С птичьего полета

Автор Алекс Тарн

Конечно, «не все». Честно говоря, даже технически трудно представить себе ситуацию, когда «все». Если человека затаптывают в грязь на переполненной площади, то непосредственный перевод тела из состояния «живое-здоровое» в состояние «истерзанный-кусок-мяса» осуществляют от силы пять-шесть ног в ботинках и сапогах. Хотя бы потому, что прочим ногам просто не дотянуться до жертвы из-за ограниченных размеров пятачка, на котором она лежит. Возможны и другие причины: кто-то надел мягкие шлепанцы, а ими бить неудобно; у кого-то нарыв на рабочей ноге; кто-то натер мозоль на большом пальце; кто-то не хочет пачкать кровью не приспособленную к убийству обувь… – да мало ли есть таких по-человечески понятных причин? Скажу больше: вполне вероятно, что люди на окраинах площади вообще не в курсе происходящего в ее центре.

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Но это, что называется, детали – детали будущего полицейского расследования. В системе под названием «личная уголовная ответственность» наказанию подлежат лишь те, которые били (за убийство), те, которые поощряли (за соучастие) и те, которые могли бы вмешаться, но не вмешались (за неоказание помощи). Все остальные сто тысяч участников уйдут чистенькими – вплоть до следующей возможности, непременно поджидающей их в ближайшем будущем, когда они вернутся на площадь уже без нарыва, с залеченной мозолью и в правильной обуви со стальными набойками и шипами.

Зато в системе, где объектом рассмотрения являются не отдельные личности, а крупные группы – например, политическое движение «Черная сотня» – нельзя не прийти к выводу, что ответственность за убийство (не уголовную, но политическую и моральную) несет ВСЯ площадь, а, следовательно, можно и нужно ставить вопрос о коллективной ответственности. Которая выразится, допустим, в судебном запрете на деятельность данного движения и в последующем преследовании тех его членов, которые не пожелают подчиниться этому запрету. То есть конкретным ограничениям (а, возможно, и наказанию) подвергнется даже тот, кто стоял на углу, далеко от убийства.

Ясно, что этот второй подход никак не отменяет первого – как и первый второго. Но это всего лишь один из напрашивающихся выводов. Другой гласит, что практические результаты анализа ситуации прямо зависят от выбора системы рассмотрения, что делает принципиально невозможным перенос понятий из одной сферы в другую. Тем не менее, именно такой жульнический перенос является одним из самых распространенных полемических трюков.

Хороший пример тому мы наблюдаем сейчас. Конечно, поджигают «не все». Скажу больше: не все и сочувствуют поджигателям. Допускаю даже, что найдется достаточно таких, кто искренне пожалеет погорельцев и поможет, чем может. Но это лишь в первой – личной, уголовной, межчеловеческой системе рассмотрения. Которая, само собой, важна, понятна и достойна отвращения в чисто конкретном случае убийц-поджигателей – и достойна благодарности в чисто конкретном случае добровольных помощников.

Однако, глупо отрицать и несомненное наличие иного взгляда на вещи – там, где друг против друга стоят не конкретные Хаим и Мухаммад, а статистические единицы, представители двух народов, вот уже второй век ведущих борьбу за один и тот же клочок земли. В этой войне мы враги. В этой войне они жгут – все! В этой войне они стреляют – все! Все они жгут и стреляют в нас, тоже – во всех! ВСЕ ОНИ – ВО ВСЕХ НАС. И это, извините за оглушительную новость, факт из категории медицинских (то есть неоспоримых).

Когда я сижу за своим столом с арабом из близлежащей деревни и за чашечкой кофе интересуюсь новостями его семьи, знакомой мне больше 20 лет, а он справляется о моих внуках, которых знает по именам, мы пребываем в первой, межличностной ситуации, где испытываем друг к другу неподдельную симпатию. Но при этом оба мы прекрасно понимаем, что более чем возможна ситуация, когда он придет в этот дом резать и жечь – просто потому, что такова будет повестка его народа, а я буду стрелять в него и в его сыновей – просто потому, что такова будет повестка народа моего. Этого может не случиться вовсе, а может случиться завтра, кто знает? И вот мы сидим, пьем кофе, радуемся общению, уважаем друг друга, но при этом точно знаем про себя эту честную солдатскую вещь. Знаем и не врем, не унижаем собеседника ложью.

Так давайте же не унижать их и не унижать себя, ладно? Они, конечно же, несут полную коллективную ответственность за эти поджоги – ВСЕ, ДО ЕДИНОГО. Они продолжают войну – тоже все до единого. И было бы крайне желательно, если бы эту элементарную истину усвоили те благоглупые идиоты, которые сейчас потчуют нас откровениями типа «нельзя обобщать», «сын за отца не отвечает» и «коллективные наказания недопустимы». В уголовном, индивидуальном рассмотрении – само собой, не отвечает; да и обобщать, действительно, не следует. В общем же плане, при взгляде на площадь с птичьего полета, без обобщений не обойтись никак – хотя бы потому, что общий план вынуждает. И путать две эти совершенно разные вещи могут либо дураки (по глупости), либо лжецы-манипуляторы (сознательно, в своих политических целях).

Алекс Тарн
FB

Подпишитесь на ежедневный дайджест от «Континента»

Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.