Старый долг

Невеселая история о раритетном альбоме знаменитого модельера

У меня было время подумать, прежде чем взяться за написание этого текста с довольно давней предысторией. Речь ведь идет о предельно немолодом человеке, чего вспоминать то, что прошло? Но тут вычитал в его теперешнем интервью, что он болен, что из-за этого будет последний показ его коллекции. И подумал, вдруг вспомнит, повинится, ему и станет легче. А что, все может быть…

Итак, последние годы СССР и первые годы горбачевской перестройки, ровно тридцать лет назад.

Это было по-своему замечательное время, когда казалось, что многое возможно, и хотелось пробовать себя в разных инициативах.

Для одного из первых в современной России солидного иллюстрированного журнала про селебрити предложил написать о Вячеславе Зайцеве. Был у него дома в небольшой квартире на Старом Арбате. Поговорили хорошо, кажется, и чаем модельер меня угостил. Короче говоря, материал получился неплохим. Но жаль было останавливаться на достигнутом. Зайцев-старший рассказал мне, что пишет стихи, рисует картины. Тогда я еще сотрудничал с недавно возникшим издательством. Его создали сотрудники журнала, где я постоянно тогда печатался. Они и предложили мне быть организатором материалов. То есть, искать авторов с интересными текстами, которые можно издать.

В таком аспекте отказываться от книги рисунков и стихов Зайцева было бы просто странно и глупо. Заключили договор с ним, со мною, потом возникли какие-то художники, чье присутствие стоило дорого, но смысла от них не было никакого.

Кроме того, что написал вступительную статью к альбому, отредактировал стихи мэтра, отобрал картины, придумал формат и шрифт (альбом мебели Корбюзье, который я предложил в качестве исходного образа будущей книги, так и заиграли).

Надо сказать, что старший Зайцев достаточно дисциплинированно подошел к работе над книгой – все подготовил быстро и так, как было договорено.

Книгу запустили в работу. И 5 марта, в день его рождения, я пришел с громадным букетом гладиолусов в Дом моды Славы Зайцева, чтобы поздравить его с днем рождения. Он вывел меня на подиум и объявил всем собравшимся, что буду делать его альбом.

А дальше уже начались проблемы. Модельер стал жаловаться мне, что печать книги движется медленно. (Потом в частной беседе руководители издательства – семейная пара, которая сейчас живет в Германии – сообщили мне при выплате моего гонорара, что жалеют, что взялись за эту работу. Она оказалась очень дорогой и бесперспективной. Надо заметить, что наличие свободы действий не исключает профессионализма. Но у нового издательства мало было опыта продажи книг. Тот, кого они взяли в качестве исполнительного директора, не смог выполнять то, что обещал.)

Поскольку я тогда думал, что главное – честь издательства, а не мои личные интересы, послал туда телеграмму с вопросом о сроках издания альбома Зайцева. Собственно говоря, на этом в мае-июне мой годовой договор с издательством закончился. То есть, я предлагал что-то снова и снова, а мне говорили, что этот автор или такая тема не подходят. И доказать уже было ничего нельзя.

Подведем итог, альбом Зайцева с моим активным участием вышел, моя деятельность организатора авторов и текстов из-за него приказала долго жить.

Модельер не захотел, чтобы я придумал отдельно презентацию его книги, потому она спокойно и десятилетия после выхода лежала невостребованной в Доме моды Славы Зайцева.

Вроде бы, на этом можно бы поставить точку: щепетильный человек пострадал за свою последовательность. И вроде бы сам виноват: пусть бы Зайцев лично разбирался с издательством. Однако сюжет этот со временем получил продолжение. И явно нелицеприятное по отношению ко мне.

Во-первых, публикуя материалы из этой книги, Зайцев-старший не указывал моего участия в ее подготовке и издании, хотя ясно ведь, что если бы не моя инициатива, не мое целеустремленное желание издать данный альбом, то могло в тот момент ничего и не получиться. Несомненно, после мне попадались на глаза альбомы фотографий модельера – безумно дорогие, эстетские и, что называется, на любителя. Но тот, что делал я, так и остался все-таки раритетом.

Через какое-то время, зайдя в издательство за небольшим гонораром по прошлому договору, я узнал, что Зайцев-старший написал в издательство письмо, в котором, скажем мягко, сетовал на то, что я ввел его в заблуждение с изданием книги. То есть, выяснилось и то, что я, оказывается виноват в том, что она медленно печатается, и что я должен отвечать за все издательство, хотя, как сказано выше, моя роль была достаточно скромной.

Я не говорю об обиде, которую в связи с работой над книгой Зайцева мне довелось пережить, и не о том даже, что из-за его напора и моей доброжелательности потерял достаточно приличные по тем временам суммы – что называют юристы упущенной прибылью.

Как написал Жванецкий – но опыт есть. Речь не о том, что дальше я думал только о своих интересах, когда брался за те или иные литературные начинания. Принципам своим не изменял после афронта Зайцева-старшего.

Но неприятный осадок остался. Как видим, и до сих пор. Может быть, модельеру описанное здесь полезно будет вспомнить и теперь, в финале творческой карьеры. Поскольку для доброго и злого, по сути, прошлого нет, а след от того и другого остается на всю жизнь, хочется этого или нет. Как коррективы биографии, шире – жизни.

Илья Абель