Шана това у-метука

Шана това у-метука…
Шана това ве метука…
Шана това вэ метука…

Именно на эти слова напелась мелодия.

…Ля минор сменился Ре минором, потом Соль мажором, До мажором, Фа мажором, опять ушёл в минор: Си, Ре, Ми гармонический. Поток звуков рассёк соль-диез, – пронзительный, звонкий.

Вариации мелодии в виде трезвучий, арпеджио, проигрышей и наигрышей, – звуки летели в верхние октавы, спускались вниз, и, наконец, оглашали комнату аккордами, бас, верх, – стали вдруг чем-то цельным. Пьесой, или скорее этюдом…

Шана това у-метука. Нутро пело, музыка неслась вослед. Магические слова, пришедшие раньше времени, за несколько дней до Рош а-Шана. Мелодию она услышала каким-то странным, случайным образом. И села за пианино наиграть, чтобы не забыть. Записать – нет, не найдёт времени, поленится, а вот наиграть и запомнить пальцами, радостью, слезами…

Она музицировала долго. Как легко выстраивалось новое произведение! Такого никогда с ней еще не было.

Да, получился этюд. Что-то похожее на этюды Геллера, Черни… Пусть этюд. Не надо замахиваться на высокие определения: пьеса, фуга… Этюд.

Этюд-хорал «Шана това». Вот как. Вмиг выплеснулось намоленное, её радость…

Сколько всего: работа на телевидении, радио, писанина, наука, расследования, продюсирование медиа, просто жизнь, – а нет, только в звуках, в них самым точным образом она могла расслышать. Если сказать обыденно – она в разное время написала немало музыки, была автором и слов, многое – в толстых тетрадях, исполняла что-то со сцены… Были бесконечные хождения в консерваторию – посидеть послушать…

Музыка не стала основным делом жизни. Она просто жила в ней каким-то вторым планом.

У неё выработался странный стиль: она была всегда «не здесь», «ни с кем», «нигде». Везде – почти в отсутствии. Конечно, три диплома, два с отличием, куча «умных» повседневных дел, – не без этого. Но чтобы оставаться на одном языке с музыкой и с собой, давала себе труд – ОТОВСЮДУ УХОДИТЬ. Уходить решительно, почти ретироваться. От слов, бесед. Потому что музыка оказывалась точнее. В ней целиком умещалась тайна. Почему именно тайна стала сутью, её сутью? Когда так сложилось? Когда вдруг определилось, что только непроговоренное, неозвученное – правда, и только в тайне, а не в показном – жизнь?.. Может быть, в детстве, когда они с папой между балетом и музыкальной школой выбрали музшколу, место ухода ото всего и ото вся. Может быть, с момента появления учительницы – удивительной пианистки ЛН – и дневника, посвященного ЛН и урокам музыки. Или все началось с её любопытных шастаний в раннем детстве по закоулкам и разным домам, где жили интересные ей люди?..

Шана това у-метука…

Вот оно. За многие-многие годы молчания – выстрелило не тональностями Ре-Соль-До-Фа-Си-Ре-Ми минорными и мажорными, не гаммами, в которые, как в прокрустово ложе, укладывались беглые по-прежнему пальцы, и даже не стихиями, которые вдруг опять открылись в ней.

«Шана това» выстрелила неожиданно для неё самой – посвящением. Посвящением одному чудесному явлению, которое она разгадывает несколько последних лет. Никакие слова, никакие рассказы и статьи, никакие письма и реплики в мейлах не помогли, не спасли, так и не дали ответа… Непознаваемое прекрасное – по сути, судьба одного замечательного человека, прожившего долгую жизнь, – влекло её к себе какой-то страшной, почти сатанинской силой… И вот – «Шана това»… Впервые прорезалось что-то внятное. Кажется, прорезалось. А ведь это он научил её разным важным словам и их вечным смыслам. Он многому её научил.

Магические слова, магическое число 5776, звуки…

Новый год не наступает просто. Ничего на поверхности, в правилах-законах не лежит.

Во всём есть тайна, в ней – соль.

Шана това у-метука… Как беспомощно она пыталась описать своё ЧУДО, показать при помощи интервью, диалогов… И как точно – ну, почти! – оно мелькнуло в этом то ли этюде, то ли фуге-хорале. Пришедшем к ней откуда-то извне, случайно. Она же не композитор. Этюд не этюд, но это её мелодия, её «Шана това у-метука»…

Наталья Голованова