ПТИЦА. Юмористический рассказ

Иван Иванович Иванов, профессор кафедры русской литературы “N”-ского государственного университета вышел в сквер, разбитый перед входом в alma mater, и устроился на пустующей скамейке.

У него было “окно” между лекциями, в библиотеке было душно, на кафедре профессор Мышинский ссорился с доцентом Калоедовой, а здесь была весна, пригревало солнце и старушка в антикварной шляпке кормила хлебом голубей.

Иван Иванович разомлел, расслабился и начал было погружаться в тему будущей научной работы “Русский человек на сквозняке истории”, и тут на скамейку рядом с ним села птица неизвестной породы. Ростом побольше скворца, но поменьше вороны. Спинка у этой птицы была зелёная, а грудка красная. Птица почистила клюв о скамейку, потом повернулась к Ивану Ивановичу и сказала на русском языке:

– А ты, профессор, дурак. И уши у тебя холодные.

Сказала так и улетела.

Иван Иванович посидел несколько минут в оцепенении. Потом достал из кармана телефон и набрал номер профессора Петрова, приговаривая:

– А уши-то причём? Уши как раз у меня вполне нормальные.

– Пётр Петрович! Дорогой! – сказал Иванов, когда профессор Петров промычал томное “Алё”. – Назначь мне время, потому что у меня проблемы. Сижу, понимаешь ли, на лавочке. А тут прилетает птица импортной раскраски и говорит, что у меня уши холодные… Хорошо… Хорошо… Понял… Спасибо, дорогой.

Иван Иванович немного успокоился, поднялся со скамейки и пошёл в библиотеку. Там он сделал выписку из Толкового словаря русского языка и из Толкового словаря Даля.

Словарь русского языка был краток: “Дурак, а, м. (разг.), 1. Глупый человек, глупец”.

У Даля информации было побольше: “ДУРАК м. дура ж. глупый человек, тупица, тупой, непонятливый, безрассудный. | Малоумный, безумный, юродивый. | Шут, промышляющий дурью, шутовством”.

А Большая Советская Энциклопедия вообще не имела такой статьи.

Иван Иванович отчитал последнюю пару лекций, перекусил в пирожковой на углу и поехал к Петру Петровичу на приём.

Пётр Петрович выслушал Ивана Ивановича внимательнейшим образом: всё- таки друзья со студенческих лет. И, мало того, что он выслушал подробный рассказ Ивана Ивановича, не перебивая, но и лично измерил ему кровяное давление и температуру тела. Причём температура ушей была измерена весьма находчиво. Термометр Пётр Петрович прикрепил к уху терпеливого Ивана Ивановича клейкой лентой. Записав всё на специальном бланке, Пётр Петрович дал Ивану Ивановичу направления на анализы.

– Вот, дорогой, – говорил Пётр Петрович, протягивая бланки направлений. – Будь внимателен. Кровь с восьми до десяти. Не завтракать! Анализы кала и мочи принесёшь в лабораторию в баночках.

– Я не знаю… – засмущался Иван Иванович. – У меня может не получиться с калом. Запор.

– Ты уж постарайся, брат, – развёл руками Пётр Петрович. – Дело серьёзное. Да я тебе слабительное выпишу. Примешь на ночь. А так всё у тебя в норме. Даже температура ушей. Что касается дурака, то я тут бессилен. Термин не научный. Если бы эта птица тебя дебилом обозвала или олигофреном, тогда другое дело. А то дурак. Несерьёзно… Да! Как твоя первая научная работа называлась?

– Русская цимонибия в лингвокультурогическом аспекте, – гордо ответил Иван Иванович.

– Вот видишь! Олигофрен такое не только не напишет, он такое не выговорит, – утешил Пётр Петрович друга.

– А как же мне… опровергнуть? – растерялся Иван Иванович.

– Ты к общественности обратись. Пусть коллеги по кафедре обращение в защиту подпишут. Или ещё что-нибудь. Это серьёзный выпад, Ваня. Это спускать на тормозах нельзя. Да! Ты в ФСБ зайди. Оставь заявление. Так и так – публичная клевета на отечественную науку.

– А вот это правильно! – согласился Иван Иванович. И уже через час сидел в кабинете дежурного офицера и подробно рассказывал о происшедшем.

– Это, гражданин профессор, хорошо, что вы сразу к нам обратились, – сказал офицер, закончив составлять протокол и пододвинув его Ивану Ивановичу для подписи. – Это, несомненно, козни вражеских разведок, тянущих свои грязные лапы к самому святому и дорогому, что у нас есть – к интеллектуальному богатству страны.

– Но это же была птица, – уточнил Иван Иванович. – Существо, так сказать, неодушевлённое.

– Ох, уважаемый гражданин Иванов, – только вздохнул дежурный. – С кем нам приходится иметь дело? Нам приходится иметь дело с изощрённым противником, вооружённым суперсовременными технологиями. Судите сами. Не так давно полковнику элитной воинской части, дислоцированной в Подмосковье, явилась оранжевая корова в балетной пачке и предложила сексуальные услуги в обмен на секретные шифры. Правда, полковник устоял перед соблазном, и наутро сообщил о попытке вербовки. К сожалению, оперативные мероприятия результата не дали. Корова эта как сквозь землю провалилась. А Вы хотите нас птичкой удивить. И всё же заверяю Вас, Иван Иванович, что мы приложим все усилия, чтобы оградить Вас от гнусной клеветы и потока оскорблений. Уж, в этом будьте уверены.

После этого Иван Иванович забежал к зав. кафедрой профессору Фёдору Феоктистовичу Фуфину и попросил поставить его персональный вопрос на ближайшем заседании, намекнув, что правоохранительные органы в этом очень заинтересованы. Фёдор Феоктистович только понимающе кивнул и напомнил Ивану Ивановичу, что ближайшее заседание состоится буквально завтра в семнадцать часов, и что его вопрос будет внесён в повестку дня в часть “разное”.

Радостный и возбуждённый вернулся Иван Иванович домой. Судя по всему, клеветники и интриганы в который раз уже потерпят сокрушительное поражение. И это не только радовало, но и вдохновляло.

– Что с тобой, Ванечка? – озабоченно спросила за ужином Людмила Петровна, жена и верная подруга. – Ты на себя не похож.

– Потом, Люсенька, потом, – отмахнулся Иван Иванович. – Скажу только одно: их интриги обречены.

После этого Иван Иванович запел “Врагу не сдаётся наш гордый Варяг” и пошёл в ванную.

Проснулся Иван Иванович в настроении прекрасном. Успешно справился с анализами и отвёз их в лабораторию. Там в коридорчике столкнулся он с радостным Петром Петровичем.

– Иван Иваныч! – обрадовался Пётр Петрович, – Как дела?

– Всё просто замечательно, – ответил Иван Иванович.- А у тебя как?

– Ещё лучше! – зашептал Пётр Петрович, схватив Ивана Ивановича за рукав, и отведя в сторонку, – Есть информация, что наша многолетняя работа будет удостоена Государственной премии.

– Поздравляю! – тоже прошептал Иван Иванович и оглянулся по сторонам. – А о чём работа? Ты мне не говорил ничего.

– Секретная работа, – смутился Пётр Петрович. – Но сейчас уже можно. Представляешь? Нам удалось доказать, что полноценный секс в 12,3 раза полезней мастурбации.

– Грандиозно! – ахнул Иван Иванович, – По этому поводу и по рюмке не грех. Приходите сегодня к нам. Посидим, обмоем.

– Обязательно, – заверил друга Пётр Петрович. – Правда, моя сегодня в оперу нацелилась. Но ты же знаешь – меня Бог слухом обидел. Я в этих филармониях засыпаю через пять минут. Так что… уломаю. Придём.

Заседание кафедры началось без задержек. Быстренько решили текущие вопросы и перешли к части “разное”.

– Коллеги! – начал Фёдор Феоктистович, – буквально на днях произошло событие, взбудоражившее всю общественность университета и, не побоюсь сказать, города. Залётная подозрительная личность публично оскорбила нашего коллегу профессора Иванова. А вместе с тем уши у профессора оказались нормальной температуры. Мы все, как один, обязаны выразить своё отношение к хулиганской выходке, тем более что из ФСБ уже звонили и рекомендовали. И не надо забывать при этом, что последней своей работой “Принципы рецепции поэзии Тютчева в лирике К. Льдова” профессор Иванов поднял авторитет отечественной науки на небывалую высоту. Поэтому считаю необходимым обратиться к общественности с обращением “Нельзя молчать!”, а так же поручить доценту Колотушкину написать в газету статью с названием: “Вы не дурак, профессор!” Прошу голосовать, коллеги.

Все были “за”, при одном воздержавшимся. Это профессор Бор уснул и поднял руку не тогда, когда было нужно.

Профессор Иванов приехал домой победителем. Душа пела и играла торжественные марши. Возле подъезда профессор остановился и стал шарить ключи в правом кармане брюк.

А тут подбежала собака неизвестной породы, сказала по-русски: “А ты дурак, профессор. И уши у тебя холодные”.

Потом подняла заднюю лапу и обгадила профессорские новые брюки.

г. Нью-Йорк

Ведущий литературного раздела – Семён Каминский.