“Россияне ходят в кино поржать и позырить”

Почему российские зрители не видят многих авторских фильмов, билеты в кино неоправданно дороги, а отечественные киносценарии почти сразу отправляются продюсерами в помойку? На эти вопросы “Росбалта” ответил гендиректор кинокомпании HHG Владислав Пастернак.

— Какие фильмы в первую очередь приобретаются на мировых кинорынках для показа в России?

— На сегодняшний день для российской публики кино – это в первую очередь развлечение. Поэтому компании-прокатчики покупают “спецэффектные” блокбастеры, фильмы ужасов, триллеры, мистику, комедии, желательно со звездами. Это 90% рынка или даже больше. Но в России есть порядка 50-100 тыс. зрителей, которые готовы смотреть нечто другое. Это фильмы таких режиссеров, как Ларс фон Триер, Педро Альмодовар, Ксавье Долан и так далее. Есть прокатчики, которые специализируются на продвижении штучного авторского продукта, и они тоже соревнуются за проекты, которые им интересны. Недавно я ездил на крупнейший кинорынок в Канны, где приобрел для своих партнеров — российской компании “Провзгляд” — картину “Мамочка” Долана. Она получила приз жюри на Каннском кинофестивале и вполне может претендовать на “Оскар” как лучший фильм на иностранном языке. Он выйдет в канадский прокат в конце года — думаю, что примерно в то же время мы выпустим его и в России. Но когда я только пришел вести переговоры о покупке “Мамочки”, мне сразу сообщили, что есть другое предложение. То есть пришлось побороться. Далее прокатчик должен договориться с кинотеатрами, чтобы они поставили фильм на экран, убедить, что фильм имеет потенциал.

— Часто ли хорошие зарубежные фильмы проходят мимо нас, потому что никто их не купил?

— Если говорить о фильмах авторских, то такое происходит сплошь и рядом. Фильм может быть не куплен на Россию по нескольких причинам. Первая – нет аудитории. Например, в этом году в Каннах мы видели фильм “Поиск” Мишеля Хазанавичуса, режиссера “Артиста”. Это сложная социальная картина о Чечне. В России смотреть такое мало кому приятно, и из политических соображений фильм могут назвать антироссийским. Второй пример – слишком “заумная” картина, у которой нет продающих факторов. У сложного фильма без звезд и призов нет зацепок, которые помогли бы зрителю прийти на него. Третий вариант – завышенная цена. На Берлинском фестивале был совершенно гениальная корейская работа “Сквозь снег” с участием Криса Эванса. Насколько я знаю, продавцы запросили за нее миллион то ли долларов, то ли евро. Очевидно, что картина, которая на 50% состоит из корейских диалогов, в России не позволит отбить миллион долларов. В прокате вы должны собрать в три раза больше, не считая затрат на рекламу (половину сборов забирает кинотеатр). Поэтому картина вышла на торрентах, все ее посмотрели и стали возмущаться, почему она не шла в кинотеатрах.

— А какое российское кино покупают иностранцы?

— За рубежом в первую очередь интересны наши авторские фильмы — Звягинцев, Сокуров и так далее. Все-таки мир больше знает русское кино по Эйзенштейну и Тарковскому, соответственно, ждет от нас чего-то подобного. Но наши зрительские фильмы тоже продаются — в Латинскую Америку, Азию. В крупнейших кинематографических державах достаточно своего зрительского кино, им не нужны наши аналоги их фильмов.

— В этом году в основной программе Каннского кинофестиваля как раз был новый фильм Звягинцева — “Левиафан”…

— Звягинцев – мировая величина, это автоматически продаваемый режиссер на сегодняшний день. “Левиафан” в Каннах получил приз за лучший сценарий, чем многие были разочарованы. Посмотрев 14 из 18 фильмов главного конкурса, я лично мысленно распределил призы несколько иным образом. Считаю, что это был лучший фильм фестиваля. И не потому, что он российский. От фильма пришли в восторг и американские критики, они назвали его новым российским шедевром. И даже если бы “Левиафан” не получил приз, из-за привлеченного внимания он в любом случае имел бы успех в плане международных продаж.

— Говорят, фильм не получил “Золотую пальмовую ветвь” по политическим мотивам.

— Знаете, если бы награды вручали по политическим мотивам, ему как раз бы дали первый приз. Логично, что русская картина оппозиционного толка будет иметь успех. Но призы и успех – это разные вещи. Фильм “Зимний сон”, получивший “Золотую пальмовую ветвь”, идет 3,5 часа. В силу своей чудовищной продолжительности у него очень мало шансов на российский прокат. Кинотеатры неохотно будут брать такой фильм. А “Левиафан” — это универсальная картина о столкновении человека с государством. Думаю, ее одинаково понимает и француз, и американец, и японец.

— На европейских фестивалях российские картины периодически получают призы. Но почему наши фильмы давно не попадали в шорт-лист претендентов на “Оскар” за лучший фильм на иностранном языке?

— В мире снимается ежегодно пять-шесть тысяч картин. Из них только пять попадает в шорт-лист — и конкуренция огромная, и вероятность небольшая. Я думаю, что “Левиафан” имеет шансы номинироваться от России. Надеюсь на разумность нашего оскаровского комитета. Потому что он из года в год отбирает не фильм на “Оскар”, а лозунг. Типа “вот мы вам от России показываем фильм”, как будто хотим киноакадемию чему-то научить. Такое ощущение, что оскаровский комитет пытается не столько выдвинуть фильм на премию, сколько сделать приятное партии и правительству. Так что ответ на этот вопрос нужно искать не в Америке, а в политике нашего оскаровского комитета.

— Вы сами как продюсер постоянно получаете сценарии фильмов от российских авторов. Насколько они ужасны?

— Катастрофически. Каждый день читаю один-два сценария и, грубо говоря, на тысячу помню только два хороших. Оба написали студенты Московской школы кино. То есть сильные сценарии есть, но в пределах статистической погрешности. Такова ситуация в целом на рынке, я здесь не исключение. Это связано с тем, что у нас система образования построена не на том, чтобы воспитать профессионала, а на том, чтобы воспитать личность, а должно быть наоборот. Ты должен уметь сконструировать сценарий, у которого есть начало, середина и конец, главный герой, проблема, контртема. Это, по сути, математика, но в вузах ее дают в виде исключения, поэтому у нас в виде исключения появляются сильные сценаристы. Я теперь читаю сценарии до ключевого слова, после которого закрываю. Если вижу слова “молодежный”, “молодой олигарх”, “майор ФСБ”, “девушка из провинции”, то отправляю сценарий в помойку. Люди не проявляют никакой фантазии. Главных героев называют Макс, Дэн и Алекс, или какими-то дебильными кличками типа Гнус, Шиш и Дуля. Но когда мне сегодня придет еще два бездарных сценария, я их все равно буду читать. Потому что завтра, послезавтра или через два года в этом потоке отыщется качественный, и я запущу его в работу.

— Представителей российской власти уже предлагали квотировать русские фильмы в кинотеатрах. Это поможет развитию индустрии?

— Я крайне отрицательно отношусь к идее квотирования русского проката. От квот больше зрителей на русское кино ходить не начнет, потому что оно все равно не гарантирует обещанных рекламой эмоций. В результате кинотеатр сначала повысит цены на билеты и уберет из расписания все неголливудское кино, чтобы компенсировать потери. Число кинотеатров начнет снижаться, потому что они не будут приносить прибыли. Так мы быстро откатимся на 10 лет назад. Если мы хотим поддерживать русское кино, надо развивать киностудии, вводить налоговые возвраты и стимулировать приток иностранных съемочных групп для повышения квалификации местных работников. Сейчас любой иностранный продюсер выберет другую страну для съемок, а не Россию. Хотя здесь можно производить любое кино, какая разница, где строить декорации сказочного замка? Но их будут строить в Чехии, Болгарии, Венгрии или еще где-то, потому что там возвращают налоги. В Колумбии возврат – 40%, то есть ты тратишь миллион и получаешь 400 тыс. долларов назад. В США даже штаты конкурируют между собой, на Аляске сложнее и дороже снимать, зато возврат составляет 50%. За счет налогового возврата группа увеличивает свой бюджет и тратит больше денег. Таким образом местное население больше зарабатывает. В России никакого возврата нет ни на уровне страны, ни на уровне регионов. Питер мог бы конкурировать с Москвой, как Новый Орлеан с Лос-Анджелесом. Кроме того, необходимо жесточайшими методами бороться с пиратством. Закрывать нужно не оппозиционные ресурсы с крошечной аудиторией — они все равно ни на что не влияют. Закрывать нужно пиратов. “ВКонтакте” — крупнейший пиратский ресурс в мире на сегодняшний день, и он процветает, люди используют его как аудио- и видеотеку. “ВКонтакте” набрал популярность благодаря пиратству, поэтому очевидно, что он должен всей индустрии, и его необходимо закрыть к чертовой матери или серьезно переформатировать. Но сейчас больше внимания уделяется какому-то политическому контролю за Интернетом, нежели экономике аудиовизуальной сферы.

— Возможно, для развития кино стоило бы снизить цены на билеты. В крупных городах они бывают неоправданно высоки.

— Это связано с экономикой страны. Кинотеатр – это коммерческая недвижимость, цены на которую в России раздуты, потому что страна мало что производит, кроме нефти. Кинотеатр просто платит арендную плату и в зависимости от этого устанавливает цены на билеты. Некоторые продюсеры считают, что цены на билеты должны быть ниже раза в два. Идея в том, чтобы брать не по 300 рублей со 100 человек, а с 1000 зрителей по 100 рублей, то есть зарабатывать с оборота, а не с маржи. Пока у нас наоборот. Почти все зрелищные блокбастеры делаются в 3D в том числе для того, чтобы продавать билеты по более высокой цене. Еще недавно было всего несколько фильмов со сборами в миллиард долларов, а сейчас это уже почти норма. Но не из-за рекордной посещаемости, а потому что цена на билеты выросла на 20-50%.

— Вы сказали, что для россиян поход в кино – это развлечение. Как выработался такой стереотип?

— В течение долгого времени все российские бизнес-проекты, связанные с кинематографом, были рассчитаны на публику от 18 до 25 лет со средним и высоким доходом. Взрослая аудитория игнорировалась и почти полностью перестала интересоваться кинотеатральным просмотром. Старшего зрителя отучили смотреть кино, теперь для него работает ТВ. И остается только то, что интересно самой примитивной публике – тупые комедии и блокбастеры. То есть в кино ходят поржать и позырить. Существует огромное заблуждение, что серьезные фильмы в кино смотреть не надо, серьезное кино — это для дома: скачаю, посмотрю. На какие деньги оно будет сниматься, если ты скачаешь его бесплатно? Поэтому нужно прилагать усилия, чтобы вернуть старшую публику в кинотеатры. Я думаю, она туда вернется, поскольку все циклично (и в кино в том числе), поэтому скоро нас ждет некое изменение. Сегодня большое число блокбастеров себя не оправдывает, их очевидное перепроизводство. Ситуация похожа на период 50-60-х годов, только тогда было цветное кино, а сейчас 3D. Думаю, что бум высокобюджетных фильмов перегорит, потихоньку все выровняется, и нас ждут новые 70-е. Придет новое поколение режиссеров и продюсеров, в России оно должно смениться полностью. Будет сниматься более умное, более взрослое кино. И тинэйджеры перестанут составлять основную массу посетителей кинотеатров.

Беседовала Софья Мохова
rosbalt.ru