КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Заметки из электронного дневника
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Окончание. Начало.
Photo copyright: Amaury Laporte, CC BY 2.0
Аню Нетребко снова помянули недобрым словом. Сделала это газета «Нью-Йорк таймс» в статье под заголовком, напоминающим передовицы советской «Правды»: «Опера больше не может игнорировать свои расовые проблемы». Чем же опять провинилась знаменитая на весь мир оперная дива, уже раскритикованная за темный грим в роли эфиопской принцессы Аиды? Тем, что в социальных сетях не осуждает свой проступок и даже пытается его оправдать.
В статье детально анализируются существующие ныне черно-белые пропорции среди артистов американских оперных театров, а также среди тех, кто действует вне сцены: постановщиков, режиссеров, дирижеров, репетиторов, советов директоров. Выводы из анализа крайне неутешительны: мало, непростительно мало у нас чернокожих служителей оперного искусства. Особенно во внесценическом секторе. Да и в симфонических оркестрах, замечает попутно газета, дело обстоит из рук вон плохо. И не столько из-за прямой дискриминации, сколько потому, что прослушивания кандидатов происходят так, что играющие не видны тем, кто их слушает и судит. Между ними ставится ширма. Чтобы судьи оценивали исключительно качество исполнения. С этой практикой пора кончать, уверенно заявляет «Нью-Йорк таймс». Надо прекратить blind auditions. То есть, «слепые прослушивания». Чтобы судьи видели, кто есть кто. Какого он (или она) цвета. И тогда все скоро наладится, наши оркестры обретут вожделенное расовое разнообразие.
В статье много других интересных мыслей и рационализаторских предложений. Вот она.
Из письма иммигранта:
“У меня сестра в школе вместе с учениками пишет автобиографии, как они стали расистами… Грустно всё это… В общем, дурдом“.
Прочитал я это – и вспомнил свое детство, чистки 1930-х годов, вакханалию покаяний и сопровождавший ее лозунг: “Разоружиться перед партией!” Но это было тогда и там. Сегодня и здесь моих сограждан вынуждают разоружаться перед мифом о системном расизме и неистребимой токсичности белой расы. Вот и приходится мне “на склоне заката”, как говорит Юлик Ким, думать и гадать: закончится ли этот дурдом сам по себе? И сколько поколений он успеет отравить и искорежить?
Прав автор письма: грустно все это. Я бы даже сказал: трагично.
Казалось, августовский путч навеки похоронил коммунистическую мифологию. Не торопитесь, ты ее в дверь, она в окно, теперь окно американское. Заступник американского пролетариата Берни Сандерс…поднимет упавший в России факел.
(Эдуард Бормашенко, израильский физик и литератор)
Вернувшись в Питер после концерта в Минске, Юра Кукин рассказал об увиденной им там причудливой картинке. “Иду по улице. Вижу вывеску: АРТЕЛЬ ИНВАЛИДОВ. И над вывеской крупными буквами – лозунг: КОММУНИЗМ НЕИЗБЕЖЕН! Это ж надо! – восхищался Юра. – Шедевр наглядной агитации!» Мне тоже понравился этот шедевральный ляп. Этот сюрреалистический коллаж. Наглядная агитация, но не за, а против. Мы тогда уже не верили в неизбежность «коммунизьма», пришествие которого Никита Сергеевич назначил на 1980 год. Не верили и смеялись над этой идеей, придумывали о ней частушки и анекдоты. С восторгом пели «Балладу о прибавочной стоимости» Галича и его же «Закон природы». Юра Кукин включал крамольные песенки Александра Аркадьевича в свои концерты, за что получил нагоняй от идеологических надзирателей за кулисами фестиваля «Бард-68» в новосибирском Академгородке.
Более полувека прошло с тех пор. И 46 лет с того счастливого момента, как мы с Лидой оказались в Америке. Признаюсь: разговоры о том, что коммунизм непременно придет на смену капитализму, уже не кажутся мне нелепыми и смешными. До смеха ли, когда Америка того и гляди выберет леворадикальный путь, сулящий ее народу то, что уже блистательно провалилось во многих странах, унеся миллионы человеческих жизней.
Еще одно признание: приближаясь к последней черте, я все чаще думаю о том, какие слова мне суждено произнести раньше: Прощай, жизнь, или – Прощай, Америка, которую я знал и любил…
Приезжаю в Америку. И с удивлением замечаю, что мое решение уехать из СССР вызывает у кое-кого из моих новых сограждан искреннее недоумение. Вижу радушные улыбки, слышу: Welcome to the United States! Но к улыбке и приветствию сплошь и рядом примешивается некий диссонанс, проскальзывает тень то ли сомнения, то ли замешательства. Некоторые, однако, осмеливаются поставить вопрос ребром: «Why did you leave? Почему уехал? Чего тебе не хватало в стране, где нет экономических кризисов и безработицы и есть бесплатные медицина и образование?»
Впервые такой вопрос был задан мне 30-го мая 1974 года – в день нашего с Лидой прибытия из Рима в Де-Мойн, столицу штата Айова, где проживал мой американский дядя Герман Фрумкин. Мы сидели в ресторане, куда дядя пригласил в нашу честь своих близких друзей. Пытались управиться с роскошным, невероятного размера стейком и, попутно, поддерживать разговор с гостями. Что было очень непросто, поскольку гости не говорили по-русски, а наш английский был в состоянии близком к эмбриональному.
– So, why did you leave? – повернулся ко мне сидевший рядом крупный, цветущего вида мужчина средних лет (как выяснилось потом – славянских кровей).
С помощью дяди, за 60 лет жизни на чужбине не забывшего родной язык, я склеил несколько английских фраз – про дефицит свободы, про застой в экономике и культуре, про ложь государственной пропаганды, про чувство безысходности и исчерпанности жизни…
– Кажется, я понял в чем тут дело, – улыбнулся мой сосед. – Вы бы никогда не уехали, если бы жили не в Советском Союзе, а в Китае!
– Это почему? – пролепетал я, чуть не подавившись куском безразмерного айовского стейка.
– Потому что СССР после смерти Сталина заметно обуржуазился. Там уже нет чистого, стопроцентного социализма. Такого, какой создан в КНР великим Мао Цзэдуном!..
«Чертовщина какая-то», – подумал я. И решил, что этот любитель чистого социализма – большой оригинал. Или не совсем здоров на голову. Увы, оба диагноза оказались ошибочными…
В колледже Оберлин, куда мы приехали в начале августа того же года, мои коллеги, преподаватели гуманитарных дисциплин, считавшиеся специалистами по Советскому Союзу, предпочитали не задавать вопросов, а терпеливо меня просвещать. С целью развеять досадные заблуждения, присущие эмигрантам всех трех волн, а также советологам правого толка – отпетым реакционерам, называющим советский режим тоталитарным и даже в чем-то родственным фашизму. Да, признавали они неохотно, интеллектуалам, людям творческим там пока еще не вполне уютно, но зато трудящиеся массы – рабочие и крестьяне – живут вполне прилично. Скромно, без излишеств, но и без боязни потерять работу. Полная занятость, уверенность в завтрашнем дне, все сыты. Да, бывают перебои со снабжением, но со временем и это наладится.
Говоря о преимуществах советского социализма и неизлечимых язвах загнивающего Запада, мои просветители оперировали хорошо знакомыми мне марксистко-ленинскими аргументами. Я быстро сообразил, что передо мной люди верующие, зашоренные, каким я был сам еще сравнительно недавно, почти до конца 1950-х. И к их объяснениям-увещеваниям относился внешне спокойно, острых ситуаций избегал. Сдерживать себя мне помогала уверенность, что встречающиеся мне в Америке мечтатели о коллективизме и всеобщем равенстве, презирающие конкуренцию, частную собственность и прочие «буржуазные ценности» – не более, чем маргиналы, которые не могут иметь в этой стране никакого политического будущего.
Сегодня у меня такой уверенности нет. И, в частности, вот почему:
7 in 10 millennials say they would vote for a socialist poll.
70 процентов молодых американцев готовы проголосовать за социалиста. Иными словами – готовы стать участниками далекоидущего социально-политического эксперимента. Сыграть роль подопытных кроликов. О судьбе миллионов таких кроликов из более 20-ти стран мира, попробовавших различные вариации социализма, новое поколение американцев знает смутно, либо вообще ничего. Их учителя им об этом не рассказывают.
Демократия живет и нормально функционирует там, где большинство голосующих составляют люди независимые, инициативные, предприимчивые, полагающиеся на себя и не требующие от государства новых и новых подачек. Похоже, что за 46 лет моей жизни в Америке доля таких людей в обществе существенно уменьшилась. И выросла доля тех, кто с надеждой прислушивается к раздающимся с левого края обещаниям всевозможных государственных благ. На то, какую цену заплатит за них страна, мало кого из них волнует. Меняется ткань американского общества, и происходит это независимо от того, кто избран президентом – республиканец или демократ. И от того, какая из двух партий доминирует в конгрессе. Общество меняется само по себе по каким-то таинственным причинам. И явно не в лучшую сторону. У меня наибольшую тревогу вызывает ограничение свободы слова. Причем контроль над речью и информацией осуществляет у нас не государство, а частный сектор – СМИ и транснациональные корпорации, владеющие социальными сетями. Контроль выражается порой в тотальном замалчивании важнейших по значимости информационных сюжетов. Где выход? Что нужно сделать, чтобы мы получали информацию в полном объеме, без зияющих купюр? Я не уверен, что кто-либо знает сегодня ответ на этот вопрос.
Это у Ремарка было без перемен. А у нас они есть. Где? На фронте борьбы с ущербной и ненавистной западной цивилизацией. Этот фронт расширяется и углубляется. Борцам против порожденного Западом зла удалось обнаружить новых врагов. Успешно расправившись с Христофором Колумбом, они двинулись дальше, вглубь европейской истории и добрались до Древнего Рима. Не верите? Поезжайте в Провиденс, столицу Род-Айленда, где расположен один из самых престижных университетов США – Браун. Мы с Лидой не раз гуляли по его красивому кампусу: в Брауне училась наша Майка. Поезжайте и погуляйте, но не отдавайте туда своих детей. Леворадикальный дух, царивший в Брауне в Майкино время, еще более сгустился за прошедшие с той поры 20 лет. Это они, студенты-браунцы, оказались на передовой линии упомянутого выше фронта. И объявили войну Юлию Цезарю и Марку Аврелию, статуи которых годами стояли в их студенческом городке. В чем же вина знаменитых римлян? В том, что они воплощают несмываемые грехи западной цивилизации: колониализм, империализм и белый супрематизм. Не знаю. Мне кажется, проблема тут в других “измах”. В идиотском прогрессизме и прогрессирующем идиотизме.
Подробности найдете здесь.
Просыпаюсь в холодном поту. Привиделось, будто говорю с другом по телефону о надвигающихся выборах. И вдруг – слышу вкрадчивый женский голос:
Mister Frumkin, мы вынуждены прервать ваш разговор, так как его содержание не соответствует критериям нашей телефонной компании. Кроме того, приводимая вами информация нуждается в дополнительной проверке. По имеющимся у нас сведениям, она является дезинформацией российского происхождения. С сожалением сообщаем, что за нарушение принятых нами норм коммуникации вы лишаетесь телефонной связи сроком на одну неделю.
Проснувшись и придя в себя, подумал: а ведь наши социальные сети, решительные и беспрецедентные действия которых породили мой ночной кошмар, были вначале так же нейтральны, как телефонные компании. Кто мог подумать, что они когда-нибудь будут тщательно сортировать информацию и наглухо блокировать то, что не соответствует их политическим пристрастиям? Если общество смирится с этим и ничего не предпримет, мой вчерашний страшный сон может превратиться в реальность, и мы, говоря с друзьями по телефону, будем осторожно произносить до боли знакомую советскую фразу: «Это не телефонный разговор, поговорим при личной встрече».
Трагический и честный фильм Анджея Вайды «Пейзаж после битвы» шел в СССР в «ограниченном прокате». Я увидел его на закрытом просмотре, устроенном в Ленинградском доме композиторов для членов союза. Действие фильма происходит весной 1945 года в только что освобожденном немецком концлагере. Сегодня передо мной лежит пейзаж, предшествующий кульминации битвы за Белый Дом. Выборы – ровно через неделю. Мой кругозор ограничен – я вижу столицу США и прилегающие к ней пригороды, и поражаюсь однообразию их предвыборного убранства. Этот «рукотворный пейзаж» – плакаты, транспаранты, лозунги, наклейки – своей бесконфликтностью напоминают монолитную страну Советов перед ее выборами. Там, однако, мы понимали, что нашему дорогому кандидату не положено иметь конкурента и спокойно взирали на окружавшие нас тысячи плакатов и растяжек с его осточертевшим именем. Но как понять тот факт, что столица демократической страны и ее пригороды украшены одной единственной фамилией? Здесь безраздельно царит Байден. Трамп отсутствует напрочь. Причина этого перекоса, скорее всего, в том, что большинство жителей Большого Вашингтона составляют государственные чиновники, адвокаты, лоббисты, учителя школ, студенты и профессора университетов. Эти группы населения традиционно голосуют за демократов. И задолго до дня выборов гордо выставляют перед своими домами соответствующую «наглядную агитацию». Между тем, их немногочисленные республиканские соседи притихли, затаилось – и оставили свои участки и газоны в состоянии девственной чистоты. Без предвыборной символики. Без имен и портретов, способных вызвать у наших замечательных прогрессистов приступ благородного гнева. Плюс острое желание проучить ретроградов и мракобесов – забор сломать или окно разбить. Уже были случаи, когда за наклейку на бампере с именем Трампа борцы за прогресс дотла сжигали машину.
Страсти накаляются и неизвестно, утихнут ли они в обозримом будущем – при любом результате президентских выборов.
Караул! Нас обокрали! Лишили свободы слова, гарантированной нашей хваленой конституцией. Мы получаем информацию, пропущенную через хитроумный фильтр. Он работает так, что публика слышит и видит новости, благоприятные для одной политической партии и наносящие вред другой. Этой практикой занимаются сегодня 90 процентов наших СМИ и все гигантские транснациональные корпорации, владеющие социальными сетями. В Америку пришла непрошенная и невиданная ранее гостья – цензура. Она особенно нежелательна и опасна сейчас, в эти предвыборные дни. От избирателей тщательно скрывается новая информация, которая могла бы существенно повлиять на их выбор. Без полной свободы слова, украденной у нас среди бела дня политизированными СМИ и социальными сетями, не может быть полноценной демократии. Вернуть эту свободу будет очень непросто. Нужны изменения в нашем законодательстве. Нужны неотложные и решительные действия наших сенаторов и конгрессменов.
За дело, господа! Время не терпит!
Так посоветовал мне назвать 3-е издание моей книжки об истории симфонии мой остроумный приятель Лёва. Совет прозвучал на презентации 2-го издания книги, которое, как и первое, называется просто и скромно: «От Гайдна до Шостаковича». Милый дядюшкка Джо тогда еще не был номинирован на пост президента, но Лёва, как видно, что-то такое предчувствовал. Через несколько дней я узнаю, каким будет мое 3-е издание, а заодно – и эпилог моего земного существования…
Дамы и господа, отдающие свои голоса за кандидатов демпартии!
Есть у меня идея: давайте разведемся. Мирно, полюбовно, без истерики. Без мордобоя и поножовщины. Мы позволим вам создать свою Конфедерацию – наподобие той, что учредили демократы-южане в 19-м веке, желая сохранить свой образ жизни и свои плантации, на которых трудились черные рабы. На сей раз гражданской войны не будет. Отделяйтесь и живите так, как вам хочется. Так, как обещано теми, за кого вы проголосовали. Платите высокие налоги. Платите втридорога за горючее – вы ведь намерены сократить производство ископаемых источников энергии. Ждите неделями и месяцами приема у врачей и хирургических операций – это неизбежно в условиях социализированной медицины. Учите своих детей, что Америка с рождения была расистской рабовладельческой страной и что в ней до сих пор не изжит системный расизм. Учите их презирать свою белизну и каяться за свои «белые привилегии». И делайте это сами, участвуя в семинарах по расовому перевоспитанию и сочиняя автобиографии на тему «Как я стал расистом». Переходите полностью на ваш чудовищный политкорректный новояз, противоречащий здравому смыслу и элементарному вкусу. И подвергайте остракизму, разрушайте карьеры тех, кто случайно или сознательно нарушит введенные вами правила идеологического приличия. Вы уже накопили солидный опыт по контролю над речью, мыслями, сценариями, составом оркестров и театральных трупп, актерским гримом (вспомним Аиду и Отелло) и над многим другим.
Выбирайте в президенты впадающих в маразм и погрязших в коррупции политиков, а в конгресс – полуобразованных молодых женщин, мечтающих поставить Америку на рельсы, ведущие в Венесуэлу.
Мог бы продолжить, но не буду: вы, я полагаю, знакомы с предвыборным манифестом демпартии, составленным ее наиболее радикальными деятелями. Там прописаны такие рецепты для Америки, которые, как видно, вполне устраивают вас, но абсолютно неприемлемы для нас: следование им противопоказано тому, что мы более всего ценим в этой стране – ее свободам.
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.