Почему одним женщинам хорошо в парандже, а другим — в джинсах и брючных костюмах?

БЛИЦ-ОПРОС МЕДИАГРУППЫ «КОНТИНЕНТ»

Лилиана Блуштейн, журналист, фотокорреспондент. Амбуаз (Франция):

Моя довольно близкая подруга Ясмин, родители которой приехали из Алжира еще детьми, уверена: молодые или относительно молодые женщины ходят в хиджабах и кричат о том, что это хорошо, только из страха перед мужчинами и поддерживающими их пожилыми женщинами. Сама Ясмин живет не в арабском районе, и родители ее тоже, но в последние годы их стали допекать соплеменники, требующие выплат в общину и чтобы они повлияли на дочь, которая ходит то в джинсах, то в коротких платьях, живет с французом, работает в большом косметическом магазине в мужском отделе. То есть, и в Европе есть что-то вроде полиции нравов, пока еще не такой агрессивной, как в арабских странах. Основная проблема в том, что мусульмане живут скучено и зависят от мнения единоверцев, при этом агрессивное меньшинство диктует свои правила игры, а большинство принимает их из страха и пресловутой приверженности традициям.

Михаил Кагарлицкий, писатель, журналист. Тель-Авив (Израиль):

Если вывести за рамки моральные, этические и религиозные традиции и обычаи, то все окажется на редкость просто: одним девушками есть что скрывать, а другим — нет.

Константин Куортти, независимый журналист. Санкт-Петербург (Россия):

Вообще-то никто «хорошо» нам не обещал. Но уж если это не обсуждается, будем предполагать следующее: первым хорошо потому, что их не будут осуждать и наказывать за нарушение традиции; для других этой причины нет, однако именно поэтому им тоже хорошо. Как бы там ни было, при такой постановке вопроса все они ловко устроились. Что называется, жить хорошо!

Григорий Гуревич, ученый, публицист. Лас-Вегас (США):

То, что носят люди, в том числе и женщины, это часть их культуры. По роду моей работы я часто бывал в Туркмении. Однажды меня пригласили на большой семейный праздник. Он проходил в одном из аулов под Ашхабадом. Туда мы поехали с семьей моего аспиранта. В его доме в Ашхабаде не было и намёка на местные традиции. Все говорили по-русски. Старшая дочь заканчивала школу. Училась хорошо. Я видел её только в европейской одежде. Когда мы приехали на место, мужчины пошли в одни комнаты, а женщины в другие. До вечернего ужина женщин не было видно. Вечером был накрыт большой стол. Одни мужчины. Только во главе стола сидела мать этого большого семейства, старая женщина, хранительница дома. Обслуживали нас женщины. На следующий день я спросил моего аспиранта, где была его дочь, почему я её не видел. Оказывается, когда мы приехали вчера, она тут же переоделась в местные одежды. Лицо её было прикрыто. Она часто была около меня, но я её не узнал. Самой интересное было в том, что её никто не заставлял переодеваться.

Даниил Коцюбинский, журналист, историк. Санкт-Петербург (Россия):

Потому что разные женщины живут в разных сказках.

Антон Гейн, писатель. Уолнат-Крик (США):

Дело не столько в самих женщинах, сколько в окружающих их мужчинах. Мужчинам с развитым воображением больше нравятся паранджи, особенно надетые на голое тело. Тех, кто предпочитает видеть товар лицом привлекает вид вбитых в джинсы женских бедер. При этом, и те и другие солидарны во вкусах на нудистском пляже.

Георгий Янс, журналист. д.Юдино (Россия):

Исключительно вопрос традиций, воспитания и менталитета. Кому-то комфортно в парандже, а кому-то голышом.

Игорь Мусолин, писатель. Санкт-Петербург (Россия):

Им всем здесь плохо. И они рады были бы обменяться формой, да содержание не позволяет.

.