Служба парков ошибочно празднует девятнадцатое число как “День национальной независимости”

Риторика, сопровождающая празднование Девятнадцатого июня, явно направлена на то, чтобы соперничать с Четвёртым июля и постепенно оттеснить его на второй план.

Photo by Delia Giandeini on Unsplash

Уже давно очевидно, что левые активисты, добившиеся включения Девятнадцатого июня в перечень федеральных праздников, стремились умалить моральное и историческое значение Дня независимости. Выбор даты – всего за две недели до Четвёртого июля – едва ли случаен: он словно призван оттянуть на себя часть символического ореола главного национального праздника. Тематика нового торжества подчёркнуто смещает акцент: не свобода, а рабство преподносится как определяющая черта американского основания. Это не просто новая дата в календаре – это идеологический жест, попытка противопоставить 1776 году 1619-й, представить отмену рабства как подлинный момент обретения независимости, вытеснив с этой роли историческое провозглашение свободы и провозглашение принципа, что “все люди созданы равными“.

Теперь Служба национальных парков разослала письмо, в котором празднует Девятнадцатого июня как «Национальный день независимости. Но если эта дата удостаивается такого звания, то кем тогда становится Четвёртое июля? В послании с торжественностью сообщается, что “19 июня во всех национальных парках вход будет бесплатным“, а далее говорится: “Девятнадцатого июня мы чтим непрекращающийся путь к свободе и равенству“. Между тем для большинства американцев именно Четвёртое июля олицетворяет эти идеалы.

На фоне того, как Служба национальных парков всё чаще принижает или маргинализирует отцов-основателей – например, в попытках изменить смысловое наполнение Мемориала Джефферсона, сделав его “вокнутым“ пространством, – её последнее заявление по поводу Девятнадцатого июня, увы, нельзя назвать просто очередным проявлением бюрократического своеволия. Согласно данным Управления по работе с персоналом, официальный статус этого нового праздника – “Национальный день независимости Девятнадцатого июня“. Для сравнения: Четвёртое июля, отмечаемое всего пятнадцатью днями позже, официально именуется просто “Днём независимости“. В свете этого трудно всерьёз отрицать, что новая дата не просто добавлена в календарь, но введена как идеологический соперник Четвёртому июля – с целью оттеснить его, пусть и частично, с центрального места в национальной памяти.

Америке не нужны – и не должно быть – два Дня независимости. Провозглашение Девятнадцатого июня “Национальным днём независимости“ неизбежно вступает в символический конфликт с нашим подлинным Днём независимости, 4 июля. Подобное переименование подразумевает, что свобода американцев проистекает не из Декларации независимости 1776 года, а из Прокламации об эмансипации – или, точнее, из момента её фактического осознания, более чем через два года после обнародования. Такая интерпретация подспудно внушает, что Четвёртое июля не имеет универсального значения – что оно не для всех.

Автор Прокламации об эмансипации видел происхождение американской свободы иначе. В своей проникновенной речи, произнесённой в Чикаго в 1858 году, Авраам Линкольн обратился к подлинному источнику национального единства: “Так уж сложилось, что мы собираемся вместе раз в год, где-то около 4 июля, по той или иной причине“, – начал он. Он продолжил, размышляя над этой причиной, обращаясь к предкам многих своих слушателей: “Мы пробегаем в памяти страницы истории примерно на восемьдесят два года назад и обнаруживаем… расу людей, живших в те времена, которых мы считаем своими отцами и дедами“. Это были, по его словам, “железные люди“ – поколения, чьи усилия заложили фундамент американского процветания. И, как подчёркивал Линкольн, именно благодаря их действиям и идеалам мы наслаждаемся тем благополучием, которое имеем сегодня.

Позднее в той же речи Линкольн признал: “Но после того, как мы сделали всё это, мы ещё не достигли целого“. Обращаясь к тем, кто, по его выражению, “возможно, составляет половину нашего народа“, и не имеет биологической связи с Отцами-основателями, он подчёркивал:

“Если они оглянутся назад, чтобы проследить свою связь с теми днями по крови, то обнаружат, что у них её нет… Но когда они просматривают старую Декларацию независимости, они обнаруживают, что те старые люди говорят: ‘Мы считаем эти истины самоочевидными, что все люди созданы равными’, и тогда они чувствуют, что это моральное чувство, которому учили в те дни, доказывает их связь с теми людьми, что оно является основой всех моральных принципов в них, и что они имеют право требовать его, как если бы они были кровью от крови и плотью от плоти людей, которые написали эту Декларацию – и так оно и есть“.

Линкольн подытожил свою мысль словами: “В этой Декларации есть электрический шнур, который соединяет сердца патриотов и свободолюбивых людей“.

Иными словами, Декларация независимости предназначена для всех американцев, без исключения. Уже менее чем через пять лет после своей речи в Чикаго Линкольн, в своей Прокламации об эмансипации, вновь обратился к 1776 году.»

Безусловно, уместно иметь праздник, посвящённый окончанию рабства в нашей стране – этот день должен стать важным памятным событием. Однако он не должен вступать в конкуренцию с праздником, который отмечает само основание нации. Более того, празднование освобождения от рабства должно подчёркивать величие этого исторического триумфа и напоминать о том, что его достижение потребовало не только кровопролитной войны, но и конституционной поправки.

В массовой прессе нередко утверждается, что Девятнадцатое июня знаменует окончание рабства в Америке. Так, например, PBS сообщает: “Девятнадцатое июня отмечается в память о том, как последние порабощённые афроамериканцы узнали, что они свободны“. Однако это утверждение не соответствует действительности. После Девятнадцатого июня 1865 года – даты, когда федеральные войска прибыли в Галвестон, штат Техас, и объявили всех рабов на территории штата свободными – рабство продолжало существовать в таких пограничных штатах, как Делавэр и Кентукки, которые не подпадали под действие Прокламации об освобождении.

Конституционное обоснование Прокламации об эмансипации заключалось в её характере военной меры. Линкольн призывал рабов на территории Конфедерации поддержать Союз, одновременно сдерживая иностранные державы от признания повстанцев. Он издал прокламацию “по военной необходимости“ и “как главнокомандующий… во время фактического вооружённого восстания против власти и правительства Соединённых Штатов“, рассматривая её как надлежащую и необходимую меру для подавления восстания. Однако Линкольн не обладал абсолютной властью – его полномочия были должным образом ограничены. Только Конгресс и штаты могли наделить себя правом окончательно покончить с рабством на национальном уровне посредством соответствующей поправки к Конституции.

Этот факт, а также продолжение рабства в штатах Делавэр и Кентукки после Девятнадцатого июня, наверняка вызвали бы серьёзные обсуждения в Сенате, если бы он действительно занялся дебатами о придании этой дате статуса федерального праздника. Вместо этого орган, который когда-то славился активными и взвешенными дискуссиями, единогласно принял соответствующий законопроект в порыве политической реакции после бунта, вызванного смертью Джорджа Флойда. Такой подход можно расценивать как проявление безответственности и политической трусости.

Поскольку Девятнадцатое июня ознаменовало конец рабства в Техасе, а не конец рабства в США, этот праздник гораздо более уместен для Техаса, чем для США в целом.

В масштабах всей страны достойной памятной датой является 6 декабря – день ратификации 13-й поправки, который ознаменовал конституционный триумф над унаследованным злом, противоречащим основополагающим принципам Америки. В этот день, в 1865 году, американский народ успешно внес в Конституцию поправку, провозглашающую: “Ни рабство, ни невольное подневольное состояние… не должны существовать в Соединённых Штатах или в любом месте, подпадающем под их юрисдикцию“. Именно этот день и эти слова заслуживают празднования и памяти.

Конгресс должен учредить 6 декабря федеральным праздником в честь отмены рабства в Америке, одновременно отменив статус федерального праздника у Девятнадцатого июня. Таким образом будет подтвержден принцип единства – у нас может быть только один настоящий День независимости. Тот факт, что левые силы выступят против этого решения, лишь подтвердит истинные мотивы их стремления добавить Девятнадцатое июня в число праздников. В свою очередь, это подчеркнёт целесообразность и необходимость предпринятого шага.

Источник

Перевод Рины Марчук