Список Иосифа Бродского

В эти же дни, только 30 лет назад, в 1987 году, в числе других лауреатов Нобелевскую премию (по литературе) получил Иосиф Бродский. (Напомним, что произошло это со второй попытки. Ему хотели присудить Нобелевку в 1980-м, но, наверное, известные события 1979 года – вхождение советских войск в Афганистан и демонстративный отказ от участия ряда стран в Олимпиаде-80 в Москве – отложили на 7 лет признание поэтического мастерства русского поэта. Заметим также, что выходил он не под советский или американский гимн, а под музыку Гайдна, что также было неожиданно, поскольку обычно в подобной церемонии вручения премии звучит гимн страны, которую представляет лауреат.)

Через восемь лет, в самом начале 1996 года поэта не стало. (В начале своего творческого пути он написал о смерти Элиота, что он « умер в январе, в начале года». Тоже произошло и с Иосифом Бродским.)

Он достаточно честен был в поэзии, прежде всего – по отношению к себе. Так, стихотворение 1989 года “Fin de siecle” он начал строками, которые сбылись потом, как личное пророчество.

Век скоро кончится, но раньше кончусь я.
Это, боюсь, не вопрос чутья.
Скорей – влиянье небытия

на бытие. Охотника, так сказать, на дичь,
будь то сердечная мышца или кирпич.

И причина ухода поэта оказалась точно названной – сердце. Он перенес операции, и ему предлагали пересадку, но он отказался, считая, что поэту жить с чужим сердцем странно и не совсем правильно. Вероятно, у Бродского были более серьезные рассуждения на этот счет, но ночь конца января 1996 года он не пережил.

В России именно этот год стал настоящим открытием Бродского. В толстых литературных журналах появились подборки его текстов – проза, публицистика, выходили и воспоминания о нем друзей и знакомых. Появились книги поэта – стихи и проза, изданные серьезно, в меру тщательно и в сотрудничестве с Фондом по управлению наследственным имуществом Иосифа Бродского.

Именно тогда мною и прочтены были в ряду других материалов, посвященных жизни и творчеству уникального поэта, те тексты, где он говорил о любимых поэтах. В Нобелевской речи он отмечал прежде всего русских поэтов – Мандельштама, Цветаеву. Но среди тех, кто был в числе его поэтических ориентиров, назывались постоянно американец Роберт Фрост, англичанин Оден, грек Кавафис, как и несколько десятков поэтов других стран.

Тогда у меня и возникла вполне закономерная идея издать серию книг, да хотя бы и однотомник, под общим названием «Библиотека Бродского». С этим я обратился сразу же в издательство «Художественная литература», и меня там достаточно быстро принял главный редактор. Он подтвердил, что переводы почти всех поэтов, которых перечислял Бродский, от Джона Донна до любого другого в двадцатом веке в активе издательства есть. И не проблема их издать. Вопрос только в том, кто сможет оплатить, взять на себя расходы по печатанию такой подборки книг. Мне трудно судить, насколько прав был многоопытный редактор: сейчас могу предположить, что дело было не только в деньгах, а и в том, что все же и тогда имя Бродского было не слишком приемлемо для такого солидного издательства. (Это потом поэзию Бродского включили в учебник литературы для старших классов). Никто ведь не мог знать, как будут развиваться события в России, и куда повернут перемены, связанные с именем не Горбачева и Ельцина, а того, кто возглавил страну в начале двадцатого века, 17 лет назад.

Короче говоря, ушел я из «Художественной литературы» ни с чем. Пробовал предлагать ту же идею и в другие издательства, но также безрезультатно: видно, что за это надо было браться основательно, потратить на это годы, чего я не мог позволить, а издательства, куда я еще с тем же обращался, не хотели размениваться на то, чтобы готовить поэтические сборники по слову Бродского. Так, кажется, его завещание подобного рода, насколько могу судить по вышедшим изданиям, оказалось нереализованным. При том, что оригинальные произведения поэта издавались и издаются достаточно охотно, а вот со стихами тех, кого он любил – тишина.

Может быть, тут дело и в том, что надо было взять на себя смелость отобрать те подборки стихов других поэтов, которые теоретически могли бы быть образцовыми именно для Бродского. Но ведь тогда еще был жив его друг Лев Лосев, в России и не только имеются литературоведы, изучающие творчество и биографию Бродского. Так что, на мой взгляд, дело было не только в инициативе, а в том, чтобы взяться за этот колоссальный и ответственный труд.

Кроме того, очевидно, что тогда, когда список Бродского обрел бы свою материализацию, надо было бы иметь в виду и его современников-друзей – Дерека Уолкотта, Томаса Венцлову, Чеслава Милоша, Шеймуса Хини и некоторых других.

Из чего со всей очевидностью следует, что подобное издание, которое могло бы быть по определению двуязычным – язык оригинала и перевод – несомненно, могло стать событием мировой культуры нашего века, будучи во всех смыслах затратным и долговременным по качественному исполнению.

Тем не менее, именно сейчас, как никогда, представляется логичным заново прочитать перечисление имен поэтов, произведения которых настоятельно рекомендовал к ознакомлению, чтобы представить в лицах и судьбах то, что есть подлинная поэзия. И не только европейская.

Возможно даже, что именно сейчас, в год тридцатилетия выступления Иосифа Бродского в Швеции во время вручения Нобелевской премии, как никогда актуально осуществление его замысла, того, что ему представлялось важным передать всем, для кого поэзия, как и для него, была самым коротким путем к истине и пророчеством, о чем он сказал, в том числе, и в своей Нобелевской речи тридцать лет назад. И что не потеряло актуальности и сейчас. Наоборот, звучит современно, востребовано и так, как и должно, если мы имеем дело с наследием такого масштаба, такой прозорливости и искренности, как у Бродского.

Илья Абель