Пока фронт далеко от Москвы

Недавно на страницах «ВПК» было опубликовано пространное интервью, которое дал Наталье Бубновой старший научный сотрудник международного Фонда Карнеги г-н Натан Браун. Обсуждался вопрос войны и мира на Ближнем Востоке. Беседа была в высшей степени политкорректной, ученый муж говорил солидно, гладко, без гнева и пристрастия.

«Преобладание соображений безопасности в израильском политическом дискурсе… Интернационализация дипломатического процесса вокруг конфликта… Институциональное строительство в Палестине… Вопрос дискутируется на крайне эмоциональном, так сказать, экзистенциальном уровне…» Госпожа Бубнова деликатно поддакивала своему собеседнику и лишь один раз позволила себе излишне эмоциональный (что, впрочем, вполне простительно для дамы) вопрос: «Почему израильтяне, 2000 лет не имевшие собственного государства, не могут понять стремления другого народа быть независимым?».
И в самом деле – с чего ж такая бесчувственность, такое безразличие к «национальным чаяниям» другого народа? В словах господина Брауна я так и не увидел внятного ответа на заданный вопрос. Попробую сделать это за него. Без лишней зауми, не дерзая подняться на «экзистенциальный уровень».

Народ из пробирки
Для начала разобьем вопрос на несколько простых составляющих. Когда возник «палестинский народ»? Какие древние летописи сохранили первые упоминания о нем? Где можно приобрести Толковый словарь «палестинского языка»? Где можно почитать «палестинские народные сказки»? Послушать «палестинские песни», насладиться зрелищем «палестинских народных танцев»? Какой город был некогда столицей «палестинского государства»? И если возник вопрос об «освобождении Палестины», то кто и когда ее захватил? И каковы были границы этого «государства» на момент «агрессии» и «оккупации»?

Это очень простые вопросы. Всякий, кто преуспел в изучении школьного курса истории с географией больше, чем дебил Вовочка из известной серии детских анекдотов, без труда ответит на них. Сложным и необъяснимым (для меня лично) является вопрос о том, как образованные и с виду приличные люди могут годами повторять и тиражировать явную и подстрекательскую по сути своей чушь?
Палестина (полоска суши шириной в 60–80 км между берегом Средиземного моря и рекой Иордан) – это географическое понятие, такое же, как Балканы, Скандинавия, Кавказ. Словосочетание «палестинский народ» – это такая же дикая нелепица, как и «лицо кавказской национальности», «скандинавский язык» или «мечеть Парижской Богоматери». Сто тысяч славян, граждан бывшего СССР, переселившихся в Израиль вместе со своими еврейскими мужьями и женами, имеют точно такое же основание называть себя «палестинцами», как и живущие в Палестине черкесы, друзы, боснийцы, греки…

Даже само слово «Палестина» не имеет к семитам (евреям и арабам) никакого отношения. Римляне, покорившие в начале новой эры этот регион, назвали свою новую провинцию по имени филистимлян («плиштим» на иврите) – древнего и уже исчезнувшего к тому времени народа мореходов и купцов. Древние израильтяне упорно и долго воевали с филистимлянами. Борьба эта нашла свое отражение в Ветхом Завете, и потому тысячи лет спустя православные священники, благословляя русских воинов на битву с врагами, молили Бога со словами «Подай, Господи, победу и одоление на нечестивых филистимлян…»
Никакого «палестинского языка» нет и никогда не было. Что касается арабов, живущих к западу от реки Иордан, то они говорят на том же самом диалекте арабского языка (называемом филологами «сирийским»), что и арабы, живущие к востоку от Иордана, в нынешнем Королевстве Иордания, а также арабы Сирии и Ливана. Уроженцы Костромы и Белгорода и то больше различаются по произношению, нежели так называемые палестинцы и прочие арабы этого региона. Никакого особого, отдельного от других, арабского «палестинского государства» никогда не было и в помине. Со времени прихода арабских завоевателей на Ближний Восток (VII век нашей эры) и до времени завоевания этого региона турками-сельджуками (1071 год) территории современных Сирии, Ливана, Иордании, Израиля входили в состав огромного арабского халифата со столицей в Дамаске, а затем (с 762 года) – в Багдаде. Если же не углубляться в столь бездонную даль веков, то можно коротко отметить, что «последние» четыреста лет (с 1517 по 1917 год) территория Палестины входила в состав могучей Османской (турецкой) империи. Никакого арабского государства там уже давно не было.
В годы своего наивысшего расцвета Османская империя занимала огромную территорию от Вены на Дунае до Каменец-Подольска на Днестре. Там были районы с изумительной природой и «благорастворением воздухов», ставшие ныне мировыми курортами, плодородные почвы придунайской равнины и сочные пастбища в предгорьях Балкан и Карпат; клочок бесплодной каменистой полупустыни под названием «Палестина» мало кого тогда интересовал.

В 1695 году Адриани Риланди – путешественник, картограф, филолог – посетил Палестину и составил подробное описание увиденной им земли. Страна, разоренная бесконечной чередой войн и нашествий, находилась в полном запустении. Малочисленное мусульманское (что не всегда равнозначно слову «арабское») население занималось полукочевым скотоводством; в городах (точнее говоря – в крохотных поселках) жили евреи и христиане. Великий град Иерусалим превратился в жалкий городок с населением в пять тысяч человек (на две трети – евреев). В Назарете жили 700 человек, почти все – христиане; в Газе было примерно 550 человек, из них половина евреев и половина христиан. Единственным «городом» с преобладающим арабским населением был Шхем (Наблус), где жили аж 120 мусульман.

Гибель империи и рождение страны
Как же эта горсть людей превратилась в четыре миллиона «палестинских беженцев», и еще 2,5 миллиона жителей так называемого Западного берега, и еще миллион «палестинцев» в Газе, и еще 1,5 миллиона арабов с израильскими паспортами? А очень просто.
В 1917 году рухнула не только Российская империя. С оглушительным треском обрушилась и империя Османская, на развалинах которой возникли десятки новых государств. Территорию Палестины прибрала к своим рукам Великобритания, разгромившая (кстати сказать – с участием батальона еврейских добровольцев) турецкую армию на данном фронте. 2 ноября 1917 года министр иностранных дел Великобритании передал знаменитому еврейскому банкиру Ротшильду документ, вошедший в историю XX века как «декларация Бальфура». Почему именно Ротшильду? Возможно, потому, что именно банкирский дом Ротшильдов предоставил Лондону многомиллионные военные кредиты… Как бы то ни было, но в документе было сказано: «Правительство Его Величества с одобрением рассматривает вопрос о создании в Палестине национального очага для еврейского народа и приложит все усилия для содействия достижению этой цели».
В дальнейшем, в 1918–1922 годах принципы «декларации Бальфура» были подтверждены основными мировыми державами и закреплены в соответствующих решениях Лиги Наций. Англия получила «мандат» на управление Палестиной с условием создания к западу от Иордана еврейского государства, а к востоку от Иордана – арабского. Решения Лиги Наций дали мощный толчок к развитию сионистского движения и массовой репатриации евреев в Палестину. К началу 40-х годов там уже было 450 тысяч евреев, к 1947-му – порядка 650 тысяч. Вместе с еврейским стремительно росло и арабское население Палестины. Росло по той же самой причине, по которой после появления людей в пустующем доме заводятся тараканы.
Первоначально еврейские поселения и поселенцы стали лакомым объектом для разбойных нападений арабских банд. Затем, по мере того как соотношение сил менялось и еврейский погром перестал быть безнаказанным развлечением вроде игры в пейнтбол, еврейские поселенцы в Палестине превратились для арабов в щедрых покупателей продовольствия и богатых работодателей. Работы было много, зарплаты – еще больше, страна восстанавливалась после многовекового запустения, международные еврейские организации не жалели денег. На фоне той беспросветной нищеты, в которой прозябала арабская беднота, возрождаемая евреями Палестина «текла молоком и медом». В эту страну и потекли десятки, а затем и сотни тысяч арабских «трудовых мигрантов». За первые 20 лет британского «мандата» в Палестину приехали порядка 400 тысяч арабов. К моменту провозглашения Государства Израиль в Палестине уже находились более 900 тысяч арабов.
А в то время когда первые еврейские поселенцы, с винтовкой в одной руке и плугом в другой, превращали пустыню в цветущий сад, в большом мире происходили большие перемены. Автомобиль превратился из роскоши в основное средство передвижения, аэроплан из забавного аттракциона превратился в мощнейший инструмент войны, «лампочка Ильича» стала необходимым элементом всякого человеческого жилища. Все это требовало огромного количества энергоносителей, важнейшим из которых стала нефть. Большая нефть была в Америке, была в СССР, а вот европейцам предстояло или остаться «на обочине прогресса», или подружиться с арабами. Они и подружились.
В 1947 году Организация Объединенных Наций в нарушение собственного Устава, подтвердившего действенность всех мандатов Лиги Наций, решила еще раз разделить Палестину. Теперь в дополнение к Трансиордании (государству на восточном берегу Иордана) арабам решено было подарить и большую часть обитаемой (я не принимаю здесь во внимание абсолютно безжизненную тогда пустыню Негев на юге страны) территории Палестины. Именно так человеколюбивое международное сообщество решило проявить свое «сострадание к уцелевшим жертвам холокоста». Не имея реальной возможности возразить, лидеры сионистского движения согласились и на это. Арабы, ошалевшие от своего резко возросшего величия, имели неосторожность отказаться от щедрого подарка и потребовали себе все. Всю Палестину, от моря до Иордана.

Освобождение: кого и от чего?

Дальнейшее известно. 14 мая 1948 года было провозглашено образование еврейского Государства Израиль, в ночь на 15 мая египетская авиация нанесла первые бомбовые удары. Регулярные армии пяти арабских стран (Ливан, Сирия, Иордания, Египет, Ирак) плюс вооруженные формирования палестинских арабов обрушились на новорожденное государство. И были сильно и жестоко биты. Впрочем, успех был достаточно ограниченным; Армия обороны Израиля совершила чудо, но и у этого «чуда» были свои географические пределы.
У меня на полке стоит небольшая книжка в синем бумажном переплете. Я ее очень люблю и берегу, как зеницу око. Это – политический атлас мира. Подписан к печати 10 июня 1980 года. Издатель – Главное управление геодезии и картографии при Совете министров СССР. Страница 112, «Палестина». Там много всяких линий: «границы государства Израиль в соответствии с резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 г.», «демаркационная линия перемирия, установленная соглашениями 1949 и 1950 гг.», «территория арабского государства» (именно так – безымянного «арабского государства», а вовсе не «палестинского государства»!).
В 1980 году законными, «международно признанными» границами Израиля составители атласа считают линию, при которой Иерусалим, Назарет и Бейт-Лехем (Вифлеем – в привычном для русского человека написании) принадлежат арабам, а территория еврейского государства представляет собой полоску берега шириной в 15–20 километров. Надеюсь, читателям «ВПК» не надо напоминать, какую дальность стрельбы имеют орудия самой массовой, дивизионной артиллерии, какова уставная глубина полосы обороны стрелкового полка, дивизии и корпуса; без моих пояснений они поймут, что в случае войны такое «15-километровое государство» незамедлительно превращается в сплошное поле боя. «Демаркационная линия перемирия» лишь немногим (на 10–15–20 км) увеличила оперативную глубину прифронтовой страны.

Но самое интересное в другом. Территория Иудеи и Самарии (то, что сейчас в газетах принято называть «Западным берегом»), та самая территория, на которой «палестинский народ» якобы мечтает о создании своего суверенного государства, те самые Рамалла, Наблус и Дженин, которые сейчас являются основными центрами так называемой палестинской автономии, закрашены единым цветом с… Иорданией! А вот два красных пятнышка, обозначающих «территорию арабского государства», находятся совсем в других местах карты.

Да, именно иорданская армия оккупировала территории «Западного берега» в ходе военных действий 1948–1949 годов. Оккупировала безо всяких, даже минимальных, законных оснований. Оккупировала ВОПРЕКИ решению Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 года. Но это обстоятельство ничуть не смущает составителей карты, то есть Главное управление геодезии и картографии при Совете министров СССР. Не смущает даже в 1980 году, через 16 лет после создания Организации освобождения Палестины (ООП) и признания ее Москвой в качестве «единственного полномочного представителя палестинского народа».
И вот только не надо рассказывать, что «девочка-художник краску перепутала». Я тогда жил, вы тоже. Стенгазета трикотажной фабрики не могла быть вывешена без одобрения партбюро, а уж о самодеятельности «девочек» при официальном издании политического атласа и говорить-то смешно…
Надеюсь, что самые внимательные читатели уже успели удивиться словам «через 16 лет». За 16 лет до 80-го года был 1964 год, а «израильская агрессия», в ходе которой сионистские захватчики изгнали так называемых палестинцев с их «исконной земли», произошла в июне 1967 года. Однако никакой ошибки тут нет. Организация освобождения Палестины была создана именно в 1964 году. В том году, когда так называемые палестинские территории не только на карте, изданной в СССР, но и в реальности находились под военным и административным контролем арабов (Иордании), и ни одного израильского солдата, ни одного еврейского поселения там не было. Что же и от кого же собиралась освобождать ООП? Неужели «Палестину» от иорданцев?

Гадать не приходится. Принятая в том же 1964 году Палестинская хартия в своем 24-м параграфе дает предельно ясный ответ: «Организация освобождения Палестины не имеет намерения провозгласить национальный суверенитет на территории Западного берега в Хашимитском королевстве» (официальное наименование Иордании). Без малейших сантиментов ООП провозгласила, что она намерена «освободить» Израиль от евреев: «Ситуация в Палестине в 1947 году и образование Государства Израиль являются абсолютно незаконными, независимо от прошествия времени… Декларация Бальфура, мандат на Палестину и все, что базируется на них, должно считаться незаконным и недействительным» (параграфы 19 и 20 Палестинской хартии). Существование в Палестине еврейского государства в ЛЮБЫХ границах, даже на крохотном клочке, отведенном Израилю решением ООН 1947 года, не устраивало так называемых палестинцев. Тогдашний председатель Исполкома ООП Ахмед Шукейри публично заявил: «После нашей победы мы поможем выжившим евреям вернуться туда, откуда они приехали. Но я сомневаюсь, что кто-то выживет».
Длинная дорога поражений
Впрочем, на тот момент ООП могла заявлять что угодно, на нее мало кто обращал внимание. Ее и создали-то для подстраховки, по принципу «запас карман не тянет», на тот случай, если главные клиенты Кремля (Египет и Сирия) не справятся с возложенной на них задачей. Они и не справились, причем дважды: в 1967 и 1973 годах. Не справились, несмотря на тысячи новейших советских танков, боевых самолетов и зенитных ракет, которые исправно поступали на вооружение и очередное перевооружение арабских армий. И вот только после этих поражений, после выхода Египта из орбиты советского влияния грязный «пузырь» под названием ООП начал раздуваться во всю ширь.
Перебрав несколько неудачных кандидатур, к руководству ООП в 1969 году приставили «верного друга советского народа, пламенного борца против международного империализма» товарища Ясира Арафата. Это было «яблочко» от очень известной, памятной многим «яблони». По материнской линии Арафат был родственником Иерусалимского муфтия Мухаммада Амин аль-Хусейни: зоологического юдофоба, большого друга фашистской Германии. С 41-го по 45-й год муфтий жил в Европе, где удостоился встречи с Гитлером, Гимлером, Риббентропом; он лично разъезжал по лагерям советских военнопленных, призывая мусульман вступать в так называемые восточные легионы вермахта, участвовал в создании дивизии СС, укомплектованной боснийскими мусульманами, обещал (правда, безрезультатно) создать под эгидой Германии арабскую армию для борьбы против англичан и «сионистского логова» в Палестине. Чудом избежав суда над нацистскими преступниками, аль-Хусейни бежал на Ближний Восток, где наряду с другими «свершениями» организовал в 1951 году убийство короля Иордании Абдаллаха ибн Хусейна, недостаточно активно, по оценке муфтия, боровшегося против Израиля…
Ясир Арафат в отличие от своего знаменитого родственника не был религиозным фанатиком, его подлинной страстью были деньги и власть. Самые минимальные оценки личного состояния предводителя «палестинских беженцев» начинаются с отметки в три миллиарда долларов, максимальные зашкаливают на отметке в 50 миллиардов. И уж чего никто никогда не узнает – это сколько уворованных денег вождь палестинской революции потратил на подкуп прогрессивных «левых» журналистов и европейских политиков. Известен лишь конечный результат: главарь крупнейшей в мире террористической организации, провокатор и казнокрад стал политической фигурой мирового масштаба. Его принимали президенты и папа римский, с ним взасос целовался дорогой Леонид Ильич, ему рукоплескали в зале Генассамблеи ООН, а под занавес карьеры вручили Нобелевскую премию мира.

Гораздо более скромными оказались успехи возглавляемой им ООП. Греческий миф про царя Мидаса рассказывает, что все, к чему прикасался царь, превращалось в золото. В реальной истории все, за что брались советские лидеры эпохи загнивающего социализма, превращалось в труху. После того как в результате сокрушительного поражения арабских армий в «шестидневной войне» 1967 года Израиль взял под свой контроль всю территорию Палестины, арафатовским боевикам пришлось бежать в Иорданию. Там они быстро и уверенно, как кукушонок в чужом гнезде, начали формировать свое вооруженное «государство в государстве». Терпения иорданских братьев-арабов хватило ровно на три года: в сентябре 1970-го танки регулярной армии Хашимитского королевства раздавили (не только в переносном, но и в прямом смысле этого слова) базы террористов ООП; международная общественность тогда и бровью не повела – ведь на этот раз «палестинцев» убивали арабы, а не израильтяне.

После «черного сентября» Арафат со товарищи бежал в Ливан, где в течение нескольких лет они смогли превратить рай в ад: процветающая мирная страна, «ближневосточная Швейцария», как называли тогда Ливан, стала ареной ожесточенной многолетней войны всех против всех. Вторжение сирийской, а затем и израильской армии вынудило Арафата бежать аж на «другой конец» арабского мира, в далекий Тунис. Убежище вождю виртуальной «Палестины» власти Туниса предоставили, но разгуляться по ливанскому образцу не дали. И в тот момент казалось, что гнусный балаган с так называемым освобождением палестинского народа движется к финалу.
За что воюют на Святой Земле

Увы, снижение накала противостояния оказалось недолгим. Перефразируя известную русскую поговорку, можно сказать: «Не было несчастья, так счастье погубило». Ошеломившее весь мир крушение «социалистического лагеря», а затем и распад Советского Союза – главного спонсора ООП, казалось бы, должны были подвести черту под затянувшимся на долгие годы конфликтом. Но те, кому это показалось (в их числе на свою беду оказались и тогдашние руководители Израиля), не оценили как меру «политической гибкости» Арафата и Ко, так и потенциальные возможности нового, несравненно более энергичного спонсора.

Ненависть сильнее смерти
Агрессивный мусульманский фундаментализм, превращение которого в фактор глобальной политики обозначила «исламская революция» в Иране (1979 год), получил в конце XX века мощнейшую поддержку в виде реки нефтедолларов, миллиарды которых потекли в казну самых реакционных, изуверских арабских режимов. Точнее говоря, до «казны» эти доллары по большей части не доходили, превращаясь по дороге в горы новейшего оружия, лагеря для подготовки боевиков, в редакции прогрессивных газет, в видеокамеры еще более прогрессивных телеканалов, в многотысячные марши «антиглобалистов», «зеленых», «голубых», борцов за спасение тюленей и отказ от ядерной энергетики.
Впрочем, не стоит все сводить к одним только миллиардам. Денег у Советского Союза было не меньше, а современного оружия – гораздо больше, нежели у исламистов. Не было идеи. В те, уже изрядно забытые времена, когда борьбой против Израиля руководили из Москвы, нищий и забитый арабский крестьянин понятия не имел – зачем ему лично нужен «социалистический выбор» и борьба с «мировым империализмом»; оружие в бою он бросал при первой же возможности. Исламские фундаменталисты предложили идею – настоящую, живую, пронизанную пылающей ненавистью. А идея, овладевшая слабыми умами, становится страшной силой, и если предположить появление «камикадзе» в рядах египетской или сирийской армии было просто немыслимо, то сегодня «живые бомбы», террористы-смертники, готовые разорвать себя на куски ради убийства нескольких евреев, стали обыденной реальностью Ближнего Востока.
В чем идея? К чему стремятся («джихад» в переводе с арабского и означает «стремление») эти люди? На такие вопросы трудно, точнее говоря – невозможно дать гладкий, общепримиряющий ответ. Но без рассмотрения этой, отнюдь не политкорректной темы мы ничего не поймем в истоках и существе ближневосточного конфликта и нам останется лишь повторять благоглупости про «стремление палестинского народа к независимости»…
Вспомним о будущем
Как и все прочее, отношение к «неверным» регулируется в исламском мире волей Аллаха, переданной через Мухаммеда и записанной в священном Коране: «Сражайтесь с теми из людей Писания, которые не веруют ни в Аллаха, ни в Последний день, которые не считают запретным то, что запретили Аллах и Его посланник, которые не подчиняются религии истины, пока они не станут собственноручно платить дань, оставаясь униженными».

«Люди Писания» – это иудеи и христиане (к язычникам ислам относится с несравненно большей враждебностью – отказавшийся принять «религию истины» язычник оскорбляет тем самым первейший постулат Корана о единственности истинного Бога, в исламском мире за ним не признается никаких прав, включая право на жизнь). Конкретные детали предписанного Кораном унижения и обложения данью устанавливаются на основе принципа прецедента, то есть поступать надо так, как это делал сам Посланник Мухаммед (да благословит его Аллах и приветствует) и первые халифы. Разработанные и кодифицированные в VII веке нормы определяют условия своеобразного договора («зимма» по-арабски), который мусульманская община заключает с упорно не желающими переходить в ислам «людьми Писания» (они при этом получают название «зимми»).
Прежде всего зимми должны безоговорочно признать власть мусульман, а в качестве самой надежной гарантии своей капитуляции не смеют носить и хранить оружие. За то, что ему дарована жизнь, каждый зимми должен платить подушную подать «джизью». Во времена первых благочестивых халифов взимание джизьи производилось в точном соответствии с требованием Корана: каждый зимми приносил дань лично и получал при этом удар по лицу или затылку – не сильно, не для увечья, а для предписанного Законом унижения. В дальнейшем, увы, вера в сердцах мусульман ослабла и выплата джизьи превратилась в заурядный сбор коллективного налога со всей общины зимми; красивый старинный обычай ритуальной пощечины был забыт.

Разумеется, с этого перечень поборов и унижений только начинается. Если правоверные позволили зимми продолжать обрабатывать его бывший земельный участок, то «человеку Писания» предписывалось отдать часть урожая. Конкретный размер данного налога, называвшегося «харадж», определялся исходя из местных условий. Зимми платили также более высокие дорожные и таможенные сборы, нежели мусульмане. Разговаривая с правоверным, зимми надлежало потупить взор и отвечать только на заданные вопросы; под страхом смерти ему запрещалось входить в мечеть или прикасаться к мусульманской женщине (странно, но обратное правило не действовало и использование женщины зимми в качестве наложницы правоверным не возбранялось). Жилищам зимми следовало быть ниже домов мусульман и уступать им во внешнем убранстве. Проходя по улице, зимми должен был жаться к стене, освобождая дорогу для правоверных. Зимми считался нечистым существом, недостойным ездить верхом на благородных животных (верблюд и лошадь); путешествовать на осле или муле ему позволялось, но в присутствии мусульманина он должен был спешиться, дабы не оказаться выше правоверного. В наиболее строгих мусульманских общинах зимми запрещалось выходить на улицу во время дождя – ибо дождевая вода могла смыть его мерзкий пот и донести до порога домов правоверных…
Все эти мелкие неудобства отходят на задний план по сравнению с тем, что показания зимми не признавались судом. Это правило имело самые серьезные последствия. Ограбленный, избитый, обесчещенный зимми не имел права (да и не обладал для этого оружием) защищаться сам. По логике «договора» его должен был защитить справедливый исламский суд. Но в суде показания «человека Писания», равно как и показания других зимми, не стоили ничего. Единственный способ добиться правосудия заключался в том, чтобы найти двух мусульман, которые согласятся выступить в суде свидетелями в защиту неверного. Да, теоретически такое было возможно – Аллах велел блюсти справедливость, защищать вдов и сирот. Практически же зимми оказывался в положении, хорошо известном мелким лавочникам эпохи «лихих 90-х», когда сначала одни бандиты «напрягали» его, а затем другие драли деньги за «защиту».

Непреклонное стремление волков к овцам
В таких условиях, по таким законам и «понятиям» не пожелавшие обратиться в ислам иудеи прожили 13 столетий. Бесконечная череда поколений мусульман (арабов, персов, турок) привыкла видеть в еврее униженное, жалкое, ничтожное существо «третьего сорта». Поиск все новых и новых способов унижения презренных зимми стал чем-то вроде национального спорта. До середины XX века евреям в Йемене вменяли в обязанность убирать, в том числе и в субботу, нечистоты на бойнях и мыть общественные уборные, за пределы своего квартала они имели право выйти только босиком; продолжал действовать специальный закон 1677 года, запрещавший евреям носить в присутствии мусульман головной убор (требование, не только противоречащее канонам иудаизма, но и просто губительное в условиях климата страны).

Почему такие правила действовали только до середины XX века? Нет, вовсе не потому, что в дальнейшем йеменские арабы прониклись теми гуманистическими идеями, о которых сегодня представители «палестинской автономии», облаченные в великолепно сшитые европейские костюмы, разглагольствуют с трибуны ООН. Просто в 1948 году возникло государство Израиль, и на следующий год оно эвакуировало всю йеменскую еврейскую общину. Напоследок правители Йемена взяли с евреев выкуп: отдельно за каждого мужчину, отдельно за каждого ребенка и отдельно за каждый экземпляр Торы, который евреи уносили с собой. После того как йеменские шейхи получили свои деньги, Египет закрыл Суэцкий канал для израильского судоходства и разоренному войной Израилю пришлось вывозить 48 тысяч йеменских евреев самолетами.

Не отвлеклись ли мы от основной темы данной статьи? Ничуть. Мы как раз о ней и говорим, о тех самых «национальных устремлениях палестинского народа», которые не хотят удовлетворить бессердечные израильтяне. С точки зрения исламских фундаменталистов, государство Израиль есть мерзкое сборище взбунтовавшихся зимми, подлежащих казни клятвопреступников, которые нарушили «зимму», заключенную праведными халифами с их предками 13 веков назад. Мало того, эти взбунтовавшиеся рабы устроили свое «сионистское образование» на землях, которые некогда входили в состав Дар аль-Ислам («земля покорности» в дословном переводе), то есть находились во власти мусульман. Перед лицом такого неслыханного поругания Божественного порядка единственным стремлением правоверного может быть именно то, что и является переводом слова «стремление» на арабский язык – джихад, и совсем не для красного словца земля, переставшая быть частью Дар аль-Ислам, превращается в Дар аль-Харб («земля войны», «земля меча» в дословном переводе с арабского).

Смириться с существованием Дар аль-Харб, да еще и заселенной взбунтовавшимися зимми в любых, даже самых микроскопических границах, последователь фундаментального ислама не может никак и никогда, ни за какую цену. Что совершенно наглядно подтверждают действия руководителей ХАМАСа (аббревиатура арабского названия террористической организации «Исламское движение сопротивления»). Уж сколько раз представители прогрессивной общественности Европы и Америки просили, умоляли их пробормотать пару слов о «признании права Израиля на существование». Казалось бы – ну в чем проблема? «Плюнь да поцелуй у злодея ручку», и деньги гуманитарных фондов рекой польются в казну ХАМАСа. Нет! Гордые воины ислама непреклонны, и по-своему они совершенно правы: нельзя служить двум богам, нельзя называть себя лидерами исламского сопротивления, признавая за евреями какие-то права.
Точно так же правы они и тогда, когда честно информируют мировое сообщество о том, что в случае прекращения поставок из Израиля воды, электричества, продовольствия и бензина в секторе Газа произойдет «гуманитарная катастрофа». А как же ей не произойти? Сектор Газа – это полоска морского берега длиной в 45 и шириной в 7–8 километров; в Бразилии это считалось бы пляжем. На этом «пляже» сгрудился миллион человек. Рабочих мест на всех нет и быть не может. Основным видом экономической деятельности является распределение, перераспределение и «распил» поступающих извне халявных денег. Интересный вопрос: что в подобной ситуации может означать термин «независимость»? Как иждивенец может быть независимым? И что изменится к лучшему после официального провозглашения «независимой Палестины»? На пляже вырастет хлебное дерево с готовыми булками? Или предполагается, что Израиль должен взять на себя содержание «суверенного Хамастана»?

Неудобная правда
Конфликт между Израилем и международным исламским экстремизмом – это вовсе не спор из-за земли, понимаемой как «недвижимое имущество», как экономический ресурс. Земли у арабов предостаточно. Совокупная территория 17 основных арабских государств (не учитывая крохотные эмираты Персидского залива, а также страны со смешанным населением) составляет 10,5 миллиона квадратных километров. Это чуть больше площади всей Европы – от Урала до Португалии, от Норвегии до Греции. Совокупная территория Иудеи, Самарии и сектора Газа составляет девять сотых процента (!) от этих безбрежных просторов – неужели еще без одного клочка каменистой полупустыни, в недрах которой нет ни нефти, ни газа, ни даже питьевой воды, арабский мир не может обойтись?

Конфликт не имеет ничего общего с борьбой никогда не существовавшего «палестинского народа» за создание суверенного национального государства. Никаких «палестинцев» не существует; были и есть арабы, и арабский народ реализовал свое «право на национальное самоопределение» (кстати, нигде, кроме трудов В. И. Ленина, такое право не предусмотрено), создав 23 (двадцать три) суверенных государства – это абсолютный рекорд, заслуживающий Книги Гиннесса. Формула «два государства для двух народов», которую с серьезным видом принято нынче обсуждать, есть лицемерная ложь или дремучее невежество. Не «два для двух», а 24-е государство для арабов ценой неизбежного в дальнейшем разрушения единственного государства еврейского народа.
Реальным стремлением так называемых палестинцев, то есть сообщества исламских террористических организаций, финансируемых из-за пределов Палестины (за роль главного спонсора и соответственно реального хозяина ныне борются шиитский Иран и суннитские монархии Аравии), является уничтожение государства Израиль и изгнание уцелевших – ежели таковые после военного поражения останутся – евреев прямиком в Средиземное море. Все разговоры про «границы какого-то года», «мир в обмен на землю» служат главным образом для обмана страстно желающих обмануться (по сути бросить единственное демократическое государство Ближнего Востока на произвол судьбы) «полезных идиотов» на Западе. Второй по значимости целью разговоров про возврат к границам 67-го года является вполне понятное и разумное стремление создать оптимальные условия для развертывания арабских войск и прорыва к морю.

Проблема арабских беженцев в той мере, в которой она не фальсифицирована, вполне разрешима. Опыт есть, причем огромнейший. После окончания Второй мировой войны миллионы людей сменили – и не всегда добровольно – страну проживания. Кто сегодня об этом вспоминает? Кто сможет, не вставая с места, назвать точную цифру поляков, переехавших в Польшу с территории СССР, и украинцев, перебравшихся из Польши в СССР; финнов, вынужденно покинувших свои дома на Карельском перешейке; румын и венгров, сменивших прописку и гражданство в ходе передачи Трансильвании? Про миллионы немцев, изгнанных из родных мест, лучше промолчим. Было и прошло, все как-то обустроились, превращать эти дела давно минувших лет в главную мировую проблему никому и в голову не приходит. Сотни миллиардов нефтедолларов, обрушившихся на обитателей Аравии, вполне позволяли достойно принять, разместить, трудоустроить своих единокровных и единоверных братьев; разве не этому учит священный Коран?

Реально с территории Палестины, которую сами же арабы в 1947–1949 годах погрузили в пучину войны, выехали 500–600 тысяч арабских беженцев. Может быть, чуть больше. В любом случае эта цифра будет меньше числа евреев, спасшихся в Израиле от бесконечных преследований и унижений, которым они подвергались в мусульманских странах, где проживали прежде. Так что евреи арабам ничего не должны – произошел заурядный трансфер, обмен населением, и никто при этом в Израиле выкуп за каждый экземпляр Корана с уезжавших арабов не брал. Более того, уже через четыре года после победы в войне 1947–1949 годов Израиль начал выплату денежных компенсаций палестинским арабам за утраченное ими во время боевых действий имущество. Вы, конечно, не поверите, но Израиль даже выплатил 45 миллионов марок немцам, которые в годы Второй мировой войны потеряли свою недвижимость в Палестине (а потеряли потому, что английские власти их выслали с ТВД).
Феерические цифры числа «палестинских беженцев», которые присутствуют ныне в отчетах ооновских чиновников, получены в результате разнообразного и равно бесстыжего жульничества. Во-первых, вопреки всем юридическим нормам и элементарному здравому смыслу в состав «беженцев» включены не только те, кто бежал, но и их дети и внуки, родившиеся за рубежом. Во-вторых, в число беженцев 1948 года были включены арабы, прожившие в Палестине более двух лет; чтобы понятнее было – представьте себе ситуацию, когда дети и внуки таджикского гастарбайтера, проработавшего в России два с половиной года, потребуют «права на возвращение в Москву». Последнее и главное – чем больше «беженцев», тем больше денег можно «распилить» на их содержании, а содержат их недешево и, видимо, неплохо: естественный (не нужны ли при этом слове кавычки?) прирост населения в «лагерях палестинских беженцев» один из самых высоких в мире; при таких темпах в России сейчас жило бы полмиллиарда…
На Ближнем Востоке, по древней земле Палестины проходит линия фронта, передний край борьбы Цивилизации (можете назвать ее «европейской», «западной», «либеральной», «христианской», «белой», неважно – всем же понятно, о чем идет речь) против средневекового варварства. Исламские фундаменталисты понимают, что, подняв зеленое знамя над разрушенным Иерусалимом, они нанесут Цивилизации такой удар, после которого ее воля к сопротивлению будет окончательно сломлена. Да, все это звучит несколько напыщенно, согласен. Но это – правда. Эта правда очень неудобная, потому как ставит перед каждым правительством, каждым офицером, каждым мужчиной вопрос: на чьей он стороне? Отвечать на такой вопрос не хочется, думать об этом совсем не комфортно. Однако «поза страуса» еще никого не избавила от необходимости решать проблему. И решать надо сейчас, пока Цивилизация еще не растеряла до конца свое военно-техническое превосходство над кровожадными дикарями. Сейчас, пока иранский «мирный атом» еще не поставил планету перед угрозой невиданного ранее ядерного шантажа. Пока линия фронта еще далеко от Москвы.

Автор: Марк Солонин  https://mnenia.zahav.ru
Источник: Военно-промышленный курьер