Предписанная немочь

Слова политиков не стоят ничего, лишь их дела в счет.

19 декабря исполнился ровно год с того дня, как выходец из Туниса Анис Амри на угнанном грузовике, водителя которого он предварительно застрелил, совершил наезд на рождественский рынок. В результате этого теракта на берлинской Брайтшайдплац погибли 12 человек и более 70 человек получили ранения разной степени тяжести. Среди погибших – граждане ФРГ, Израиля, Польши, Италии, Чехии и Украины. Эта грустная дата – не только повод помянуть жертв трагедии, но и дополнительная возможность взглянуть на то, в каком состоянии находится нынче германское государство и почему это происходит.

Канцлеру не до жертв

Год назад многие из нас видели телерепортажи с места теракта, приходили в негодование и сочувствовали пострадавшим. Массовое сочувствие живо до сих пор – по крайней мере, если судить по регулярно появляющимся на месте трагедии свечам, свежим цветам и искренним запискам. Правда, прилагательное «массовое» требует определенного ограничения. По крайней мере, так считают близкие жертв этого теракта (некоторые из них сами были ранены или принимали участие в помощи пострадавшим).

«В то время, когда угроза, создаваемая исламистами, значительно возросла, вы не смогли продвинуться вперед в расширении ресурсов и реформировании запутанных официальных структур для борьбы с этими опасностями», – говорится в письме с указанием на ставшие известными в последнее время факты вопиющих просчетов государства и его спецслужб.

Авторы напоминают канцлеру о том, что террорист Анис Амри прибыл в Германию вместе с неконтролируемым потоком беженцев, многократно под различными именами подавал прошения о предоставлении убежища, еще более часто нарушал германские законы и был известен властям в качестве угрозы безопасности. Власти отнеслись к этой угрозе с непростительной легкомысленностью, возможность депортации правонарушителя не была использована как следует, более 50 федеральных и земельных ведомств и спецслужб с завидным упорством пытались переложить эту обузу друг на друга и при этом весьма скупо делились друг с другом имевшейся у них информацией.

Выражая свое требование немедленно исправить просчеты государства в обеспечении безопасности своих граждан, авторы письма обращают внимание канцлера на еще одну проблему: отношение властей к близким жертв террора. По их словам, за год, прошедший после теракта, Меркель не нашла возможности или не изъявила желания не только лично, но и хотя бы письменно выразить близким пострадавших свое сочувствие или дать указание выложить в своей канцелярии книгу соболезнований. «Мы считаем это свидетельством Вашего несоответствия занимаемой должности», – подчеркивают авторы письма. В то время как на следующий день после теракта власти предержащие поспешили перед объективами фото- и кинокамер продемонстрировать свой траур в ходе богослужения в Памятной церкви кайзера Вильгельма, родные жертв не имели такой возможности, поскольку метались по городу в поисках какой-либо информации о своих пропавших близких: Земельное ведомство криминальной полиции наложило запрет на ее распространение до полной идентификации жертв, которая заняла трое суток, хотя почти у каждого из погибших в кармане лежало удостоверение личности. Прошли целых 36 часов после теракта, пока в полиции догадались назначить ответственного за контакт с родственниками жертв, хотя и он на протяжении следующих 36 часов не мог им ничего ответить в связи с упомянутой выше завесой секретности. Безусловно, некоторые сотрудники полиции демонстрировали человеческое участие, но было и немало таких, которые поучали метавшихся в горе людей и требовали от них сохранять спокойствие.

Сами власти при этом сохраняли полную невозмутимость: первые официальные письма от них родственники жертв теракта получили спустя 22 дня после него. Прошли целых два месяца, прежде чем правящий бургомистр Берлина Михаэль Мюллер направил близким погибших письма с выражением сочувствия, а тогдашний президент Йоахим Гаук пригласил их в дворец Бельвю и выразил свое сочувствие лично (берлинские власти сподобились на подобный шаг лишь в мае 2017 г.). Еще месяц прошел до тех пор, пока федеральное правительство назначило бывшего премьер-министра Рейнланд-Пфальца Курта Бека уполномоченным по помощи жертвам теракта и их родственникам. Авторы письма хотя и благодарны ему за помощь, но подчеркивают, что правительство не наделило своего уполномоченного ни ресурсами, ни полномочиями для выполнения соответствующих функций, так что в итоге ему приходилось полагаться лишь на частные пожертвования, а родственникам жертв – на помощь Красного Креста и организации помощи жертвам насилия «Белый круг».

Между тем, говорится в письме, потеря близкого человека, страшная сама по себе, влечет за собой также немалые финансовые последствия. «Мы ожидали от Вас, госпожа канцлер, что государство без бюрократических проволочек поможет нашим семьям справиться с нынешними и будущими финансовыми трудностями», – говорится в письме. К сожалению, действительность оказалась далекой от этих ожиданий. В настоящее время для подобных ситуаций предусмотрены лишь три источника компенсаций (не слишком щедрый фонд чрезвычайных выплат Бундестага, оплата максимально дешевого погребения в соответствии с Законом о помощи жертвам и средства Фонда помощи жертвам дорожно-транспортных происшествий, правила которого во многих случаях исключают выплаты жертвам терактов). Но даже для получения этой незначительной помощи (которая еще более незначительна для родственников пострадавших иностранцев) требуется заполнить огромное количество сложных для понимания бумаг. Хотя бы в этом государство могло оказать помощь, но не сочло нужным. Спасибо, нашлась супружеская пара полицейских, взявшая на себя эту заботу в частном порядке.

Однако не во всех случаях государственные учреждения действовали медленно: счета от судмедэкспертов с угрозой санкций за несвоевременную оплату родственники жертв получили еще до окончания 2016 г.

«Госпожа канцлер! – завершают авторы свое послание. – К сожалению, приходится опасаться того, что теракт на Брайтшайдплац был не последним террористическим актом в Германии. В том числе и поэтому мы обращаемся к Вам с этим открытым письмом. Должно быть сделано все для того, чтобы предотвратить в будущем подобные теракты или как минимум обеспечить надлежащее обращение с жертвами и их близкими независимо от гражданства. Федеральные власти совместно с властями федеральных земель должны как можно скорее усвоить, как нужно действовать по отношению к терроризму. Продолжение нынешней беспомощности Германии было бы проявлением безответственности. Хотя упомянутые нами проблемы и не могут быть решены лишь на федеральном уровне, их решение требует существенной координации со стороны федерального правительства. Мы требуем от Вас незамедлительно заняться решением этих проблем совместно с руководством федеральных земель».

Низы не могут, верхи не хотят

Пока неизвестно, какие выводы сделала из этого обращения канцлер и сделала ли вообще. Встретившись с родственниками жертв накануне церемонии открытия памятника погибшим, приуроченной к первой годовщине трагедии, она произнесла дежурные слова, которые принято говорить по такому поводу. Пусть с опозданием на год, но для Меркель и это прогресс. До сих пор она упорно старалась избегать персональной связи с этой трагической ситуацией. В частности, в июле 2017 г., когда телеканал ZDF готовил передачу с участием канцлера „Klartext, Frau Merkel!», представителя родственников жертв теракта Астрид Пассин пригласили участвовать в ней, пообещав позволить задать вопросы главе правительства. За несколько часов до передачи редакция отменила свое приглашение под надуманным предлогом. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об истинной причине отказа.

Читая обо всем этом, пытаешься найти объяснение столь недопустимому поведению высшего политического руководства страны. Достаточно сравнить даже внешние проявления, чтобы поразиться его цинизму. Так, в Италии президент страны лично встречал в аэропорту прилетевший из Берлина самолет с телом соотечественника, погибшего на Брайтшайдплац. Президент Польши преклонил колено перед гробом польского водителя угнанного грузовика – первой жертвы Аниса Амри…

Между тем германские власти не всегда столь бессердечны в трагических ситуациях. Когда несколько лет назад пилот-самоубийца унес с собой жизни 150 пассажиров рейса авиакомпании Germanwings, был официальный траурный акт в Северном Рейне – Вестфалии, канцлер отменила в тот день все встречи, президент прервал официальный визит в Латинскую Америку, а многие министры поспешили к месту происшествия во Францию.

Что же нынче не так? Самым простым объяснением была бы чиновничья неразбериха, тем более что трагедия произошла в Берлине – городе, давно уже парализованном неспособностью местных властей решать какие-либо задачи. Однако дело не только в неспособности, но и, что гораздо важнее и страшнее, в нежелании. Когда депрессивный пилот совершает суицид, увлекая с собой в могилу десятки невинных людей, вопрос о политической ответственности не встает. Иное дело – теракт. Тут уже политикам, прежде всего канцлеру, приходится отвечать на неудобный вопрос о мере личной ответственности за случившееся. О том, насколько приемлемым и обоснованным было это самое «Мы справимся!». Что подразумевается под этим самым «справимся»? И кто эти «мы»?

Ведь количественный рост нагрузки на госструктуры в связи с массовым притоком в страну иммигрантов – лишь одна и не самая главная проблема. Не она объясняет бездействие или недостаточные действия чиновников. Полиция, например, смотрит сквозь пальцы на проделки «беженцев»-правонарушителей не столько от бессилия, сколько потому, что правоохранительные органы ФРГ делают то, чего хочет политическое руководство. Это на бумаге правоохранительные и судебные органы подчиняются только закону, в жизни же, в том числе и в Германии, все иначе. Будь это не так, стали бы полиция, прокуратура и суды – те самые, которые упорно закрывают глаза на сотни тысяч мелких краж, совершаемых по всей стране иностранными «гостями», – с упорством, достойным лучшего применения, преследовать вплоть до вынесения суровых судебных вердиктов пенсионерку, прикарманившую в магазине немного еды, поскольку пенсии на жизнь не хватает, а просить пособия не позволяет гордость? Или получающую гроши кассиршу, по недосмотру положившую в карман чек о сдаче стеклотары на пару десятков центов?

При этом, например, в Берлине полиция и юстиция, по сути, перестали заниматься магазинными кражами, совершаемыми иностранцами. На состоявшейся недавно дискуссии, организованной Германским объединением судей, было рассказано о серийном злоумышленнике, который за два года нанес торговле лишь установленный ущерб в размере более 20 тыс. €, однако постоянно выходил сухим из воды, поскольку уголовные дела против него либо закрывались, либо не возбуждались вовсе. В другом случае правонарушитель в течение года своровал из магазинов 483 предмета, но также остался безнаказанным.

Нужно отдать должное сотрудникам полиции: многие из них все же стараются честно выполнять свой долг. И при этом нередко становятся жертвами насилия. В последнее время все чаще – со стороны иммигрантских банд или просто групп иммигрантов, не желающих мириться с вторжением полиции в их мирок. По данным Федерального ведомства криминальной полиции, в 2016 г. в стране было зафиксировано 36 755 подобных случаев, уходящий год обещает побить этот рекорд. Официальная статистика хотя и не указывает на причины такой динамики, но резкое увеличение числа нападений после открытия границ в 2015 г. позволяет их предположить. Государство чаще всего в подобных случаях бездействует (ведь нельзя же назвать реальными действиями оснащение полицейских видеорегистраторами, как в Майнце, или защищающими от плевков масками, как в Бремене), суды ограничиваются крайне мягкими, а то и вовсе условными наказаниями, не вызывающими у правонарушителей ничего, кроме презрения к государству, не желающему защищать своих представителей.

Не лучше ситуация на железных дорогах. Если в 2012 г. было зафиксировано лишь 900 случаев нападения на персонал поездов со стороны пассажиров, то в 2015 г. – уже 1800, в 2016-м – 2300, за первое полугодие 2017 г. – более 1200.

Обер-бургомистр Мангейма Петер Курц недавно написал гневное письмо в земельное МВД, призывая помочь городским властям справиться с засильем несовершеннолетних уголовников-рецидивистов из Северной Африки, а в ответ получил заверение министра Томаса Штробла в том, что и его волнует эта тема, а также ужасно злит то обстоятельство, что должно произойти преступление, прежде чем «в определенных кругах» решат обратить свой взор на проблемы малолетних иностранцев, прибывших в Германию без сопровождения. Министр призывает бургомистра почаще использовать имеющуюся возможность путем медицинской экспертизы устанавливать истинный возраст правонарушителей, но Курц-то знает, какой вой поднимут «гуманисты» из левых партий, воспользуйся он этим советом.

Вообще, гражданам полезно было бы знать крайне любопытную (но выходящую за рамки нашего повествования) историю о том, как еще начиная с 1920-х гг. европейские марксисты в попытке оживить на Западе серьезно ослабленный преступной практикой большевиков интерес к теории своего идола (которую они для маскировки назвали «критической теорией») начали медленную, но последовательную индоктринацию умов посредством так называемой «Франкфуртской школы» в философии и социологии. В 1930-е гг. ее костяк, вынужденный бежать от нацистов в США, продолжил там (а после войны и в ФРГ, заняв тут видное место в системе образования) свою разлагающую деятельность, которая в немалой степени определила левый крен общества в конце 1970-х и во многом привела западное общество к его нынешнему состоянию. Лишь весьма наивные люди могут полагать, что массовая смена ориентиров и забвение ценностей происходят сами по себе…

Нет, на самом деле бросающееся ныне в глаза на каждом шагу бессилие государства – следствие вовсе не объективных трудностей, а политической воли. Не случайно полицейские тайком признаются, что имеют неофициальное указание игнорировать со ссылкой на перегруженность жалобы на криминальные проделки «беженцев», чтобы не портить статистику, которая уже давно не стоит той бумаги, на которой написана. «ЕП», например, уже писала о том, что многие насильственные правонарушения записывают, не особо разбираясь, в актив «правых» (по официальной статистике, на их долю приходится 93% зафиксированных в первом полугодии 2017 г. 680 антисемитских правонарушений), но никак не леваков или исламских радикалов. Еще один пример – исключение из официальной статистики беженцев воссоединяющихся с ними членов семей. А в Берлине недавно с гордостью отрапортовали о снижении числа серьезных правонарушений, хотя каждый столичный полицейский при желании раскроет вам секрет Полишинеля: заявлений о правонарушениях тем меньше, чем меньше полицейских патрулирует улицы.

Журналистам никто из чиновников уже открыто не говорит правду, да и в среде коллег многие предпочитают помалкивать, поскольку доносительство вновь расцвело пышным цветом.

Итог – безответственность, пренебрежение трудовой моралью, которой немцы еще недавно так гордились, разрушение общественной инфраструктуры: замусоренные улицы и учреждения, вызывающие отвращение туалеты, исковерканный и постоянно опаздывающий общественный транспорт, разрушающиеся автобаны и мосты, все менее безопасные для жителей городов улицы и парки, превращающиеся в массовые пристанища для бездомных, стекающихся в Германию отовсюду. По данным организации, занимающейся помощью бездомным, с 2014 по 2016 г. – в первую очередь вследствие массовой иммиграции – их число в стране выросло на 150% и в 2018 г. может достигнуть 1,2 млн человек. Осенью 2015 г. Ангела Меркель открыла всем желающим германскую границу, желая избежать неприятных сцен и соответствующих кадров в СМИ. Нынче эти неприятные сцены и кадры можно наблюдать на улицах германских городов. Ирония судьбы, однако, состоит в том, что те, кто до сих пор защищал интересы германских бездомных, видят в нынешней ситуации некоторый луч надежды: у бездомных «беженцев», в отличие от отечественных бездомных, имеется сильное лобби, так что, может, и немцам что перепадет.

До недавних пор многие проблемы было принято объяснять нехваткой средств. Но это больше не проходит. Во-первых, налоговые поступления каждый месяц бьют всё новые рекорды. А во-вторых, государство, прежде упорно клявшееся в отсутствии каких-либо резервов, продемонстрировало, что для политически желанных «беженцев» способно без труда наскрести в закромах многие десятки миллиардов евро. Так что с каждым днем все сложнее становится скрывать очевидное: если обладающее, по сути, неограниченными возможностями государство откровенно не справляется с решением какой-либо проблемы, то в подавляющем большинстве случаев причина этого – не дефицит возможностей, а отсутствие политической воли, за которым стоят конкретные интересы.

«Не допустим», но потерпим

Это еще раз было подтверждено в начале декабря, когда пропалестинские силы в ФРГ отреагировали на решение президента Трампа о признании Иерусалима столицей Израиля бурными и далеко не всегда мирными демонстрациями. Право на свободу демонстраций закреплено в Конституции, так что к самому факту их проведения претензий нет. Не ставится под сомнение и право их участников не соглашаться с решением американского президента. Однако на этих демонстрациях их участники, собравшиеся под флагами ХАМАСа, ФАТХа, Фронта освобождения Палестины и партии турецкого президента Эрдогана, при явном попустительстве разрешившего эти митинги государства жгли израильские флаги, призывали к уничтожению еврейского государства, угрожали евреям и скандировали «Аллах любит своих смертников». Как и в августе 2014 г. в похожей ситуации, берлинская полиция в полном соответствии с генеральной линией руководства сообщила о том, что митинги прошли «без особых происшествий».

Канцлер в очередной раз выступила с лицемерным осуждением антисемитских акций, призвав «использовать все имеющиеся у правового государства средства для борьбы с подобными инцидентами». Ее верный министр внутренних дел Томас де Мезьер поддакнул: «Для нас неприемлемо, когда евреев или Государство Израиль оскорбляют таким постыдным образом». Принятия решительных мер потребовал и министр иностранных дел ФРГ Зигмар Габриэль.

Потребовал, но не пояснил, от кого. Это сделал за него глава полицейского профсоюза Райнер Вендт, который заявил: «Громкие призывы политиков к борьбе с антисемитизмом нам не помогут. Те самые политики, которые продолжают иммиграционную драму, позволяя все большему числу выходцев из антисемитски настроенных регионов бесконтрольно проникать в страну и не пытаясь высылать из нее даже правонарушителей, рассказывают нам о своей готовности всеми силами противостоять антисемитизму». По мнению Вендта, борьба с антисемитизмом должна быть не символической, а реальной. Однако законодатели ничего не предпринимают в этом направлении. Так, Уголовный кодекс хотя и предусматривает наказание за сожжение флага иностранного государства, но лишь в том случае, если этот флаг – из посольства или консульства. К тому же, по мнению прокуратуры, сожжение израильского флага не может рассматриваться как антисемитский акт, поскольку направлено «не против евреев как таковых, а против государства». Что же касается полиции, то у нее даже при наличии желания не допустить антисемитских инцидентов на демонстрациях, связаны руки: до начала мероприятия ей запрещено вмешиваться в его подготовку, а когда на площади собирается несколько сот или тысяч разгоряченных людей, полицейские не всегда в состоянии совладать с ситуацией. Да к тому же они знают, что даже если и задержат нескольких наиболее рьяных демонстрантов, шансов на то, что те понесут наказание, практически никаких. Вот и в случае нынешней берлинской демонстрации: хотя ее организаторы и гарантировали письменно отказ от сожжения флагов, никаких наказаний за нарушение подписки не последовало. «Если в каких-то случаях силы правопорядка и проявят жесткость, – поясняет Райнер Вендт, – то политики и суды вонзают нам нож в спину и критикуют за якобы учиненный нами произвол».

Политики не замешкались с подтверждением этого тезиса: правящий бургомистр Берлина Михаэль Мюллер, которого иерусалимский Центр Симона Визенталя недавно намеревался включить в список главных антисемитов, но, к сожалению, не включил, в очередной раз – сразу же после крокодиловых слез о решительной недопустимости юдофобии – высказался против назначения городского уполномоченного по борьбе с антисемитизмом. Его статс-секретарь Савсан Шебли, дочь выходцев из Палестины, пояснила, что статус Иерусалима – вопрос весьма эмоциональный, и рассказала о том, как после заявления Трампа рыдала в телефонную трубку ее мать. Да и в целом возглавляемый Мюллером Сенат уже давно и плотно поддерживает, в том числе и финансово, арабские объединения, не скрывающие своей ненависти к Израилю и занятые не столько прокламируемой интеграцией, сколько укреплением исламской самоидентификации. А также объединение «Германская молодежь за Палестину», которое, как утверждает сенатор по внутренним делам, близко к ХАМАСу.

Перечисление подобных примеров преднамеренной «немочи» государства можно продолжать еще долго. Но, вероятно, и приведенных достаточно, чтобы понять суть того, что уже видно невооруженным глазом: граждане Германии теряют доверие к государству и его институтам. О том, чем это чревато, в иных исторических условиях и в отношении другой страны в свое время пророчески сказал Булат Окуджава:

Вселенский опыт говорит
что погибают царства
не оттого, что тяжек быт
или страшны мытарства.
А погибают оттого
(и тем больней, чем дольше),
что люди царства своего
не уважают больше.

Михаил ГОЛЬДБЕРГ, «Еврейская панорама»