Плоды подрывной деятельности

Для администрации Обамы израильские высшие чины армии являются, фактически, альтернативным правительством Израиля. Такой вывод можно сделать из опубликованной на этой неделе в журнале «Foreign Affairs» («Международные отношения») статьи Давида Маковского (David Makovsky), члена переговорной команды госсекретаря Джона Керри, принявшей участие в его неудавшейся попытке мирных переговоров по арабо-израильскому конфликту два года назад.

Маковский написал, что разнузданное поношение сержанта Элиора Азарии за убийство раненого террориста в Хевроне в марте «отражает всё возрастающую вовлечённость Армии обороны Израиля в палестинскую проблему».

«Наблюдая дипломатический вакуум в израильской политике, – пишет он, явно выражая свою поддержку такой позиции, – Армия обороны Израиля всё больше пытается утвердить себя в качестве стража демократических ценностей и стабилизирующего фактора в сфере израильско-палестинского конфликта».

Статья говорит нам о двух вещах. Во-первых, в глазах администрации во всем, что касается «израильской демократии», руководящей силой являются левые.

«Дипломатический вакуум», о котором упоминает Маковский, в конце концов, не являлся ошибкой по недосмотру. Избиратели выбрали лидеров, которые разделяют мнение публики о том, что «мирный процесс» является жульничеством. Мы избрали лидеров, которые согласны с тем, что Израиль, идя на односторонние уступки террористам, участвует не в мирном процессе. Это процесс уничтожения Израиля.

Если бы избиратели хотели иметь правительство, которое смотрит на это иначе, они бы проголосовали за левых.

Так что «дипломатический вакуум» говорит только о том, что правительство делает то, для чего оно было избрано.

Генеральный штаб, являясь представителем левых, в течение нескольких последних месяцев взял на себя функции суррогатного правительства, предпринимая шаги, которые продвигают вперёд повестку дня левых против желания правительства и публики, которая избрала его.

Например, Генштаб ЦАХАЛа якобы «случайно» вернул тело убитого террориста его семье, несмотря на существование однозначного решения кабинета прекратить подобную практику.

Точно в том же духе генералы постоянно давят на правительство с требованиями отказаться от функций контроля над безопасностью в палестинских городах и деревнях и передать всю ответственность за обеспечение безопасности палестинским милициям, которые поддерживают терроризм. И всё это – несмотря на тот факт, что правительство неоднократно отвергало их требования.

Эти действия достаточно плохи сами по себе. Но если рассматривать их в контексте недавних событий, они создают впечатление, что для наших генералов вопиющие нарушения субординации по отношению к правительству Нетаниягу являются скорее правилом, чем исключением.

Заместитель начальника Генерального штаба генерал-майор Яир Голан в своём выступлении в День памяти жертв Катастрофы сравнил израильское общество с нацистским. Это была прямая атака на политику правительства в деле борьбы против ненавистников Израиля, отрицающих право Израиля на существование – вместо поддержки этой политики, что можно было ожидать от генерала Армии обороны Израиля. И его товарищи в Генштабе, а также среди левых восхваляли его ужасающее поведение.

А теперь поговорим о покойном генерал-майоре Меире Дагане, бывшем руководителе Моссада.

В прошлый четверг по программе «Увда» («Факт») 2-й канал израильского телевидения показал интервью с Даганом, которое он дал незадолго до своей смерти.

Даган сказал ведущей программы Илане Даян, что в 2010 году он совершил акт шпионажа.

Он рассказал, что в 2010 году он, не ставя в известность премьер-министра Биньямина Нетаниягу, сообщил тогдашнему главе ЦРУ Леону Панетта, что Нетаниягу и тогдашний министр обороны Эхуд Барак готовы отдать приказ силам безопасности атаковать ядерные объекты Ирана.

Панетта, у которого Илана Даян также брала интервью, подтвердил слова Дагана.

Даган привёл три оправдания своего поведения. Он заявил, что действовал, исходя из национальных интересов Израиля, в то время как Нетаниягу руководствовался «политическими мотивами».

Даган настаивал, что если Израиль атакует Иран, Соединённые Штаты применят силу, чтобы защитить ядерные центры Ирана от удара Израиля.

Даган утверждал, что Нетаниягу виноват в том, что президент Обама решил пойти на сделку с иранским режимом, которая фактически проложила дорогу к достижению Ираном своей цели – стать ядерной державой и региональным гегемоном.

Если бы Нетаниягу следовал политике Обамы, заявлял Даган, то Обама не начинал бы вести переговоры с Ираном.

Действия Дагана и его оправдание этих действий указывают на то, что он доверял Панетте и, через него, Обаме больше, чем доверял Нетаниягу – человеку, которого он ненавидел.

Вскоре после того, как это интервью вышло в эфир, газета «Нью-Йорк Таймс» опубликовала статью, показывающую, что вера Дагана в Обаму не имела под собой оснований, и что суждение Нетаниягу по своей проницательности намного превосходило мнение его главного шпиона.

Данная Давидом Сэмюэлсом (David Samuels) краткая характеристика советника Обамы по национальной безопасности Бена Родса (Ben Rhodes), «единственного наиболее влиятельного человека, кроме самого Обамы, формирующего американскую внешнюю политику», показывает, что политика Обамы по отношению к Ирану была определена задолго до того, как Обама стал президентом. И она никак не связана с тем, что Нетаниягу делал или не делал.

Сэмюэлс показал также, что Панетта, которому так доверял Даган, был вряд ли чем-то большим, чем марионеткой, управляемой Обамой и Родсом.

В искреннем интервью с Сэмюэлсом Панетта рассказал, что Обама поставил перед ним задачу убедить Нетаниягу не атаковать иранские ядерные объекты.

По словам Сэмюэлса, Панетта сказал, что когда он был министром обороны, «одной из наиболее важных его задач было удержать Нетаниягу и его министра обороны Эхуда Барака от проведения упреждающего удара по иранским ядерным объектам».

Панетта сказал, что ему удалось убедить израильтян отказаться от удара по Ирану, объяснив им, что если дело дойдёт до критической ситуации, Обама прикажет войскам США нанести удар по ядерным центрам Ирана, чтобы помешать режиму обзавестись ядерным оружием.

После этого Панетта признал, что сегодня он не верит в то, что тогда говорил им правду. Со своей стороны, Родс сообщил, что с самого начала своей президентской каденции Обама видел свою цель в том, чтобы заключить сделку с Ираном, одновременно сведя на нет сотрудничество США с Израилем и с суннитскими государствами.

По словам Родса, с точки зрения Обамы достижение договорённости с Ираном являлось «центром дуги», вокруг которой вращались все представления Обамы о трансформированной иностранной политике США.

По мнению Родса – и он сказал об этом в своём интервью – Обама верил в то, «что если мы сможем найти другие пути решения этих проблем, мы вовсе не должны ввергать себя в постоянно продолжающиеся конфликты. Мы можем сделать нечто, бросающее вызов столь привычным общепринятым рассуждениям – ну, вам знакомы эти мантры – «это не понравится АЙПАКу», или «это не понравится израильскому правительству», или «это не понравится странам Залива». И он продолжил: «Это – возможность улучшить отношения с противниками. Это и есть реальная политика нераспространения [ядерного оружия]. Таковы были сенсационные идеи, которыми президент постоянно жонглировал – и я не имею в виду сенсации в смысле, столь обожаемом средствами массовой информации – в течение почти десятилетия, и все они вращались вокруг Ирана».

Родс сказал, что все заявления администрации о том, что переговоры с Ираном начались только после президентских выборов 2013 года, которые привели к избранию предположительно умеренного Хасана Рухани вместо уходящего президента Махмуда Ахмадинежада, являлись специально состряпанной ложью.

Миф об иранских «умеренных», которые якобы ведут борьбу против «экстремистов», был изобретён, по словам Родса, «чтобы исключить источник структурных противоречий [между США и Ираном], что позволит создать для Америки необходимые предпосылки для освобождения от устоявшейся системы союзов со странами типа Саудовской Аравии, Египта, Израиля и Турции».

Панетта и другие сотрудники высокого ранга в администрации Обамы рассказали Сэмюэлсу, что Обама игнорировал их советы, пользуясь ими как «прикрытием» для реализации своих радикальных идей в сфере внешней политики.

Нетаниягу интуитивно почувствовал всю эту ситуацию, но Даган отказался замечать её. Влекомый своей личной антипатией к Нетаниягу, а также повышенным самомнением, он предпочёл довериться Панетте, а через него – и Обаме, но не человеку, которому юридически он обязан был служить верой и правдой.

Таким образом, Даган сознательно подрывал власть премьер-министра. Он противозаконно открыл совершенно секретную оперативную информацию марионетке Обамы. Этим своим поступком Даган устранил последнее препятствие перед намерением Обамы реализовать свои антиизраильские устремления.

С того момента, как последнее интервью Дагана вышло в эфир, многие его сторонники утверждали, что его поведение не относится к делу. По их мнению, только Нетаниягу виноват в том, что Израиль не нанёс упреждающий удар по Ирану в тот момент или несколько позже. Нетаниягу, говорили они, мог уволить Дагана и заменить его кем-то другим, кто согласился бы с его доводами.

Хотя эти аргументы и содержат теоретически здравое зерно, они звучат оскорбительно для разума даже случайного свидетеля вопиющего нарушения общепринятой субординации старшим сотрудником служб безопасности, которому свойственно принятое в кругах левых высокомерное отношение к правым политикам.

Нетаниягу позволил Дагану уйти из Моссада на пенсию с почётом, несмотря на его вызывающее поведение.

И, тем не менее, не успела закрыться за ним дверь, как Даган тут же публично осудил Нетаниягу. Проецируя на премьер-министра своё собственное поведение, Даган хулил его как безответственного, недостойного доверия и опасного политика. Возможно, для того, чтобы помочь Обаме быть избранным на второй срок, накануне выборов 2012 года Даган рассказал Даян, что он информировал американцев о запланированном Нетаниягу ударе по ядерным объектам Ирана.

Но никто и не помышлял о том, что Дагана следует наказать за поступок, больше свойственный вражескому шпиону. Он стал популярным человеком, он превратился в героя левых и звезду в мире слушателей лекций по всему миру.

Так же, как это произошло с Голаном, левые восхваляли его как охранителя «демократических ценностей» Израиля.

Реакция левых на действия Дагана и Голана указывает на подлинный баланс власти между принадлежащим к правому крылу премьер-министром и его левыми генералами, нарушающими субординацию.

Если бы Нетаниягу уволил Дагана, он стал бы действовать точно так же, как он поступил, выйдя на пенсию. Но при этом его единомышленники превратили бы его в пострадавшего за правду мученика, каковым он, собственно говоря, и выставил себя, уйдя на пенсию. Как бы то ни было, слепой Даган оказался сильнее проницательного Нетаниягу.

Трудно оценить ущерб, который причинил Даган безопасности Израиля. Но совершенно ясно, что этот ущерб был огромен, носил стратегический характер, был многомерным и долгоживущим.

И национальная безопасность была не единственной жертвой поведения Дагана. Его нарушение субординации, подобно такому же поведению его товарищей из Генерального штаба, нанесли разрушительный нормативный удар всей стране.

С точки зрения демократических норм, самой худшей гранью подрывных действий Дагана является то, что он гордился ими.

Настояв на том, чтобы его интервью вышло в эфир после его смерти, Даган показал, что он рассматривал свою подрывную деятельность в правительстве страны как его наследие. Своей последней акцией Даган хотел сказать своим соотечественникам, что это совершенно легитимно – поставить себя над законом и над законным правительством, предпринять самостоятельные действия, которые свяжут руки целой стране.

Есть своя ирония в том, что нет существенной разницы между действиями Дагана – или генералов – и действиями так называемой «молодёжи холмов в Самарии» (группа молодых, в основном, религиозных людей, самочинно поселявшихся во временных постройках на холмах Самарии – прим. перев.), которых генералы постоянно осуждают, считая их самой главной угрозой Израилю.

Так же, как и генералы, эти молодые правые экстремисты отвергают власть правительства. Как и генералы, эти незаконные жители «государства Иудея» верят в то, что они лучше наших избранных представителей власти знают, как лучше обеспечить безопасность Израиля.

Правда, ущерб, который приносят стране генералы, сообщая государственные секреты иностранным правительствам и клеветнически обвиняя народ Израиля в нацизме, на несколько порядков больше, чем ущерб, приносимый стране фанатичными подростками, которые, как вандалы, разрушают собственность арабов. Это даже намного больше, чем предполагаемые убийства, в которых обвиняют нескольких из «молодёжи холмов».

Действуя незаконно и демонстрируя бездонное презрение к нашим избранным представителям, Даган, Голан и их товарищи говорят «молодёжи холмов» и всем нам, что законом является то, что, по их мнению, есть закон.

Шестьдесят восемь лет назад, провозгласив независимость Израиля, Давид Бен-Гурион приступил к разоружению подпольных вооружённых групп, чтобы обеспечить выживание государства как единой политической сущности.

Шестьюдесятью восемью годами позже обнаружилось, что у нас всё ещё существуют конкурирующие группы людей, пытающихся обязать всех остальных терпеть их беззаконное, антидемократическое и аморальное поведение. Если Израилю суждено выжить следующие 68 лет, мы должны действовать твёрдо и без колебаний, чтобы покончить с таким положением.

Кэролайн Глик, Jerusalem Post
Оригинал статьи в «Джерузалем Пост»
Перевод с английского Эдуарда Маркова
Хайфа, 3 июня 2016 г.
Источник