Владимир Соловьев | Призрак Маркса бродит по миру

140 лет со дня смерти. Еще как был прав великий Монтень, когда говорил, что нельзя судить о человеке, пока тот не умер. В том смысле, что судьба напоследок может еще то коленце выкинуть. Добавлю от себя: не только при жизни, но и post mortem. Посмертная жизнь Карла Маркса – прямое тому свидетельство.

Карл Маркс без бороды

Хочешь не хочешь, а пора признаться в одной своей журналистской ошибке.

Был грех: как-то написал я эссе «Карл Маркс без бороды» – в том смысле, что с коллапсом советской империи, когда марксизм перестал быть официальной догмой у меня на географической родине, Маркс остался без марксизма. Что ощипанный петух.

Лучшей мишени не придумаешь. Одна борода чего стоит. Что у нашего графа Льва Николаевича: борода с претензией. Не меня одного – его борода раздражала многих. Герберт Уэллс в своей книге «Россия во мгле» считал, что именно борода выдает в Марксе самодовольного тщеславца и предлагал ее мысленно сбрить – что останется от основоположника марксизма? Говорят, ЦРУ планировало в свое время с помощью специального шампуня вывести знаменитую бородищу Фиделя Кастро, лишив его тем самым авторитета среди кубинцев. В самом деле, представьте себе Карла Маркса, Фиделя Кастро или Льва Толстого безбородыми?

Вот именно!

Карикатурист «Нью-Йорк Таймс» пошел по паллиативному пути и изобразил Маркса наполовину с бородой, наполовину – без. И семантический ракурс тут не только иронический, но и предусмотрительный. Борода была частью марксова ореола и придавала ему монументальную значительность, с каковой его изобразил Лев Кербель в московском памятнике. Разве могли мы когда-нибудь представить, что эта величественная борода принадлежит малорослому, коротконогому, бочкообразному толстяку, каким был Карл Маркс на самом деле? Что особенно бросалось в глаза по контрасту с его приятелем и ангелом-хранителем – даром что Энгельс: высокий, стройный, нордического типа голубоглазый красавец Фридрих всю жизнь поддерживал Маркса не только духовно, но и материально, выплачивая ему регулярно стипендию. Мало того, взял на себя карлмарксов грех, когда, одновременно с законным (четвертым) ребенком, у Маркса родился ребенок от домоуправительницы. Как утверждают злые языки, вылитый Маркс. Только без бороды. Однако и тут на помощь пришел красавец Фридрих и признал ребенка своим. Это ли не повод обвинять Маркса в лицемерии и ханжестве? Что и делают его насмешники и злоязыки: основоположник революционной теории исповедовал в семейной жизни заскорузлую буржуазную мораль Викторианской эпохи.

Что, конечно, не совсем так. Или даже совсем не так. Маркс был отменным семьянином, любящим мужем и отцом, и даже если он в самом деле отец незаконного ребенка, то пусть бросит камень тот, на ком нет греха. А сокрытие своего отцовства было нежеланием причинить боль любимой жене. Спасибо Энгельсу! Если только это не сам Энгельс забрюхатил домоуправительницу Хелен Демут. Никто со свечой не стоял. Но если это все-таки Карл Маркс согрешил с ней, то Фредди – единственный из его детей, кто дожил до Октябрьской революции.

Выкрест Маркс женился на красивой и ужасно романтичной аристократке Женни фон Вестфален, которая мечтала, чтобы Маркс потерял правую руку и чтобы она, Женни, могла полностью посвятить ему свою жизнь. Несмотря на викторианские нравы, половая жизнь началась у них еще до свадьбы, о чем Женни, судя по ее письмам Карлу, никогда не жалела: секс у них был супер. Сошлюсь на книжные о нем «байопики», где дан интимный портрет Маркса, часто на генитальном уровне. Как и положено в современных «био», которые используют психоанализ в качестве главного инструментария. Вот только теория сублимации – творчество как отклонение и замещение сексуальной энергии – к Марксу неприменима. Никакой сублимации – энергии Карла Маркса хватало и на секс и на работу. Полагаю, к низкорослому и ненасытному Карлу Марксу подошла бы остроумная характеристика Фазиля Искандера: «маленький гигант большого секса».

Во время свадебного путешествия Карл и Женни просадили все ее приданное. Не роскошествуя, а раздавая деньги направо и налево нуждающимся – настоящим и мнимым. О чем это свидетельствует? О глупости? Об идеализме? Зависит от того, с какой точки посмотреть. Любимой литературной героиней Женни была ее почти тезка – Джен Эйр. Руку Маркс так и не потерял, и Женни ничего не оставалось, как исправно рожать ему детей.

Над Марксом насмешничали даже те, кто писал вовсе не о нем. «Наш старый милашка Маркс, великолепный образчик ограниченности мещанства», издевался хороший английский автор Джон Фаулз, автор «Коллекционера» и «Женщины французского лейтенанта». «Курс по марксизму» – сообщал аршинный заголовок на первой странице «Нью-Йорк Таймс бук ревю», а речь, оказывается, шла о голливудских комиках братьях Маркс. С ними либо с одним из них все чаще сравнивали американские зубоскалы Карла Маркса. В том смысле, что он так же смешон, как они, но они – по свободному выбору, а он – поневоле. Вот и получалось, что Маркс – живая иллюстрация к парадоксу, позаимствованному им у Гегеля: история проигрывается дважды – сначала как трагедия, потом как фарс. Из культовой фигуры Карл Маркс превратился в объект насмешек. В Кырлу-Мырлу. Над ним не смеялся только ленивый.

Хотя ерничанье заразительно, я сам сочинил о нем скорее сочувственный текст: кто знает, не возвратится ли какая-то часть человечества если не к его социалистической доктрине, то хотя бы к его социальным мечтам о равенстве и справедливости? Сам он прожил почти всю жизнь в нищете и безвестности, про него можно сказать словами Бориса Слуцкого: «широко известный в узких кругах» – партийных сторонников и оппонентов. Кто бы мог подумать, что Карл Маркс любил не только спорить и был в спорах крайне нетерпим, но также потанцевать и посплетничать? А что, собственно, здесь зазорного? Как там у Пушкина? Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей.

Добавлю от себя: журналистом он был талантливым. Понятно, «Капитал» я не осилил, зато с дюжину статей прочел, включая предисловие к «Капиталу», написанное с блеском. Кстати, «Капитал», его magnum opus, был опубликован только 15 лет спустя – после бесконечных откладываний. Безнадежно вроде бы устарел и ожидаемого эффекта не произвел. С трудом разошлись первые пятьсот экземпляров, хотя в Америке были проданы 5 тысяч пиратских копий, потому что в рекламе говорилось, что книга объясняет, откуда берется прибыль. Вот американцы и решили, что это на их любимую тему, как стать миллионером.

Маркс шутил, что труд его жизни не окупит даже сигар, которые он выкурил, когда над ним корпел. И тяжело переживал свое творческое фиаско, сравнивал себя с героем бальзаковского «Неведомого шедевра». Надо ли напоминать, в чем там дело? Художник много лет трудится над портретом, внося поправки и совершенствуя полотно, пока от него не остается ничего, кроме хаотичного нагромождения красок и линий.

Однако спустя много лет после смерти Маркса «Капитал» стал экономической основой государства рабочих и крестьян – СССР.

Учение Маркса всесильно потому что верно.

Перестав быть верным, марксизм потерял свою силу.

С ним и Маркс.

Время его господства над умами, казалось, позади – с тех пор, как измышленный им коммунизм накрылся на одной шестой.

Поверженный идол.

Sine ira et studio

Мне было его жалко, особенно когда я узнал, что мой фигуральный образ – Карл Маркс без бороды – соответствовал реальности: отправившись под занавес своей жизни в Алжир, он там сбрил бороду да так и умер безбородым.

Надо же!

Беда, однако, в том, что посмертный фарс переносится на трагедию, которую пережил реальный Карл Маркс – как революционер, как писатель, как человек. И во всех этих трех ипостасях его бесконечно жаль. Под конец жизни, потеряв обеих Женни – жену и дочь, исписавшись, с утраченным интересом к жизни и пошатнувшимся здоровьем, в глубокой депрессии Карл Маркс – представьте себе! – спивается. «Смесь мелодрамы с готическим романом ужасов», как определил его жизнь американский писатель Эдмунд Уилсон (сначала друг, а потом завистник и враг Набокова).

Так не лучше ли, решил я, вместо того, чтобы кричать «Капут Марксу!» и пинать сброшенную с пьедестала статую, глянуть на него, как завещал нам великий римский историк Тацит, sine ira et studio? То бишь, без гнева и пристрастия.

В конце концов, разве виноват Маркс в том, что post mortem из него сотворили идола, а потом, разоблачая культ его личности, сделали чучело гороховое, выставили на всеобщее посмешище? Другими словами, превратили в козла отпущения, мстя реальному человеку за собственные заблуждения.

Ответствен ли Карл Маркс за российский эксперимент, проведенный во имя Его? А Иисус Христос – за Торквемаду и Инквизицию? Жан-Жак Руссо – за Робеспьера и гильотину? Или Резерфорд, расщепивший атом, – за атомную бомбу и Хиросиму с Нагасаки? То же с Марксом – несет ли он ответственность за Ленина со Сталиным, за коллективизацию, 37-ой год и дело врачей? Это не риторические вопросы, а вопросы, на которые у меня самого нет четкого ответа. В чем я был уверен: судить о Марксе по русской революции глупо. Это искаженное преломление его идей, которые видоизменились благодаря почве, на которой взросли.

Кого из двух великих редукционистов нового времени я предпочитаю – Маркса или Фрейда? Не знаю. Оба воспринимали человека примитивно, ниже пояса: один – от брюха, другой – еще ниже. Однако оба восприятия были сугубо головные. Только один – Фрейд – низведя человека на уровень секса, там его и оставил, неприкаянного и закомплексованного, тогда как Маркс, исходя из желудка, воспарил к идеальному обществу, которого нет и быть не может.

Если, по словам Фиделя Кастро, Иисус был первым марксистом, то может быть Карл Маркс – Христос нового времени? Такая вот рокировка со знаком вопроса. Я не о миллиардном коммунистическом Китае и с полдюжины латиноамериканских соцстран во главе с Кубой и Венесуэлой. Вопреки прогнозу лжепророка Фрэнсиса Фукуямы о конце истории, история продолжается как ни в чем не бывало, а с ней вместе потрясения, катастрофы и катаклизмы.

Экономический кризис 2008 года встряхнул всю нашу Глобал Виллидж – и Карл Маркс снова востребован, да еще как! Повальное увлечение! Началась еще одна посмертная жизнь Карла Маркса. Второй приход Мессии. Его книги сметают с книжных полок магазинов и библиотек. В особенной моде именно «Капитал», который в срочном порядке тиражируется в Англии, Германии, Японии и других странах. В Германии выпущен диск с записью «Капитала» – аудиокнига, которую можно слушать в машине вместо музыки или новостей. Александр Клюге, вспомнив о неосуществленном замысле Эйзенштейна, снял 10-часовый фильм по «Капиталу». В Дюссельдорфе поставлен спектакль Даниэля Ветцеля и Хельгарда Хауга «Карл Маркс. Капитал. Том первый» – при входе зрителям бесплатно выдавали 23-ий том сочинений Маркса с «Капиталом». Надо ли добавлять, что спектакли шли с аншлагом, билеты рвал с рук. В Японии, помимо «полного «Капитала», выходят еще комиксы по «Капиталу» для массовой аудитории и лучшего понимания – и сразу же в топе продаж. В шанхайском театре ставится опера по «Капиталу» в жанре бродвейских мюзиклов, но тексты Маркса, клянутся авторы, без никаких изменений. «Капитал» стал настольной книгой современных экономистов, вошел в моду, а с ним его автор – Карл Маркс. Журнал «Ньюйоркер» объявляет Карла Маркса главным мыслителем ХIХ века, а слушатели Би-Би-Си те и вовсе назвали его самым великим философом всех времен и народов. Пусть слово «философ» и не совсем адекватно тому, что он делал при жизни и после смерти.

Перечисление можно продолжить, но во избежание тавтологии остановимся и переведем дух. Почему Карл Маркс снова стал не просто авторитетом, а гуру? Что ищут в «Капитале» профессиональные экономисты и отчаявшиеся граждане стран Америки, Европы и Азии?

Да, Карл Маркс в отношении коммунистического будущего был утопистом, фантастом и мечтателем, но если обманывал других, то только потому, что обманывался сам. Сошлюсь на «Процесс Элизабет Кри» Питера Акройда, жуткий триллер из викторианской эпохи. В этом романе об убийствах в Лаймхаусе появляется исторический персонаж, не имеющий к этим убийствам никакого отношения – разве что гипотетическое. А именно – Карл Маркс, который ведет долгие задушевные беседы о литературе со своим соплеменником букинистом Соломоном Вейлем. Тем временем, убийца выслеживает Карла Маркса, не подозревая, понятно, что перед ним первый в мире марксист и основоположник учения, но в последний момент путает одного еврея с другим и убивает книгаря, гнусно надругавшись над его трупом – отрезает его детородный орган и засовывает между страниц старой книги о Каббале, которую Соломон Вейль и Карл Маркс как раз незадолго перед тем обсуждали.

В этом викторианском триллере Карл Маркс – маргинальный герой. Он придает пикантность интриге, участия в которой не принимает. Мы не сразу его узнаем в седобородом старце, который регулярно посещает читальную залу Британского музея. Любопытно, что когда Маркса вызывают в полицию в связи с убийством его скорее все-таки собеседника, чем приятеля, этот открещивающийся от своих предков основатель Первого Интернационала дает мгновенное объяснение убийства: антисемитизм.

Пальцем в небо.

Что верно, Карл Маркс в самом деле не вылазил из библиотеки Британского музея. Создатель Коммунистического манифеста и вдохновитель мировой революции был кабинетным ученым и страстным книгочеем. Если бы не прусские университетские власти, воспрепятствовавшие его академической карьере, никакого основоположника и не возникло. Как и самого марксизма. Причем, пострадал он вовсе не из-за антисемитизма. Отец Карла Маркса, потомок голландских и немецких раввинов, крестился – скорее из карьерных, чем из религиозных соображений, а христианство по тем временам было входным билетом в цивилизованное общество. Привет еще одному выкресту – Генриху Гейне, автору этого афоризма и приятелю Карла Маркса. Так или иначе, наш герой вынужден был переквалифицироваться в журналиста, в писателя, в теоретика.

Отдадим ему должное: он первым потребовал, чтобы человек получал минимальные социальные пособия (по болезни, по старости), чтобы рабочий день был ограничен восемью часами в сутки, чтобы свести к минимуму использование детского труда, а также выступал за всеобщую грамотность – не так уж плохо по тем временам. А главное, будучи талантливым экономистом и блестящим писателем, сумел точно проанализировать капиталистическую систему, выявить ее положительные и отрицательные стороны, дать точную характеристику производства и рынка, объяснить неизбежность экономических кризисов. Его экономические идеи теперь признают такими же незыблемыми, как таблица умножения, и изучают в университетах Германии, США, Франции, не говоря уже о Китае. Его теория прибавочной, или теперь говорят, добавленной стоимости изготовленного продукта, которая в его времена в пропорции 8:1 уходила к капиталистам, в самом деле убедительна.

Время откорректировало эту пропорцию – после Первой мировой войны и Октябрьской революции в России, где народу добавочно отдавали 25 процентов прибавочной стоимости в виде социальных гарантий (бесплатное образование, бесплатная медицина, ясли, детские сады, пионерские лагеря, дома отдыха и проч.). В европейских странах с социалистическим уклоном, типа Швеции, также произошло резкое перераспределение прибавочной стоимости между работником и работодателем – в пользу работника. Но так сложилась ситуация, что в большинстве развитых стран увеличилось число белых воротничков – менеджеров, которые в виде зарплат и бонусов забирают себе часть прибавочной стоимости, предназначенной работнику, а это неизбежно ведет к экономическому кризису. Что и предсказывал Карл Маркс в «Капитале». В том числе, крах банковской системы и перемещение финансовой мощи из Атлантики (США и Европа) в сторону Тихого океана (Китай). «Чем дольше я работаю на Уолл-стрит, тем яснее понимаю, насколько прав был Маркс» – признание одного из знаменитых американских банкиров. А другой спец сравнивает «Капитал» с открытием электрического тока в физике.

Смеется тот, кто смеется последним.

Так и представляю, как Карл Маркс сейчас посмеивается в своей лондонской могиле, взяв очередной посмертный реванш.

P.S. Не последний, учитывая американскую революцию 2020 года с ее протяженностью в будущее. Боюсь, Карл Маркс снова на коне.