КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
13 января 1945 г., на последнем этапе штурма Будапешта Красной армией, первый секретарь шведской миссии Рауль Валленберг, спасший десятки тысяч людей, вышел добровольно навстречу советским войскам. Вскоре ему был воспрещен контакт с внешним миром, 17 января по распоряжению зам. НКО СССР Булганина он был арестован, 25 января увезен в Москву, 6 февраля его поглотила Лубянка. С тех пор, кроме его палачей и сокамерников, Рауля Валленберга никто не видел. В августе 1947 г. Вышинский привычно соврал шведам: “…Валленберга в СССР нет и он нам неизвестен”. В это время Рауль Валленберг числился “заключенным номер 7” во внутренней тюрьме на Лубянке…
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Более 30 памятников Раулю Валленбергу установлено в разных городах мира:
в его родной Швеции (Лидингё, Стокгольме, Линчепинге, Гетеборге), Нью-Йорке, Будапеште, Лондоне, Анн-Арборе (в кампусе Мичиганского университета), Монреале, Тель-Авиве, Иерусалиме, Хайфе, Буэнос-Айресе, Москве, Батуми и Ужгороде… Самым трогательным памятником является, несомненно, бронзовый портфель с его инициалами, установленный на фундаменте дома, в котором он провел первые месяцы своей жизни в Лидингё. Этот летний домик принадлежал семье его матери Май. После пожара домик не стали восстанавливать. Его фундамент замостили камнями из будапештского гетто и водрузили на этот постамент бронзовый портфель – в память о знаменитом портфеле Валленберга, с которым он ходил по улицам Будапешта. В этом портфеле находились, кроме прочего, охранные паспорта, спасавшие жизни жертвам венгерских и немецких нацистов.
Поколение Рауля Валленберга читало с восхищением романы баронессы Эммы Орци об Алом Первоцвете, британском аристократе сэре Перси Блейкли, друге принца Уэльского, который вел двойную жизнь: праздного плейбоя, далекого от политики, думающего только о собственных усладах, а на деле являющегося главой организации молодых английских аристократов, спасающих жертв якобинского террора во Франции. В 1934 году режиссер Александр Корда снял фильм по романам Орци “Алый Первоцвет”. Главную роль (Перси Блейкли) сыграл звезда британского кинематографа того времени Лесли Ховард (несмотря на английское имя, он был венгерским евреем, как, впрочем, и сам Александр Корда). Афишу фильма в Швеции видел Рауль и, конечно, смотрел этот фильм (мне хочется верить, что не один раз…). Так воспитывался характер будущего героя Холокоста.
А в 1941 году тот же известный режиссер снял в военном Лондоне фильм “Первоцвет Смит”. Главную роль (профессора Смита) вновь сыграл Лесли Ховард. Рассеянный университетский профессор Смит, вместе с группой своих студентов, прибыв в Германию конца 30-х годов на археологические раскопки, замечает, что есть дела намного более важные…и начинает спасать жертв нацистов. В последних кадрах фильма Смиту удается избежать расстрела, одурачив нацистов. В нейтральной Швеции того времени в фильме цензурой было вырезано ряд кадров, чтобы не злить агрессивного соседа. Однако, в британском посольстве в Стокгольме фильм можно было посмотреть без купюр. Эту возможность использовали Рауль и его сводная сестра Нина в начале 1942 года. Рауль Валленберг внешне был очень похож на Лесли Ховарда. После просмотра фильма Рауль сказал Нине, что хотел бы быть на месте профессора Смита. Всего-то менее чем через три года Раулю Валленбергу представилась такая возможность, и он ее использовал до конца, став “Будапештским Мессией”. Вот только безмерно жаль, что он, оставшись жив в Будапеште, был арестован “СМЕРШ” и сгинул в ГУЛАГе…Его герои, Первоцвет Смит и Алый Первоцвет Перси Блейкли, были более удачливы…В российской публицистике Раулю Валленбергу не везло. Лишь одна книга [1], несмотря на ряд неточностей и ошибок, отличается серьезным подходом к делу. Остальные упоминания о Рауле обнаруживают незнание темы и/или откровенную недоброжелательность, причиной которой м.б. только антисемитизм, прикрываемый обвинениями в шпионаже или стенаниями, что Рауль Валленберг спасал в Будапеште лишь евреев и был равнодушен к людям других национальностей. Эти люди могли бы узнать и/или понять, если бы хотели, что в Будапеште тех дней лишь еврею угрожала смертельная опасность только лишь по той причине, что он еврей. Да часть из них (злопыхателей) это знает хорошо, но ведь проблематично еще прямо написать «так им и надо». Трудно найти (пока?) место, где это напечатают…
Афиша фильма Алый Первоцвет 1934 годВеликий моральный авторитет А.Д. Сахаров сравнивал обвинения Валленберга в шпионаже с тем, как обвинял Тимофеева-Ресовского («Зубра» из книги Гранина) в проведении опытов над людьми Пашка Мешик, прихлебатель Берии, сам знавший толк в пытках и издевательствах над людьми. Имена Валленберга, Сендлер, Карского, Корчака и других праведников относятся к когорте самых светлых имен ХХ века. В наше время, время крушения книжного мира и засилья социальных сетей с виртуальными друзьями и авторитетами, человечество стремительно теряет моральные ориентиры (новых уже нет, старые забывают или не знают вовсе и не стараются узнать). Долг каждого человека, которому больно сознавать это, сделать посильный вклад в сохранение тех самых моральных ориентиров.
Здесь же я кратко расскажу о клане Валленбергов, чью фамилию носил Рауль, о семье фон Дардель, которая вела его поиски почти 70 лет (!). Для читателя, который хочет подробно узнать о жизни Рауля до 17.01.1945 года и о борьбе за его освобождение, должен прочесть две книги [2,3], переведенные на русский язык. Работы автора статьи о Рауле Валленберге можно найти в Интернете по следующим ссылкам:
https://kontinentusa.com/Перельройзен
https://www.kontinent.org/3-iz-36-posvyaschaetsya-vsem-nevospetym-geroyam/
Основателем финансово-промышленной империи Валленбергов был Андре Оскар Валленберг(1816-1886). Именно он в 1856 году основал частный семейный банк – «Стокгольм Эншильда Банк». У Андре Оскара было в общей сложности 20 детей (от двух жен плюс внебрачные дети). Один российский писатель написал в своей книге, что Андре Оскар не вел свою родословную от викингов. Видимо, эта «изящная» формулировка должна была подсказать читателю, что он был еврей. Нет, вынужден огорчить (или обрадовать?) того писателя: Андре Оскар, да, был потомком викингов (конечно, если считать, что таковы шведы). До середины ХХ века лишь один человек, носящий фамилию Валленберг, имел в своих жилах малую толику еврейской крови. Это был наш герой – Рауль Валленберг. Он был на одну шестнадцатую еврей.
Лишь два сына Андре Оскара – Кнут Валленберг(1853-1938) (министр иностранных дел Швеции в 1914-1917 гг.), а затем его сводный брат Маркус Валленберг (старший) (1864-1943) стали заниматься банковскими делами, причем Маркус-старший стал признанным главой семейного клана. Старший же его брат, Густав Валленберг(1863-1937), выбрал карьеру дипломата (посол Швеции в Японии и Китае, а затем в Турции). Кроме двух дочерей, у него был сын Рауль Оскар (1888-1912), ставший морским офицером. Густав видел своего сына, в общей сложности, считанные недели в течение жизни сына, пытаясь воспитывать его на расстоянии порядка десяти тысяч километров при помощи писем. Рауль Оскар женился на красавице Май Висинг(1891-1979), дочери первого в Швеции профессора неврологии Пера Висинга, происходившего из рода евреев, давно принявших в Швеции лютеранскую веру (Май была на одну восьмую еврейкой). У них родился сын Рауль, наш герой. Но родился он через несколько месяцев после смерти отца от скоротечной саркомы.
После постигшего Май удара (смерть мужа) случилась новая беда – умер ее отец. В 1918 году Май вышла вновь замуж за Фредрика фон Дардель (1885-1979), работавшего тогда нотариусом Верховного суда. У них родилось двое детей – сводные брат и сестра Рауля: Ги фон Дардель (1919-2009) и Нина фон Дардель (в замужестве Лагергрен) (1921-). Отчим любил Рауля и относился к нему, как к родному сыну. Однако Май приняла решение доверить образование и карьеру Рауля деду. Причиной этого не было стремление сосредоточиться на новой семье или желание сэкономить деньги. Май считала, что дед Густав знает, как сделать Рауля крупным банкиром или предпринимателем. Ореол клана Валленберг затмил всё. Нет сомнения, что уже в 1937 году она пожалела о своем решении: Густав совершенно провалил взятую на себя миссию. Это был человек слегка авантюрного склада, плохо понимающим реальность и по этой причине бывшим в плохих отношениях со столпами клана Валленберг, своими братьями Кнутом и Маркусом-старшим. В одном деле Густав действовал рационально: после своей смерти в 1937 году он оставил неотягощенное долгами наследство в размере миллиона крон (завещав Раулю лишь малую толику этих денег и содержимое своего винного погреба).
Афиша фильма Первоцвет Смит 1941 годОпека Густава привела к тому, что Рауль, вместо того, чтобы учиться в Стокгольме, приобрести друзей-однокашников и, наконец, получить нормальный диплом, дающий право работать в Швеции, отправился за океан изучать архитектуру почему-то в университет Мичигана (похоже, дед решил сэкономить на плате за учебу, да и американский диплом архитектора не давал права на работу в Швеции). Видимо, Густаву грезилось нечто похожее на начало жизненного пути спичечного короля Ивара Крейгера (но и тот, прежде, чем отправиться в Америку…предпринимать, получил высшее образование в Швеции). Согласно этому же сценарию, после учебы в Америке Рауль был отправлен в Южную Африку на работу в маленькую фирму, к тому же, на правах стажера (без оплаты). А затем – стажером (без оплаты) в маленький банк в Хайфе, в подмандатной британской Палестине (достаточным поводом для Густава для этого оказалось непродолжительное знакомство с мелким банкиром Фройндом в Стамбуле). Приезд Рауля в Хайфу стал, судя по всему, для Фройнда досадной неожиданностью, т.к. надо было думать чем Рауля занять. Арабские беспорядки в Палестине того времени стали поводом для Рауля покончить с бессмысленным времяпровождением в банке Фройнда и вернуться в Швецию.
Попытки Рауля покончить с унизительным положением, когда он был без нормальной оплачиваемой работы, самостоятельно или с помощью Густава и его сестры Лилли, потерпели неудачу. «Сфера Валленбергов» (так называлась финансово-промышленная империя, включавшая семейный банк «Стокгольм Эншильда Банк» и контролируемые через инвестиционные фонды Валленбергов многочисленные промышленные компании) оказалась для него закрыта. Брат деда, Кнут, председатель совета директоров семейного банка, подарив несколько благодушных обещаний Раулю и его матери Май, не сделал ничего реального и умер в 1938 году (детей у него не было).
Другой брат деда, Маркус-старший, ставший председателем совета директоров банка после смерти Кнута, был обеспокоен попытками ближайших родственников Рауля найти ему место в «сфере Валленбергов», охраняя «семейную поляну» для своих сыновей Якоба и Маркуса-младшего, двоюродных братьев отца Рауля. Взыграли и антисемитские мотивы: дочь Маркуса-старшего Гертруд («Калли», жена австрийского графа Фердинанда Арко ауф фон Валлей и последняя любовь маршала Маннергейма в конце его жизни) по просьбе отца отправилась в ноябре 1936 года в Ниццу наблюдать за встречами Густава, Кнута и Рауля. Гертруд сообщила отцу, что Рауль произвел на нее «очень еврейское впечатление» и резюмировала, что пустить Рауля в «сферу Валленбергов» было бы равносильно тому, что отдать ему и Нахмансонам (Юсеф Нахмансон, еврей, был гендиректором «Стокгольм Эншильда Банк» до 1928 года) управление банком, который вовсе не является семейным благотворительным предприятием [2].
Якоб, гендиректор семейного банка с 1938 года, дядя Рауля, сам морской офицер, как и отец Рауля, тянул время, несколько раз предлагая Раулю «изучать рынок» для создания новой фирмы (по производству застежек-молний и т.п. чепухи). Так Рауль был навсегда отторгнут «сферой Валленбергов», активно проводившей многочисленные финансовые и торговые операции во время начавшейся мировой войны: брат Якоб возглавлял семейный клан в торговых и финансовых отношениях с нацистской Германией (в т.ч. осуществляя контакты с членами германской оппозиции Гитлеру, «Черной капеллой» и посредничая в попытках сепаратных переговоров между немецкой и английской сторонами), а брат Маркус-младший отвечал за торговые отношения с Советским Союзом (например, знаменитая поставки высококачественной стали за платину) – во всем этом Раулю места не нашлось.
В конце концов, Рауль принял предложение венгерского еврея Кальмана Лауера, бежавшего в Швецию. Лауеру нужен был компаньон в его «Центрально-европейской компании», осуществлявшей небольшие импортные операции (в основном, продовольствия) из Восточной Европы в Швецию. Этот компаньон должен был иметь возможность посещать оккупированные Германией (или союзные с ней) страны. Рауль полностью подходил для этой роли. А далее, случайное знакомство Лауера с Иваром Ольсеном, представителем Управления по делам военных беженцев, учрежденным Рузвельтом 22 января 1944 года, привело к дипломатической миссии Рауля в оккупированный нацистами Будапешт, где он спас десятки тысяч венгерских евреев от уничтожения.12 декабря 1944 года Рауль Валленберг писал матери, что артиллерийская канонада Красной Армии приближается к городу и он, видимо, вернется домой к пасхе. Это означало, что он хотел закончить свою миссию в Будапеште устройством своих подзащитных в наступающей мирной жизни и говорить по этому поводу с советскими военными властями. Эта политическая наивность его и погубила. Арестованный 17.01.1945 года советской контрразведкой СМЕРШ, Рауль пропал в недрах советской карательной машины и одновременно шагнул в бессмертие в памяти человечества.
Отсутствие Валленберга в Будапеште было замечено не сразу, да и в Стокгольме никаких причин для беспокойства за Валленберга также никто не видел. Шведский посол в Москве Стаффан Сёдерблум уже уведомил МИД на родине о том, что заместитель наркома иностранных дел СССР Владимир Деканозов сообщил ему в письме от 16 января, что Валленберг находится у русских в руках. В письме Деканозова сообщалось: «Меры по охране г-на Валленберга и его имущества советскими военными властями приняты». И в скором возвращении его на родину не сомневался никто [2].
Но время шло, известий о Рауле не было, и в середине февраля 1945 года во время личной встречи с послом СССР в Швеции Александрой Коллонтай о нем спросила жена тогдашнего министра иностранных дел Швеции Ингрид Гюнтер. Неформальные отношения, сложившиеся за долгие годы у Коллонтай со шведскими политиками любого ранга, допускали такие контакты. Ингрид Гюнтер попросила Коллонтай выяснить судьбу внезапно исчезнувшего Рауля Валленберга. Коллонтай послала шифровку в Москву и получила лаконичный и неконкретный ответ: о судьбе г-на Валленберга можно не беспокоиться, он находится в СССР в полной безопасности. Это и было сообщено г-же Гюнтер с добавлением предостережения, что шведскому правительству не стоит поднимать шум по этому поводу, т.к. это могло бы только задержать возвращение Валленберга.
Приблизительно в то же время Май фон Дардель без приглашения прибыла в советское посольство, чтобы выяснить судьбу сына. Как она рассказала репортеру в 1971 году, Коллонтай сказала ей, что Рауль находится в Советском Союзе, с ним хорошо обращаются, и он скоро вернется [2]. Сразу же после этого – внезапно и без всяких объяснений – в Москву был отозван Владимир Семенов, второе лицо в советском посольстве, осуществлявший надзор за Коллонтай со стороны «органов», что не являлось секретом для самого посла. Формально – «для консультаций». Но в Стокгольм он больше не вернулся, и это многое объяснило Коллонтай, несомненно, к ее большому сожалению. Она ведь искренне считала своих личных шведских знакомых добрыми друзьями.
Наконец, 28 февраля дядя Рауля, Маркус-младший Валленберг, хороший знакомый Коллонтай, вместе с ней работавший над заключением мира между СССР и Финляндией в 1944 году, встретился с ней в советском посольстве и просил как можно скорее сообщить о месте пребывания племянника и о его здоровье. Коллонтай дала ему обещание тотчас исполнить его просьбу. На свой запрос в Москву она получила раздраженный ответ Молотова: послу предлагалось не вступать в беседы с кем бы то ни было на подобные темы [4].
Таким образом, позиция Москвы в деле Валленберга быстро менялась, и советские спецслужбы распространяли слухи, которые должны были довести до шведов информацию, диаметрально противоположную той, которая давалась раньше: «Рассказывали, что он погиб во время воздушного налета, что его убили венгерские нацисты (нилашисты), что бежал и скрывается под другим именем в Будапеште…» [5]. 8 марта, 1945 года венгерское «Радио Кошута», контролируемое советскими военными властям сообщило, что Рауль Валленберг убит по дороге в Дебрецен, где находился штаб командующего 2-м Украинским фронтом маршала Малиновского, нилашистами или агентами гестапо [2].
Памятник Раулю на фундаменте его родного дома в Лидинге ШвецияОставлять Коллонтай в этих условиях послом в Швеции Сталин не захотел (это является доказательством, что лично он был инициатором «дела Валленберга»). Он всегда не слишком доверял ей, но для высоких дипломатических переговоров – под контролем спецслужб – она была незаменима. Ее же участие в акции по прикрытию незаконного захвата и секретного удержания шведского дипломата, затеянной на этот раз, было совершенно немыслимо. Коллонтай нельзя было информировать о каких бы то ни было аспектах этой акции, даже в крайне ограниченных пределах. В Стокгольме, где любые дипломатические шаги пришлось бы осуществлять с ее участием, она была теперь для Сталина нежелательной фигурой, потому, что в ее общении с любым официальным или полуофициальным шведским лицом неизбежно присутствовал бы личный элемент: слишком тесно, не так, как положено «просто послу», она была связана с ними [4].
17 марта 1945 года Молотов известил Коллонтай телеграммой о том, что утром следующего дня за ней прилетит специально посланный советский самолет. В самолете ее будет сопровождать шведский врач. Лететь согласилась Нанна Сварц, терапевт Каролинской больницы, лечившая Коллонтай после постигшего ее в Швеции инсульта. Никакой официальной встречи на Внуковском аэродроме в Москве не было. Коллонтай встречали внук Владимир и санитарная машина. С опозданием примчался поприветствовать «дорогую коллегу» Владимир Семенов – он уже заведовал отделом в наркомате иностранных дел [4].
Дипломатические акции со стороны шведских властей не заставили себя долго ждать. Во второй половине апреля шведский посол в Москве и одновременно шведский министр иностранных дел в Стокгольме попросили разъяснений соответственно у советского наркоминдела в лице Деканозова и у Временного Поверенного в делах СССР в Швеции (им стал сменивший Семенова Илья Чернышев) относительно судьбы пропавшего Рауля Валленберга. Теперь официальный ответ был таков: о судьбе Валленберга советским властям ничего не известно. Лживая и постыдная акция началась. «Коллонтай заблаговременно вывели из нее – совсем не для того, чтобы избавить от несмываемого позора, а для того, чтобы не путалась под ногами. Такова представляющаяся наиболее вероятной гипотеза ее поспешной эвакуации» [4] .
20 марта 1945 года дипломаты шведской миссии в Будапеште отправились на родину: сначала автобусом до Бухареста, оттуда поездом через Одессу, Москву, Ленинград, Хельсинки в финский порт Турку. Оттуда финский корабль «Arcturus» доставил их в Стокгольм. 18 апреля 1945 года на стокгольмской набережной Стадсгерд их встречали родные и близкие, в том числе и мать Рауля Май фон Дардель [5]. Она все еще была обнадежена словами Коллонтай, но Рауля не было. «Днем раньше заместитель министра иностранных дел Вильхельм Ассарсон позвонил по телефону Май фон Дардель и сообщил ей, что ее сына не будет среди пассажиров парохода. Но, когда пароход вошел в гавань, она все-таки была среди встречавших в надежде, что несмотря ни на что Рауль тоже прибудет. Его не было. Единственной весточкой, полученной ею, были предметы, найденные Ларсом Бергом в подвале Hazai Bank: медная тарелочка, обручальное кольцо и книга об охранном паспорте. «Я отдал ей сверток, – вспоминал Берг. – Из глаз ее лились слезы, слезы глубочайшей скорби»» [3].
Представители клана Валленберг(руководители его банка, многочисленных инвестиционных фондов и промышленной империи), чью фамилию носил Рауль были достаточно равнодушны к судьбе Рауля и озабочены лишь тем, что их фамилию сопровождает совершенно нежелательная им «шумиха»: ведь их девиз с латыни на русский можно перевести как «Быть, но быть невидимым» (“Esse non-Videri”).
Шведский МИД спустя много лет оправдывался, что нейтральная Швеция не хотела осложнять отношений с СССР, т.к. Рауль Валленберг числился в американском ведомстве. Кроме того, по мнению отставного посла Яна Лундвика, который занимался делом Валленберга в течение последних десятилетий, социал-демократическое правительство считало для себя зазорным активно бороться за судьбу отпрыска могущественного олигархического клана. Лидеры еврейской общины Швеции, которые были одними из инициаторов миссии Рауля Валленберга в 1944 году, позорно поддержали позицию МИД. Не вмешивалась дело и администрация США после того, как шведский посол в Москве Стаффан Сёдерблум высокомерно отклонил ее предложение помочь, указав, по существу, американскому послу Гарриману, что шведы сами разберутся с делом Валленберга [2] .
Сёдерблум нанес непоправимый ущерб борьбе за возвращение Рауля. Встречаясь с Деканозовым 25 апреля 1945 года, он уже (в самом начале поисков!) твердо считал Валленберга погибшим. Поэтому, он считал, что не было никакого смысла раздражать русских постоянными напоминаниями о нем. «Уже 14 апреля он телеграфировал в свое министерство, что Валленберг, «возможно, убит» и что шансов на то, что его дело когда-либо будет «прояснено», практически не существует. 19 апреля он пишет в МИД обстоятельнее: «Более всего я опасаюсь того, что русские, сколь бы неприятно им это ни было, не могут выяснить, что случилось в действительности. Во-первых, в Венгрии сейчас царит беспорядок. Во-вторых, войска, которые находились в январе в Будапеште, теперь проследовали в Вену. Далее, к сожалению, весьма маловероятно, чтобы маршал Толбухин и его подчиненные могли в настоящее время заниматься расследованиями подобного рода».
В «строго секретной» записке Харальду Фаллениусу, заместителю секретаря Управления делами министерства иностранных дел, Сёдерблум сообщает, что, по его мнению, «Валленберг, возможно, оказался жертвой дорожной аварии или был убит в дороге, направляясь из Будапешта на восток, в то время, когда его исчезновение в общей неразберихе, царившей тогда в этом районе, могло остаться незамеченным».
Министр иностранных дел Швеции Гюнтер был настроен более недоверчиво. 21 апреля он телеграфировал Сёдерблуму «обязательное предписание» нанести визит Деканозову и потребовать от того полного расследования дела. Сёдерблуму не оставалось иного, как повиноваться, хотя об энергичности его усилий в этом направлении можно догадываться по следующему его посланию на родину: «Как я уже говорил ранее, к сожалению, возможно, это дело так и останется неразрешенной загадкой» [2]. Во время беседы с Деканозовым высказал предположение, что с Валленбергом могло случиться “какое-то несчастье”. А когда Деканозов попросил Сёдерблума уточнить, что он имеет в виду, тот сказал, что Валленберг, по сведениям, полученным от венгерских евреев, бежавших в Бухарест, “погиб в автокатастрофе” [3]. А в декабре 1945 года в разговоре с тем же Деканозовым он говорил, что было бы великолепно, если бы советская сторона сообщила, что Валленберг мертв.
Вторую губительную для Рауля Валленберга ошибку Сёдерблум совершил на встрече со Сталиным 15 июня 1946 года по случаю завершения своей миссии в Москве. В 1980 г. записка Сёдерблума о встрече со Сталиным была обнародована. «Сталин показался мне здоровым и бодрым, он излучал энергию. Его невысокая, но ладно сбитая фигура, а также правильные черты лица производили очень благоприятное впечатление. Тон голоса и манеры также создавали впечатление приветливости» [2]. Сталин великодушно спросил Сёдерблума есть ли у него просьбы, пожелания… Сёдерблум начинает разговор о Валленберге и… вновь угодливо замечает, что Валленберг должно быть уже мертв… Сталин расслабился и позволил себе «повалять ваньку»: озабоченно и тепло попросил продиктовать ему по буквам имя и фамилию этого пропавшего шведа, старательно записал продиктованное в блокноте, обещал лично проследить за расследованием …и через пять минут прекратил аудиенцию. Шанс был потерян.
В 1980 г. журналисты теребили Сёдерблума, тогда уже 79-летнего пенсионера, расспросами о той встрече. Вот что он им ответил: «Я не считаю, что действовал в тогдашних обстоятельствах слабо или трусливо. Я делал, что мог, и мне удалось поднять этот вопрос до решения его на самом высоком уровне». Бывший тогда, в 1946 г., премьер-министром, социал-демократ Таге Эрландер сконфуженно прокомментировал рассекреченные документы так: «между Сёдерблумом и Сталиным состоялась опасная беседа, опасная и, возможно, гибельная. Предпочтительнее, если бы ее вообще не было». [2]. Так Сёдерблум, по сути, способствовал удержанию Рауля Валленберга в СССР.
Рауль Валленберг не забытМежду тем, 18 августа 1947 года заместитель министра иностранных дел СССР А.Я.Вышинский, чтобы покончить с многочисленными запросами шведской стороны о судьбе Рауля Валленберга, послал письмо тогдашнему шведскому послу в Москве Гуннару Хэгглёфу. Суть письма можно выразить одним разящим предложением: «Валленберга в Советском Союзе нет, и он нам неизвестен». Друг Рауля, дипломат Пер Ангер, бывший с ним в Будапеште, поведал в книге [5] много лет спустя, что министр иностранных дел Швеции Эстен Унден с готовностью принял заверения Вышинского о том, что Валленберга на территории СССР нет.
В отличие от карьерного дипломата Ангера, журналист Рудольф Филипп, австрийский еврей, убежавший из Австрии в Швецию после аншлюса, ждать и молчать не хотел. Он убедил шведскую общественность начать борьбу за Рауля Валленберга. Был создан Комитет гражданского действия в защиту Валленберга (Wallenberg Action). Май и Фредрик фон Дардель были среди основателей организации Wallenberg Action, которая финансировала поиски и вела кампании в прессе. В ноябре 1947 г. Унден вынужден был встретиться с активистами Комитета. Он сообщил собравшимся, что по-прежнему считает Валленберга погибшим в Будапеште или его пригородах. Ги фон Дардель возразил, что существуют доказательства, что его сводный брат по-прежнему жив и находится у русских в руках. И вот что было дальше:
«Унден усмехнулся.
– С какой целью, спрашивается, русским его удерживать? Госпожа Биргитта де Вилдер-Белландер, одна из наиболее активных деятельниц комитета, вмешалась, заявив, что очевидно они посчитали его шпионом.
– Что?! – скептически воскликнул Унден. – Так вы полагаете, что господин Вышинский лжет?
– Да, полагаю, – ответила она. Унден был в ярости.
– Это неслыханно, – восклицал он, – это совершенно неслыханно» [2].
Стало ясно, что чуда уже не случится и за освобождение Рауля предстоит длительная, упорная борьба. Именно семья фон Дардель – мать и отчим Рауля: Май и Фредрик, сводный брат Ги и сводная сестра Нина – возглавила поиски Рауля Валленберга с того самого 1945 года, временами заставляя шведское правительство предпринимать демарши перед властями СССР и РФ. Они заплатили за это двумя самоубийствами (мать Рауля Май и его отчим Фредерик покончили самоубийством почти одновременно в 1979 году), крушением профессиональной карьеры (Ги оставил свою работу физика и занимался только поисками сводного брата), потерей здоровья и сбережений (Ги финансировал поиски Рауля из собственных средств и из средств, остававшихся на банковском счету самого Рауля Валленберга, банк Валленбергов отказал ему в помощи).
В 1989 году советский посол в Швеции (1982-1990 гг.) Б.Д. Панкин пригласил Ги и Нину в Москву. Там, 16 октября 1989 года, перед ними поставили деревянный ящичек с вещами, изъятыми у их брата при аресте: записная книжка, календарь, водительские права, портсигар (известно было, однако, что Рауль не курил…), дипломатический паспорт и стопка старых купюр (болгарские левы, венгерские пенго, шведские кроны, швейцарские франки и американские доллары. При этом советские представители вновь повторили, что Рауль Валленберг умер в 1947 году и почти все его дело арестованного было уничтожено.
Тем временем, наступил 2000 год. Ги и Нина могли считать, согласно слову, данному матери, что Рауля уже нет в живых и прекратить поиски. Но они не готовы были сделать это. В январе 2001 года шведско-российская группа, в которую входил Ги, опубликовала заключительный доклад – итоги десятилетней работы по делу Валленберга. Однако отчет этот имел незавершенный характер [2]. Через день после опубликования отчета премьер-министр Швеции Горан Перссон принес извинения от имени страны Нине и Ги, позвонив им по телефону. Нина негодовала: просто позвонить, после стольких лет?! Вскоре, в короткий промежуток времени, Ги сломал шейку бедра, стал пользоваться кардиостимулятором, перенес пневмонию, стал говорить все меньше и меньше. Прекратил совсем говорить о брате. Лечащие врачи не понимали, почему все это происходит. В ответ на их сомнения дочь Ги, Луиза, ответила: «Вы поймите, эта болезнь называется болезнью Рауля Валленберга» [6].
12 августа 2008 года корреспондент посетил Ги в женевском госпитале. Тот сидел молча в комнате 233, пристегнутый к креслу-кровати, и больничный браслет свисал с его худого правого предплечья. Об истории семейного поиска, длившегося к тому времени уже 63 года, он сказал слабым голосом, что все это было осуществлено очень непрофессионально. О двух попытках самоубийства сестры: «Нина всегда была в центре…». Беседа закончилась вопросом для Ги, продолжает ли он думать о брате. И Ги ответил: «Да, я до сих пор думаю о Рауле. Мне кажется, он в России…» [6].
Получая Нобелевскую премию, Уильям Фолкнер говорил, что современные писатели “…пишут не о любви, но о пороке, о поражениях, в которых проигравший ничего не теряет, о победах, не приносящих ни надежды, ни – что самое страшное – жалости и сострадания. Их раны не уязвляют плоти вечности, они не оставляют шрамов. Они пишут не о сердце, но о железах внутренней секреции. До тех пор пока они вновь не поймут этой истины, они будут писать, как равнодушные наблюдатели конца человеческого. Я отказываюсь принять конец человека. Легко сказать, что человек бессмертен просто потому, что он выстоит; что когда с последней ненужной твердыни, одиноко возвышающегося в лучах последнего багрового и умирающего вечера, прозвучит последний затихающий звук проклятия, что даже и тогда останется еще одно колебание – колебание его слабого неизбывного голоса. Я отказываюсь это принять. Я верю в то, что человек не только выстоит – он победит. Он бессмертен не потому, что только он один среди живых существ обладает неизбывным голосом, но потому, что обладает душой, духом, способным к состраданию, жертвенности и терпению. Долг поэта, писателя и состоит в том, чтобы писать об этом.
Его привилегия состоит в том, чтобы, возвышая человеческие сердца, возрождая в них мужество и честь, и надежду, и гордость, и сострадание, и жалость, и жертвенность – которые составляли славу человека в прошлом, – помочь ему выстоять”.
Поэтому нужно помнить о Рауле Валленберге и писать о нем, о человеке из мирного Стокгольма, который принял на себя миссию спасения десятков тысяч людей в аду тех 100 дней осады города-крепости Будапешт и отдал все свои силы, а затем и саму свою жизнь, этому делу.
Евгений Перельройзен
ЛИТЕРАТУРА
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.