Про знакомого-незнакомого писателя из воспоминаний

Дело было в застойные годы.

Прихожу как-то я к знакомому П-у: выпить-закусить чем Бог послал, то есть водки под плавленый сырок. А его жена мне заявляет:

— Ты не шуми — у нас писатель К. спит.

Я даже удивился: с чего это писатель К. будет у них спать, разве у него собственного дома нет? Но вида не подал и спрашиваю с ехидцей:

— Это какой же писатель К., который про Михрютку пишет?

— Он самый, — отвечают мне, — он сейчас утомился от писания и отдыхает после некоторого расслабления после написания.

— Понятно, — отвечаю, — налейте мне, тоже хочу расслабиться.

Налили просимого, принялись мы расслабляться. Очень хорошо у нас получалось, как вдруг раздался шум и выполз из соседней комнаты некто худой высокий и лохматый.

— Ага, водку жрете, сволочи! — закричал он. — Без меня!

И снова пошел спать. Это и был писатель К., которого я увидел тогда в первый раз и еще больше зауважал. Да и как не зауважать человека, который проснулся и первым делом замечает ужасное безобразие: люди собрались и пьют без него? Какой талант! Какой матерый человечище! Не нам, графоманам, чета!

Потом однажды на улице я встретил своего друга Виталия Скуратовского (ныне жителя города Хаммельна, что в Ганноверской губернии) и его одноклассника, тоже писателя-юмориста Мишу Липскерова (ныне отца известного молодого драматурга).

— Пойдем с нами! — закричали одноклассники. — Писатель К. премию «Клуба 12 стульев», что в «Литературной газете», получил!

— За Михрютку? — удивился я. — Или за “Мозговую косточку”?

— За все скопом! Пойдем скорее, а то другие умные ее без нас пропьют!

Я сразу же согласился: во-первых, в то время, чтобы не потерять литературную форму, писал под псевдонимом юмористические рассказы, во-вторых, всегда мог сослаться на знакомство с писателем К.— я же наблюдал его спящим!

Прошло время и сталкиваюсь с писателем К. возле кассы издательства “Молодая гвардия”. Поинтересовался, много ли он получил и за что. Оказалось, огромную сумму, как и я — рублей шестьдесят или сорок. А заплатили ему за внутренние рецензии, как и мне.

Разговорились, идя к лифту, где кто и кого рецензирует.

Оказалось, что писатель К. паразитирует на производственных романах и получил свои кровные за то, что отрецензировал пришедший самотеком (то есть, из почты) роман, где варили пельмени и сталь. Я в свою очередь паразитировал в редакции фантастики, где только что отрецензировал роман про то, как где-то на астероиде у кого-то дюзы заклинило.

Писатель К. все время всматривался в меня, словно прицеливался или хотел спросить: откуда я его знаю.

Еще через некоторое время наши пути перехлестнулись в Министерство культуры, куда мы оба принесли продавать свои пьесы. Поскольку писатель К. к тому времени написал много одноактных пьес, их даже напечатали в помощь художественной самодеятельности, то и очередную пьесу у него купили. Правда, она оказалась в двух актах и называлась красиво: “Маленькие голландцы”. У меня пьесу не купили, потому что я не был настолько покупаем, как писатель К.

Потом меня в очередной раз арестовали бравые молодцы с Лубянки, и я в очередной раз отправился в далекие края. Правда, теперь ближе, чем в прошлый. И в этой ссылке, купив в киоске журнал “Современная драматургия”, я прочитал маленький шедевр писателя К. — тех самых голландцев. В пьесе не было его былого юмора. Она была пронзительна, как первый глоток с похмелья и потому нежна и беззащитна.

Удивляюсь, как ее тогда напечатали!

Потом — Горбачев, потом — амнистия, потом — перестройка, потом я впервые еду за границу сквозь приоткрывшийся железный занавес. О, это отдельная тема — первая поездка к эмигрантам в гости. И встреча старых друзей!

Вернулся я в Россию представителем антисоветского издательства, в роли которого пробыл три года, постоянно катаясь во Франкфурт и обратно. С каждым разом возвращаться в Страну Недоразвитого Социализма из Страны Экономического Чуда становилось мучительнее и мучительнее. Уже мой друг Виталий Скуратовский, видя мои страдания, решил не испытывать судьбу и сразу разрубил узел: перебрался в город Хаммельн.

А я на что-то надеялся, работал в писательской газете заместителем редактора, писал книжки, пытался издавать.

Отдыхая осенью в писательском Доме творчества в подмосковном Переделкино, я увидел писателя К. Как мне рассказали, он недавно в очередной раз женился, не пьет, но в буфет писательской богадельни заглядывает по привычке.

В газете, где я работал, мне пришло в голову открыть новую рубрику: “ЧТО МЫ ПИШЕМ”, чтобы братья-писатели делились творческими планами.

— Вот кто должен поделиться творческими планами! — понял я, увидев писателя К. Но стесняясь (а вдруг по привычке не узнает), послал к нему брать интервью, приехавшего в гости собственного сына, сотрудника той же газеты.

А когда газета вышла, то я подошел к писателю и вручил номер.

Писатель К. удивился, но прочитав заметку о своих творческих планах, удивился еще больше.

— У меня к вам маленькая просьба… — со старой робостью обратился я к нему. Он подозрительно вгляделся в меня, но не узнал. Как всегда.

Дело в том, что я решил вступить в Союз писателей. Книг, изданных за рубежами Советского Союза у меня хватало. Правда, все они были антисоветскими. А в тогдашней России у меня вышла всего одна книжка, буквально пару месяцев назад, но и она уже успела причинить мне неприятности своим антисоветским содержанием. Хотя, учитывайте, что Советского Союза почти не существовало: был 1991 год.

Для вступления в тогдашний творческий союз требовались две рекомендации членов Союза писателей со стажем. Без стажа нельзя. Рекомендации евреев нежелательны. Если уж еврей, то очень известный. Черносотенца тоже нельзя. Даже очень известного и со стажем. Секретаря Союза писателей или члена приемной комиссии тоже нельзя.

Представляете заковыку? И обязательно нужны изданные книжки.

Это теперь, когда в Союз принимают по списку 30-40 человек, на которых в общей сложности приходится две опубликованные книги стихов, — просто. А тогда, в переходное время?

Писатель К. брезгливо сморщился и спросил, кто мне дает вторую рекомендацию.

Я сказал, что Юрий Коваль, известный детский писатель, который подходил под все градации и ранжиры приемной комиссии.

Рекомендация ныне покойного старого друга Юры лежала у меня в кармане, где он высказывал удивление, почему сих пор такой замечательный и известный всем человек, как я, не являюсь членом нашего творческого союза?

Прочитав рекомендацию Коваля, писатель К. еще более заподозревал меня и заявил, что у него нет времени писать мне рекомендации, и дело совсем не в том, что я работаю в писательской газете, а он моих произведений не читал, а дело совсем в другом.

— Вы сами напишите себе рекомендацию, а я подпишу, — предложил он и ушел в свой зеленый коттедж, который еще не успели приватизировать новые русские евреи.

Но писать самому себе рекомендации я тогда не умел и нашел выход, попросив общего с писателем К. знакомого потомственного драматурга Валентина Т. написать ее. Такая постановка дела удовлетворила всех.

Найдя писателя К. в Центральном Доме литераторов за столом в окружении веселой компании, я подбежал к нему и радостно закричал:

— Писатель К., дорогой, огромное спасибо! Если бы не вы, меня никогда бы ни приняли в Союз писателей!

Он с удивлением посмотрел, и я похолодел — писатель К. снова меня не узнал.

— Я здесь ни причем! — воскликнул он.

— Как ни причем?! Вы же написали мне рекомендацию!

— Никакой рекомендации я не писал. Я вообще, никогда никого никуда не рекомендую, — сообщил писатель К. в назидание потомкам и отвернулся к своей веселой компании.

…Но промчались годы, как писал кто-то в прошлом или позапрошлом веке.

Давно нет газеты, где я когда-то служил, давно нет города, где я родился, и страны, где жил.

Другая у меня историческая родина и другой город, в котором мой дом.

Но как-то звонит мне из Москвы жена писателя Р. писательница Алла и прямо с ног меня сшибает сообщением:

— А знаешь ли ты, что писатель К. эмигрировал и живет теперь на твоей новой исторической родине?

— Интересные дела! — говорю я, сшибленный с ног, лежа на полу. — Но надеюсь, что теперь он меня узнает?

— Да что ты! — отвечает мне милейшая женщина. — Никого он не узнает и не узнает, он теперь такой гордый стал…

На другой день отправляюсь на вокзал, покупаю местный желтый листок на русском языке, раскрываю, листаю и что я вижу?

Совершенно верно! Юмористический рассказ писателя К.

Вздохнул я и посмотрел на карту: где же находится тот город, в котором писатель К. проживает. Надо поехать, познакомиться все-таки по-настоящему…

От души поздравляем с юбилеем Владимира Батшева — главного редактора журналов «Литературный европеец» и «Мосты», председателя Союза русских писателей Германии. Искренне желаем нашему коллеге крепкого здоровья, радости, новых творческих свершений!