С пенсией на шее

1 июня сражение за военный бюджет формально вышло на качественно новый уровень после того как ЦАХАЛ объявил о значительном снижении числа тренировочных полетов пилотов ВВС вообще и еженедельных тренировок летчиков-резервистов в особенности. Формально – потому что об этом шаге было известно заранее.

Схватки за бюджет между минобороны и минфином традиционно носят уродливый и непродуктивный характер, и, как это часто бывает в жизни, здесь нет абсолютно правой или абсолютно виновной стороны.

Минобороны, и в частности ЦАХАЛ, иногда вполне обоснованно обвиняют в неоправданных расходах. Почти каждый, кто служил в армии, может привести примеры подобного рода из своего опыта. Но необходимо помнить следующее: даже в самых эффективных и прибыльных фирмах с небольшим бюджетом (если они не состоят из пары-тройки человек) существуют неоптимальный расход средств и так называемая скрытая безработица – это своего рода экономическая аксиома. Что уж говорить тогда о структуре с бюджетом свыше 50 миллиардов шекелей, личный состав которой исчисляется сотнями тысяч? А ведь министерство обороны отнюдь не является концерном, призванным приносить прибыль, и, соответственно, действует по иным принципам. Повышать эффективность расходов, безусловно, необходимо, однако сэкономить на этом по-настоящему значительные средства без серьезного ущерба для безопасности государства в нынешней ситуации попросту невозможно.

На минувшей неделе генеральный директор министерства обороны, бывший заместитель начальника генерального штаба Дан Арэль (самый высокопоставленный в истории ЦАХАЛа артиллерист) изложил журналистам позицию своего ведомства. Предъявленные им цифры во многом иллюстрируют глубину проблемы. Итак, по версии Арэля, бюджет минобороны на 2014 год составляет 51 млрд. шекелей плюс еще 2.75 млрд. выделенных дополнительно, но формально отнесенных к 2013 году. (Слово “версия” употреблено не случайно, так как учет или неучет тех или иных добавок посреди года в итоге меняет окончательную цифру).

Из этой суммы всего лишь 26 млрд. уходит непосредственно ЦАХАЛу, включая закупки боеприпасов и нового вооружения. На что же идет остальное? Статей расходов хватает. Например, пенсии – 6.8 млрд. шекелей. Реабилитация инвалидов плюс выплаты им и семьям погибших – еще более 5 млрд. Кстати, эта статья особенно примечательна тем, что здесь на минобороны “повешены” те, кто служил в других, не относящихся к нему структурах, начиная с “Мосада” и заканчивая Службой охраны тюрем (ШАБАС). Чтобы показать и другие неожиданные, на первый взгляд, пункты расходов, перечислю еще несколько. НДС (в том числе и на то оружие, которое Израиль покупает в США за американские же деньги, поступающие нам в виде помощи), таможенные пошлины и специальный налог на покупаемое топливо – 2.2 млрд. Арнона муниципалитетам – 560 миллионов. Передислокация военных баз из центра на юг – примерно столько же…

Еще одна статья расходов, объемы которой были озвучены впервые и произвели сенсацию, составляет более 4.5 млрд. шекелей. Речь идет о “специальных средствах”, которые, как сказал Арэль, находятся в полном ведении главы правительства, в связи с чем без его личного решения никакие сокращения по этой статье невозможны. Что конкретно подразумевается под “специальными средствами” первостепенной стратегической важности, контролируемыми лично премьером, остается лишь догадываться.

Огромную статью расхода составляют пенсии, и главная проблема этого пункта в том, что он продолжает расти. Так, в 2015 году эти выплаты увеличатся с 6.8 до 7.9 (!) млрд. шекелей. Подобная динамика сохранится и в дальнейшем. Только для компенсации дополнительных пенсионных расходов, без нанесения ущерба остальным статьям, в 2015-м понадобятся дополнительные 1.1 млрд. шекелей. Добавив эту сумму, государство всего лишь позволит осуществлять выплату пенсий в необходимом объеме, но ни одна агора из этих денег не уйдет непосредственно на укрепление безопасности. Если же средства выделены не будут, их придется изыскивать в других пунктах – увы, имеющих непосредственное отношение к обороноспособности. Например, придется сократить расходы на учения резервистов. Только в первой половине минувшего десятилетия пришедшие тогда в армию офицеры и сверхсрочники перешли с бюджетной пенсии на накопительную. Однако те, кто к тому времени уже успел начать сверхсрочную в качестве бюджетников, таковыми и остались. Что поделать, в цивилизованных странах такого рода правила ретроактивно менять не принято. Эти военные и гражданские сотрудники минобороны будут еще в течение многих лет пополнять ряды пенсионеров. Добавьте к этому возрастающую продолжительность жизни в стране, и основные причины динамики роста расходов минобороны на бюджетные пенсии в обозримой перспективе станут понятны. Без преувеличения, речь идет о настоящем бедствии для бюджета.

Вообще доля расходов на кадры в целом (пенсии, реабилитация инвалидов, выплаты семьям погибших, зарплаты, компенсации резервистам) ежегодно возрастает. Если, согласно официальным данным, в 2009 году она составляла 46.4% оборонного бюджета, то в 2014-м – уже 51.3%.

Зарплаты военных – это отдельная тема. Да, имеются на этот счет и справедливые претензии, но в целом они отнюдь не высоки. Кроме того, необходимо помнить, что боеспособная армия – это, в первую очередь, первоклассные кадры. Например, современной армии необходимо огромное количество инженеров и программистов высокого уровня. Как, если не созданием соответствующих условий, их можно удержать от ухода на “гражданку”, где они имеют возможность получать очень высокие зарплаты? Или такая ключевая должность, как комбат в боевых частях… Человеку, как правило, за 30, на нем лежит огромная ответственность, в том числе и за жизни сотен солдат, он иногда неделями не бывает дома и в придачу рискует жизнью. Может, и ему, способному с легкостью найти себе применение на “гражданке”, предложить послужить в таком режиме за копейки?! При подобном подходе желающих или не найдется вообще, или их уровень будет очень далек от требуемого.

Зарплаты составляют огромную долю расходов из тех самых ЦАХАЛовских 26 миллиардов. Однако сокращение по данному пункту, т.е. массовые увольнения, не приводят к немедленной экономии больших средств (надо ведь платить компенсации и пенсии), зато наносит удар по боеспособности. Тем более что при таких сокращениях часто закрываются целые части и отделы, при этом армию, как правило, покидают и очень ценные кадры. Немедленное уменьшение закупок во многих случаях невозможно из-за того, что контракт уже заключен, и его отмена повлечет штраф. Нечто похожее можно сказать и о разного рода долговременных проектах. Если сокращения там и возможны технически, то очень часто их претворение в жизнь может стать тяжелейшим ударом именно по боеспособности ЦАХАЛа в долгосрочной перспективе.

Иными словами у такой огромной, с учетом резервистов, армии как наша, львиная доля в общем-то небольшого бюджета является, так сказать, негибкой. Т. е такой, где сокращать или негде, или никак нельзя. Остается лишь относительно небольшая “гибкая” статья расходов: учения срочников и призыв резервистов, в том числе и для учений. Именно по ней и приходится наносить основной удар, когда минобороны припирают к стенке с требованиями сокращений.

Уровень подготовки военнослужащих, который, как известно, поддерживается только регулярными учениями, является фундаментом боеспособности армии. Вторая ливанская война, имевшая место после долгих лет интифады, когда учения практически не проводились, наглядно продемонстрировала данный тезис в отношении сухопутных сил. Память об этом еще свежа в израильском обществе, и именно этот факт руководство минобороны и командование ЦАХАЛа пытаются использовать в своей борьбе с минфином. Ситуация с нехваткой средств была ясна еще в конце прошлого года (нынешние требования “добавки” составляют 2.9 млрд. шекелей), и военные – фактически с соизволения правительства – решили израсходовать весь бюджет учений за первые 5 месяцев, что мы и видим на данный момент.

После этого министры оказались перед дилеммой: либо сведение учений до недопустимого минимума и, как следствие, падение боеспособности армии, либо их капитуляция с дальнейшим выделением средств. Политики понимают, что помимо самых негативных последствий в случае войны, ответственность за грядущие провалы во многом ляжет именно на них, и потому они будут вынуждены “откупиться”.

Таков расчет армии, и, безусловно, правы те, кто называет позицию ее руководства разновидностью шантажа. Подобная ситуация, конечно же, неприемлема со всех точек зрения. С другой стороны, очевидно, что принцип формирования военного бюджета, который скоро впору будет называть пенсионным, надо менять. В противном случае на фоне крайне опасного падения боеспособности ЦАХАЛа мы продолжим оставаться свидетелями регулярного запугивания общественности военными и восточного торга в исполнении минфина.

Давид Шарп, «Новости недели» – «Континент»