Покровители Венеции

Море, Богородица, Феодор Тирон, святой Марк… О том, насколько успешно все 16 веков истории города он ими оберегался, есть разные суждения. Но случилась в истории золотая эпоха, когда крохотная Венеция заставила считаться с ней тогдашний мир. Однако фортуна – дама с переменчивым нравом. Ситуация уже не первый век кардинально меняется. И дело не только во всемирном потеплении. Хотя и в нем тоже.

Город средь болот

Его появление связано с Богоматерью. Перенесемся в Назарет. Согласно преданию, именно на этом месте в назаретском доме Иосифа Обручника, где позднее возведен был храм Благовещения, стояла некогда 14-летняя Мария. И явился к ней архангел   Гавриил сообщил ей о будущем рождении по плоти от нее Иисуса Христа и получил ее согласие «Да будет Мне по слову твоему». После чего случилось Боговоплощение (Непорочное зачатие), о чем гласит начертанная на мраморном круге под престолом в гроте Благовещения надпись на латыни: «Verbum caro hic factum est» («Здесь Слово стало плотью»). Вот это место, утопающее в полумраке.

Считается, что Бог отправил архангела с благой вестью в тот же день, в какой произошло Сотворение мира, таким образом, предоставляя грешному миру второй шанс для спасения душ человеческих.

Именно в день Благовещения Девы Марии, то есть 25 марта по юлианскому календарю или 7 апреля по григорианскому, года 421-го нашей эры и была основана Венеция.

Иными словами, город, усеянный бесценными реликвиями, отметил в минувшем году свое 1600-летие, о чем цивилизованное человечество, включая жителей Венеции, как-то подзабыло.

А современные италийские мастера в благодарность в том числе за покровительство Венеции оставили на стене, окружающей храм Благовещения, свою версию обликов Девы Марии с Младенцем.

Основатели Венеции, по представлениям жителей теперешней северной Италии, спасались от готов в болотистой местности, считая, что в таких-то местах их гонители не рискнут появиться. Заселение болот на островах продолжилось, когда в 452 году гунны Аттилы вторглись в провинцию Венетия, разрушив прибрежный город Аквилея. Взоры беженцев вновь обратились к Венецианской лагуне и другим болотистым островам.

Вчерашние жители Аквилеи продолжили освоение самых труднопроходимых мест. Их упорство и смекалка, вызванные желанием выжить, стали сутью пресловутого венецианского характера. Эти качества помогали одолевать и болота, и вызванные ими хвори, и недругов.

Благополучие жителей Венеции было связано с морем. От того, как итальянские робинзоны познавали и укрощали его нрав, зависела их судьба. Они умножали обретенные еще в аквилейскую бытность навыки моряков, рыбаков, судостроителей. Все больше становилось купцов, которые прокладывали новые торговые пути.

Люди сами перешли на островной образ жизни, который определил содружество с непредсказуемым морем. Оно всегда было смертельно опасной стихией, с которой надо было считаться и которую каким-то способом усмирять. Поэтому венецианцы начали формировать круг покровителей, помогавших им выжить в условиях робинзонады.

Обряд обручения

Сначала будучи язычниками, а затем и христианами, люди занялись примирением с водной стихией. Дож, правитель Венецианской республики, выходил в море на своем судне и совершал чисто языческий обряд, бросая в волны жертву – золотое кольцо.  Жителям города это было понятно. Неудивительно: золото означало принадлежность владыке, кольцо – свидетельство клятвы.

Это была не просто просьба, адресованная морю: будь ласковым и спокойным. Обряд назывался «Обручение с морем».

По традиции, в день Вознесения Христа (40-й день после Пасхи) в Венецианской лагуне устраивалась регата. Дож на главной великолепно украшенной галере (она называлась «Бучинторо» – «Золотая барка») бросал в воды лагуны перстень с драгоценным камнем, произнося: Desponsamuste, Маrе, что в переводе с латыни «Мы являемся обрученными, море».

Церемония символизировала отныне благосклонность моря к жителям города и к венецианскому флоту, и по этой причине, как было принято считать, город из века в век усиливал свое могущество. Венеция и море как бы заключали бессрочный политико-экологический договор о совместном пользовании. Природное чудо, порожденное Венецианской лагуной, и рассредоточенные по 118 венецианским островам рукотворные чудеса, порожденные смекалкой, умом и талантами людей, дополняли друг друга.

Море должно было кормить и защищать город, а люди давали обязательство – уважать водную стихию и, хозяйствуя, не роптать: дескать, сами же были уведомлены о ее непростом нраве, совершая обряд обручения.

Разумеется, в списке объектов всемирного наследия ЮНЕСКО они значатся с 1987 года неразлучной парой: город Венеция и Венецианская лагуна.

Высшим гарантом союза выступала Богоматерь – главная небесная заступница Венеции и лагуны.

Навстречу крылатому льву

К Богоматери и к Морю присовокупили персону из обычных смертных. Воина, известного отказом приносить жертвы языческим богам, и за этот отказ сначала убитого, а затем прославленного – речь идет о великомученике святом Феодоре Тироне.

Его фигура – Феодор, поражающий копьем то ли крокодила, то ли змия – высится на одной из колонн, установленных у главного венецианского причала, рядом с дворцом дожа. Напротив – другая колонна, которую венчает лев, символ святого Марка.

Колонны в Венеции – как две свечи, обозначающие вход в иное пространство и иную реальность. В далекие времена меж колоннами стоял глашатай. Он озвучивал приговоры преступникам. Отсюда уголовный люд отправлялся в заточение и в загробный мир.

Однако иной реальностью – миром невероятной и немеркнущей красоты – уже много веков предстает открывающаяся за двумя колоннами площадь Сан-Марко, сердце Венеции. Она напоминает нам о временах самого грандиозного своего преображения.

К IX веку островитяне, унаследовавшие характер упорных предков и получившие бесценный собственный опыт, были уникальной этнической группой. Дерзостью венецианцы стали напоминать своих былых гонителей – кочевников Аттилы. Их увлекла идея независимости. Формально венецианцы подчинялись Византии. Однако чувствовать себя в чьем-то подчинении они не желали.

И причины на то находились. Мощное развитие морской торговли усиливало стратегическое значение города. Венеция брала под контроль главные водные дороги, становясь стремительно богатеющим городом-государством.

Словно в память об этих сказочных временах, гондолы сами указывают на источник благополучия.

Это там, на острове Джудекка, на самом кончике Дорсодуро, самого южного района Венеции, находилась таможня Dogana da Mar. Она угадывается еще издалека, с противоположного берега, – изящной башней. Над ней два бронзовых раба поддерживают позолоченный шар, на который одной ногой опирается Фортуна – древнеримская богиня удачи, ставшая в том числе покровительницей торговли. Фортуна вращалась. Не только для того, чтобы точно указывать направление ветра, но и на изменчивый характер удачи.

Тем не менее, в нее упрямо верили владельцы и капитаны судов, которые с XV века причаливали к Dogana da Mar для досмотра торгового груза, прибывающего с Востока. Товары были весьма востребованы в Старом Свете.  Венеция, расположенная на пути между Константинополем и Западной Европой, была, по пути, главным торговым коридором, по которому перемещались весьма дорогие специи, шелк и соль. Что ни судно с дефицитным наполнением, то еще одна солидная сумма, пополняющая городскую казну.

Венеция стала южными морскими воротами континента, за которыми открывались пути, ведущие в глубь материка, к странам Центральной и Западной Европы. Влияние ее росло. Большие деньги вселяли большую уверенность в том, что столица Венецианской республики могла вести самостоятельную политику и стать, наподобие Рима (а, не исключено, и превосходя его), мировым общественным центром.

Купцы покупали ресурсы и титулы, что гарантировало городу власть и дальнейшее обогащение. Оно усиливалось кораблями, которые строились на местной верфи. Это обретение военно-морской мощи города обозначено фигурами Марса и Нептуна на Лестнице гигантов во Дворце дожей.

На пути из Аквилеи

Море, Богородица и Феодор Тирон… Круг заступников расширялся, но и он уже казался островитянам недостаточно широким. Венецианцы желали благосклонности от кого-либо из главных апостолов, имевших непосредственное отношение к Венеции. Выбор пал на современника Спасителя – Марка, который записал рассказы своего учителя апостола Петра, составившие основу Евангелия от Марка с одобрением непосредственно из уст первого читателя – самого Петра.

Существует предание, что по повелению Петра Марк проповедовал в уже знакомой нам Аквилее, в то время процветающем городе у Адриатического моря, в стране венетов. До Аквилеи что морем, что сушей добраться из Венеции можно было к вечеру, отправившись в путь на рассвете. Понадобилось обоснование для того, чтобы накрепко привязать Марка к Венеции.

Срочно сотворили миф: на пути из Аквилеи в Равенну корабль, на котором путешествовал Марк, причалил к одному из венецианских островов. Во сне Марку явился ангел (по другим источникам, сам Иисус Христос) и сказал, что здесь будет построен большой прекрасный город, где Марку суждено обрести последнее пристанище: Pax tibi, Магсе, Evangelista meus, hie requiescet corpus tuum («Мир тебе, Марк, евангелист мой, здесь твое тело упокоится»).

В действительности Марк не добрался до Венеции, завершив земную жизнь в Александрии. Там в одной из христианских церквей упокоились мощи апостола и евангелиста после того, как он принял мученическую смерть от рук язычников.

Многоцелевая акция

Одно дело – миф, который, как и любая иная интерпретация, можно было или дополнить иными подробностями и красками, или отредактировать до неузнаваемости. Другое дело – обрести мощи евангелиста Марка. Это уже конкретное воплощение святыни, которая могла выполнять охранительную функцию города, на богатство которого зарились завистники Запада и Востока.

Венецианцам обязательно нужно было стать обладателями мощей. Так достигались бы сразу две цели, политическая и экономическая. Венецианцы использовали пророчество Спасителя (или его небесного посланника) в качестве стратегического ориентира. Получив мощи святого Марка, город обретал бы иной статус в европейской духовной иерархии: менялась значимость местного прихода, обеспечивался приток паломников, прежде всего, из стран христианского мира.

Средневековый менталитет имел важную особенность. Считалось, что город без церковных святынь неполноценен, а, стало быть, паломнического посещения недостоин. Поскольку влияние Венеции в мире росло, требовалось подтверждение роста ее авторитета, в том числе и перед лицом вечно задирающего нос Рима. Кроме того, паломничество означало существенное пополнение городской казны. Смешались, что называется, в одном флаконе пророчество, идея отделения от Византии, независимость от Рима, собственные амбиции, духовные, финансовые и торговые интересы.

Требовалось только одно. Договориться с христианской общиной Александрии – города с титульной мусульманской религией – о добровольной передаче мощей святого Марка. Но кто же сам отдаст бесценную святыню?

Тайное или очевидное?

Добыть мощи из александрийской церкви, где они хранились с 310 года, и доставить их во дворец дожа взялись венецианские купцы, обладавшие не только навыками мореплавателей, но и выдающимся умом, – Буоно с острова Маламокко и Рустико с острова Торчелло.

История не сохранила подробностей, почему мусульмане, которым строжайше было запрещено общаться с представителями христианского мира, разрешили купцам причалить к александрийскому берегу. Скорее всего, фортуна тут ни при чем, а имел место банальный подкуп таможенников.

Ну а дальше Буоно и Рустико оставалось найти ответственных за хранение мощей и вступить с ними в сговор. Так в числе сообщников оказались священник Феодоро и монах Ставриций.

Венецианцы с их тугими кошелями помогли хранителям обнаружить в себе недюжинные преступные наклонности. Александрийские духовники оказались искусными взломщиками. Извлекая из раки святыню, они умудрились не нарушить печати, которой было скреплено шелковое покрывало, и заменили останки апостола Марка другими мощами.

Если бы Феодоро и Ставриций попались и предстали перед судом единоверцев, у них было бы оправдание: венецианцы в условиях, когда халиф Египта разрушает храмы, делают благое дело – сберегают святыню для христианского мира. Так что версия прикрытия была логична и оправданна.

Перед Буоно и Рустико стояла еще одна сложная задача. Вторично миновать таможню. Тут взятка могла бы не помочь, а испортить дело. На помощь пришла смекалка. Завернутые в парус мощи святого Марка укрыли свиными тушами. А к свинине мусульмане, что было предусмотрено венецианцами, не смели даже притрагиваться.

Кто же помогает?

Так Венеция заполучила желаемое. К 832 году была воздвигнута базилика Святого Марка, ставшая его усыпальницей.

Вначале мощи святого Марка заняли достойное место в домашней церкви дожей, затем, в XV веке, появилось его изображение на фасаде Дворца дожей.

Собственно, изображение крылатого льва, символа святого Марка, в Венеции узаконено и повсеместно. От флага и герба города до зданий и памятных сувениров.  Евангелист как в древности, так и теперь помогает врачам, реставраторам, владельцам отелей и ресторанов, мастерам часовых дел, гондольерам, правителям города в главном вопросе – туристы должны как можно быстрее расставаться с содержимым своих кошельков.

Причем, с годами цены в Венеции растут. К примеру, если в 2005-м чашка обыкновенного капуччино в ресторане с видом на Canal Grande стоила €5, в 2013-м – €7, то в 2019-м – €12. Страшно представить себе, сколько нужно за эту чашку выложить сейчас, в пору пандемии, когда эти заведения полтора года безнадежно пустовали, а убыток можно хотя бы немного снизить за счет шалого иностранного туриста, для которого страшен не вирус, а недоумение соотечественников: «Как, был в Венеции и не посетил площадь Сан-Марко? Да еще и не сфотографировался на фоне базилики? А зачем ты вообще туда поехал?»

За много лет существования легендарный город сменил немало заступников перед лицом стихий, врагов, империй. Говорят, только благодаря их благосклонности он смог остаться самим собой. Правда, столь представительная охрана не уберегает Венецию от Acqua alta, высокой воды, как поэтично именуются наводнения, происходящие здесь в десять раз чаще, чем век назад.

По этой причине главный вопрос, адресованный туристу, не «Что ты видел в Венеции?», а «Когда ты туда отправился?» Если в сезон Acqua alta, советуют бывалые, то первое, что ты должен сделать, – посетить мост Риальто… Нет-нет, дело не в красоте. Там туристам обычно продают болотные сапоги. Цена запредельная, как все и повсюду в Венеции. Можешь еще дома, на старте пути в Венецию, запастись этой крайне необходимой обувью – обойдется втрое, а, бывает, и в десять раз дешевле.

Жуткие рекорды в сезон Acqua-alta

Вода – явление переменчивое, и оценивать его проблематично. В прошлом приливы и временные подъемы ее уровня воды помогали городу, унося из каналов сточные воды. Теперь, когда погружение островов Венецианской лагуны ускорилось, частота наводнений увеличилась, а последствия их стали масштабней, дело принимает иной оборот.

В 2012 году уровень моря в лагуне был на 23 сантиметра выше, чем в 1900-м. Если учесть, что максимальная высота островов Венеции не превышает 2 м над уровнем моря, город уже через несколько десятилетий окажется под водой. И не в сезон высокой воды, а круглогодично. Это значит, что только наши внуки-аквалангисты смогут полюбоваться   ажурной мраморной плитой византийской работы, создававшимся более двухсот лет мозаичным убранством собора святого Марка и другими шедеврами великих мастеров, собранными в Венеции.

Как бы город ни роднился с морем, которое было задобрено не одной сотней драгоценных колец от его правителей, оно живет по своим законам. Прилива и отлива. Во время обычного прилива уровень воды поднимается на 90 см. Это – норма. Ну а дальше идут цифры, которые начинают настораживать.  100 см: затоплена небольшая часть города; в самой низкой точке города, на площади Сан-Марко, высота воды составляет около 20 см. 110 см: звучит тревога, около 10% города находится под водой. 125 см: половина города страдает от наводнения. 140 см: объявляется ЧП, 90% города затоплено.  150 см: около 70% городской территории.

И это не предел.  Бывает, что практически вся Венеция оказывается под водой, как это случилось 4 ноября 1966 года, когда уровень достиг рекордной отметки 194 см.

Казалось бы, чего печалиться основателю итальянской национальной комедии Карло Гольдони, пятиметровый памятник которому стоит на острове Риальто уже третий век. Высота приличная, никакой воде драматурга не достать.

Но это – пока, мог бы возразить великий комедиограф. Сменяются века, а с ними и характер воды. Особенно зимой, когда с Адриатики дует ветер сирокко, влияя на приливы и отливы в лагуне.  И, не исключено, что сейчас в своем знаменитом афоризме «Женщины всегда постояннее в ненависти, чем в любви» Гольдони заменил бы первое слово на другое – «вода».

Сезон Acqua-alta обычно длится с сентября по апрель, иногда и дольше. А его пик приходится чаще всего на ноябрь.

Рекорд нынешнего столетия случился 12 ноября 2019 года. 187 сантиметров, когда город за неделю затапливался несколько раз: этот прилив, который можно смело назвать заливом, объяснялся ураганными порывами ветра. Ветер выбросил к домам водные трамвайчики, часть которых затонула, повредил 60 судов, сорвал с причалов и раскидал по каналу гондолы и рыбацкие лодки, залил гостиницы, подвалы оперного театра «Ла Фениче». Муниципалитет отреагировал определением: попытка апокалиптического разрушения. Сильно пострадали магазины и супермаркеты: они расположены на первом этаже. Не обошлось без жертв. Одна из них – на острове Пеллестрина, к югу от города, 78-летний мужчина был поражен электрическим током, когда пытался запустить дренажный насос в своем затопленном доме.

Потоп настиг базилику Святого Марка: вода повредила кладку, культурные ценности находятся в опасности. «Мы пытаемся уменьшить ущерб, – сказал инженер базилики Пьерпаоло Кампострини. – Вода возвращается и испаряется, но соль остается». Вот как она разъедает облицовку домов.

Тогдашний мэр Луиджи Бругнаро, акцентируя внимание на том, что Венеция – уникальное сокровище мира, призвал к пожертвованиям из-за границы. Между тем, именно то пятилетие, на которое пришлась каденция Бругнаро, отличилось рекордами по доходам города. По данным аналитиков международного центра исследований по экономике туризма Ciset, подсчитавших косвенные и дополнительные выгоды, оказалось, что в 2017 году международные туристы пополнили итальянскую казну на €41,3 млрд, причем, пятая часть суммы на счету Венеции.

Примечательно, что венецианцы, прекрасно осведомленные, какие доходы приносит туризм, видят ущербность не в наличии соли, а в качестве управления городом. Они критикуют систему Mose, которая предназначена для защиты города от наводнений с помощью выдвижных заграждений и обошлась в круглую сумму. Каждый здравомыслящий человек, не говоря об инженерах, знает, что лагуну нельзя закрыть бетоном. Вместо того, чтобы предпринять иной вариант защиты Венеции, муниципалитет, как считают венецианцы, отдал город на растерзание туристическим и круизным компаниям.

Патриарху Венеции Франческо Моралья оставалось лишь констатировать: «Венеция – пострадавший город, который нельзя травмировать каждый год».

Стоп… В принципе, может, хватило бы и одного, мелькнула у меня лихая мыслишка. А что, если бы из глубин лагуны извлекли бесценные сокровища, с которыми расставались дожи, и продали бы их на международном аукционе: Не исключено, частично утолились бы аппетиты правителей города типа Луиджи Бругнаро.

Доживи дожи до наших времен, возможно бы посетовали: «Ну и стоило ли бросать с борта Бучинторо золотые перстни в Адриатику, если море не держит слова…»

Александр МЕЛАМЕД
Фото автора