Смена лиц или кадровая революция?

Еще до того, как в результате повторных президентских выборов главой Южной Осетии стал Леонид Тибилов, стало более или менее ясно, что частично признанной республике следует ждать кадровых перемен. К такому выводу подталкивал сам ход избирательной кампании. Все 4 претендента на кресло главы республики состязались в своем стремлении дистанцироваться от Эдуарда Кокойты. Тогда же будущий победитель избирательной гонки Леонид Тибилов заявил о том, что считает возможным и даже необходимым включение главного возмутителя югоосетинского спокойствия Аллы Джиоевой в практическую работу по восстановлению республики. Предвыборные страсти отгремели, новый президент вступил в должность. И формирование новой команды стало его первостепенной задачей.

Интриг в этом процессе было несколько. Леонид Тибилов прекрасно представлял себе состояние, в котором он принял республику. Незавершенное восстановление (хотя в нынешнем году будет уже 4 года после окончания «пятидневной войны» и признания Южной Осетии Россией), превращение этого процесса в выгодный бизнес и многое другое. Но самое главное даже не в этом. Положение Южной Осетии, несмотря на всю риторику о стремительном развитии ее независимой государственности, таково, что без договоренностей с Москвой многие кадровые идеи могли бы так и остаться не более чем отвлеченными мечтаниями. Оговорюсь сразу. Представление о югоосетинском управленческом классе как о марионетках Кремля является упрощенчеством. Политики и управленцы из частично признанной республики, даже принимая во внимание финансовую зависимость от России, вовсе не бегают испрашивать разрешение на каждое свое действие в российскую столицу. Вся динамика внутриполитического кризиса в Южной Осетии показала, что определенную степень автономии они имеют. Взять хотя бы ту игру, которую вел долгие месяцы Эдуард Кокойты или всю историю вокруг Аллы Джиоевой. Но в то же самое время роль Москвы в Южной Осетии неизмеримо выше, чем в Абхазии. Особенно, если речь идет о таких принципиально важных сюжетах, как формирование новой властной команды, когда сложный кризис позади, а выборные страсти улеглись.

Как бы то ни было, а свое стремление к обновлению кадров Тибилов продемонстрировал вскоре после своего вступления в должность. На пост генерального прокурора (еще в недавнем прошлом занимаемый сторонником Кокойты Таймуразом Хугаевым) был приглашен Мераб Чигоев, главный переговорщик с Грузией в формате предотвращения пограничных инцидентов. Сам Тибилов многие годы был вовлечен в переговорный процесс. Поэтому продвижение кадров из этой среды вполне понятны. Но вопросом номер один оставался пост председателя правительства. В шутку многие в республики называют эту должность «главным завхозом», что, в общем-то, недалеко от истины, ибо правительство играет приоритетную роль в процессе восстановления, главнейшем для сегодняшней Южной Осетии. До окончания повторной выборной кампании пост главы правительства оставался в руках Вадима Бровцева, игравшего роль временного президента после ухода в отставку Эдуарда Кокойты. «Человеком» прежнего президента Бровцев не был. Более того, он успел отметиться даже публичной полемикой со вторым главой республики. Однако и для новой команды «своим» он не мог быть. Особенно принимая во внимания его, мягко говоря, не слишком благовидную роль в «деле Аллы Джиоевой». И, естественно, в процессе восстановления Южной Осетии.

При формировании нового правительства новому президенту предстояло распутать несколько сложных узлов. Во-первых, в парламенте оставались сторонники Кокойты. И они в ходе внутриполитического кризиса показали свои возможности, которые недооценивать было невозможно. Глава же правительства должен был получить одобрение от депутатов. Во-вторых, фактор Москвы. Пошли Москва хотя бы полунамек на то, что она не возражает против кадровых перемен, дело приобрело бы иной оборот. В конечном счете, так и получилось, но не будем забегать вперед. В конце апреля 2012 года временно исполняющим обязанности премьер-министра Южной Осетии стал владелец самарской строительной компании и лидер местной осетинской общины Ростислав Хугаев. 3 мая 2012 года его кандидатура была внесена в югоосетинский парламент. Таким образом, Тибилов до достижения решающих договоренностей показал, что готов продолжать курс на кадровое обновление. Москва сделала свой ответный шаг. В начале мая свои посты покинули Сергей Винокуров и Владислав Гасумянов, соответственно руководитель и заместитель руководителя управления администрации президента, которые курировали ситуацию в Южной Осетии. В республике два этих имени прочно ассоциируются со скандальными выборами и внутриполитическим кризисом. В Цхинвали их освобождение от должностей было воспринято как одобрительный сигнал, а также, как заявка на пересмотр прежних подходов к восстановлению республики.

И вот на этом фоне произошла встреча нового лидера Южной Осетии с Владимиром Путиным в Сочи. Сочинский визит старого-нового президента РФ трудно недооценивать. Это был в первую очередь символический жест, первая региональная поездка после инаугурации. Плюс придание политического веса олимпийскому проекту. Встреча же с двумя лидерами частично признанных республик должна была показать, что курс Москвы на поддержку своих государств-сателлитов будет продолжен. Заметим, что встреча Путин-Тибилов заметно уступала встреча Путин-Анкваб и по части демонстрационных эффектов, и элементов публичной политики. Однако и без внешних спецэффектов было ясно, что правительство станет главным вопросом диалога между старым-новым президентом РФ и победителем повторных президентских выборов в Южной Осетии. Все необходимые округлые и аккуратные фразы относительно восстановительного процесса были сказаны. Затем пришла пора конкретных кадровых решений.

15 мая на заседании парламента Южной Осетии кандидатура Ростислава Хугаева была утверждена. Всего 1 депутат высказался против этого назначения. Вновь утвержденный премьер заявил о том, что намерен обосноваться с семьей в Цхинвали. Время покажет, насколько эффективным менеджером он окажется. Пока же его назначение играет по большей части знаковую функцию. Долгое время тбилисские пропагандисты упражнялись в острословии по поводу того, что югоосетинские премьеры — этнические русские. Вадим Бровцев — недавний пример, а ранее до 2008 года во главе правительства был Юрий Морозов. Теперь этот вопрос отчасти закрыт. Второй момент — это заявление о готовности самарского бизнесмена осетинского происхождения перебраться в частично признанную республику и участвовать в ее восстановлении не в «вахтовом режиме».

Через 4 дня после голосования по кандидатуре Ростислава Хугаева поступила информация о первых кадровых назначениях внутри нового правительства, а 23 мая вице-премьером югоосетинского правительства стала Алла Джиоева, вчерашний главный оппозиционер и человек, которого пропагандисты предшествующего президента обвиняли едва ли не в политическом «оранжизме». Между тем, данное назначение — не просто управленческий шаг Тибилова и согласие Москвы на то, чтобы примириться с новой реальностью. Это — демонстрация того, что начавшийся социальный протест лучше не подавлять прямой наводкой, а пытаться или возглавить, или умело канализировать. В феврале-марте казалось, что дело Джиоевой безнадежно проиграно. Но сегодня она востребована новой властью и принимает поздравления. Не исключено, впрочем, что уже в скором времени она будет принимать порции жесткой критики от населения. Ее сфера ответственности — социальный блок, то есть не самая лучшая среда для повышения популярности. Соратница Аллы Джиевой Аза Хабалова получила назначение на пост министра финансов. Руководитель же ее предвыборного штаба Родион Сиукаев стал государственным советником по социальным вопросам. Серьезное продвижение наверх сделал бывший секретарь Совбеза Южной Осетии, участник «пятидневной войны», а затем жесткий критик Эдуарда Кокойты Анатолий Баранкевич. Он был приглашен на пост руководителя аппарата республиканского правительства. В Южной Осетии как в республике с оспоренным статусом роль «силового блока» крайне важна. Во главе Таможенной службы республики встал Ахсар Лавоев, уже имевший аналогичный управленческий опыт ранее. По словам югоосетинского эксперта Алана Парастаева, Лавоев работал в тот период, «когда транзит Россия — Грузия был в самом разгаре. Возможно, у России есть какие-то виды на восстановление торговых отношений с Грузией. К тому же членство России в ВТО требует более профессиональных кадров и в Южной Осетии». Главным «разведчиком» Южной Осетии был назначен Сослан Гатикоев, который возглавлял министерство обороны еще в бытность президентом Людвига Чибирова (который в 2001 году проиграл президентские выборы).

Таким образом, с одной стороны мы видим массовый приход новых людей, многие из которых зарекомендовали себя как оппозиционеры и критики предшествующего президента. С другой стороны, почти каждый из них имеет за спиной управленческий, политический и военный опыт. Ту же Джиоеву или Баранкевича трудно назвать в полном смысле слова новичками в политике и на поприще государственной службы. Однако первые восторги по поводу радикального обновления исполнительной власти пройдут. Настанут суровые трудовые будни, обозначатся новые претензии. И новой команде предстоит доказать, что она эффективнее предыдущей. Новому же президенту в целом следует продемонстрировать, что за сменой лиц последует и смена курса. Впрочем, российской власти следует также творчески осмыслить югоосетинские уроки. И в первую очередь в той части, что недовольство властью не рассосется само собой, с ним надо уметь работать. Новые же импульсы для восстановительного процесса важны и для внешнеполитического позиционирования страны. Успех на этом направлении зримо покажет, что целью Москвы может быть что-то большее, чем освоение бюджетов.

Сергей МАРКЕДОНОВ — приглашенный научный сотрудник
Центра стратегических и международных исследований,
США, Вашингтон