Проклятая могила

В 20-х годах прошлого века именно отсюда под руководством Хадж Амина Хусейни шли толпы арабских погромщиков, убивавших евреев именем их пророка Моисея…

Это место мало кому известно. Оно не слишком привлекательно как туристический объект и расположено далеко от главных магистралей Израиля. Чтобы попасть сюда, нужно хорошо знать дорогу — в противном случае нетрудно заблудиться и оказаться в не слишком приветливой арабской деревне в глубине Иудейской пустыни. Тем не менее, свернув на узкое шоссе между перекрестками Альмог и Мишор Адумим, а затем — на проселочную дорогу, путник увидит словно вырастающий из красноватого оттенка пустыни (не случайно Маале-Адумим — “Красный подъем”) странный пейзаж: четырехугольник с приземистыми белыми куполами и возвышающимся над ним минаретом. Это и есть “могила Наби-Муса”, или в переводе с арабского могила Пророка Моисея…

Самый близкий из известных городов отсюда — Иерихон, около 7 километров. От Иерусалима это не слишком радующее глаз место отделяют около 20 км. В ясную погоду отсюда можно увидеть гору Нево, с которой перед Моисеем открылась Земля Израиля. Тем не менее, к самому Моисею место никакого отношения не имеет — ветхозаветная традиция не позволяет нам указать точку на карте, где он был похоронен. “И умер там Моисей, раб Господень, в земле Моавитской, по слову Господня; и погребен в долине Земли Моавитской против Беф-Фагора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня” (Втор. 34, 5-6).

Единственный намек в этой фразе — Беф-Фегор (или дом Фегора) — моавитский город, где, как указывает нам Второзаконие, находился культ богу Ваалу. Но где располагался сам Беф-Фегор, неизвестно, а все остальное — домыслы и мифы, созданные последующими религиями. Так, христианские летописцы Евсевий и Иероним считают, что Беф-Фегор находится рядом с горой Фагор, напротив Иерихона.

В конечном счете, средневековая христианская традиция поместила могилу Моисея на западном берегу реки Иордан, а мусульмане, успешно модернизировавшие прежние религии по своему усмотрению, нашли даже место захоронения еврейского пророка.

В конце XIII века мамлюкский правитель Бейбарс, выкорчевывавший все следы присутствия крестоносцев и утверждавший места мусульманских поклонений, объявил, предусмотрительно сославшись на авторитет Саладина, что нашел место захоронения Моисея. (Точно так же он “нашел” и места других библейских пророков и соратников Мухаммеда, причем большинство из них поразительным образом отыскивались на месте христианских святынь и церквей.) В собственно исламских текстах нет ни малейшего намека, где именно может находиться могила Моисея, которого, как известно, мусульмане чтут наряду со всеми еврейскими пророками и царями. (Причем сейчас уже не столько чтут, сколько просто называют своими.) По преданию, Мухаммед утверждал, что могила находится у подножия Красной горы, однако таких гор с красноватым оттенком в Иудее множество. Так или иначе, здесь был обнаружен “могильный камень Наби-Муса”, над которым, по повелению Бейбарса, возведены мечеть и стены, дабы тот “покоился в мире и благословении”. Факт, что на месте могилы “пророка Мусы” уже находилась христианская часовня в память о Емфимии — христианском святом V века, его не смутила. Мусульманская традиция зачастую использовала культовые места других религий (как, например, византийскую церковь на месте нынешней мечети Эль-Акса), чтобы, перестроив и придав восточный облик, превратить их в собственные места поклонений.

Побудить Байбарса выбрать именно это место посреди пустыни могло древнее языческое капище, позднее превращенное мусульманами в могилу Макама эль-Рои — главного пастуха Итро (тестя Моисея). Место это, по идущему испокон веков поверию, обладало мощной магической силой, и пастухи приводили сюда скот для успешного воспроизводства. Еще одно объяснение — редкая геологическая порода в этой части Иудеи, содержащая битумные сланцевые камни, которым местные бедуины приписывают чудодейственные свойства. Живущие здесь племена — от древних язычников до арабов — собирают их и бросают в огонь. Сгорая, черные камни превращаются в золу, из которых местные знахари производят амулеты. Сланцы здесь, по расположенной поблизости “могиле”, называют “камнями Моисея”.

Если бы Моисей увидел и свое “захоронение”, и дела, которые вершились от его имени, он перевернулся бы в могиле… Но история продолжалась.

Спустя два века комплекс вокруг “могилы Наби-Муса” существенно разросся: мамлюки возвели здесь двухэтажный караван для паломников, побелили и украсили стены, надстроили над стеной многочисленные купола и покрыли гробницу зеленой драпировкой с арабской вязью. Поблизости было разбито мусульманское кладбище.

Впоследствии “могила Наби-Муса” превратилась в первую остановку на пути паломников в Мекку, и постоялый двор был расширен и украшен. После падения династии мамлюков комплекс был заброшен и медленно разрушался, пока турки в начале XIX века не приняли решение реставрировать его и даже наделить дополнительным религиозно-мистическим смыслом. Одновременно они сделали хранителями влиятельный клан Хусейни, к которому принадлежал печально известный Хадж Амин Хусейни.

В день, совпадавший с днем христианской Пасхи, тысячи мусульман — главным образом из Иерусалима — отправлялись в Наби-Муса. Пестрые толпы правоверных, в сопровождении барабанщиков и музыкантов, пешком, на верблюдах и ослах, мужчины, женщины и дети, с танцами и песнями, под эскортом турецких солдат, муфтия и турецкого губернатора шли сюда из Иерусалима, чтобы принять участие в недельном фестивале. Одновременно пастухи гнали скот на могилу Макама эль-Рои, веря, что чудодейственная сила этого места умножит приплод овец, коз и коров. Посещение могилы сопровождалось крайней экзальтацией и истерическим возбуждением.

Английский журналист Филипп Грейвс описывает возвращение верующих в Иерусалим из паломничества к Наби-Муса: “Когда они вошли в Старый город, их возбуждение достигло крайнего накала. Мужчины шли с застывшими глазами, приплясывая, совершая странные движения, крутясь вокруг себя, как зачарованные, в диковинном танце — крайне возбужденные, с непокрытыми головами, так, что их волосы развивались по ветру. Процессию замыкали несколько человек, горделиво несущих зеленое знамя, которых сопровождала стража из десяти человек, вооруженная саблями. Втягиваясь в узкую улицу Давида, уходящую вниз и разветвляющуюся по Старому городу, они, кружась в своем разноцветном танце, терялись в его лабиринтах”.

Путешественники начала XX века насчитывали толпы паломников в 10-15 тысяч человек. “Влиятельных сановников, участвовавших в процессии, угощали кофе, а толпы паломников развлекали пляшущие дервиши, заклинатели змей, фокусники и глотатели горячих углей”, — описывает паломничество британский священник Джон Уэйли.

Эти массовые и красочные ежегодные паломничества, при всей их экзотичности, как оказалось, вовсе не были безобидными. Тысячи одурманенных, опьяненных наркотическими парами и доведших себя до экстаза верующих были легким орудием в руках религиозных проповедников, уличных горлопанов и местных властей, стремившихся направить в нужное им русло потенциальную энергию взвинченной толпы. Уже в конце XIX века, турки, вынужденные отражать давление намного более сильных западных держав, начали подстрекать паломников против местных христиан, причем тон задавал губернатор Иерусалима Рауф-Паша. Тем не менее, турки, как и надлежит опытной и изворотливой деспотии, умело регулировали страсти, то подогревая их, то укрощая беснующиеся толпы, чтобы не спровоцировать чересчур враждебную реакцию Запада.

Вследствие ухода турок из Палестины и появления здесь колониальной администрации, мало знакомой с обычаями и повадками местного населения, образовался своего рода вакуум власти, и вот тогда и пришел час достославного Хусейни, иерусалимского муфтия и члена клана — хранителя Наби-Муса. В 1920 году он обратился к толпам разгоряченных паломников, собравшихся на “могиле Моисея” с призывом “бить евреев” Иерусалима. Призыв был подхвачен, и тысячи вооруженных чем попало погромщиков устремились в Святой город, заражая своим фанатизмом местное население.

Так началась волна погромов, достигшая своего апогея в 1929 году в Хевроне… Толпа, которую раньше турки умело обуздывали и удерживали от чрезмерного кровопролития, не встретила в 1920 году сопротивления нерешительных англичан, и это обстоятельство убедило Хусейни и его свору, что отныне им все дозволено. В известной мере так оно и было…

В конечном счете, когда “интифада” конца 30-х годов перекинулись с евреев на самих англичан, последние запретили праздничные церемонии, а затем их примеру последовали и иорданские власти, правившие здесь с 1948 по 1967 год и отдававшие себе отчет, какую опасность представляет собой запал взвинченной до предела невежественной толпы.

Сегодня Наби-Муса мало чем интересно. Странное и мрачное сооружение в Иудейской пустыне, оно в последнее время используется властями ПА как центр для реабилитации наркоманов. К могиле Макама эль-Рои по-прежнему, как и тысячи лет назад, пастухи приводят скот, а на соседнем кладбище жители окрестных деревень хоронят умерших.

Эти места хранят зловещую память о событиях почти столетней давности, предупреждая и напоминая, как легко религиозный экстаз на Ближнем Востоке трансформируется в ненависть, а убийства и погромы освящаются именем пророков. Горький парадокс истории: евреев арабы шли убивать с именем Моисея…

Александр Майстровой, “Новости недели” — “Континент”
Фото автора