Незабронзовелый Виталий Песков

От редакции. 12 мая исполнилось 75 лет со дня рождения художника-карикатуриста Виталия Пескова. Он ушел из жизни 17 лет тому назад, в 2002-м. Но его замечательные рисунки живут, вызывая в памяти не только несвободу, абсурдность и фантасмагорию советского прошлого, но и сегодняшнего дня.
Мы публикуем воспоминания Ирины Коршиковой, вдовы Виталия Пескова, которые трудно назвать юбилейными. Но они затрагивают очень важные моменты их жизни и того, что произошло сразу после смерти художника.

От автора. Этот текст я написала пару лет назад для одной московской редакции. Но опубликована была только часть, а по поводу остального мне сказали: – Ну вы же сами понимаете… Может, кого-то заинтересует. Вот мой текст.
Ирина Коршикова

Виталий Песков

Очень трудно писать о самых близких – о тех, с кем неразделимо скреплен душами, это посильнее, чем гвоздями. Да и что говорить: мое горе – это только мое горе, и больше ничье. И потому поначалу молчала – пока до меня не долетело веселое раскатистое гиканье тех, кто не имел к нам никакого отношения.

В 2017 году исполняется 15 лет кончины российского художника-карикатуриста Виталия Пескова. За это время изменился мир, сменилось поколение, переосмысливается – в который раз – история, и события и истины, казалось бы, прочно стоящие на ногах, вдруг оказываются перевернутыми на голову; извернулась политика внутри страны, – а ёмкие символично отточенные карикатуры Виталия Пескова продолжают жить собственной жизнью и снова четко и точно попадают в современные ситуации – те ситуации, до которых сам художник не дожил. А в Интернет-энциклопедиях, – коих за эти годы появилось немало, – в статьях о Виталии Пескове прочно закрепился эпитет «выдающийся».

И я боюсь этой «забронзовелой звездности». И боюсь сама опуститься до нее. Потому что «забронзовелая звездность» – это совсем не для него. С современными понятиями о «звёздности», когда размер бюста измеряется исключительно в долларах, он не выдержал бы никакой конкуренции. Может, именно поэтому век попсовой культуры короток, а имя Виталия Пескова осталось – да, осталось, и эти 15 лет тому яркое свидетельство.

Как, у вас не было собственной квартиры? – удивленно спрашивает меня попсовое поколение. А надо было просить через Союз художников, – наставительно поучает поколение их родителей, еще помнящее, что квартиры в СССР не покупали, а получали – за хорошее советское социалистическое поведение. Только дело в том, что Виталий Песков не был членом Союза художников – не вписывался. И членом Союза журналистов тоже не был, и это при том, что в течение более тридцати лет его карикатуры не сходили с газетных и журнальных полос – от номенклатурных «Правды» и «Известий» до специфической «За Рулём», включая элитарную «Литературную газету», рабочий «Труд» и многие другие, – и когда нас приглашали в Дом журналистов, нам выписывали пропуска – как гостям, не имеющим отношения к этой профессии. И членом Союза кинематографистов он, автор более десятка мультфильмов, среди которых популярнейшие мультзаставка про дома из фильма «Ирония судьбы, или С лёгким паром» (1975 г.) и «Пиф-паф, ой-ой-ой!» (с Гарри Бардиным, 1980 г.) – тоже не был, и в Дом кино мы проходили по документам моего отца или, пользуясь моими личными связями с пенсионерками, подрабатывавшими в пропускном бюро, через служебный вход.

Да и призов от родного государства у него было за всё время лишь три: два – от «Литературной газеты» и один «Золотой Остап». Правда, зарубежные художники оценивали его творчество высоко и неоднократно присуждали призы в конкурсах карикатуры, на которые он, кстати, не ездил: советская система эти поездки не разрешала, и рисунки уезжали без автора, со специально назначенным товарищем. Лишь в 2000 году он получил странное звание: лучший российский карикатурист ХХ века.

Но, конечно, славу он знал. Как-то, помнится, решили совершить семейный моцион по Арбату. Мои родители были на даче, и мы вполне на законных правах обосновались в их квартире втроем с моим сыном. Тогда Арбат только недавно стал пешеходной улицей, а по обеим сторонам его стояли группы художников: продавали, а чаще просто выставляли свои картины. «Виталий Викторович! – раздалось от одной группы. – Не посмотрите работы ребят?» Виталий Викторович просительно взглянул на нас с сыном и, робко улыбаясь, подошел к группе молодых людей, громко обсуждавших собственное творчество. Мы с сыном, вежливо улыбаясь, стояли в сторонке. Наконец, я услышала знакомый голос: ребята, извините, я с семьей, – и член нашей семьи был отпущен на волю. Но ненадолго. Тут же раздалось из другой группы: «Виталий Викторович!» Не подойти к этой группе после первой было бы несправедливо.

На третьей или на четвертой группе мы с сыном перестали вежливо улыбаться, а просто стояли и ждали, как истуканы. «Ирина, вы извините», – сказал чей-то молодой и явно художественный голос. «Тааак, они уже и мать знают. Пройти по улице нельзя по-человечески, ну семейка», – ворчал мой восьмилетний ребенок. В общем, совершили тихий семейный моцион. К этим годам мой ребенок уже осознал всю обременительность славы и точно знал, что художником ни за что не будет, будет музыкальным критиком. И чтобы никто не приставал.

Когда где-то на стыке конца 70-х – начала 80-х годов в «Литературной газете» был опубликован рисунок Виталия Пескова со стаей птиц, летящих в клетках (на самом деле было несколько вариантов этого рисунка, один из них прошел и на телевидении в музыкальной программе «Утренняя почта»), главному редактору «Литературной газеты» позвонили из ЦК и вежливо – очень вежливо! – сказали, что преклоняются перед талантом Виталия Пескова, но коли газета публикует такие его рисунки, то рядом надо давать и другие рисунки – «правильные», с учетом социалистического строя. А потом был и вызов в КГБ – но, как оказалось, совсем нестрашный: работники самой страшной советской организации хотели просто познакомиться с известным карикатуристом и… подружиться.

Виталий Песков скончался 12 марта 2002 года – в день рождения моего сына, вот такое совпадение. Такой страшный звоночек. На следующий день квартира была разграблена – украли все наши деньги, которые мы копили на нашу квартиру; исчезло всё – мебель, посуда, одежда, техника… И рисунки. Просто счастье, что он успел передать мне около 3 тысяч карикатур. Около 3 тысяч – это значит меньше 3 тысяч. Но и этого мне хватило, чтобы сделать сайт и издать книгу, ту книгу, которую мы задумывали вместе. Но ведь это – меньше 3 тысяч из 15 тысяч, созданных Виталием. Где остальные рисунки? Кто это сделал? Прокуратура ответ на этот вопрос не дала, хотя уголовное дело было открыто. Но кое-кто известен.

Еще сразу после похорон Виталика, на банкете, устроенном по этому поводу в московском клубе «Петрович», поэт-сатирик Иртеньев воодушевленно говорил даме-владелице издательства: «Мы считаем, что рисунки Пескова должна издавать ты». Кто эти «мы», которые так считают, мне неизвестно, но логично предположить, что в этот коллектив входил и сам Иртеньев, и рисунки из квартиры к этому времени они уже украли, раз так круто распоряжались ими, – я этого тогда ещё не знала. Вообще-то доверенности на авторские права оформлены на меня, и через полгода мы с Петей – это сын Виталия – должны были вместе оформлять документы – чтобы включить Петю в наследники, – но коллектив с поэтом-сатириком этим мало интересовался, там было явно не до нас.

Тут необходимо дать пояснения. Бизнес-дама – это первая жена Виталия Пескова и мама его сына. Она подошла ко мне еще во время похорон, когда я стояла у гроба и ко мне выстроилась очередь соболезнующих. Тогда она сразу после слов соболезнования предложила издавать рисунки в ее издательстве. Я не ответила. Во-первых, не было никаких сил говорить, да еще у гроба: потом, всё потом. Во всяком случае, я её услышала. Но Виталик договаривался с другим издательством, с другим человеком. Я этого человека не увидела ни во время похорон, ни в клубе Бильжо. Мне уже потом московские журналисты объяснили, что клуб – закрытый, не для всех; по всей видимости, товарищей Виталика туда и не пустили, там были исключительно чужие люди – не наши. И бизнес-дама (Петина мама, как она сама представилась мне) подошла ко мне в клубе с большой сумкой, полной книг, она так и сказала: что привезла книги своего издательства специально для меня – показать, как она профессионально работает (я это знала – Петя приносил книги её издательства), чтобы я дала согласие на издание рисунков. Я опять не ответила – я должна была решить это, но только не сейчас: я тогда ни говорить, ни стоять не могла. И ни один человек в клубе не поднял задницу, чтобы объяснить даме, что все бизнес-дела мы решим потом, а сейчас мне не до того. Вот реакция Иртеньева и была на этот разговор: происходящее за соседним столиком не слышать было невозможно – я же слышала его слова; очевидно, он решил, что негоже его подруге упрашивать меня, и предложил обойтись без меня вообще, – наверняка уже зная, что наша квартира очищена от рисунков, денег и всего имущества (я этого ещё на тот момент не знала) – иначе как бы они имели доступ к рисункам. После его слов я и сестра Виталика сразу покинули сиё заведение, Люба просто и ясно сказала, что тут нам нечего делать.

А ровно через месяц после смерти Виталия Пескова некий художник Леонид Тишков объявил о своей замечательной дружбе с Виталием, в честь чего устроил в своей частной галете «Муха» выставку его трехсот пропавших карикатур (только трехсот, которые, – как он сам признался в интервью к этой выставке, – нашел в нашей квартире; где остальные рисунки – я не знаю). Кто такой этот Леонид Тишков, мне неведомо, но доподлинно знаю, что никаким другом Виталию он не был. Что это за замечательная дружба, о которой он сообщил? Мы что – ходили друг к другу в гости? Или хотя бы перезванивались по телефону? Или он навещал Виталия в больнице? Да ничего подобного, этого человек лгал! Я получила два идентичных уведомления – но за разные числа – из Прокуратуры Российской Федерации о задержании этого человека, т.е. дважды – в два разных дня – он был задержан Прокуратурой. Но человек этот на свободе и опять легко и уверенно чувствует себя и даже создал в парке им. Горького маяк в виде водолаза. Я повторю: маяк в парке! Не на море – в парке! И естественно, это бессмысленное творение было оплачено из бюджета. Говорить о коррупции в наше время уже даже неинтересно: тема навязла в зубах. И решать эту проблему, конечно, не нам, а Прокуратуре. А нам – лишь подтвердить и усмехнуться. Как усмехнулся бы Виталий Песков. Редактор Виталия по «Литературной газете» Евгений Обухов тогда горько заметил, что при жизни у Виталия Пескова не было столько друзей, сколько объявилось вдруг сразу после смерти. Их было много, объявивших себя кто «замечательными», кто «верными», кто просто друзьями – я не желаю их знать; более того – я их действительно не знаю, незнакома с ними, и никакими друзьями они, конечно же, не были. Но они взялись преследовать меня и моего сына. Скорее всего – из-за страха разоблачения. Даже когда я издавала книгу памяти Виталия Пескова, нашелся еще один художник Владимир Солдатов, который объяснял мне, что книга эта никому не нужна, издали художники одну книгу в 300 карикатур (из числа тех самых, украденных) – а больше и не надо. Свою книгу я издала – такую, как задумывал Виталий; назвала просто: «Виталию от Ирины»; теперь она представлена и в Интернете тоже (не знаю, кто поставил ее в Интернет, но я благодарна этому человеку, кто бы он ни был). А недавно книга появилась – уже с моего уведомления – в Интернет-библиотеке Андрея Никитина-Перенского.

Рисунки Виталия Пескова продолжают жить. Они копируются в Интернете из сайта в сайт, ими иллюстрируют современные события, они смотрят на зрителей из телевизоров – как, например, заставка передачи «Рожденные в СССР», они по-прежнему выходят к читателям со страниц прессы. Оказывается, без его рисунков до сих пор – невозможно. И это наверняка и есть самое главное.

Ирина Коршикова

Несколько работ художника из книги «Виталию от Ирины»