Следствие не без причины

Чего только ни продают с рук у нас на районе. Ну, мобильные телефоны там или веники и мочалки – еще куда ни шло. Как-то два парня кавказской наружности волочили чуть ли ни по асфальту бензопилу и уговаривали всех встречных приобрести ее. Правда, без особого успеха.

Ответишь на это вежливо: «Не надо!», и идешь дальше.

Тут на днях кто-то в спину тихо, но внятно и почти без акцента говорит: «Молодой человек! Видеокамеру нужно?» Остановился, ответил: «Нет!». И иду дальше. Сзади снова тот же слоган. Оборачиваюсь и чуть строже отвечаю: «Не надо!». И снова в спину прозвучало что-то на чужом языке, по интонации явно недовольное, а, возможно, и оскорбительное.

Вот придал бы всему этому значение раньше, до событий в московском районе Бирюлево? Думаю, что нет, а вот сейчас как-то задело, зацепило, задержало внимание.

Безотносительно к предубеждению какой-либо неприязни или розни. Само по себе. Как факт и повседневность.

PS.

1. Во дворе нашего дома с какой-то невероятной скоростью сооружали пристройку к оставшемуся от строителей метро зданию. Люди работали здесь практически круглосуточно и в короткий срок возвели многоэтажную башню. Как-то летом, возвращаясь домой, заметил группу людей, которые остановились на детской площадке. По внешнему виду они являлись выходцами из бывших среднеазиатских республик СССР, по сути – гастарбайтерами, теми, кто и занят был на стройке появившегося под нашими окнами здания. Шли они гуськом, выглядели встревоженными и напуганными, как те, кто впервые оказался за пределами знакомого места.

Они безоговорочно подчинялись негромким командам сопровождающего, человека славянской внешности, уверенного в себе и понимающего, что ему предстоит выполнить нелегкую задачу: провезти по городу от окраины к центру группу людей, к которым на каждом шагу могут быть вопросы не только у милиционеров, а и у любого встречного. Сопровождающий подождал, пока к стоящим рядом с ним прибавится еще одна группа из десятка-полутора человек с маленькими сумками в руках. И только после этого жестом показал, что можно идти к конечной станции метро.

Впечатление от взрослых людей, которые боятся всего, что окружает их, было достаточно неоднозначным и сочувственным вместе с тем.

2. По непредвиденному совпадению посмотрел на канале «ТВЦ» фрагмент программы «Право голоса». На этот раз, скорее всего, вослед недавним событиям на московской окраине, которые вызвали много вопросов и сопоставлений с прошлым, выпуск передачи обозначен был как «Национальный вопрос».

Если бы не штучный для отечественного телевидения профессионализм ведущей, даже небольшую часть обсуждения как бы злободневной темы – вносить ли в российский паспорт графу национальность или нет? – смотреть теледискуссию оказалось утомительно и неинтересно. Те же самые персонажи говорили то. что они повторяют из раза в раз при обсуждении данной темы. Тут вспоминали и про статью Конституции РФ, разрешающую гражданину России вносить в паспорт сведения о своей национальности; дореволюционную империю, летописи тысячелетней давности, доказывая, что изначально Московия являлась многонациональным государством, что есть заведомое лукавство и популизм определенного рода.

В той небольшой части выпуска «Права голоса» показалась единственно правильной высказанная кем-то мысль о том, что в городах и областях страны, где жизнь граждан государства депрессивна и тупикова, возникает потребность хоть чем-то поднять личный авторитет, восстановив идентичность на формальном уровне. В том числе, и внесением соответствующей графы в общегражданский паспорт.

Это намного проще, чем поменять свою жизнь и свое мироощущение иным способом. Да и для власти местной и федеральной меньше мороки – написал одно слово в графе паспорта. И все дела.

Илья Абель

.
.
.