Пора контрастов Олега Никофа

Вот уж, воистину, пути Господни неисповедимы. Как говорил Ежи Лец, всем управляет случай, а кто управляет случаем? Вот история одного моего недавнего знакомства.

Как литератор, я начинал в Питере и Москве как критик, литературовед и искусствовед, но с отвалом из России выпал из отечественной литературы, как птенец из гнезда, а потому перестал следить за текущей литературой и сменил жанровые вехи: проза, мемуары, политоложество, благодаря которому я и держался на плaву в Америке – сотни статей в престижных изданиях, десятки книг с переводами некоторых на дюжину языков. Критика стала маргинальным и редким занятиям, по чистому вдохновению, когда что-то задевало за живое – как работы Михаила Шемякина или стихи Евгения Лесина. Хотя прежнее любопытство осталось, и теперь я отслеживаю стихи моих здешних друзей Зои Межировой, Геннадия Кацова и Ильи Журбинского, а иногда выуживаю из Инета стихи незнакомцев. Нет, я не из тех, кто с незнакомыми не знакомится.

Так у меня случилось с киевлянином Олегом Никофым – очень серьезный поэт медитативного, философического, тютчевского уклона, но в разломе постмодернизма. Вот несколько его верлибров из коротких:

Память
Удачная попытка природы
Обмануть время
Когда даже вкус карамели
Тождественен любви

*
Я видел вечность
Бездомный старик
Сидел на фанерном ящике
И глядя
На сломанные часы
Себя совмещал
С минутной стрелкой

*
Если когда-нибудь
Люди разучатся слышать звуки
Им будет легче
Понять друг друга
Из-за того, что Слово –
Источник непонимания –
Было вначале
А завершением будет
Безмолвие
Единенья

В продолжение второго из этих раздумчивых верлибров у меня мелькнуло, что даже сломанные часы дважды в день показывают точное время, зато над последним всерьез задумался. Коли по моему любимому Борхесу, наш язык – это язык цитат, а я насквозь цитатен, то, понятно, мне на ум стали приходить цитата за цитатой – типа клишированных «О, если б без слова сказаться душой было можно!» или «Мысль изреченная есть ложь» с тютчевским призывом к молчанию. Вплоть до «Песен без слов» Мендельсона и пастернаковского «кончить полной немотой». В самом деле, если вначале было слово, то в конце настанет безмолвие. Чем и хорош этот новооткрытый мною поэт, что не монологист, у него диалогическое сознание, его стих вызывает и взывает к размышлению и к разномыслию.

А дальше вот что произошло. Судьба – прошу прощения за высокопарность, но иначе не назовешь – свела меня с киевским издательством Друкарський двір Олега Федорова, которое на несусветной скорости выпустило обогащенное вдвое издание «Кота Шрёдингера» ввиду его актуальности и злободневности в контексте затеянной легко узнаваемым прототипом моего антигероя украинской военной авантюры, когда моя зашкварная мениппея (подзаголовок) оказалась в разы зашкварнее, чем автор мог предположить в самой лихой фантазии (у меня дело ограничилось захватом Нарвы). В процессе работы у меня сложились тесные, дружеские отношения с директором издательства. Не то чтобы тугодум, скорее наоборот, но на этот раз я не сразу врубился, что мой издатель Олег Федоров и заинтересовавший меня киевский пиит Олег Никоф – один человек. Странное такое не то чтобы двойничество, а скорее раздвоение личности, которое он сам объясняет следующим образом:

«Случайно возникший псевдоним Олег Никоф – это не что иное, как простое сокращение моего реального имени: Олег НИКО-лаевич Ф-ёдоров. Мне не стыдно ни за отчество, ни за фамилию, поэтому я их в псевдониме не менял, а просто «аббревировал». В этом смысле, Фёдоров и Никоф – одно и то же лицо. Но псевдоним помогает мне избегать совпадений с другими Фёдоровыми, коих на Руси (в том числе, и Киевской) чуть ли не каждый десятый. Никоф, как человек пишущий, практически уникален, а Фёдоров – его бытийная, или даже юридическая ипостась. Я ведь в налоговой не могу отчитаться как Никоф. Да и в Книжной палате тоже».

Это мое открытие поэта Олега Никофа наложилось на мою концепцию децентрализации русской словесности, когда писатели-русскоязычники разбрелись по белу свету и метрополия (Россия) утратила роль метрополя (столицы), потому как центр повсюду, а поверхность нигде, если воспользоваться гениальной метафорой средневекового мыслителя Николай Кузанца. Есть некоторая закономерность, что я обнаружил близкого мне по духу поэта и первоклассного издателя в Киеве, матери русских городов.

Само собой, Олег Никоф не ограничивается верлибрами и сочиняет стихи в рифму. В прошлом году у него одновременно вышла две книги – «Герменевтика» с верлибрами и «Пора контрастов» с рифмованными стихами. Формально различные, они объединены авторским кредо. Пользуясь общеизвестными латинскими формулами, opus vivendi & opus operandi. Как поэт, Олег Никоф – по преимуществу «мыслящий тростник», но не у ущерб чувству. Редкое в современной поэзии совмещение рацио с иррацио:

Стихотворения о настоящем –
Словно
Нечаянные покушения
Превзойти несовершенство
И если
На самом деле любишь –
Слова пропадают

Одно из самых прорывных стихотворений в верлибрной книге Олега Никофа возникает именно на метафизическом сломе реальности:

Охапка мгновений
Вырванных с мясом
Из

Небытия иллюзий –
Действительность –
Я обожаю огрызок
Твоей улыбки
И раздвоенный язычок
Твоей
Навязчивой жалости
Только за то
Что мне было очень плохо
Когда я еще не был

Формулой подобного солипсизма можно считать известную притчу на тему сновидческой сущности бытия, одинаково любимую Борхесом и Набоковым – о китайском философе, которому приснилось, что он мотылек, и, пробудившись, он уже не знал, то ли он человек, которому приснилось, что он мотылек, то ли он мотылек, которому снится, что он человек.

Здесь по аналогии снова возникает имя великого аргентинца, чьи рассказы-эссе должны быть близки киевскому поэту: Хорхе Луис Борхес. К слову, он начинал, как поэт и возвращался к поэзии, став всемирно знаменитым, как прозаик. Как из лабиринта Борхеса нет выхода, а только бесконечный путь к его центру, так за каждым заданным в стихах Олега Никофа вопросом следует не ответ, а очередной вопрос. Не разгадка, а следующая загадка.

Однако было бы легковесно сводить поэзию Олега Никофа к вечным вопросам бытия – и небытия. Текущая реальность мощно врывается в его стихи. В 2008 году он сочинил стихотворение «Предчувствие войны», которое кончается, увы, провидческими строчками: «Но, былые забыв лишения, Вновь душа моя нервно мечется… Будто чувствует приближение Катастрофы в моем отечестве…» Как тут не вспомнить строчки Жуковского:

Ах! почто она предвидит.
То, чего не отвратит?..

Приведу полностью стихотворение, которым кончается книга Олега Никофа «Пора контрастов», того стоит:

Ты говоришь по скайпу, таращишь зенки…
Камментишь в соцсетях, мол, за шкирку брать их!
Вот и не диво – вышли стена на стенку
Тысячи кровных и полукровных братьев.

Нас разделяет жизнь и тасует в сотни,
Там, или тут – но каждый отныне рекрут…
Видел? – недавно голубем в подворотне
Насмерть заклёван был крепкоклювый беркут?

Так что на дружбу нам уповать не надо…
Видишь – дышать невмочь от объятий братских?
Только ведь знаешь, это для лохов правда,
Нам-то с тобою не суждено подраться.

Слово – сродни ранению ножевому.
Пафос фальшив, и хаос объятий тонок.
Это нас режут скальпелем по-живому,
Каждого убедив, что иной – подонок.

Помнишь, я, как обычно, наивно хвастав,
Рубль давал за сто – не повторится снова! –
Но вот опять вернулась пора контрастов…
Та, где не ранят, а убивают словом.

Вот какого поэта Бог послал мне в качестве издателя. Повезло. Кстати, именно за издательскую деятельность Олег Никоф-Федоров получил престижную канадскую премию имени Хемингуэя.

Владимир СОЛОВЬЕВ
Нью-Йорк