Пост сдал! Пост принял!

Смена начальника генштаба ЦАХАЛа традиционно является важнейшим событием далеко не только в военной сфере.

Несмотря на то, что израильская армия, как и принято в демократической стране, является инструментом в руках политического руководства, значимость личности и позиции начальника генштаба в наших реалиях выходит за эти рамки.

Четырехлетняя каденция Гади Айзенкота завершилась, и самое время подвести некоторые итоги, а также вспомнить о вызовах, стоящих перед его преемником Авивом Кохави.

Человек скромный и даже в какой-то мере застенчивый, Айзенкот за эти четыре года крайне редко общался с прессой. Правда, были и санкционированные беседы с журналистами, проводившиеся на условиях анонимности. В таких случаях читатели и общественность вряд ли догадывались, что до них были донесены мысли и слова самого начальника генштаба.

Несмотря на дистанцированность от СМИ, Айзенкоту всегда удавалось завоевывать симпатию большинства военкоров и обозревателей. Так, в бытность главой Оперативного управления генштаба во время Второй ливанской войны 2006 года, он удивительным образом вышел сухим из воды в публикациях, касавшихся тех дней. А ведь он нес как прямую, так и косвенную ответственность за целый ряд допущенных просчетов и провалов чисто военного характера.

Продолжилась идиллия в отношениях Гади Айзенкота со СМИ и в его каденцию на посту начальника генерального штаба. То, каких дифирамбов он удостоился в последние дни от большинства военных обозревателей израильских масс-медиа, даже вызывало неловкость. Во всех достижениях армии именно ему приписывалась основная роль – будто нет ни правительства, которое, собственно, и несет ответственность за принятие важнейших решений военного характера, ни его подчиненных. В качестве последних, наиболее яркими примерами являются командующий ВВС Амикам Норкин и его предшественник Амир Эшель. Тайная, а иногда и явная “война между войнами”, которая в последние годы непрерывно ведется ЦАХАЛом в Сирии – и не только там, – в первую очередь воздушная. Именно ВВС, а точнее их командующий, в заметной степени определяют в ней, что, где и как. По той простой причине, что он гораздо больше сухопутного начальника генштаба понимает в данных вопросах.

В своих похвалах в адрес Айзенкота израильские СМИ дошли до того, что известный военный обозреватель даже назвал его одним из лучших начальников генштаба за всю историю Израиля… На мой взгляд, это не так. Более того, поскольку в его каденцию не было более или менее крупной военной операции, то о подобных характеристиках вообще говорить неуместно. Война, ведущаяся против иранской экспансии в Сирии и Ливане, а также усиления различных террористических группировок, в первую очередь “Хизбаллы”, несмотря на всю значимость и масштабы, не подходит под данное определение.

Прежде чем давать свои оценки, оговорюсь: о некоторых аспектах деятельности начальника генштаба можно будет объективно судить только некоторое время спустя – иногда через годы. Причиной тому как секретность, так и то, что результаты некоторых шагов – к примеру, касающихся строительства вооруженных сил – ощущаются не сразу.

Если говорить о секторе Газы – главным образом, о событиях, продолжающихся с марта 2018 года, – то моя оценка решений и подхода бывшего начальника генштаба в целом отрицательная. Это касается и общей стратегии, и разного рода деталей, например касающихся правил открытия огня в районе разделительного забора. После того как в течение 3,5 лет террористические организации сектора опасались накалять обстановку, Израиль, раз за разом демонстрируя ХАМАСу свою боязнь эскалации, привел ситуацию к тому, что боевики позволяют себе почти все что захотят.

Как заявил недавно сам Айзенкот, часть жителей юга страны утратили “ощущение безопасности”, и это, мол, недоработка ЦАХАЛа. Когда во время последнего витка противостояния за один день в Ашкелоне разорвалось шесть ракет, это было отнюдь не “ощущением” – пострадала та самая безопасность, которая наличествовала три с половиной года. В результате принятых армией стратегии и тактики, так называемый сдерживающий фактор в отношении ХАМАСа и “Исламского джихада” оказался в значительной степени утрачен.

Виноват во всем этом не только Гади Айзенкот, но в заметной – если не в главной – степени правительство, принявшее его подход. Если точнее – премьер, министр обороны (да, за два месяца до отставки Либерман изменил свою позицию по Газе, не встретив понимания у коллег, но в течение многих месяцев до этого он тоже придерживался “линии партии”) и весь узкий кабинет по делам безопасности.

Среди чисто военных шагов Айзенкота особенные сомнения вызывает практика уничтожения в Газе откровенно малозначимых объектов, именуемая в обиходе вспашкой дюн и разрушением сараев. Это, равно как и странные попытки попугать террористов, запускающих зажигательные воздушные шары, с помощью дорогостоящих управляемых ракет, стало для ХАМАСа более чем явственной демонстрацией израильской слабости.

В отличие от Газы, кампанию в Сирии можно считать успешной. Но и здесь не следует переоценивать действия лично Айзенкота, хотя его заслуга, конечно, велика. Именно в этом противостоянии очень велика роль главы правительства, министра обороны и узкого кабинета, Причем, речь не только об ответственности, но и, например, о координации с Россией с целью избегания конфликтных ситуаций. Об этом с Путиным регулярно договаривался Нетаниягу. И, как уже отмечалось выше, данный тип боевых действий – это в первую очередь воздушная война, опирающаяся на разведданные и в меньшей степени на действия специальных подразделений, а не классическая сухопутная операция.

Весьма сомнительной на данный момент представляется и кадровая реформа, осуществленная Айзенкотом, хотя здесь не все однозначно. Тем не менее ее критики отмечают, что по многочисленной категории молодых офицеров в чине капитана и майора был нанесен тяжелый удар. Утверждается, что многие из лучших приняли решение покинуть армию.

Нельзя обойти вниманием и такой резонансный случай, как “дело Эльора Азарии”. Последний, конечно же, не герой и поступил не только вопреки правилам и приказам, но и здравому смыслу. Однако ошибка Гади Айзенкота, на мой взгляд, заключается в том, что его действия в самом начале должны были быть направлены на решение дела в дисциплинарном порядке. В этом случае все должно было закончиться для Азарии несколькими месяцами гауптвахты. Реальные же события во многом вышли из-под контроля, приняв весьма нежелательный для армии и общества оборот.

При Гади Айзенкоте протекли четыре года пятилетней программы развития армии – “Гидон”. В ее рамках 21-й начальник генштаба ЦАХАЛа в заметной степени перераспределил ресурсы в пользу сухопутных войск (СВ), выделив на их развитие и боевую подготовку дополнительные миллиарды шекелей. После их длительного нахождения “в загоне” это можно только приветствовать. Однако принятых мер явно недостаточно. Тем более что даже выделенные средства не расходуются максимально эффективно.

Об этом в своем недавнем интервью говорил уже бывший Уполномоченный по жалобам военных, генерал запаса Ицхак Брик, вступивший в последние месяцы в открытую конфронтацию с Айзенкотом. Несмотря на то, что часть выводов Брика спорны, а то и просто неверны, его проверки ясно показали, что в СВ далеко не все в порядке, и ситуация могла быть лучше даже при нынешнем финансировании. Пример со средствами для учений весьма красноречив. Как правильно сказал Брик, ссылаясь на командующего СВ генерала Коби Барака, прежде всего в армии не хватает соответствующих кадров, обеспечивающих проведение учений.

Данная проблема стоит на повестке дня и нового начальника генштаба. Именно на плечи Кохави ляжет завершение разработки и принятие пятилетней программы развития, которая придет на смену “Гидону” в 2020 году. Но здесь многое будет зависеть от подхода будущих премьера, министра обороны и главы минфина. Хочется надеяться, что глава генштаба оставит развитие сухопутных сил в качестве приоритетного, а также хотя бы частично решит имеющиеся там проблемы.

По своей натуре Авив Кохави реформатор и склонен отступать от шаблонов. Он также человек, не боящийся спорить с вышестоящими, что неоднократно доказывал во время своей армейской службы, в том числе на посту главы военной разведки (АМАН). Не вызывает сомнений, что в отличие от Айзенкота, он будет вести гораздо более активную политику и в информационном поле.

Однако главные вызовы, стоящие перед Кохави, конечно же, чисто военные. Иранские планы по экспансии в Сирии, а также по налаживанию производства точных ракет для “Хизбаллы” в Ливане, были серьезно нарушены ЦАХАЛом при Айзенкоте, но, насколько известно, не отменены Тегераном. В данном контексте важны такие факторы, как обострение отношений с Россией, укрепление режима Асада на фоне угасающей гражданской войны и предстоящий вывод американских войск из Сирии. Никуда не делась и проблема Газы: ситуация в секторе продолжает оставаться взрывоопасной, причем, как ни крути, все возможные решения в данном направлении имеют значительные минусы.

Во время церемонии вступления в должность 22-го начальника генштаба не обошлось и без курьеза. Прикрепляя Кохави новые погоны “рав-алуфа” (звание, соответствующее генерал-лейтенанту в американской и британской армиях и генерал-полковнику – в российской), Биньямин Нетаниягу вначале сделал это вверх ногами. Будем надеяться, что это хороший знак…

Давид Шарп
“Новости недели”