Привет Декамиронычу

Питерский Декамерон звался «Декамироном» – точнее, «Декамиронычем», а еще точнее, «ДеКа-имени-Кирова». Там, на дальнем краю Васькиного острова, находилась городская, как сказали бы сегодня, синематека. Туда мы долго и нудно ехали от метро на троллейбусе по Большому или на трамвае по Среднему. Логично было бы пустить еще и автобусы по Указательному, но такого проспекта в городе не было – его с успехом заменяли памятники, начиная с самого первого, фальконетовского, простершего указующую длань на Сенатской площади.

https://youtu.be/wKvcmiz5OBk

В синематеке по два-три раза в году показывали хорошие западные и лежащие на полке советские (Абуладзе, Иоселиани, Параджанов) фильмы. Там-то я и посмотрел великого Феллини. Помню, что после «Сладкой жизни» вышел оглушенным: никакой фильм до того не разговаривал со мной чистым киноязыком – языком движущихся картинок. Не сюжетом, не диалогами, не интерьерами, не натужной игрой артистов, а именно движущейся картинкой, то есть исключительной принадлежностью кинематографа, а не литературы, живописи или театра. Гениальной движущейся картинкой, в которой, как в правильном, отличном от обыкновенных, зеркале отражается подспудный трагизм запутавшейся жизни.

Мой менее восторженный приятель-киноман, смотревший вместе со мной, сказал, что фильм оставляет фрагментарное впечатление. Но добавил, что это, видимо, неизбежное следствие режиссерской манеры…

[adinserter block=”7″][adinserter block=”8″]К чему я это все? В эти дни, дамы и господа, эпидемия «короны» побудила редакторов кабельной компании YES добавить в программу ретроспективу итальянского кино. И мы с женой решили, что называется, освежить в памяти дни «Декамироныча». Решили пересмотреть. И мгновенно поняли, что еще не смотрели. Не смотрели ни «Сладкой жизни», ни «8 1/2» – не смотрели, по сути, ничего. Вивисекторы советского кинопроката втискивали любой фильм в двухчасовую сетку сеансов.

Учитывая время на культурный выход-уборку-заход, это означало, что экранное время не превышало одного часа сорока минут – а то и полутора часов. А стахановцы «Декамироныча», хронически перевыполняя задания пятилеток, ужимали сетку еще теснее. Фильмы кромсались самым безжалостным образом.

[adinserter block=”10″][adinserter block=”11″]Гениальная «Сладкая жизнь» длится почти три часа. Обрезать ее едва ли не вполовину (вполовину, Федерико!) означает прервать жизнь, то есть совершить убийство. А варварский дубляж, заглушающий бархатный голос Марчелло и экспансивные реплики его великолепных женщин, вполне можно счесть за контрольный выстрел. В общем, я понимаю того приятеля: еще бы не оставалось «фрагментарного впечатления» – ведь фильмы и в самом деле демонстрировались фрагментами… Зато какое наслаждение мы получили сейчас – спасибо «короне» – от полной его версии! Какой кайф в каждом кадре! Какая глубокая связность якобы «бессвязных» эпизодов! Поистине, пир во время чумы – во всех смыслах.

Оказывается, «тогда» мы не видели ничего – или, во всяком случае, далеко не все! Что называется, ни Феллини, ни Пазолини… Надо срочно пересматривать, ребята, пока есть время. Срочно! Это ж сколько удовольствия, Боже мой, сколько счастья…

Алекс Тарн
Источник