Рауль Валленберг в тени графа Бернадота

Рауль Валленберг, Фольке Бернадот

В современной книге по тысячелетней истории Швеции вот так кратко повествуется о шведских гуманитарных акциях времен Второй мировой войны: “В течение войны Швеция была организатором нескольких гуманитарных акций: в 1942 году – хлебопоставок в Грецию, население которой испытывало голод. Подобную помощь получили и Нидерланды. Важный вклад в спасение евреев от нацистских преследований внес в 1944 году в Венгрии шведский дипломат Рауль Валленберг. Фольке Бернадот, вице-председатель шведского Красного креста, в конце войны вел переговоры с нацистским лидером Г. Гиммлером об освобождении норвежских и датских участников Сопротивления из немецких концентрационных лагерей. Постепенно Гиммлер согласился на это. Освобожденные перевозились в Швецию на так называемых «белых автобусах». Позже и другие заключенные вывозились на этих автобусах, получая убежище в Швеции” [1]. Как видно, здесь имена Рауля Валленберга и Фольке Бернадота стоят рядом. В подобной же литературе конца сороковых годов прошлого века полностью (и незаслуженно) доминировал лишь Фольке Бернадот.

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Почему это произошло, каков на самом деле вклад Фольке Бернадота в гуманитарной акции весны 1945 года, почему Рауль Валленберг оказался в тени графа Бернадота – об этом и рассказывается в данной статье.

Фольке Бернадо́т, граф Висбо́ргский (Folke Bernadotte af Wisborg; 2.01.1895, Стокгольм – 17.09.1948, Иерусалим) был внуком шведского короля Оскара II, племянником шведского короля Густава V и крестным отцом ныне правящего короля Швеции Карла XVI Густава, вице-президентом (с 1943 г.), а затем и президентом (с 1946 г.) шведского Красного Креста. Интересно, что Бернадот мог знать двадцатилетнего Рауля Валленберга, т.к. первый представлял Швецию на Всемирной выставке в Чикаго 1933 г., которая открылась 27 мая, а второй (Рауль учился в Мичиганском университете в 1931-1934 гг.) в летние каникулы 1933 г. работал в шведском павильоне, зарабатывая по три доллара в день. В следующий раз линии их судеб пересеклись летом 1944 г.

В начале января 1944 года министр финансов Генри Моргентау, выступавший за участие США в спасении евреев-жертв нацизма, добился от Госдепа, выступавшего против принятия беженцев-евреев, официального отчета о своей позиции, и, вместе с собственными соображениями, переслал его Рузвельту. На основании этого материала Рузвельт издал президентское распоряжение о создании Управления по делам военных беженцев (УВБ), которое не требовало одобрения конгресса. С задачей «спасения… жертв преследования противником» и создания временных пристанищ для таких жертв. УВБ имело широкие полномочия, в том числе право заключать финансовые сделки со стороной противника, что было запрещено Актом о торговле с противником 1917 года [2].

После частичной оккупации Венгрии она стала приоритетным полем деятельности УВБ. УВБ исходило из того, что присутствие иностранцев в официальном или неофициальном качестве будет оказывать на власти страны сдерживающее воздействие. Поэтому в конце марта 1944 года УВБ обратилось к Международному Красному Кресту (МКК) с предложением учредить в Венгрии полномочное представительство этой организации, которое бы защитило интересы преследуемых групп населения. МКК отверг это предложение, как несовместимое с традиционными функциями этой организации и обещал лишь передавать УВБ резюме сообщений от Красного Креста Венгрии. Тогда УВБ перенесло внимание на нейтральные государства Европы. Госсекретарь США Карделл Хэлл телеграфировал послу США в Швеции Хершелю В. Джонсону: «Прошу довести до сведения правительства Швеции, что… в Венгрии началось систематическое и массовое уничтожение евреев. Жизнь 800 тысяч человек зависит от политики сдерживания, которую можно обеспечить, разместив в Венгрии максимально возможное число иностранных наблюдателей… прошу… предпринять немедленные действия по максимальному увеличению численности шведских дипломатов и консульских представителей в Венгрии… по всей стране…» [2].

Представитель УВБ в Стокгольме Ивер К. Ольсен встретился с собравшимся по этому случаю комитетом влиятельных шведских евреев (представитель Всемирного еврейского конгресса в Стокгольме Норберт Мазур, главный раввин Швеции д-р Маркус Эренпрейс и партнер Валленберга Кальман Лауер (как эксперт по Венгрии), чтобы выслушать их советы относительно того, как наилучшим образом оказать помощь их собратьям в Венгрии. Комитет принял план действий Мазура, который предусматривал привлечение подходящего человека, нееврея, который мог бы отправиться в Будапешт и возглавить там миссию спасения. Этот человек должен был быть шведским дипломатом с правом выдавать шведские паспорта, чтобы обеспечить перемещение в Швецию максимально возможного числа венгерских евреев и обладать большими денежными средствами. Выбор кандидатуры для миссии в Будапешт сначала пал на графа Фольке Бернадота, родственника короля и вице-президента Шведского Красного Креста [2]. Автор книги [2] считал, что шведское правительство с таким назначением согласилось, но правительство Венгрии принять Бернадота не захотело. Это было не так. Сам Бернадот не захотел ехать в Венгрию. Никаких симпатий к евреям Венгрии и к евреям вообще у него не было, а миссия была достаточно рискованной (в Венгрии уже находилась Красная Армия, неуклонно приближаясь к Будапешту) и не сулила ни Нобелевской премии, ни большого международного резонанса, сулившего солидную международную же репутацию.

Подтверждение этому можно найти в книге [3]: “…чтобы выиграть время, решили поручить это дело Вальдемару Лангле, 72-летнему шведскому преподавателю Будапештского университета, с 1938 года безвозмездно работавшему в качестве атташе по культуре шведской миссии. Сам Лангле, и так уже вовлеченный в деятельность Красного Креста, предложил прислать Фольке Бернадота, внука короля и вице-председателя шведского Красного Креста. В Музее холокоста в Будапеште хранится черновик письма на французском языке, в котором юденрат просил о том же короля Швеции. Однако граф Бернадот отказался от этого поручения, мотивировав отказ тем, что не может покинуть Швецию “из-за предстоящей важной работы в Красном Кресте”” (Письмо Фольке Бернадота Вальдемару Лангле 9 августа 1944 года).

В качестве следующего кандидата Лауер назвал имя своего младшего партнера по бизнесу Валленберга. Раввин Эренпрейс считал Валленберга легковесной фигурой, слишком молодым и неопытным. Лауер настаивал: Валленберг сообразителен, энергичен, смел, способен к состраданию, и носит известную фамилию. Для того чтобы принять решение, Ольсен встретился с Валленбергом 9 июня 1944 года. Встреча началась в семь вечера, за разговорами продлилась до пяти следующего утра, и Ольсен принял решение: нужный человек был найден. Посол Джонсон также одобрил кандидатуру Валленберга. Шведское правительство было согласно отправить специального представителя в Будапешт, снабдить его дипломатическим прикрытием и возражений против назначения Валленберга не имело [2].

В результате своей дипломатической миссии в оккупированный нацистами Будапешт, он спас десятки тысяч венгерских евреев от уничтожения. 12 декабря 1944 года Рауль Валленберг писал матери, что артиллерийская канонада Красной Армии приближается к городу и он, видимо, вернется домой к пасхе. Это означало, что он хотел закончить свою миссию в Будапеште устройством своих подзащитных в наступающей мирной жизни и говорить по этому поводу с советскими военными властями. Эта политическая наивность его и погубила. Арестованный 17.01.1945 года советской контрразведкой СМЕРШ, Рауль пропал в недрах советской карательной машины и одновременно шагнул в бессмертие в памяти человечества.

Обьективная оценка миссии Фольке Бернадота весной 1945 г. дана во введении к книге Феликса Керстена [4]. В предисловии Ф. Керстен писал, что встречался с людьми, которым во Второй мировой войне принадлежала власть в Германии, как врач, и это были отношения врача и пациента: свободные и непринужденные, зачастую без масок, с помощью которых люди стараются скрывать свои глубинные чувства. Его усилия спасать тех, чье положение было безнадежно, обычно вызывали полное непонимание у его собеседников. Но иногда они выказывали расположение к его просьбам за людей, подвергавшихся притеснениям и гонениям, – исключительно из-за того, что Керстен был нужен им как врач, и потому, что эти встречи были личными, находились “за пределами их мрачного мира с жестко заданными правилами”.

Введение к книге [4] было написано английским историком Хью Тревор-Ропером, специализировавшимся, в частности, на истории нацистской Германии (автором книги ” Последние дни Гитлера. Тайна гибели вождя Третьего рейха. 1945″). Он отмечал, что Феликс Керстен во время Второй мировой войны был личным врачом Генриха Гиммлера, и в тот же период получил награды за выдающиеся заслуги перед человечеством. Этот парадокс привел к тому, что Керстен после окончания войны оказался в центре полемики, из которой, однако, вышел победителем. Так как Тревор-Ропер был участником этих дискуссий, а содержание книги Керстена было столь необычно, то английский историк вызвался гарантировать читателям книги честность ее автора.

Керстен был прибалтийским немцем, родившимся в Эстонии в 1898 году. В 1918 году вступил добровольцем в финскую армию, ведущую войну против красных финнов и России. В 1920 году Керстен получил финское подданство, а затем изучал в Берлине мануальную терапию и вскоре сам стал одним из наиболее успешных ее представителей. Керстен получил международную известность. В марте 1939 года пациент Керстена доктор Август Диен, президент Германского калийного синдиката, обратился к Керстену с настойчивой просьбой осмотреть Генриха Гиммлера. Керстен с помощью мануальных методов избавил Гиммлера от болей, и тот умолял Керстена стать его личным медиком, но Керстен отказался. До войны Гиммлер еще не мог ему приказывать и был вынужден остаться одним из тех немецких пациентов, которых Керстен лечил в ходе регулярных профессиональных визитов в Германию из Голландии, где постоянно жил и работал. Когда же весной 1940 года Керстен приехал в Германию, немецкие армии неожиданно вторглись в Голландию. Возвращаться ему было некуда. Столкнувшись с альтернативой суда или концентрационного лагеря, Керстен выбрал свободу: он стал личным медицинским советником Гиммлера, и началась самая необычная часть его биографии. “Керстен, держа в руках ключи от физического здоровья Гиммлера, превратился для него во всемогущего исповедника, который мог по своей воле манипулировать как телом, так и сознанием этого ужасного, холодного, бесчеловечного, но в то же время наивного, мистически настроенного, доверчивого тирана нового порядка”. Тысячи голландцев, немцев, евреев и других людей обязаны своим спасением вмешательству Керстена. Финская дипмиссия в Германии с помощью Керстена спасала норвежских и датских военнопленных, Всемирный еврейский конгресс записывает на его счет спасение 60 тысяч евреев, но в первую очередь Керстен посвятил себя интересам Голландии, которая до войны фактически успела стать его родиной. Газовые камеры и расстрельные команды потихоньку теряли своих жертв, и сам Гиммлер прекрасно понимал, что происходит, но не мог ничего поделать. «Керстен каждым своим массажем выжимает из меня по одной жизни», – сказал он однажды [4].

К 1943 году власть Керстена над душой Гиммлера была так сильна, что первый решил избавиться от этих чересчур тесных связей, к которым его вынудила война. Керстен сказал Гиммлеру, что хочет перебраться с семьей в Швецию и поселиться там. Когда Гиммлер встал перед выбором – либо он никогда больше не увидит Керстена, либо тот время от времени будет наносить ему визиты из Швеции, – он неохотно согласился на второй вариант. Переехав в Стокгольм, Керстен стал агентом шведского правительства (впервые шведы обратились к нему еще в 1942 г. в лице шведского посла в Берлине Рихерта) в гуманитарной работе последних лет войны, и косвенно это привело к неоднократным попыткам приписать честь его трудов другим людям [4].

Первая важная работа Керстена на Швецию состояла в длительной и в конечном счете успешной битве по спасению жизни семи шведских бизнесменов, представителей Шведской спичечной компании, которых немцы арестовали в Варшаве по обвинению в шпионаже. На ранних этапах этих переговоров Керстен лично познакомился с тогдашним шведским министром иностранных дел Кристианом Гюнтером и с того времени стал агентом Гюнтера в гуманитарной работе, которую Швеция вела в Германии. Зимой 1944/45 года, когда поражение Германии казалось уже неминуемым, шведское вмешательство приобрело международное значение. Швеция, единственная нейтральная скандинавская страна, не могла спокойно смотреть на то, как бессмысленно уничтожаются ее соседи. Противодействие этому было возможно только в ставке Гиммлера, представлявшей собой единственную альтернативу ставке Гитлера. Гитлер приказывал, но Гиммлер исполнял приказы или откладывал их исполнение; Гюнтер же получил непосредственный доступ к Гиммлеру в лице Феликса Керстена [4] .

Керстен прибыл с поручением Гюнтера в Германию к Гиммлеру, которое содержало просьбу переправить всех скандинавских военнопленных в Швецию, чтобы они были там интернированы. Гиммлер отказал, ссылаясь на большую сложность операции. Тогда последовала альтернативная просьба: собрать всех скандинавских пленных в одном лагере, откуда при необходимости их можно будет переправить в Швецию. Гиммлер согласился на это при условии, что транспорт для их перевозки предоставит Швеция. С разрешения Гиммлера в Германию тайно были доставлены полторы сотни автобусов для перевозки пленных в Швецию. Кроме датских и норвежских военнопленных, Гиммлер прибавил к ним в качестве личного подарка Керстену 1000 голландских женщин, 1500 француженок, 500 полек и 400 бельгийцев при условии, что Керстен получит для них убежище в Швеции, а также 2700 евреев, для переправки в Швейцарию. Узников для перевозки в Швецию следовало собрать в лагере Нойенгамме. Такое соглашение между Гиммлером и Керстеном было заключено 8 декабря 1944 года и письменно подтверждено 21 декабря. 22 декабря 1944 г. Керстен вернулся в Швецию и сообщил Гюнтеру об успехе своей миссии [4] .

К февралю 1945 года все было организовано и колонна в 100 автобусов («белые автобусы») шведского Красного Креста была отправлена в Германию, под начальством полковника Готтфрида Бьорка, которого сопровождал вице-президент шведского Красного Креста, граф Фольке Бернадот. Впоследствии Бернадот пытался приписать себе более важную роль, чем в действительности сыграл, монополизировать всю славу свершившегося подвига и стал претендовать на позицию, которую можно было защитить лишь неприличной саморекламой и клеветой в адрес противников. “Возможно, этому энергичному, пусть и не слишком умному деятелю позиция простого посланника казалась недостаточной. Возможно, наивный, довольно тщеславный человек, непривычный к тонким и сложным переговорам, искренне считал свою роль более серьезной, чем она была в реальности. Возможно, в Швеции нашлось достаточно людей, которые, с досадой вспоминая свой бесславный нейтралитет во время войны, поспешили превратить шведского принца в защитника гуманизма. И еще следует помнить, что многие при дворе Гиммлера, понимая, что возмездие не за горами, постарались вцепиться в посетившего их Фольке Бернадота, находившегося в родстве с королем нейтральной Швеции, как в будущего патрона и покровителя, в своем тщеславии вполне податливого к их лести, а от лести было недалеко и до обмана” [4].

По существу, Бернадот был простым посланником, т.к. хотя он имел полномочия обсуждать детали операции с Гиммлером, не в его власти было инициировать или вести политические переговоры (все это было уже сделано Гюнтером и Керстеном). Бернадот лишь стал причиной недоразумений, которые были связаны с тем, что после заключения 8 декабря 1944 г. договора с Гиммлером Керстен в сотрудничестве с Гюнтером добился новых успехов. В соответствии с обещанием Хилелю Шторьху, главе шведского отделения Всемирного еврейского конгресса (ВЕК) он добился переправки в Швецию еще 3500 еврейских заключенных. И тут неожиданно Бернадот (к удивлению Гиммлера и досаде Керстена) отказался брать заключенных нескандинавского происхождения. Лишь после визита Керстена к Гюнтеру в Стокгольм, эти затруднения были улажены, а 21 апреля 1945 г. состоялась тайная встреча в имении Керстена Харцвальде Гиммлера, главного палача евреев, и Норберта Мазура, члена совета стокгольмского отделения ВЕК, которого Керстен лично привез из Швеции для этой цели. В ходе этой встречи были улажены последние детали, Бернадот забрал евреев и получил от стокгольмского раввина похвальную грамоту. По мнению Тревора-Ропера, что хотя Гиммлер, по всей видимости, решил, что Бернадот пользуется языком антисемитизма (вполне возможно, по тактической необходимости), нет никаких причин предполагать, что отказ Бернадота брать евреев был вызван антисемитскими мотивами. Бернадот также отказался брать французских и польских заключенных. Судя по всему, полученные им инструкции позволяли ему забрать только скандинавских пленных; но 27 марта, благодаря успеху других переговоров, эти инструкции были расширены и включали уже всех жертв нацистов [4].

12 марта 1945 г. Керстен выполняя до конца программу Гюнтера, подписал еще один договор с Гиммлером. Согласно этому договору, Гиммлер обязался не выполнять приказ Гитлера взрывать концлагеря при приближении союзных армий, а, наоборот, сдавать их под белым флагом вместе со всеми заключенными и прекратить все казни евреев. В качестве вознаграждения за все это, в ночь с 21 на 22 апреля Гиммлер попросил Керстена передать союзникам предложение о капитуляции германских вооруженных сил на территории Дании и Скандинавии. Керстен не стал вмешиваться в политику и перепоручил Гиммлера Бернадоту, который добросовестно передал его послание в Стокгольм [4].

Таким образом, в последние недели Третьего рейха политика шведского правительства спасла жизни многих людей. За этой политикой стоял норвежец Дитлефф, возглавлявший шведскую организацию по помощи военнопленным. Фактически переговоры вел Феликс Керстен. Евреи были многим обязаны вмешательству Шторьха и Мазура. Граф Бернадот мог претендовать на почетную роль орудия, избранного для решения технических, но от этого не менее важных, задач проекта. Но Бернадот не удовлетворился своей ролью. Как только война закончилась, он неожиданно предстал перед публикой в роли человека, который по своей собственной инициативе задумал и осуществил весь план: в одиночку встретился с Гиммлером в его логове, переубедил тирана и благодаря этому спас множество евреев и неевреев от смерти в концлагерях. Утверждалось даже, что именно он покончил с войной. Бернадота прославляли как Князя Мира, спасителя человечества, а после его смерти – и как мученика. За большую часть этой неприличной шумихи Бернадот не нес никакой ответственности, но как быть с лично написанными им тремя книгами, первая из которых и породило всю эту легенду? [4].

Эта книга Бернадота называлась по-шведски «Slutet» (в английском переводе «Падение занавеса») и была создана с большой скоростью. Книга появилась в магазинах через шесть недель после описанных в ней событий и это не вязалось с миролюбивым предисловием, в котором Бернадот заявлял, что с большой неохотой поддался уговорам друзей и согласился написать этот отчет о своей деятельности. Многие части книги в действительности были поспешно написаны Вальтером Шелленбергом, который под конец войны нашел убежище в стокгольмском доме Бернадота и который (будучи военным преступником) торопился заслужить шведское покровительство. В черновике Шелленберга (копия которого находилась при нем, когда он в конце концов сдался союзникам) отдавалось должное работе Керстена и Мазура в последние дни войны, и лишь из окончательной версии Бернадота оба имени полностью исчезли. Даже Гюнтер, задумавший всю операцию, никак не упоминался в книге Бернадота. Вся операция изображалась как задумка и достижение одного великого гуманиста, Фольке Бернадота [4].

За пару дней до выхода книги Бернадот позвонил Керстену и откровенно посоветовал ему не выступать с критикой книги, если Керстен не хочет, чтобы его как финского подданного выслали в Финляндию, где в тот момент правил прокоммунистический режим. Шелленберг подтвердил, что Бернадот заявил ему в тот же день, что нанес Керстену «нокаут» по телефону. Керстен обратился за поддержкой к голландскому послу в Стокгольме, барону ван На-гелю, и тот сразу же получил от Гюнтера уверения, что Керстену нечего бояться. Ван Нагель также обратился лично к Бернадоту. В итоге граф Бернадот был вынужден признать, что спасение, приписываемое ему одному, реально проходило в два этапа: во-первых, освобождение заключенных из германских лагерей, что осуществил доктор Керстен в одиночку; и, во-вторых, перевозка им [Бернадотом] освобожденных заключенных». Но это частное устное признание не могло покончить с публичной и письменной претензией, которая содержалась в популярной книге, переведенной на десяток языков. Бернадот пытался препятствовать публикации какой-либо версии событий, противоречившей его собственной [4].

В июле 1945 года коалиционное правительство Швеции, в которое входил и Гюнтер, лишилось власти, а новые хозяева министерства иностранных дел – социал-демократы – во главе с министром иностранных дел Эстеном Унденом по-иному относились к неудобному иностранному агенту своих предшественников. Истинные заслуги графа Бернадота превратились в романтический миф о национальном герое, который был навязан миру диктатурой печатного слова. Создавалось впечатление, что истина никогда не станет известна. Кто знал истину? Немногие шведы – но они не могли пойти против великого Бернадота, в которого вложено столько национального капитала. Немногие немцы – но зачем им разглашать тот факт, что они были советниками Гиммлера? Немногие евреи – но 17 сентября 1948 года Бернадот был жестоко убит еврейскими экстремистами в Иерусалиме, и чувство вины мешало евреям выступить даже с самой умеренной и непредвзятой критикой, которая могла быть расценена как попытка задним числом оправдать преступление. Однако в Голландии не существовало подобных причин для молчания, и поэтому именно в Голландии впервые начала всплывать истина. Вдобавок, после того, как в 1952 году прошение Керстена о шведском гражданстве было вторично отвергнуто, Тревор-Ропер провел обширное независимое расследование и опубликовал все факты в статье, вышедшей в январе 1953 года в американском журнале «Атлантик мансли». Эта статья, в которой впервые предавались гласности попытки Бернадота монополизировать славу, получила в Швеции широкий резонанс. В конечном счете, пять депутатов риксдага бросили вызов правительству, открыто обвинив его в том, что оно отказало в гражданстве выдающемуся деятелю гуманизма на основе никчемных и клеветнических измышлений. 29 апреля 1953 года в риксдаге разразились бурные дебаты, в ходе которых отношение шведского правительства к Керстену подверглось осуждению как недалекое и неблагодарное. Через полгода правительство уступило и 30 октября 1953 года Феликс Керстен получил шведское гражданство. Истина взяла верх над клеветой и в Швеции [4].

Миф о национальном герое Фольке Бернадоте, созданный его книгами и поддержанный журналистами, был полностью принят новым шведским социал-демократическим правительством. Для еще одного героя уже места не нашлось. Это стало еще одной серьезной причиной, по которой новое шведское правительство было столь пассивно в 1945-1947 гг. в борьбе за Рауля Валленберга, в период времени, когда шансы вытащить его из лап СМЕРШ-МГБ были достаточно высоки, чего нельзя сказать о последующих годах, начиная с момента опубликования ноты Вышинского от 18 августа 1947 г. По сути дела, в 1945-1947 гг. судьба Рауля Валленберга по-настоящему волновала в Швеции лишь его семью и немногих активистов “комитетов Валленберга”.

Две главные причины этого:

– слепая вера шведских социал-демократов словам Сталина и Вышинского,

– “холодная тень” графа Бернадота.

Граф Фольке Бернадот дорого заплатил за свои неуместные притязания. Сфабрикованный им миф о своих подвигах способствовал избранию его посредником ООН в арабо-израильской войне 1948 года, и он принял в Иерусалиме 17 сентября 1948 г. безвременную смерть от пуль, как считается, террористов из рядов Лехи (“Лохамей ле херут Исраэль”).

Вожделенная Нобелевская премия мира за 1944 год (присуждена в 1945 г.) досталась не Бернадоту, а Красному Кресту («МКК своей деятельностью в годы войны вернул значение основополагающим принципам солидарности человечества, отождествив жизненные интересы народов и потребность в примирении»). Американский дипломат и правозащитник Ральф Джонсон Банч, изначально помощник Фольке Бернадота, сыграл впоследствии решающую роль в завершении арабо-израильской войны 1948-1949 гг. и получил за это Нобелевскую премию мира 1950 г., став первым афроамериканским (и вообще темнокожим) Нобелевским лауреатом.

Евгений Перельройзен

Литература

  1. Мелин Ян, Юханссон Альф В., Хеденборг С. История Швеции. – М.: Весь мир, 2002. – 400 с.
  2. Бирман Дж. Праведник. История о Рауле Валленберге, пропавшем герое Холокоста. – М.: Текст, 2007 (Приложение: Рауль Валленберг. Отчет шведско-российской рабочей группы). – 399 с.
  3. Янгфельдт Б. Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой.– М.: АСТ: CORPUS, 2015. – 636 с.
  4. Керстен Ф. Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945. – М.: Центрполиграф, 2004. – 432 с.
Подпишитесь на ежедневный дайджест от «Континента»

Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.