Под маской демократии

Важнейшим событием регионального масштаба стали президентские выборы в Иране.

Поскольку в Исламской республике не существует системы опросов общественного мнения, на которую можно всерьез полагаться, не так просто делать обоснованные прогнозы насчет победителя такого рода кампаний в этой стране. Тем не менее, в данном случае фаворит просматривался изначально: им был действующий президент Хасан Рухани, относящийся к лагерю умеренных, сторонник реформ в иранском обществе. Он и одержал убедительную победу. Вообще избрание действующих президентов на вторую каденцию – это иранский тренд, а вот на третью подряд они уже не имеют права баллотироваться во имя сохранения видимости демократии. И хотя у президентских выборов в Иране имеются некие демократические признаки, считать их по-настоящему демократическими невозможно. Фактически реальные власти страны в лице верховного лидера Али Хаменеи и его советников дают народу возможность выбирать из узкого круга лиц, приемлемых для этих властей. Если же Хаменеи что-то не понравится, он может лишить граждан и этой демократической подачки.

Именно так было в 2009 году, когда из-за очевидных подозрений в подтасовках в Иране вспыхнули массовые беспорядки. Впоследствии источники в Тегеране неоднократно признавались, что те события были восприняты Хаменеи и его окружением как серьезнейшая угроза режиму. В качестве наименее опасного для власти фактора в данном контексте была упомянута даже длительная и кровавая ирано-иракская война. Вспыхнувшая в 2011 году так называемая ”арабская весна” привела к падению ряда режимов на Ближнем Востоке и еще больше укрепила Хаменеи во мнении, что игра в подтасовку выборов, сопровождаемая репрессиями, может обойтись дорого. Не секрет, что духовный лидер Ирана относится к Рухани с большой неприязнью, однако в преддверии выборов не было оснований считать, что президент, являющийся главой исполнительной власти, перешагнул за те рамки, которые установил ему Хаменеи.

Свои кандидатуры на выборы выставили 1636 человек, однако Совет стражей конституции зарегистрировал всего шестерых. Среди тех, кого отвергли с порога, был и приснопамятный бывший президент Махмуд Ахмадинеджад, в котором Хаменеи глубоко разочаровался. Двое кандидатов сошли с дистанции по ходу гонки, и в ней осталось всего четверо. Изначально основное соперничество развернулось между Рухани и представителем консервативного лагеря Эбрахимом Раиси. Последний рассматривался как ставленник самого Хаменеи, однако его кандидатура вызывала вопросы, так как Раиси, утверждающий, что ведет свой род от пророка Мохаммеда, был человеком малоизвестным в широких кругах. То есть не выглядел тем, кого выбирают для того чтобы победить довольно популярного президента из противоположного лагеря. В связи с этим возникли предположения, что в окружении Хаменеи не очень-то и хотели победы своего ставленника, ведь, как уже говорилось выше, Рухани держался в установленных ему рамках, а по ключевым политическим вопросам решает все равно не он. Но, что более вероятно, престарелый Хаменеи просто просчитался в своих прогнозах.

Сами выборы проходили, в основном, под экономическими лозунгами, и здесь консерваторы рассчитывали на то, что население еще особо не успело прочувствовать положительный эффект так называемой ”ядерной сделки”, приведшей к увеличению бюджетных доходов и некоторому притоку в Иран иностранных инвестиций. Как часто бывает у консервативного лагеря в такой стране как Иран, Раиси сделал ставку в первую очередь на социально слабые слои населения, в том числе и при помощи популистских обещаний, например, увеличить пособие по безработице сразу втрое. Однако ни это, ни намерение ”закрутить гайки” во всем, что касается и без того ограниченных личных и гражданских свобод в Иране, не вызвало поддержки избирателей. Кандидатура Раиси, в чьем послужном списке числится работа судьей в специальных комиссиях, которые в конце 80-х приговорили к смерти несколько тысяч противников режима, в итоге не вызвала большого энтузиазма у электората.

Явка в день голосования оказалась весьма высокой: изъявить свою волю пришли более 40 миллионов из 56.4 млн обладателей избирательного права. Если бы ни один из кандидатов не набрал 50% голосов, состоялся бы ”финал” с участием двух претендентов, заручившихся наибольшей поддержкой. Однако этого не произошло. Победа Рухани оказалась более чем убедительной – примерно 57% или 23.5 млн голосов, в то время как его главный соперник удовольствовался всего 38%. Итак, народ Ирана однозначно дал понять режиму аятолл, что поддерживает путь реформ и ослабления тех самых ”гаек”, о которых говорилось выше.

Вкратце изложу биографию старого-нового президента. В этом году Рухани исполняется 69 лет. После получения духовного образования в священном для шиитов городе Кум он изучал судебное право в Тегеранском университете. С юности занимался политической деятельностью, за что его неоднократно арестовывали шахские власти. Вместе с будущим лидером исламской революции аятоллой Хомейни находился в эмиграции во Франции. После возвращения на родину служил в различных властных структурах, в том числе и в таких значимых для иранской политики органах как Советы экспертов и целесообразности. Кроме того, Рухани возглавлял Высший совет национальной безопасности. В рамках этой должности он вел с западными странами переговоры по иранской ядерной программе. С середины до конца 90-х Рухани учился в университете шотландского города Глазго. Там он вначале получил степень магистра, а затем защитил докторат.

Если избиратели однозначно высказались за путь реформ и расширения свобод, значит ли это, что рамки, в которых до сих пор позволяли находиться Рухани, будут существенно расширены? Почти наверняка ответ отрицательный. Что касается внешнеполитического курса и ключевых внутриполитических вопросов, последнее слово было и останется за верховным лидером. Однако при желании Хаменеи может вмешаться в любой вопрос, даже не относящийся к первостепенным. Отличной иллюстрацией иранских реалий является тот факт, что такая могущественная силовая структура, обладающая в придачу колоссальными экономическими ресурсами, как Корпус стражей исламской революции (КСИР), президенту вообще не подконтрольна. Неудивительно, что в свете иранских раскладов выбор Рухани не на руку основным региональным оппонентам Тегерана, в частности, Израилю. Ведь главная суть иранской политики – экспорт ”исламской революции”, поддержка разнообразнейших террористических движений по всему региону и стремление к овладению ядерным оружием – никуда не делась. Всему этому умеренный Рухани помешать не может, даже если хотел бы. У него просто нет для этого достаточных полномочий. А вот в качестве ”миролюбивой и прогрессивной” маски режима аятолл он функционирует прекрасно. Для всех противников жестких мер против Ирана вновь избранный президент Ирана олицетворяет отсутствующие в реальности умеренность и миролюбие этой страны. В связи с этим, как ни парадоксально, гораздо удобнее был бы Махмуд Ахмадинеджад, у которого на языке было то, что у режима – на уме. В те годы, когда президентом Исламской республики был Ахмадинеджад, Иерусалиму не надо было особо напрягаться с разъяснительными кампаниями по всему миру. Своими иногда просто поразительными по откровенности высказываниями основную работу в этом направлении вместо Израиля делал президент-экстремист. Причем делал настолько хорошо, что пренебречь его высказываниями не могли даже самые наивные люди, в упор не желавшие видеть исходящую от Ирана опасность.

Сегодня вести разъяснительную работу об угрозе, исходящей из Ирана, который благодаря Рухани выступает в качестве классического волка в овечьей шкуре, гораздо сложнее, чем раньше. А угроза эта, повторю, меньше при президенте-реформисте не стала. Другое дело, что выбранный вектор говорит о положительных тенденциях в иранском обществе и внушает определенный оптимизм. Однако пока в этой стране не произойдет полноценная смена режима, данный оптимизм, как говорится, на хлеб не намажешь. По крайней мере, с точки зрения Израиля, противостоящего иранской угрозе буквально на всех фронтах: и чуть ли не в первую очередь ее классической террористической составляющей в лице ”Хизбаллы”, и палестинского ”Исламского джихада”, и в некоторой степени ХАМАСа. С последним, кстати, у Тегерана после значительного отдаления с начала гражданской войны в Сирии наблюдается сближение. Лишним свидетельством тому стало теплое поздравление, которое направил Исмаилу Хании и Яхье Синуару в связи с их избранием на посты главы политбюро ХАМАСа и лидера этого движения в Газе командир подразделения ”Кодс” в КСИРе генерал Касем Сулеймани, один из самых влиятельных иранских политиков. В функции данного подразделения входит координация работы с зарубежными союзниками, включая режим Асада и широкий перечень террористических организаций, оказание им помощи, а также проведение силовых акций за границей. К последним относится и классический терроризм. Собственно, Сулеймани уже не один год является террористом №1 в мире среди лиц, находящихся на государственной службе. Среди прочего, в послании генерала палестинским исламистам было высказано пожелание продолжать ”постоянный джихад до тех пор, пока не будет освобождена вся земля Палестины”. Понятно, что под словами ”вся земля Палестины” подразумеваются не только территории Иудеи и Самарии, занятые Израилем в результате Шестидневной войны.

Несмотря на всю значимость президентских выборов, наиболее важное событие в иранской политике еще не произошло, хотя случиться оно может буквально в любой момент. Дело в том, что 77-летний Али Хаменеи тяжело болен. Его отход от дел по состоянию здоровья или в результате непосредственной отправки на тот свет теоретически может стать некой отправной точкой для серьезных перемен в иранских реалиях. Но всему свое время.

Давид ШАРП
“Новости недели”