Елена Пригова | Революцию заказывали?

У Революции нет конца… А у Свободы?

Когда-то в детстве я любила любой повод не идти в школу. Тут и Первомай был хорош, да и два дня в ноябре красили своей праздничностью будни строителей светлого коммунистического будущего, в котором обязательным был «Ленин такой молодой и юный Октябрь впереди». Без этого юного 7 ноября с последующим 8-м вообще жизнь не представлялась, ибо, как пелось в одной из тысяч советских песен, «есть у Революции начало – нет у Революции конца»…

Вот так радостно и бесконечно, с песнями и демонстрациями красили знамёнами и транспарантами улицы городов и сел на бескрайних просторах 1/6 части земли мы, дети безобразного и уродливого монстра под сокращённым четырехбуквенным СССР порождения того страшного 25 октября, отмечаемого в ноябре.

Аврора напоминала своим присутствием в водах Невы о страшном, но почему-то радостно почитаемом. Торжественными собраниями и концертами был заполнено все пространство телеэфира. Стахановцы и прочие герои труда давали стране рекордные цифры добычи, надоев, урожаев и ещё чего-то рекордного и на этих товарищей нам предлагали ровняться. В детстве мы равнялись на Павлика Морозова и Тимура с его командой. Мы читали гайдаровские сказки и ещё много разных сказок.

Многие верили в эти сказки и становились верными ленинцами. Многие не верили и становились вечными изгоями и диссидентами. Многим вообще все было безразлично, и они просто приняли условия игры «Не болтай!», потому что знали, чем болтовня может закончиться.

Собственно, она часто заканчивалась у расстрельной ямы, но строители светлого завтра рубили леса, прокладывали БАМ и щепки летели по всему ГУЛАГу, в который была превращена 1/6 часть суши.

Хотелось правды, но она была ограничена только одной «Правдой», которая из «искры возгорелась», опалив человеческое сознания до угольков.

Но в детстве я любила праздники, да и меньше всего задумывалась над тем, почему все говорили одно, думали другое и тихо понижали голос, когда хотели что-то сказать погромче, чтобы те, «кому надо», не услышали. Но те все слышали, потому что у стен были уши и стук повсеместно раздавался быстрее звука. Только кухня иногда спасала от стука, но кухни часто были коммунальными, как и квартиры-ульи, в которых после «уплотнения» прежних жильцов набивали в каждую комнату целую семью-ячейку нового общества. И все в стране было разбито на ячейки, отряды, лагеря и зоны…

Некоторым удавалось сбежать из Советского рая, и они старались не оглядываться, чтобы не превратиться в соляной столб…

А потом, прожив достаточно долгую и разрушительную жизнь, порождение Октября по воле судьбы и внешних обстоятельств впало в летаргический сон. Огромная часть суши делает вид, что бодрствует, но спит, как та безобразная мумия, породившая страну-монстр. Мумии поклоняются, несмотря ни на что, зная все о ее прижизненных деяниях и последствиях деятельности. Разруха в головах живее того, кто был «живее всех живых».

Мне повезло пережить ту страну без особых травм, потому что только ирония спасала от безумствующих. Мне повезло не вляпаться в партию и не запятнать себя ее партбилетом. Мне повезло увидеть крах ее идеологии и разрушать по мере возможности ее мифы. Мне и повезло увидеть свет в конце длинного туннеля лжи…

Я ненавижу то, во что монстр превратил наших родителей и дедов. Мне жаль всех подранков СССР от жертв до палачей, потому что не всем удалось остаться людьми перед страшным выбором.

Я ненавижу все цветы зла, засеянные по миру этим монстром. И мне бесконечно больно видеть реинкарнацию монстра. Кощей Бессмертный – любимый антигерой русских сказок, как вечное проклятье той части суши. Зло многолико и дракон не побеждён.

Я объясняю своим детям, что есть суть той страны, и они недоумевают, слушая и читая книги правильные, в которых не развесистая клюква и сладкая ностальгия. Я рассказываю о миллионах жертв, положенных в фундамент утопического безумия, о репрессивной машине, о борьбе с инакомыслием, о развязанных войнах и страшной идеологии… Мои слышат и понимают, о чем я. А миллионы других не слышат и не верят. Они не видят последствий Октября ни в Венесуэле, ни на Кубе, ни в Камбодже, ни в других уголках мира. Они видят светлый скандинавский социализм и распределение благ, где от каждого и каждому… Но ведь не от каждого и не каждому на практике выходит. Не слышат, не желают слышать…

Я не могу ни понять, ни оправдать безумную ностальгию по СССР и Октябрю. Тем более, я не могу им простить то, что весь этот советский смрад со всей его символикой и идеологией, тихой экспансией заполняет сознание миллионов новых жертв. И эти смертельные хороводы, и заигрывание с монстром, и оправдание неоправдываемого в диком историческом фарсе.

Я вздрагиваю при виде советской символики, продаваемой в Америке в разных магазинах. Я ощущаю приставленный пистолет к затылку, видя название «КГБ» на майках. Мне хочется вышвырнуть всю эту шваль и мусор с полок магазинов и бойкотировать эти бизнесы. Но они все защищены Первой поправкой. У Революции нет конца… А у Свободы?

Оправдание зла есть соучастие в преступлении. У человечества короткая память… Но 102 года назад мир сошёл с рельс, а паровоз вперёд летит…

Рисунок Виталия Пескова.