Путин не должен победить, но и Зеленский не должен победить слишком сильно

Элементы стратегии администрации Байдена в этой войне, в течение последних месяцев сливавшиеся ее сотрудниками в частных беседах собеседникам автора этих строк, суммировал Йозеф Йоффе в своей статье в журнале «Тайм» от 1 декабря 2022 г.:

На первом этапе войны русские добрались до окраин Киева, а Украина выглядела погибшей. На втором этапе, всего четыре недели спустя, жертва была в ударе, освободив несколько тысяч населенных пунктов, одновременно уничтожая превосходящего противника, отгоняя его все дальше от своего дома. Теперь действие третье, начавшееся с чудесной победы украинцев, изгнавшей русских из Херсона, первоклассного стратегического трофея на юге. Но сцена может скоро потемнеть.

Конечно, украинцы продолжают доминировать на поле боя благодаря превосходной мотивации и массовым вливаниям западных денег и оружия. Они борются за выживание, а русские сотнями тысяч бегут от мобилизации.

Теперь ликующий президент Украины Владимир Зеленский сталкивается с угрозой, которая всегда скрывалась на заднем плане. Она исходит от его великодушных друзей на Западе. В ноябре советник Джо Байдена по национальной безопасности Джейк Салливан встретился со своим российским коллегой [Н.Патрушевым. – А.И.] для «конфиденциального разговора», содержание которого администрация незамедлительно передала Киеву.

Похоже, они обсуждали «компромисс», на который пойдет Джо Байден после падения [так в тексте, т.е. не освобождения. – А.И.] Херсона. Конечно, президент «не собирался говорить [украинцам], что они должны делать». Но трудно не заметить прозрачного намека. Обуздание клиента – это то, что обычно делают великие державы для того, чтобы избежать вовлечения в смертельный конфликт, в данном случае с российским противником с дикими глазами, поддерживаемым чрезмерным арсеналом смертоносного оружия.

То, что Владимир Путин якобы собирался применить ядерное оружие, никогда не выглядело серьезным. Начнешь с одного удара тактическим оружием, а закончишь катастрофической стратегической дуэлью. Еще в доядерный век легендарный прусский стратег Карл фон Клаузевиц предостерегал от «первого шага, не подумав о том, каким может оказаться последний». Во время Кубинского ракетного кризиса Джон Ф. Кеннеди списал у Клаузевица: «Меня беспокоит не первый шаг, а эскалация шагов с обеих сторон до четвертого и пятого, так что в итоге мы не идем на шестой шаг, потому что никого не останется, чтобы его сделать».

Если бы Путин был серьезно настроен на это, то разведка США узнала бы об этом. Она бы увидела, как тактические боеголовки вытаскивают из тщательно охраняемых бункеров, чтобы разместить их на таких средствах доставки, как ракеты и самолеты. Эти системы подверглись бы рассредоточению. Поток кодированных сообщений превзошел бы поток обычных. Но это еще не все. Путину пришлось бы взять на себя стратегическую страховку и перевести межконтинентальное оружие в состояние боевой готовности. Риски для него возросли бы, потому что США приступили бы к DEFCON 2: межконтинентальные баллистические ракеты и ракеты на ядерных подводных лодках были бы готовы к запуску в течение шести часов. На этом этапе неправильное восприятие и просчеты могли бы спровоцировать стратегическую войну.

Но Путин тщательно избегал этих шагов. НАТО предупредило как его, так и его, так сказать, союзников, китайцев: «Ядерные войны вести нельзя».

Тем не менее угрозы Путина потрясли Запад. Кто готов умереть за Киев? Или же замерзнуть, пока Россия сокращает поставки в газа в Европу до размеров тонкой струйки? Париж и Берлин пытались стать посредниками с первого же дня. Западные лидеры, возможно, уже устали от войны после девяти месяцев. В США со стороны республиканцев растет оппозиция вовлеченности Америки в войну.

Как это ни парадоксально, эта грусть свидетельствует о слишком многом хорошем. Украинские победы могут спровоцировать безграничный российский реванш, чего бы это ей ни стоило. Но, возможно, стратегические реалии склоняются не в пользу Киева. В нынешнем третьем акте эти храбрые украинцы не смогут легко повторить свои удивительные успехи, совершенные ими во втором.

Почему же нет? Поскольку русские отступают на укрепленные позиции, то они получают выигрыш от сокращения своих «внутренних рубежей», как выразился Клаузевиц. Выбить окопавшиеся войска труднее, чем перехитрить захватчика на открытой местности. Как правило, для преодоления танковых ловушек, бункеров и укрытой артиллерии в тылу требуется преимущество в живой силе 3 к 1. Президент Байден тонко предупредил своего киевского коллегу: пора начинать говорить с Путиным. О чем – о прекращении огня? О признании российских захватов земель на юго-востоке Украины, осуществленных до полномасштабного вторжения 24 февраля?

Хладнокровные стратеги посоветовали бы: «Не так быстро, господин президент!» Перемирие всегда выгодно колеблющейся стороне. Пауза позволила бы русским усилиться с помощью свежих войск и техники. Зачем же тогда Путину соответствовать сдержанности Киева вместо того, чтобы во время затишья готовиться к контрнаступлению?

Поведение России в прошлом не внушает оптимизма. После аннексии Крыма и оккупации Донбасса в 2014 году Москва обязалась соблюдать режим прекращения огня на юго-востоке и отвести тяжелые вооружения. Она обещала уважать там суверенитет Украины и участвовать в политическом процессе. Вместо этого Москва продолжала русифицировать Донбасс, а затем вторглась в остальную часть Украины. Не желая вооружать жертв, Запад ответил санкциями после агрессии 2014 года. Для Путина же эта сдержанность сигнализировала: продолжай действовать, пока все идет хорошо.

Чего должен был хотеть добиться Запад кроме следования непреложному моральному императиву? Спасти невинную нацию от разграбления, в последний раз наблюдавшегося во время Второй мировой войны, когда нацистские армии систематически уничтожали мирных жителей. Увы, гуманитарный долг – ненадежный ориентир в управлении государством. На первом месте стоит корыстный интерес.

Итак, давайте заглянем за пределы морали и рассмотрим политический императив. На карту поставлен 77-летний европейский порядок, который, наконец, покончил с насилием и разрушением. Правило было таково: соперничеству и равновесию – да, имперским завоеваниям – нет. Однако путинская Россия – это ревизионистская держава, стремящаяся ниспровергнуть спасительный статус-кво. Путин хочет сертифицированной сферы влияния в Восточной Европе и возрождения старой советской империи, как он об этом постоянно повторяет.

Эта стратегия конъюнктурна – двигай свои пешки вперед там, где риски просчитываемы, как это было в Грузии, Крыму, на Донбассе. Кто будет следующим, если решимость Запада пошатнется? Предположим, США и их союзники связывают руки Зеленскому, сокращая поставки ему оружия. Кремль сделает вывод, что сокрушить Украину с помощью самолетов, ракет и дальнобойной артиллерии безопасно. Призом станет безболезненная победа.

Это смертельная дилемма для Запада. Путин не должен победить, но и Зеленский не должен победить слишком сильно. Сейчас, когда Украина продвигается вперед, а Россия колеблется, переговоры не скоро приведут к прочному урегулированию. Итак, как решить дилемму?

Сами принципы излагать нетрудно. Запад не оказывает украинцам одностороннюю услугу, помогая им вытеснить Путина. Осажденная нация также борется за драгоценную европейскую систему, расшатанную российским экспансионизмом. Таким образом, Украина возвращает Западу долг, бросая ему вызов. Она также защищает остальную часть Запада.

Суть дела заключается не в том, чтобы свергнуть Путина, что под силу только его собственному народу. Важно отрезвить его и сдержать авантюризм в долгосрочной перспективе. Крым, очевидно, потерян. Но признание других его завоеваний в этом третьем акте придало бы ему наглости. На глобальном уровне за ним наблюдают другие такие амбициозные ревизионисты, как Китай и Иран.

Йозеф Йоффе преподает международную политику и безопасность в Школе международных исследований Джонса Хопкинса. Он также является научным сотрудником Стэнфордского института Гувера.

https://time.com/6237910/putin-zelensky-ukraine-war-escalation/

Источник