Распад Америки? Не такая уж это и фантастика!

Тексит (Texit — выход Техаса из США). Новая Калифорнийская Республика. Опросы в США показывают решительную поддержку раскола нации по сине-красной линии.

Мы знаем, что живем в странные времена. Для иностранцев почти непостижимо видеть изображения американских демонстрантов, размахивающих плакатами в поддержку Тексита (Texit — движение за выход штата Техас из США — Прим. ИноСМИ.)  или создания новой Калифорнийской Республики. Когда граждане половины развивающихся стран изо всех сил пытаются прорваться в США, все еще воспринимая эту страну как рай на земле, как могло слово «отделение» выйти так далеко за пределы маргинальных значений в политических спорах в Америке?

Тем не менее недавний опрос Университета Вирджинии показал, что 52% избирателей Дональда Трампа теперь «в некоторой степени» выступают за то, чтобы штаты, контролируемые республиканцами, «вышли из федерации под названием США и образовывали свои собственные отдельные государства», в то время как 41% избирателей Джо Байдена придерживаются той же позиции в отношении «синих» демократических штатов.

В прошлом году профессор права Фрэнк Бакли из консервативного университета Джорджа Мейсона опубликовал книгу, в которой утверждал, что США «созрели для распада… За раздел Америки есть много аргументов». А левый по политическим настроениям Ричард Крейтнер, постоянный автор известного издания Nation, написал книгу «Разбейте ее», в которой утверждает, что американцы должны либо завершить «Реконструкцию» после Гражданской войны, либо «полностью отказаться от идеи союза».

Среди правых в Америке растут выступления в научной литературе медиа-пространства о так называемом «нео-расколе» политических сил. Эти идеи исходят, в частности, от таких организаций, как Blaze Media Гленна Бека и Институт Клермонта. «Сегодня у нас в Америке есть, по сути, две конкурирующие, радикально отличающиеся друг от друга и взаимоисключающие концепции добра, справедливости и надлежащей роли государства во взаимоотношениях со своими гражданами», — пишет Дэвид Рибой из Клермонта.

«Если мы полностью расходимся по таким важным позициям, которые обязательно будут проявлять себя в каждом политическом вопросе, большом или маленьком, — добавляет он, — то какая тогда мощная сила сможет вновь воссоединить нас? Или, если поставить тот же вопрос в более прямой форме, может быть, не сегодня или завтра, но скоро: какая сила сможет удержать нас от развала?».

Это мысль представляется исключительно важной и одновременно очень пугающей. Рибой — крайне консервативный политический голос, но в глазах многих неискушенных людей это голос всей Республиканской партии. Его понимание истины кажется чем-то совершенно иным, чем понимание у демократов. И возможно, эти позиции совершенно непримиримы.

Некоторые мои канадские друзья, серьезные люди, которые ни в малейшей степени не склонны к сенсациям, сказали мне на этой неделе, что они искренне нервничают по поводу перспектив того, что Дональд Трамп или его «клон» может стать президентом в 2024 году. Они спрашивают меня: может ли в США вспыхнуть насилие, и может ли распад страны стать реальной проблемой? Что это может означать для Канады, где Квебек уже на полпути отошел от всей страны, а Альберта заигрывает с такой идеей?

Прежде чем рассматривать наше прошлое и будущее, давайте согласимся, что мы говорим о возможностях, а не о вероятностях, ни одна из них не является немедленной. Но за последние полвека мы стали свидетелями стольких поразительных вещей, большинство из которых едва ли можно было предсказать, что кажется глупым что-либо вообще исключать.

Поскольку наша память относительно коротка, мы забываем, как границы многих наций раздвигались и сжимались, иногда из-за внешней агрессии, но чаще всего из-за желаний отдельных слоев их собственного народа. Возьмите Пакистан. Когда Индия была разделена до ухода британцев в 1947 году, из мусульманского северо-запада и восточной Бенгалии образовалось единое государство — две части, географически разделенные расстоянием в более чем 1600 километров.

Как репортер телеканала BBC TV четверть века спустя я стал свидетелем колоссальных политических потрясений в Восточном Пакистане — взрыва сепаратистского движения, вызвавшего жестокие репрессии со стороны Западного Пакистана, затем войны, в которой Индия присоединилась к сепаратистам, чтобы изгнать западную армию, и, наконец, создания нового государства Бангладеш, имеющего сегодня население 165 миллионов человек.

Мне как британцу ближе борьба за независимость Ирландии, которая сыграла кровавую роль в нашей истории и еще не окончена. В течение четырех столетий наши монархи, а затем и политики считали «Британские острова» неразрывным целым и жестоко подавляли ирландские движения за свободу. В начале 20 века консервативная партия Великобритании поддерживала протестантов Ольстера, угрожая силой оружия бороться с предложениями тогдашнего либерального правительства Ирландии предоставить ей самоуправление.

Почему эти британские политики придерживались этих безрассудных, неконституционных взглядов? Потому что эти вельможи-тори считали, что если Ирландия отделится, это будет сигналом к началу распада всей Британской Империи. До сих пор они держатся своей цели, что привело к тому, что по сей день большая часть Северной Ирландии, в которой доминируют протестанты, остается пристегнутой к Великобритании и является эпицентром внутриполитической борьбы, в то время, как с трудом достигнутый шаткий мир находится под угрозой из-за Брексита.

Есть много других примеров объединения и распада современных государств. Вспомните о Советском Союзе, который распался три десятилетия назад, и который президент России Владимир Путин стремится собрать заново. Чехословакия была создана в октябре 1918 года на руинах Габсбургской империи, а затем в 1993 году раскололась на Словакию и Чехию. Норвегия была объединена с Данией в течение четырех столетий, пока в 1814 году не присоединилась к Швеции. Этот брак закончился мирным разводом 1905 года.

Многие государства, границы которых были установлены европейскими колониальными державами, с тех пор пересмотрели их или сегодня пытаются это сделать. Сингапур управлялся британцами как часть Малайи более века и стал частью независимой Малайзии в 1963 году. Два года спустя, после этнической резни между малайцами и доминирующими в Сингапуре китайцами, остров был изгнан из федерации Малайзии. И с тех пор Сингапур бурно процветает как независимая республика.

Вышеизложенное должно представлять достаточно исторического материала, чтобы напомнить нам, насколько подвижными могут быть национальные границы, даже до того, как мы начнем говорить о каталонском сепаратистском движении Испании, шатких отношениях Франции с Эльзасом и Лотарингией или сомнительных перспективах сохранения Нигерии унитарным государством, если только не силой оружия. Даже в Эфиопии сейчас разворачивается кровопролитие между враждующими силами в регионах Тыграй, Амхара и Афар.

Почему в США должно быть по-другому? Это вопрос может показаться абсурдным, особенно на фоне упомянутых выше пост колониальных распадов и разделов. Но вы только подумайте: за последние 250 лет Америка неуклонно расширялась, поскольку все больше людей искали лучшей доли за счет участия в одном из самых успешных экономических, политических и социальных экспериментов в истории планеты. Подумайте о Техасе и американском Западе, о превращении стольких территорий в отдельные штаты (с энтузиазмом вспоминаемый Роджерсом и Хаммерстайном случай с Оклахомой в 1907 году), о присоединении Аляски и Гавайев. (В 1946 году некоторые сицилийцы даже обращались к президенту Гарри Трумэну с просьбой разрешить их острову присоединиться к США)

Почему нельзя хотя бы частично пересмотреть это акты расширения? США всегда были расколоты политическими трещинами, глубокими расхождениями во взглядах на то, как граждане разных регионов хотят жить. На протяжении более двух столетий то, что объединяет американцев, оказывалось выше, чем то, что их разделяет. Но если здесь происходят какие-то изменения, то вполне возможно, что некоторые части страны решат пойти своим путем, и в первую очередь Калифорния, с пятой по величине экономикой в мире.

Для того чтобы иметь какую-либо перспективу восстановления мирного центра в американской политике, критически важным первым шагом — опять же, в глазах неискушенных людей — должно стать разоружение граждан, чего произойти не может. Более того, как бы ни приукрашивалась ситуация, в основе раскола Америки лежит расовая проблема или проблема белого трайбализма — та поляризация общества, которая становится сегодня невообразимо острее, чем я мог представить себе, когда жил в либеральной Америке середины 1960-х годов.

Возникают новые виды сегрегационных движений, некоторые из которых созданы левыми. Калифорния, Нью-Йорк, Миннесота, Вермонт и Коннектикут ограничили торговлю с Северной Каролиной после того, как там был принят закон, обязывающий людей пользоваться туалетами по признаку пола рождения. Калифорния запретила спонсируемые штатом поездки своих служащих в те штаты, в которых, по мнению калифорнийских властей осуществляется дискриминация по отношению к лесбиянкам, геям, бисексуалам или транссексуалам.

В стране накапливается такая волна гнева, что невозможно предсказать, чем она может закончиться. Сотни миллионов людей по всему миру не имеют права голоса в Америке, но, черт возьми, у нас есть свое место в борьбе, потому что США — единственная сверхдержава, которая у нас есть, чтобы служить знаменосцем Свободного Мира против все более агрессивных авторитарных режимов, в первую очередь Китая и России.

Председатель КНР Си Цзиньпин и Путин, конечно, приветствовали бы распад Америки. Русские, осуществляя информационное наступление, приветствуют все формы разрушения западного мира, включая напряженности в федеративном устройстве западных стран.

Среди причин, по которым я выступал против выхода Великобритании из Евросоюза, наиболее важной была вероятность того, что этот вопрос украдет у нас нашу политику на целое поколение ради небольшой выгоды. И происходящее сегодня подтверждает это. То же самое возражение относится и к возможному — и даже вероятному — выходу Шотландии из состава Великобритании. Наше правительство в этом случае не будет ничего делать в течение многих лет, кроме того, чтобы спорить с Эдинбургом по поводу раздела активов и ресурсов.

То же самое произойдет, только в значительно больших масштабах, в случае раскола Соединенных Штатов Америки. В создании обширной мировой зоны свободной торговли, придании ей динамики и усилении ее экономического потенциала решающую роль сыграла именно Америка.

Однако аргументы такого рода не имеют большого значения для сепаратистов. Организатор Националистического движения техасцев (Texan Nationalist Movement) Джо Шехан говорит: «Я рассматриваю Тексит больше как способ создания… оплота, бастиона или безопасной гавани, которые могут остановить сползание страны в хаос, потому что я вижу, что к этому все и идет… У меня три дочери, но у меня 64 сына, потому что я тренер по бейсболу… Я забочусь о них и об их семьях».

Сторонники отделения Техаса все еще вдохновляются экспериментом в Техасской республике 1836-44 годов, который начался с выступления Уильяма Трэвиса, Джима Боуи, Дэйви Крокетта и еще около 200 человек в Аламо. Тем не менее, историки в основном помнят независимый Техас как восстановивший рабство, отмененное Мексикой, и совершавший жестокое насилие по отношению к мексиканцам и коренным народам.

Если энтузиасты Тексита когда-либо добьются своего, США попрощаются с 29 миллионами человек и девятой по величине экономикой в мире, наряду с почти 40% добычи нефти в США и четвертью ее природного газа.

И все же в истории бывают моменты, когда страсти, то есть не национальные интересы, а личные интересы, личная логика, личные причины становятся козырными (Использован карточный термин trump — «козырь» — Прим. ИноСМИ.), и это не безвкусный каламбур. Один из моих любимых историков, канадка Маргарет Макмиллан, считает, что длительные периоды мира и процветания способствуют потаканию людьми своим слабостям, что может нанести непоправимый вред обществу. Возможно, сегодня мы сталкиваемся с такой угрозой. Люди начинают предполагать, что они могут бесплатно получить все политические бонусы, которые только захотят, подобно тому, как британские сторонники Брексита обманывали себя, когда пять лет назад проголосовали за выход из ЕС. Увы, это не так.

Совершенно очевидно, что никакого немедленного раскола США не будет. Но такое развитие событий стало представимым, чего не было еще на рубеже тысячелетий. Цена такого раскола, если бы он произошел, была бы намного выше не только для США, но и для всего западного мира, чем любой распад Великобритании или даже Европейского Союза.

Макс Гэстингс (Max Hastings)
Источник