Шоколадный дядя

Автор Артур Кангин

1.

Аркадия небеса наградили редкой фамилией — Петрушкин! При этих звуках чиновники «Газпрома», что обитают в блистательном небоскребе на Калужской, шлепались в обморок. Еще бы! Имя первого вице-президента… Правая рука самого… От восхищения перед этим небожителем язык костенеет.

И этот звездный человек приходился Аркадию дядей. Родным, заметьте. Единая плоть и кровь. Шоколадный дядя.

Одним словом, жил на земле русской Аркадий Петрушкин. Волшебная вибрация фамилии открывала перед ним все двери, дарила феерическую работу. Советник по общим вопросам, главный помощник и т.д.

Делать ничего не надо, а зарплата — супер, количество нулей не сосчитаешь.

И всякий раз, устраиваясь, Аркадий таинственным полушепотом обещал принести ошеломительный контракт. Через дядю! Боссы терпеливо ждали месяц, полгода, год. Потом начинали размахивать руками и ногами. Аркаша презрительно супил брови, грохал на прощание дверью и… плавно переходил в очередную фирму.

2.

Хотя моя фамилия гремит на всю Россию, я скромен.

Одежда от Гуччи и рестораны, типа, «Палас-отеля» меня не прельщают. Презираю мажор. Уютней всего себя чувствую в простеньких кабачках. Например, в немецкой пивнушке «Старина Мюллер», на Малой Дмитровке.

Девушки-официантки в коротких клетчатых юбочках и черных чулках. Парни-официанты в зеленых бриджах на широких красных подтяжках. А вокруг кипение простецкой жизни! Несут развалившихся эдакими подлецами на блюдах жареных поросят. Целый сноп, исходящих пеной, пивных кружек. Заздравно наяривает баварская музыка.

Я с аппетитом вкушаю поросячьи щеки. С листа салата сглатываю красную зернистую икру. Припиваю мюнхенское пиво. Первую кружку, вторую, третью…

Больше всего заводит то, что никто тут и не подозревает о моем величии. Я здесь инкогнито. Представляю, какой бы поднялся переполох, когда бы под сводами кабачка прозвучало мое грозное имя — Петрушкин! Как бы вытянулись во фрунт лакеи. Как разлетелись бы вдребезги грянувшие об пол кружки.

Я же молчу… Лишь уголки моих губ слегка приподняты. Говорят, так улыбался сам просветленный Будда. Однако и сам Будда Гуатанама позавидовал бы моей фамилии.

После третьей кружки пряного пива накатывает волна блаженства. Горячая кровь ударяет мозг. А фаллос, мой воинственный жезл, встает. Он жаждет дела!

Я подзываю пальцем рыженькую официантку на тонких, чуть кривоватых ножках. Зовут ее Настя. Кладу в ее холодную лапку сто евриков.

Барышня всё знает…

Забирается под стол, мне видна лишь ее рыжая макушка, да фрагмент клетчатого платья.

Со свистом расходится зиппер.

Я же прихлебываю четвертую кружку пивка. Цепляю на вилку ломоть поросячьей щеки, заедаю черной жирной маслиной.

Настя, продолжая трудиться, исподлобья на меня поглядывает.

Обычные васильковые глазки, накрашенные ресницы, все в комочках. Этот жалкий, просящий взгляд меня заводит.

Жезл мой становится стальным и вдруг взрывается победоносным фейерверком.

Я передаю Настеньке под стол салфетку.

За какие-то десять минут девочка заслужила сотку.

В этот момент я чувствую себя меценатом, хлебосольным спонсором.

3.

Да кто же это такой Аркадий Петрушкин?

Уже полгода я плачу ему колоссальную зарплату, почти вровень с собой. Каждый божий день он обещает мне принести мега-контракт. Контракта нет.

Видимо, хоть и боязно, с ним придется расстаться.

Вызываю его на ковёр:

— Аркадий Владимирович, я не могу больше ждать.

— С дядей я встречаюсь во вторник.

— Почему не в понедельник?

— Он будет в Чечне. Рандеву с чеченскими генералами.

— Знаете, я устал от ваших чеченских генералов, таджикских олигархов, украинских серых кардиналов. Пишите заявление по собственному желанию.

Аркаша сатанински смеется:

— О, как вы об этом пожалеете… Верх кретинизма! Уволить накануне векового контракта.

— Могу подождать до среды.

— Нет уж! — Петрушкин отталкивает задом кожаное кресло. — Для сотрудничества со мной я найду более достойных. Адью, экс-босс.

Через пять минут трезвонит мобила:

— Это я… Аркадий Петрушкин! Потрудитесь рассчитаться со мной немедля. Я требую три оклада вперед за компенсацию морального ущерба.

Выдал ему гору бабла…

Этот сукин сын здорово меня обобрал.

Аркадий Петрушкин!

Убить бы того, кто посоветовал взять его на работу.

4.

Девки говорят, лови момент. А он держит меня под столом.

Подруги правы, человек, который каждый день вышвыривает сотку евро, годится в мужья. Я не против. И возраст критический. Двадцать шесть! Всю жизнь не пробегаешь в официантках, щеголяя клетчатой юбкой. Всю жизнь не просидишь под столом.

Увы, мы с ним не сказали и двух слов.

Я только тружусь на коленках. Ни гу-гу…

А взгляд у него ничего, величественный, хотя и мрачный.

Наверное, большой человек.

Может, несчастный…

Как ему еще не опротивел жалкий минет?

Взял бы меня лучше в жены. Я б ребят нарожала.

5.

Расстался с очередным уродом, так и не осознавшим что он теряет.

Не срослось…

Чёрт с ним!

Провалялся целый день с книжкой Ницше в руках. Обожаю старика! Настоящий философ! Как у него? Мир полон ничтожеств, лишь герой въезжает в город на белом коне.

На белом коне — это я.

Миллионы человекообразных червяков, конечно, раздражают.

Как провести сегодняшний вечер?

Опять в «Старину Мюллер»? К кипящему пиву, коротеньким юбочкам и нежным губкам Настасьи?

6.

В «Старине Мюллере» по-прежнему наяривают залихватские фашистские марши. При входе, в костюмах гестаповцев (Хохма такая!), навытяжку стоят охранники. В коротеньких юбочках снуют официантки, держа на весу пяток кружек пенного пива.

Аркадий вкушал рыбное ассорти, жареные шпикачки. С жадностью проглотил пару бокалов темного пива. Полученная наличность ласково согревала грудь.

Пальцем поманил Настю.

Вот она, лапушка!

Тоненькие сильные ножки в черных чулках. Пусть и слегка кривоваты. Острая, совсем юная грудь. Большой рот с припухлыми, такими старательными губами.

Анастасия отрицательно покачала головой.

Что за дерзость?!..

Аркадий, оттолкнув дубовый стул, встал, взял девушку за руку.

— Выйдем на улицу, — попросила Настя.

На улице бушует весна. В распустившихся липах горланят воробьи. Клаксонят автомобили. На небе ослепительный желток солнца.

— Сто евро мало? — нахмурился Аркадий.

Девушка закусила губу, покраснела:

— Хочется других отношений…

Аркадий от души рассмеялся:

— Да кто ты такая, чтобы требовать других отношений? Ты даже не догадываешься, кто я такой!

— Я, может, и ноль. Но папа мой большой человек, — на ресницах Настеньки блеснули слезы.

— Кто же он такой? Метрдотель в «Метрополе»?

— Первый вице-президент «Газпрома». Петрушкин фамилия.

Аркаша вытаращил глаза:

— Как?

— Конечно, фамилия смешная. Я не спорю.

Аркадий грузно прислонился к бетонной стене:

— Я тоже Петрушкин… Слушай, мне тоже хочется других отношений.

7.

Выяснилось, что Настенька в 17-ть лет поссорилась со своим вельможным папашей. Ушла из семьи. Отказалась от любой помощи. Работала курьером. Продавала окна. Теперь вот уже пару лет бегает в официантках «Старины Мюллера».

— Отношения с отцом можно поправить, — щурился Аркадий.

— Не хочу.

— Выходи за меня.

— Так сразу?

— А что тянуть? Я богат, молод, сексуально буен.

Настенька потупилась:

— Признаться, у меня есть одна эротическая фантазия…

— Она станет реальностью!

— Ой, правда?

В зале кабачка наяривал бравурный марш. Под потолком вился слоистый дымок. Оглушили взрывы пьяного хохота.

Анастасия пошепталась с метрдотелем.

Петрушкин, ожидая блаженства, расставил ноги.

— Нет, теперь ты… — кивнула под стол.

Что делать?

Шоколадный дядя для Аркаши был лишь предлогом, липой. Однофамилец. Самое время превратить его в реальность. Это же подарок судьбы! Дядя превратится в тестя. Оно и лучше.

Аркадий нырнул под столешницу.

Перламутровая ракушка солона. Ничего, потерпим. Ради шоколадного тестя выдюжить можно и круче.

Настенька застонала, а потом протянула ему под стол салфетку.

Когда он выбрался на божий свет, сунула ему в зубы сто евро. Усмехнулась:

— А замуж за тебя погожу… Фамилия Петрушкина мне омерзела.