КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Размышления в связи с 74-oй годовщиной высадки союзников в Нормандии 6-го июня 1944 г.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
“Протяжные рыдания скрипок осени
Мне ранят сердце щемящей тоской”, – эти начальные строки стихотворения французского поэта Поля Верлена “Осенняя песня” (Paul Verlain “Chanson d’autumne”) послужили закодированным сообщением Би-Би-Си, известившем Французское Сопротивление о начале операции “Оверлорд”, которой называлась высадка Британских, Американских и Канадских войск альянса на территорию Франции Нормандия в 1944 году и которая явилась одним из решающих событий Второй мировой войны (ВМВ), ускорившим разгром фашизма.
Это были одни из самых любимых строк моей мамы Аллы Дунаевской (1920, Одесса –2010, Питтсбург) не только из-за их поэтической ценности, но и по ассоциации с одним из наиболее долго oжидаемым союзниками событий Второй мировой войны. Алла любила поэзию и романтизировала многие вещи, связанные с Францией. Эти строки немного приоткрывают окно в её духовный мир. С целью более полно отразить её образ, а также образы нескольких других ушедших близких, хороших и интересных людей, я посвятил ей книгу “A Daughter of the ‘Enemy of the People,’” Xlibris, 2018. Эти мемуары, “Дочь Врага Народа”, прослеживают историю семьи автора в течение ХХ столетия и дают свежий взгляд на жизнь в Советском Союзе и эмигрантский опыт в Америке. Одновременно, основываясь на современных исторических исследованиях и уникальных данных из архивов автора, мемуары освещают также ряд важнейших геополитических событий прошлого века, включая ВМВ, Холокост и Сталинские репрессии, одной из невинных жертв которых оказался дед автора по материнской линии.
Мать автора, Алла Львовна Дунаевская, в форме медсестры эвакогоспиталя (1942-1945). После окончания Ростовского Мединститута в 1947 г., была зав. рентген. кабинетом в поликлиникax Мурманскa (1949-1960) и Латвии (1961-1981), выполняя также функции главного рентгенолога курортов Латвии (1963-1981). После иммиграции в Америку в 1982, входила, c середины 1990-х по 2010 г., в штат почётных сотрудников радиологического отделения госпиталя Форбс в Монровилле, Пенсильвания.
Последующий текст в этой статье, освещающей ряд элементов операции “Оверлорд”, и в особенности историю с вышеупомянутыми строфами, представляет русский перевод соответствующего раздела моей книги. В нём задействованы несколько литературных ссылок, включая:
***
С первого месяца вступления России в войну Сталин требовал, чтобы Великобритания и, позже, США открыли второй фронт во Франции. В это время военная доктрина считала, что русские будут полностью разгромлены за три месяца или даже меньше. Только благодаря героическому сопротивлению Красной Армии (усиленной свежими силами, снятыми с маньчжурской границы), огромным территориям, которые пришлось захватывать немцам, осенней распутице и чрезвычайно холодной зиме, наступление нацистов было остановлено под Москвой в декабре 1941 г. Открытие второго фронта только Англией (Америке еще предстояло вступить в войну) было бессмысленно. Однако Рузвельт и Черчилль не могли сказать Сталину, что у них не было намерения высадиться во Франции, реализовав его только в 1944 году.Со временем Сталин убедил себя, что его союзники были готовы предоставить Вермахту возможность самому сломать себе шею в суровой борьбе против готовых к испытаниям русских людей. Он мало думал о трудностях, связанных с организацией штурма амфибиями хорошо укрепленной береговой линии немцев, и даже предложил четыре дивизии русских войск для этих целей. У Черчилля был соблазн поймать Сталина на слове, и он бы сделал это, если бы у него были свободные суда. [1]
В то же время Сталин не высказывал большой благодарности за помощь, получаемую от союзников по Ленд-Лизу, хотя помощь стоила больших потерь и в судах, и в людях. Действительно, как явствует из его писем, он старался скрывать от советских людей информацию об иностранной помощи, настаивая на том, чтобы самолеты были доставлены на территорию вне СССР и без пилотов, которых союзники предложили для обучения русских летчиков.
Надежды на открытие второго фронта постоянно жили в душе всего советского народа, как и в семье Аллы. Тема открытия второго фронта до сих пор жива и в наших российских иммигрантах, когда они собираются поговорить по душам. Часто эти разговоры происходят во время Memorial Day (День памяти погибшим в войнах) и D-Day (День Д – общепринятое военное обозначение дня начала какой-либо военной операции. Наиболее известный День Д – дата высадки союзных войск в Нормандии 6 июня 1944 года). Зачастую дискуссии об этом грандиозном событии (см., например, соответствующую статью Марка Зальцберга в этой газете, опубликованную пару лет назад) принимают острый характер в ответ на то, что американские средства массовой информации прославляют высадку в Нормандии и относят разгром нацистов исключительно к этому событию, таким образом игнорируя в глазах русских иммигрантов огромные жертвы советских людей.
В конечном счете, потери немцев именно на Восточном фронте составили около 90% от всех потерь за ВМВ. Кроме того, следуя битве в Нормандии, союзным войскам в Европе противостояло только около 60 немецких дивизий, многие из которых были существенно ослаблены, в то время как на Восточном фронте больше четырехсот дивизий с каждой стороны воевали в течение трех лет. Тем не менее, высадка союзников в Нормандии была колоссальной помощью, но Германия к этому времени уже проигрывала войну. Закончить её скорее означало сберечь жизни сотен тысяч советских солдат. За время битвы за Нормандию, длившейся с 6 июня по 21 августа, потери, не считая пленных, составили более 400,000 солдат с обеих сторон, включая убитых, раненых или пропавших без вести.
Признавая могущество Соединенных Штатов и будучи слабо осведомлены о трудностях высадки через Ламанш на укрепленную нацистами оборону европейской береговой линии, многие русские иммигранты до сих пор спрашивают, почему высадка в Нормандии не произошла раньше лета 1944 года.
Многие забывают о том, что, объявив войну Германии в 1939 г., Франция и Англия тем самым уже открыли второй фронт на западе, в то время как СССР стал союзником Германии. Одной из причин этого была непоследовательная политика Англии и Франции (или, по крайней мере, атмосфера взаимного недоверия), которые в августе 1939 г., за неделю до пoдписания пакта Молотова-Риббентропа, отклонили попытки СССР заключить пакт с ними.
Далее, хотя Америка сохраняла нейтралитет, она наложила эмбарго на поставку нефти в Японию, что, в конечном счёте, изменило направление её агрессии с севера (СССР), как того требовал Берлин от своего союзника по оси, на юг. При этом Англия, хоть и выстояла блицкриг, была ослаблена и без американской помощи не могла бы организовать десант через Ламанш. В свою очередь, после вступления в ВМВ в декабре 1941 г. Америка воевала на нескольких фронтах. Сначала это был фронт на Тихом океане, затем военные действия в Африке в 1942 году, после этого – Северная Атлантика и, наконец, европейский фронт после захвата Сицилии в июле 1943 года. При этом Америка и Великобритания продолжали военные действия с Японией на тихоокеанском театре до победного конца в 1945 г.Однако, некоторые историки утверждают, что члены западного альянса, особенно Черчилль, намеренно откладывали открытие второго фронта во Франции. Они полагают, что Черчилль втайне надеялся, что Германия и Советский Союз опустошат и обессилят друг друга на Восточном фронте, дав возможность западным силам легко расправиться с обоими, когда придет момент. Согласно мнению этих историков, высадка на севере Франции в 1944 году, когда стало очевидным, что дела Германии плохи, была необходима для предотвращения распространения советской программы тоталитаризма и подавления персональных свобод и демократии во многих странах Европы. Существует также взгляд, что высадка в Нормандии была первым залпом Третьей мировой войны или, по крайней мере, началом Холодной войны.[2]
Ho по моему мнению домашнего генералa (an armchair general), такие взгляды отражают только полуправду и вынуждаются скорее политическими взглядами некоторых левых университетских профессоров, чем объективным анализом. Если взять за его номинальную стоимость предположение, что высадка союзников во Франции в 1944 г. произошла лишь вследствие желания Черчилля остановить распространение коммунизма в Европе, то становится ясным даже из отрывочной информации, посвященной рассматриваемому вопросу и собранной в моей книге, что союзники не были готовы к этой операции раннее. Одним из примеров, подтверждающим мою позицию, является разгромный для союзников рейд на Дьепп (важный в военном отношении порт на атлантическом побережье Франции) в августе 1942 г.
“Рейд на Дьепп стоил многих жизней. Из 6000 человек, которые приняли участие в высадке, 4384 или 73% были убиты, ранены или пропали без вести. Всё оборудование, которое было доставлено на берег, было уничтожено. Королевский флот потерял 550 моряков и 34 корабля. Королевская авиация, в крупнейшем за всю войну однодневном воздушном сражении, совершила 2617 вылетов и потеряла 106 самолётов, в то время как потери Люфтваффе составили 170 аэропланов.
Какой урок дал нам Дьепп? Ясно, что недостаток гибкости в операции Jubilee имел жизненно важное значение. План любой будущей высадки на побережье должен включать гибкость (т.е. возможность быстрого изменения плана операции по необходимости – Прим. автора). Второе. Корабельный огонь по береговым батареям и судам противника оказался очень неэффективным. Ни “Бисмарк”, ни “Гинденбург” (соответственно крупнейший в мире линкор и мощный крейсер немцев. – Прим. автора) не пострадали, и огонь их орудий привёл к гибели многих десантников на берегу. Уроки Дьеппа были воплощены в жизнь на D-Day. В частности, береговые укрепления и артиллерия немцев были подвержены мощной атаке с воздуха и корабельной артиллерии, прежде чем началась непосредственная высадка.”[3]
В Советском Союзе мы читали книги о жизни в оккупированной нацистами Европе, одна из них – книга Ганса Фаллады “Каждый умирает в одиночку”. Книга произвела сильное впечатление на мою маму и остальных членов семьи и часто становилась темой обсуждения. После нашей иммиграции в Америку мы узнали много нового о подготовке и исполнении операции по высадке союзников в Нормандии. Моя мама была чувствительной натурой, которая романтически воспринимала французское Сопротивление, и была тронута поэтизированным кодом, которым Би-Би-Си сообщило Сопротивлению о высадке в Нормандии. Это было описано в книге Корнелиуса Райана “Самый долгий день”, которую я подарил моей матери в ее шестьдесят четвертый день рождения. Код базировался на фразе из поэмы французского поэта Поля Верлена “Осенняя песня”. Первая строчка этого стихотворения, которая в моём перeводе на русский звучит как «Протяжные рыдания скрипок осени», означала, что высадка англичан и американцев неминуема. Вторая строчка, сообщавшая об атаке в течение 48 часов, звучит примерно так: «Ранят мое сердце щемящей тоской».
Алла знала и любила поэзию и часто декламировала запомнившиеся строки в разных случаях жизни. Она сохранила эту привычку до конца своих дней. Когда она постарела, она помогала себе замедлить возрастное ослабление памяти, читая на память разные стихи, и вместе со мной проверяла правильность текста. Строки Верлена, использованные как Би-Би-Си код, были одними из наиболее любимых, которые она часто повторяла.
Силы Альянса проводили долгую и большую работу, чтобы сохранить в тайне время высадки, таким образом надеясь обмануть немцев и заставить поверить, что нападение с воздуха и моря произойдет у Дувра в Па-де-Кале (Pas-de-Calais), а не прямо через Ламанш. До самого последнего дня, когда Эйзенхауэр распорядился военно-морскому флоту, готовому к высадке, вернуться в порт из-за яростного шторма (самый сильный за предыдущие 20 лет) была опасность, что немцы заметили корабли и подготовились к возможной высадке. Этого не произошло. Адольф Гитлер полагал, даже после высадки сил Альянса, что все это было прикрытием перед последующими действительными событиями. Еще более удивительным было то, что у высшего командования вермахта было много предупреждений о наступлении сил Альянса. Немецкий шпион, по кличке Цицерон, в Британском посольстве в Турции сообщал начальству в Берлине, что Би-Би-Си в Лондоне предупредит французское Сопротивление о высадке, передавая кодовое послание из двух частей.[4] В послании предполагалось использование вышеуказанной поэмы Поля Верлена “Осенние песни”.
После озвучивания второй части кодированного послания 5 июня 1944 года появились широкомасштабные разрушения железных дорог и другие подрывные действия французского подполья, часто действующего в координации с британскими коммандос, заброшенными заблаговременно. Германская разведка перехватила эти послания и даже сообщила в Берлин, но верховное командование не привело войска в состояние готовности. Во всяком случае, они не привели в готовность даже корпус седьмой армии, которая была дислоцирована вдоль побережья Нормандии. Некоторые историки подозревают, что оплошности немцев были вызваны саботажем некоторых военных акций фельдмаршалом Рундштедтом, командующим германскими войсками на западном фронте, который, якобы, сочувствовал антигитлеровским заговорщикам, среди которых находился и фельдмаршал Роммель.
Немцы подготовились к военным играм 6 июня у Ренна, во Франции, примерно на восемьдесят миль южнее территории высадки американцев, названной Omaha Beach, и многие высокопоставленные офицеры отсутствовали в укреплениях, расположенных на северном побережье Нормандии. Особенно важно было то, что Роммель, ответственный за немецкую линию обороны, был далеко от своего штаба в Ля Рош-Гийон (La Roche-Guyon), примерно 75 км севернее Парижа. Роммель отправился в Германию навестить жену и встретиться с Гитлером. Еще больше ухудшило положение немцев то, что Германское высшее командование передислоцировало последние оставшиеся действующие части Люфтваффе из Нормандии обратно в Германию, оставив только два самолета, способных подняться в воздух. Они незамедлительно атаковали британские войска во время высадки и драпанули в тыл.
Немцы не были одиноки в своих ошибках. Со стороны союзников тоже было достаточно проблем. Один из наиболее ярких случаев – сообщение прессы от 3 июня 1944 г. Разработанное штабом Эйзенхауэра, оно информировало: «Генерал Эйзенхауэр сегодня объявил о высадке войск Альянса во Франции». Конечно же, это оказалось ошибкой. Это была небрежность при проверке техники оператором телетайпа в редакции, однако, немцы перехватили это сообщение. Не видя никаких действий со стороны военно-морских сил противника, немцы просто игнорировали это сообщение.
Надежды русских об открытии Альянсом второго фронта в Европе не были абстрактными идеями. Ожидание скорого открытия второго фронта поддерживалось cоветским правительством и использовалось для поднятия боевого духа солдат Красной Армии. Любое выражение сомнения об открытии второго фронта в начале войны было наказуемо. Сомневающихся могли отдать под трибунал.
Мать рассказывала мне следующую историю.
В 1943 году мой отец подписал письмо в поддержку невиновности его друга Юрия М. Он был офицером, обвиненным в нарушении вышеуказанной политической доктрины, и таким образом находился под угрозой военно-полевого суда. Действия моего отца в защиту его друга были очень храбрым поступком в то время. “Нарушение” состояло в том, что Юрий в своем письме к родителям выразил сомнение (обнаруженное полевой цензурой), что союзники откроют второй фронт в течение 1943 года. Как мы знаем теперь, он оказался прав в своих предположениях. Отклонение от правил официальной политики всегда потенциально опасно, но в те дни в России это было делом жизни и смерти. К счастью, другу моего отца удалось избежать наихудшего (тюрьмы, расстрела или штрафбата).
При планировании высадки во Франции, Великобритания и Америка рассматривали возможность высадки не только на северо-западе Франции, но и на юге. Однако окончательно на место высадки и даже на её задержку повлияли такие “прозаические” факторы, как, например, недостаток десантных судов, производимых в доках на реке Огайо (один из притоков Миссисипи) возле Питтсбурга, а также в Иллинойсе. По Миссисипи десантные корабли шли в Нью-Орлеан, где оснащались и дальше шли в места назначения, т.е. в места десантных операций союзников.[5]
Заканчивая это эссе об одном из важнейших событий ВМВ, остаюсь в догадках о том, каким образом Сталин намеревался доставить несколько советских дивизий в Англию осенью 1941 г., как он это предлагал Черчиллю для скорейшего открытия второго фронта. Учитывая, что атлантический вал с его мощными укреплениями ещё не был тогда полностью готов, высадка (дай Черчилль корабли, которых у него не было) вполне могла быть менее кровопролитной, чем в 1944 г., и война, может быть, могла уже закончиться в 1941-1942 гг. С другой стороны, даже при наличии кораблей, почему Черчилль мог надеяться на успех, когда лишь год назад, в 1940 г., Англо-Французская армия с большими потерями эвакуировалась из Дюнкерка.
Может быть, читатели помогут мне разрешить эти вопросы из сферы альтернативной истории.
Прошу также особо ретивых читателей не цепляться мёртвой хваткой мне в горло, если какие-либо данные, приведенные в статье, не совсем соответствуют тем знаниям, что они приобрели когда-либо. Как известно, специфическая информация военного и даже политического характера широко варьируется в литературе. Я буду считать свою миссию выполненной, если эта статья вызовет интерес у читателя к рассматриваемым важным событиям не такого уж далёкого прошлого и в какой-то степени передаст “физику”, лирику и мистерию этих событий.
© 2018 Valery Dunaevsky
Валерий Дунаевский, Ph.D., ученый, автор многочисленных патентов и биографико-исторических мемуаров “A Daughter of the ‘Enemy of the People,’” о жизни в СССР в середине ХХ столетия.
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.