Рафиах: между прошлым и будущим

Операция “Несокрушимый утес” подошла, судя по всему, к концу. Основная часть войск уже выведена из сектора Газы, и заверения правительства о том, что операция будет продолжаться до победного конца, не вызывают особого доверия. Так же, как и заверения о том, что ХАМАСу нанесен решительный удар, от которого он будет долго оправляться.

Жизнеспособность ХАМАСа подтверждается новыми ракетными обстрелами Израиля, в том числе и центра страны. Сформулированная впопыхах цель – демилитаризации террористической организации, мелькнувшая на фоне развернувшейся кровавой компании. Сегодня, когда подсчитаны потери, на повестку дня встает другой вопрос: урегулирование после конфликта. Каким образом будут сформированы механизмы, которые смогут хотя бы в какой-то степени остановить контрабанду и производство оружия в сектор? Представители международных организаций съезжаются в сектор, чтобы определить объем ущерба и, соответственно, предположить объемы финансовой помощи. Есть предложения и по поводу механизмов. И все чаще во мнениях экспертов вновь и вновь возникают слова “Рафиах, европейская наблюдательная миссия”.

Давайте считать тоннели…

К Ави Меламеду, эксперту по Ближнему Востоку, в эти дни беспрерывно обращаются зарубежные журналисты, политики и политологи с просьбой разъяснить ситуацию. Спрашивают о разном. Почему, например, подтверждение Израилем факта гибели лейтенанта Адара Гольдина, сделанное буквально по свежим следам, оказалось очень на руку ХАМАСу? Ави терпеливо объясняет, приводя информацию исключительно из своих источников. Ави – представитель четвертого поколения сефардов – жителей Иерусалима, арабист. Я познакомилась с ним много лет назад на курсе молодых израильских лидеров. С тех пор мы периодически перезваниваемся и обмениваемся сообщениями. Статьи, присылаемые Ави, всегда любопытны. Они, что называется, цепляют. И вот сейчас я не преминула лишний раз пообщаться с ним.

– Ави, а откуда у вас арабский?

– Арабский язык я знаю с детства. Мой дедушка – выходец из Ирака. В моем доме всегда звучал арабский. В детстве я любил бродить по Иерусалиму, у меня было много друзей-арабов. Потом учил язык в школе. В армии служил в разведывательных частях – изучал арабские источники. Затем учился в Еврейском университете, изучал Ближний Восток. Позже стал советником по арабским вопросам в муниципалитете Иерусалима. На фоне второй интифады мы пытались создать проекты по мирному сосуществованию евреев и арабов. Так я и дошел до консультирования глав правительства по проблемам борьбы с террором…

Понятно, что представитель такой профессии обошел своими ногами объекты, куда пускают далеко не всех. Некоторое время назад по просьбе одного из европейских сайтов он изучил вопрос с туннелями.

– Ави, наше правительство с гордостью рапортует о том, что на сегодня разрушен 31 туннель, представляющий угрозу безопасности Израиля. А всего их, по предварительным отчетам, было найдено 45, но об остальных 14 пока умалчивается. Хотя уже сказано, что, к сожалению, не все туннели удалось найти. А по вашим сведениям, сколько туннелей в Газе?

– О, это очень интересный вопрос. Я начал изучать его еще в 2011 году, и тогда, проверив данные в компетентных источниках, выяснил, что в секторе примерно 1300 туннелей. При этом они имеют разное назначение, и те, что предназначены для военных целей, не используются для доставки продуктов питания. По моим сведениям, около 200 тоннелей выстроены с ориентацией на контрабанду оружия из Египта. Еще 200 предназначены для нелегальной транспортировки топлива. Многие туннели используются как бункеры для военного руководства, и люки из них выходят в гражданские объекты. Это огромная и разветвленная сеть, которая особенно разрослась за время блокады сектора Газы и которую, конечно, не удалось разрушить за несколько дней операции. Пока грузы проходили через Рафиах, контролировать поставки товаров было все-таки проще.

– Даже на фоне больших потерь на израильское общество произвела шоковое впечатление история лейтенанта Адара Гольдина, который сначала был объявлен пропавшим без вести, потом похищенным, потом погибшим, чье тело не найдено, и наконец, были организованы торжественные воинские похороны. Солдаты несли гроб, обтянутый израильским флагом, и только по завершении траурных репортажей телеведущие позволили себе спросить, а будет ли подниматься вопрос о возвращении тела…

– ХАМАС вздохнул с облегчением после того как военный раввинат постановил считать Гольдина погибшим. На то есть несколько причин. Во-первых, у палестинцев вообще, а в Газе в особенности, похищение израильского солдата считается большой доблестью, и с этим связаны большие надежды населения на возвращение заключенных. Поэтому как только появляются подобные сообщения, тут же народ начинает давить на руководство боевой организации с тем, чтобы она как можно скорее начинала торг и выторговывала как можно больше, тем более что речь идет об офицере, а не о простом солдате. Неэффективность ведения переговоров может самым прямым и негативным образом сказаться на популярности ХАМАСа. С другой стороны, руководство сектора стремится создать себе приличное “лицо” перед международным сообществом для того чтобы наконец быть признанным стороной, с которой можно вести переговоры. Международное сообщество сразу безоговорочно осудило похищение, и генсек ООН заявил, что пленник должен быть освобожден без всяких предварительных условий. Вот поэтому ХАМАС вздохнул с облегчением, услышав о решении военного раввината, – тем самым с них была снята тяжесть проблемы и открылась дорога к проведению переговоров, в том числе и по поводу открытия пограничных переходов.

На Ближнем Востоке договоры не подписывают

Из истории вопроса

Сегодня не все помнят о том, что условия открытия миссии ЕС на пограничном пункте между Газой и Египтом определил в 2005 году, в самый канун размежевания, тогдашний премьер-министр Ариэль Шарон. В договоре “О перемещении и доступе” участвовали три стороны – ПА, Египет и ЕС. Точнее, это был договор египтян с палестинцами, а роль третьей стороны, наблюдателя, исполняли европейцы. Ариэль Шарон наотрез отказался подписать бумагу, заявив, что на Ближнем Востоке бумаги роли не играют, а все определяется тем, как стороны относятся друг к другу.

Договор, между тем, предусматривал две перспективы. Первая, ближняя, касалась перемещения людей и товаров, что должно было стимулировать бизнес и экономику сектора Газы, население которого до этого прозябало в потрясающей бедноте. Что касается перспективы дальней, то она как раз предусматривала превращение Газы в эдакий ближневосточный Сингапур благодаря строительству в секторе морского порта и аэропорта.

План выглядел впечатляюще. Но, как вскоре выяснилось, в договоре не были предусмотрены весьма важные пункты. Государство Израиль забыло предоставить наблюдателям свои списки террористов и лиц, пересечение границы которыми было нежелательно. Далее обнаружилась еще одна деталь: договор не предусматривал провоз денег. Ну просто напрочь. Поэтому когда на КПП “Рафиах” в 2006 году появился один из хамасовских министров с портфелем, в котором находилось 4 миллиона долларов, пограничники не знали, что с этой валютой делать, ведь в соответствующих документах ничего не говорилось о запрете на провоз денег. После прений, продолжавшихся больше часа, а также консультаций с президентом Махмудом Аббасом и хамасовским премьер-министром Исмаилом Ханией, было принято решение разрешить провоз денег. При этом все руководствовались следующей логикой: провоз товаров разрешен, а чем деньги не товар?

Но самую большую сумму перевез через “Рафиах” Махмуд аль-Захар, в том же 2006 году. В чемоданчике этого хамасовского деятеля лежало 20 миллионов долларов. Он заявил, что деньги дала Лига арабских стран для помощи тем, кто не смог получить зарплату из-за проблем с финансированием. (Кстати, похожая проблема возникла у ХАМАСа совсем недавно, как раз перед началом нынешнего обострения ситуации).

Этот пункт – ввоз денег – активно обсуждался между сторонами до того самого момента, когда ХАМАС совершил переворот в Газе, выбросив соперников-фатховцев. До этого момента европейские наблюдатели несли вахту на КПП “Рафиах”.

Мандат для безоружной миссии

Как работали европейские наблюдатели? Сегодня еще раз взвешивается вопрос, подходят ли нам принципы их действий. Буквально за несколько недель до окончания работы миссии, то есть весной 2007 года, мне довелось поговорить с пресс-секретарем наблюдательной миссии ЕС в Рафиахе Хулио де ла Гардия Ривера. Вот отрывки из того давнего интервью.

– Сколько человек работает в миссии, каковы их основные профессии и есть ли при них оружие?

– Сначала отвечу на последний вопрос. Все члены наблюдательной миссии ЕС не вооружены – таково условие, на которое согласились все участники договора. Все – и палестинцы, и египтяне, и израильтяне – знают, что мы безоружны. С одной стороны, это создает для нас определенные трудности в случае возникновения острых ситуаций, с другой, наоборот, в какой-то степени защищает людей, поскольку известно, что открыть огонь мы не можем. Это несколько непривычная ситуация для всех 55 членов миссии. Все они – профессиональные сотрудники полиции, занимавшие высокие посты в службах обеспечения безопасности своих стран, и отлично владеют оружием. Одновременно у нас работают представители 15 стран ЕС. Сейчас терминал открыт ежедневно в течение 9 часов – с 8 утра до 5 часов вечера, но мы планируем с увеличением количества сотрудников перевести его на круглосуточную работу.

Когда решался вопрос о том, что Европа должна впервые отправить своих наблюдателей на пограничный терминал в Рафиахе, поначалу речь шла об активной миссии с правом вмешательства, но потом ряд государств содружества, в том числе и Чехия, выступили против слишком активного вмешательства в дела палестинцев.

Процедура прохождения границы включает подробнейшую проверку документов и багажа, она едина для всех. Мы хотели, чтобы все происходящее на терминале в Рафиахе транслировалось и на КПП “Керем-Шалом”. Но основная проблема первых месяцев заключалась в том, что не было установлено кабельное оборудование, позволяющее израильским представителям служб безопасности следить за происходящим в Рафиахе в режиме реального времени. Когда оно наконец появилось, у ШАБАКа было 45 минут для того чтобы определить, представляет ли опасность тот или иной человек, пересекающий границу Газы со стороны Египта, и дать нам соответствующее указание.

– В нашей прессе, да и в европейской тоже, появлялись сообщения о том, что израильская сторона была вами недовольна и даже угрожала закрыть миссию. Сколько официальных серьезных жалоб было предъявлено вам израильским руководством?

– Честно говоря, мы не слышали сколько-нибудь серьезных претензий от правительства Израиля по поводу нашей работы. Мы получали указания, касающиеся проверки документов или досмотра лиц, и выполняли их.

– А как насчет единого списка лиц, причастных к террористической деятельности?

– Наблюдатели ЕС работают со списками подозрительных лиц и террористов. Эти списки подготовлены службами безопасности Палестинской автономии. Израиль нам такой список не предоставил. Конечно, мы бы хотели синхронизировать списки подозреваемых, чтобы обеспечить надежный заслон от террористов. Но израильская администрация необходимым списком нас не обеспечила и никаких действий по этому поводу не предприняла. Пока нам приходилось задерживать людей, которые пытались пересечь границу по фальшивым документам, и некоторые использовали при этом документы родственников.

– Каков самый экзотический груз, который провезли при вас через Рафиах?

– Сушеный крокодил.

– Начиненный взрывчаткой?

– Нет, просто крокодил.

Выгодна ли нам блокада Газы?

Сейчас этот вопрос кажется особенно актуальным. Хочу привести по этому поводу профессиональное мнение. К.П. был представителем другого европейского офиса на палестинских территориях. Однажды мне довелось побеседовать с ним off the record (неофициально).

– Блокада Газы вызывает понятную озабоченность в мире. Люди лишены свободы передвижения, и даже если представление о том, что жители Газы голодают, не подтверждается, все равно проблема сохраняется. Но Израиль вынужден поддерживать режим блокады, чтобы предотвратить вооружение террористов. Почему мир этого не понимает?

– Потому что реально блокада Газы не предотвращает контрабанду оружия, в том числе и очень современного. Как раз наоборот, наличие пограничных переходов позволяет лучше отслеживать поставки материалов и товаров, а также финансовые потоки. Основная опасность состоит в неконтролируемых финансовых потоках, которые идут в сектор и из него. И здесь блокада создает все условия для совершенствования террористических сетей.

Планы на будущее

Несколько дней назад в газете “Джерузалем пост” появилось сообщение о том, что, согласно черновикам договора о нынешнем урегулировании, пограничный переход “Рафиах” будет вновь открыт, а европейская наблюдательная миссия восстановлена. Реанимировать ее предложили министры иностранных дел стран – членов ЕС. Пока миссия сохраняется в режиме stand by. Ее составляют всего 7 человек, проживающих в Ашкелоне. Насколько реально возвращение миссии к жизни, зависит сегодня, как ни странно, от Египта. Он настаивает на том, что миссия может быть восстановлена только при условии, если в Газе будет реконструирована власть ПА. Израиль за такое развитие событий, Махмуд Аббас, естественно, тоже. Но последнее слово остается все-таки за ХАМАСом…

Виктория Мартынова, «Новости недели» – «Контиенент»