«Песчаный Овраг». Заметки о последней экспедиции

От автора

Дабы не обижались собратья-археологи, вынужден и хочу сразу пояснить название… Ну «Археологические» – это понятно… Значит про них, про археологов… Т.е. про вас… А вот «бредни»… Обидно, да? Отнюдь… В данном случае это слово происходит не от слова «бредить», «нести  бред» или просто «бредятина», т.е. полная чушь… В данном случае это просто множественное число слова «бредень», т.е. некое устройство для ловли рыбы, особенно в неглубоких прудах и речках, когда между двумя дрынами натягивается сеть и два человека бредут (отсюда и само слово «бредень»), ловя в это нехитрое рыболовное устройство всё, что попадется… Так вот это именно «бредни» – ибо их много…

Это осколки, обломки, обрывки воспоминаний, попавших в сети и бредни моей памяти, часто незначительные, и поскольку бредень часто бывает дырявым, кое-что могло и ускользнуть, а более «крупная рыба», как это иногда бывает, может порвать сеть бредня и ускользнуть на волю реки…

Учитывая, что в бредень чаще всего попадается рыба самая разная, так сказать несортированная, разных размеров, то и воспоминания мои также несортированы, прыгают с места на место, а мысли лезут, как клопы из старого дивана…

Вообщем что есть, то есть… Как всегда реальные истории, реальные люди, пейзажи и прочее… Итак, в пуууть!!!!

Sine ira et studio
Без гнева и пристрастия

«Песчаный Овраг». Заметки о последней экспедиции

В общем-то, я начинаю «с конца»…  И с грустного… Это была моя последняя работа с археологами,  мои последние «поля»… И работа «в поле» вообще…

Последний был год 2006… Потом моя жизнь резко переменилась…

Впрочем, разговор не об этом… А об археологах с …ну назовем «для конспирации» это место «Песчаный Овраг».

Ростовская область, окраина хутора Н… Участок эдак соток 7, а может 10… Хатка (не бобровая), а типичная для тех мест мазанка. Огромный навес с длиннющим  столом и лавками, кухня и некое подобие камералки… Крохотный сарай…

Баня каменная, т.е. кирпичная, наверху которой площадка (для чего расскажу позже) и некое место под крышей, где спали… Там же стоял и белый рояль! Вы когда-нибудь видели в поле белый рояль??? Я нет… Даже с утра… Нет, я всё понимаю… Участок, «экспедиция», «база» вроде бы «археологическая» (даже якобы принадлежащая истфаку МГУ). Но белый рояль!

Два капитальных сортира М и Ж… Ж поближе к кухне, М подальше… Вероятно потому что в этой, с позволения сказать «экспедиции» Ж было больше чем М.

Растущие грецкие орехи и ещё какие-то деревья… И палатки, палатки и палатки… Т.е. я хочу сказать, что свободного места на этом участке, он же «база археологической экспедиции Песчаный Овраг», было немного… Как и частично не было забора с соседями, так что их куры ходили свободно «у нас», а их дети воровали зубные щетки и зубную пасту…

А… И ещё… Напротив  бани, в кустах, стояло нечто вроде полинезийской хижины на столбах, где жила-обитала сама начальница экспедиции, доктор наук, ну назовем её Натали… Вообщем-то все так её и называли… Пусть она в свои 60 ещё так сказать «выглядела», а последнего ребенка, сына-раздолбая, который естественно рос и вырос в этой же экспедиции, родила в 40 лет, но, тем не менее, я очень долго не мог привыкнуть, когда 20-летние студенты (и не только), так её «величали»… Как не мог привыкнуть и к обращению к себе по фамилии, что меня вообще коробит… И ведь даже и не студенты, а дети, коих там было немеренно… Возрастом от 15 и ниже… Вообще, дети в экспедициях – это разговор отдельный… Но здесь… Ладно школьники 16-17, им труд полезен, их сюда как бы и отправляли на «правёж», типа «трудового воспитания»… Да и «пахать» вправду заставляли… А куда денешься? Не бежать же обратно, в Москву… Но то, что они наслушивались и навидовались здесь, думаю, воспитанию мало способствовало…

Но были и ещё – мал мала меньше, дети так сказать «сотрудников» и «работников лопаты и скребка»… Цыганский табор… Кстати археологические экспедиции мне частенько напоминали цыганский табор… В основном из-за обилия детей. Понятно, что дома их часто оставить негде и не с кем, работать надо (археологам конкретно), но тащить с тобой детей, чуть ли не младенцев… Не знаю, не знаю… Мне их (детей) лично было иногда просто жалко…

Все эти дети малые обитали и спали в хате, под присмотром специально выделенной из числа «старших детей» няни. Днём они шныряли по участку, так как за забор им выходить категорически запрещалось, и, когда большинство «населения» было на раскопе и контроль ослабевал, устраивали различные «состязания» по лазанию на деревья, прыжкам с крыши бани на крылья палаток (что кончалось вывихами и прочее), и развлекались разными иными «детским играми»… Что от скуки не сотворишь… Идти некуда, купаться негде, папа или мама заняты… Скука… В 9 вечера их всех гуртом загоняли в хату спать… Ладно, о детях хватит… Дети – они и есть дети… Как в старом еврейском анекдоте «Разве ж это дети? Это сволочи!».

Позже, уже в 2006 году, был построен фундаментальный кирпичный дом (как я понял – из неких «средств экспедиции»), для камералки, с большим жилым и, что немаловажно, продуваемым чердаком, куда немедленно и переселилась начальница экспедиции.

В общем на всем этом участке, не считая строений и палаток, а также всегда стоящей пары машин, обитало в среднем 30-40 человек… А в «лучшие дни»  и до 50-60…

Люди приезжали, уезжали… Приходили и уходили… Зачем, почему… Всё напоминало мне некую миграцию копытных… Или муравейник перед дождем.

Сама Натали величала себя не иначе как «королевой», «…а это…», она «царственно» обводила рукой сей кишащий муравейник – «…мой Версаль…»… Сидела она уже на этом месте (именно «сидела», так как насчет её научной работы у меня через некоторое время, да и не только у меня, но и у других, причём гораздо раньше, возникли большие сомнения) лет эдак 35, если не 40, с мая по сентябрь… Да, о её «месте»… Оно было во главе стола – этакое троноподобное кресло, увешанное веерами, зонтиками и ещё чем-то. Сидеть на этом «троне» кому-либо категорически воспрещалось.

Сама Натали щеголяла большей частью, как пел Высоцкий «…А это кто, в короткой маечке…»… Вообщем майка не майка, футболка не футболка, что-то замызганное типа выше колен… Издалека вообще можно было бы принять и за ночную рубашку… Впрочем не будем говорить об экспедиционной моде…

Натали почти целыми днями сидела на «базе», смотрела «вдаль», спала, в перерывах немеренно курила, стукала что-то на ноутбуке, гоняла детей, иногда её возили на машине раскоп, так как она сама дойти якобы не могла… Хотя отплясывала на праздниках не хуже других… Все научные дела на раскопе за неё делала её «правая рука», симпатичная девушка, ребёнок которой, конечно, был тоже здесь, причем, я так понял, ещё до его рождения, муж тоже был археолог, но из ИА РАН, и в период своего «межполья» или «безполья» (а он занимался средневековой северной Русью), приезжал «помочь» и повидаться с женой, которую не видел с мая по сентябрь… В основном он пилил дрова, точил ножи, что-то «шуршал» по хозяйству и вообще на раскоп не ходил… Ему это было явно неинтересно…

В июне на «базе» обитали студенты-практиканты, историки из МГУ (обязательная практика после первого курса, археологическая, причем в трех или четырех местах, Гнёздово, Смоленская область (раннее Средневековье); Великий Новгород; здесь, в Ростовской области (палеолит), и кажется где-то еще в Ставрополье (бронзовый век).

А с июля начиналась «миграция» приезжающих и уезжающих, особенно усиливающаяся в августе, когда раскоп был почти готов (каков был раскоп и что в нём было – об это попозже) и начинали приезжать «специалисты по естественным наукам», типа меня… Пик «миграции» приходился на числа, ближайшие к 15 августа, когда население «базы», и вообще весь российский археологический мир празднует Великий День Археолога. Вот тогда население «базы» разбухало до неприличия… Иногда на этом крохотном участке земли русской ютилось до 70-80 человек, а то и более… Хорошо правда, что обычно в течение всего нескольких дней…

Скажу сразу, к этому святому для любого «правоверного» археолога дню, «песчаноовражцы» готовились долго и заранее… И не только закупкой спиртного… Это-то дело нехитрое…. Готовился … спектакль! Почти как в театре… Недели за две до Великого Дня около 10 человек, участвующих в спектакле, освобождались от всех хозяйственных работ, учили роли и сценарий, написанные, как я понял, заранее, чуть ли не в Москве, и репетировали… Это происходило после сытного обеда, когда у всех нормальных людей, наломавшихся на жаре в раскопе, сиеста… Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось… Всех праздношатающихся и просто любопытствующих – гнали в шею!

Отвлекусь чуть-чуть… Празднование Дня Археолога 15 августа – это вообще дело святое для всех археологов России. Есть даже археологический гимн… Но не В. Высоцкого «…Наш Федя с детства связан был с землею, домой таскал и щебень, и гранит, однажды он домой принес такое, что мы кругом все плакали навзрыд..»… Нет…  Этот «гимн», кстати, археологи, весьма любящие попеть под гитару, особо и не жалуют…

У уральских, предуральских и поволжских археологов, с коими мне приходилось работать, есть свой. Приведу лишь один куплет:

Вот сдадим все экзамены
И с души упадет
Век железный, век каменный
И по бронзе зачет.
И тогда открыты все дороги,
По которым проходили ноги,
Обезьяньи или человечьи
До свидания, до скорой встречи.

Так вот, в «песчаноовражной» экспедиции этот гимн не пели вовсе, считая, что это – «моветон»…

Немного о праздновании Дня Археолога…  В одних экспедициях он сводится к банальной двухдневной пьянке, после чего с утра слабоопохмелившийся начальник (начальница) гонит всех, шатающих «от слабости» работников лопаты на раскоп… Уверяю вас – лучшее средство против похмелья  – это тяжёлая работа на жаре… К вечеру обычно все как огурчики… Зеленые и в прыщах…

В других вообще стараются пьянок не устраивать, а праздновать скромно и тихо… После торжественного ужина с сухим вином, начальник и его помощники уходят «спать» к себе в палатку или дом (если дело происходит на «базе») и в всю ночь дрожат от страха, как бы молодежь по пьяни чего не учудила… Всяко бывает…

Они, т.е. молодежь, да и люди более зрелого возраста, якобы уходят спать, а потом потихоньку выползают и уходят куда подальше, разводят костер и «допразднывывают»… Причем утром, за пять минут до подъема, все «спят» у себя по палаткам. Правда разбудить их бывает крайне сложно, и как работники они малопригодны, ибо стоять могут только держась за лопату или друг друга… А некоторые, особенно девушки, конкретно блюют, объясняя это особенностями женского организма… Но если ничего криминального не произошло, типа переломов, мордобитий, драк «с местными» и внеплановых беременностей, начальник делает вид, что он ничего этого не замечает и даже оставляет некоторых девушек в лагере, «понимая и сочувствуя женской физиологии».

У третьих в День Археолога в первой половине дня идет обычная работа, а затем, после обеда, «посвящение в археологи» тех, кто впервые в экспедиции… Это действо заключается в импровизированных спектаклях (причем на порядок лучше и смешнее, чем у описываемых мной «песчаноовражных»), с проползанием (в том числе и в грязи, часто специально сделанной) под скрещенными лопатами (типа преодоления полосы препятствий)… Я не знаю каково юношам, а вот девушкам… Ползти по колючей траве и потом по грязи, да еще в одних маечках и шортиках, а то и купальниках, так как никто не предупреждает, естественно, что их собственно ждет… Впрочем все веселы, смеются и фотографируются… Ну, и в итоге – целование грязной лопаты… Или обливание водой и прочие «шалости», вплоть до прыгания через костер… Потом торжественный ужин, а вечером костер с распеванием песен и распиванием водки. «Малолетним» обычно много не наливают, но кто хочет нажраться, всегда же находит выход… Благо ночь темная, начальство пьяное, а степь или тайга большая… Всегда есть место для уединения…

Почему так уверенно пишу… Да сам и видел, и принимал участие, играя роль (это было в Западной Сибири), то ли лешего, то ли то шамана… Всем очень понравилось… Особенно девушке, которую я окатил полным тазом холодной воды… Не успела увернуться…

Но я отвлекся… Про празднования Дня Археолога, надеюсь, я может и расскажу позже, если сподоблюсь на написание ещё ряда рассказов про археологов… Ибо работал я с ними лет 10, причем в разных экспедициях, разных местах, и часто в сезон бывал в двух, а то и трех экспедициях.. Этакая «гастроль из Одессы в Жмеринку»… «Археологический круиз»… Но тогда я ещё ездил в поля и без поля себе жизнь не представлял…

Итак, продолжаю про «Вечера на хуторе близ Ростова». Скажу честно, я не понимаю, как можно вообще столько лет и почти по полгода сидеть на одном месте… Не буду о науке… Это потом… Это более-менее привычно…

Но когда «простому человеку» просто некуда пойти и сунуться, ну просто некуда! Во-первых, никого никуда особо не пускают, если только толпой в магазин за продуктами… Сиди на раскопе, «базе» или «шурши». Но моя работа якобы требовала «регоносцировки на местности», и я по «производственной необходимости» шлялся хоть до обеда (или после) по окрестностям… Т.е. по бесконечным полям (Ростовская область!), лесополосе и самому оврагу…

Во-вторых, вообще – идти некуда! До раскопа в горку метров 100 через загаженное коровами и растоптанное ими же болотце около грязного ручейка, Овраг, заросший тальником, рядом Хутор Н…, заливной луг, ж.д. Ростов-Таганрог, а дальше река Мертвый Донец, грязная до невообразимости, и огромная дельта Дона с протоками, ёриками, и прочее. Азовское море было километрах в 10, мелкое, с грязной и мутной глинистой водой… В хороший день с холма можно было видеть Ростов (всего-то  15 км) и даже Батайск… А иногда, в бинокль, и Азов…

Т.е. «степь да степь кругом»… И вся распаханная… Идти некуда… Купаться негде… Нет, на базе душ был… И в бане тоже… И даже …ванна! Но, представьте себе, что с раскопа приходят 20-25-30 человек, все в черноземной пыли, раздуваемой ветром с отвалов, и все пытаются до обеда хоть как-то помыться. А там мало того, что жарко, ещё и очень влажно – болотистый луг с дренажными канавами, в которых жили черепахи, и, как уже говорил, в паре километров – дельта Дона.

Хутор огромный, с красивой церковью, и хорошо ещё, что в пяти километрах был Танаис!  Да, да, тот самый знаменитый Танаис, «край Ойкумены», где были и раскопы, и музеефикация подвалов домов, и восстановленные башни, хижины и часть дороги, да и музей… Так что выходной для меня был именно отдых… Я бродил по Танаису и тихо радовался… Потому что это был Танаис, а не осточертевшая яма с кусочками кремня… Сидел там в тени на лавочке, курил в одиночестве, не слыша ни вечного шума «базы», музыки и прочего.

Сам «Песчаный Овраг» – это эээ… палеолит, причем финальный, точнее, совсем финальный… Абсолютно финальный… То, что происходило здесь, было около 10-12 тысяч лет назад, т.е. когда уже началась и полным ходом шла «неолитическая революция», в Месопотамии копали каналы, осушая болота, а в нынешнем Ливане, Палестине, Израиле и Сирии уже вовсю строили города и пахали матушку-землю.

Здесь же ещё бродили дикие охотники за бизонами и лошадьми, с каменными наконечниками копий.

Насчет, так сказать, артефактов, сиречь находок… То, что видел я, наверное, даже с точки зрения археологии палеолита не представляло большого интереса – это были в основном мелкие кремнёвые отщепы, размером максимум сантиметров пять… Но и их было не так много.  Единичные находки чего-то другого, наконечников копий, например, или зуба, или кости – они и были единичны… Вообщем не Сунгирь, не Берелех и не Мальта… И не Костёнки… Подчёркиваю сразу – я высказываю свое мнение! Хотя, как говорила Натали, этих обломков кремня, за десятилетия исследований, было собрано около одного миллиона.  Я вот думаю, а зачем???

Сам пригорок, где и располагалась стоянка (или стойбище) этих самых охотников за бизонами, за 50 лет исследований был изрыт до чрезвычайности, и, судя по всему, кое-где начинали копать заново… То, что уже было когда-то копано, раскапывалось ещё раз для «естественнонаучных исследований». К чему и привлекались почвоведы и прочее…

Почвоведы, известные фантазёры, дабы не ударить лицом в русский чернозём, который, как писал их кумир В. В. Докучаев, «нам дороже золота», понаходили там, т.е. на раскопах и выкопанных для них персонально шурфах, немереное количество погребённых почв, и даже с признаками криогенеза (т.е. следами похолодания), причем никто, кроме самих почвоведов, этого так и не видел… Никто и никогда… Особенно ярко отличилась одна «весьма учёная» дама С., из Института Географии РАН, «навыделявшая» там такое количество погребенных почв, что даже у самих почвоведов (я уже не говорю про Натали, которая вообще свято верила во всё, что ей говорили «естественнонаучники»), возникли некие сомнения… Отмечу, что ни до, ни тем более после «исследований» этой научной дамы С. никто и никогда, такого количества «выделенных» ей погребённых почв там так и не увидел… Ну две, максимум три…

В общем, из-за приверженности Натали к так называемым «комплексным археологическим исследованиям», там торчало, толклось, обитало, сидело, курило и говорило разные научные слова невероятное количество самых разных «специалистов» – геологов, почвоведов и палеопочвоведов, географов и палеогеографов, териологов, зоологов, малакологов, и прочее и прочее… Отбирались пробы на радиоуглеродный, споро-пыльцевой, минералогический, химический и прочие анализы… Думаю, что если всю глину, точнее лессовидный суглинок, собранный на так называемую «аналитику» за последние 30 лет на Песчаном Овраге, собрать в одном месте, то можно было бы построить неплохую глиняную мазанку… А то и две… Не считая сарайчика…

И каждый их этих «…ологов», понятно, дудел в свою дуду, от чего, я так понял, у Натали слегка поехала научная крыша. Кроме того, там периодически толклось и огромное количество иностранных археологов, которых туда щедро зазывала Натали… Не знаю уж с каким чувством они оттуда уезжали, поглядев на раскоп…

А что касается «специалистов» по разным наукам… Я так понимаю, что приехать пожрать и выпить на халяву (да ещё и билет оплачивали!) желающих хватало… Кроме того, Натали часто «щедрою рукой» выделяла деньги на эти самые «комплексные исследования». Т.е. кое-что можно было выклянчить и урвать… Ну, а написать отчет о «проделанной работе» и что-то рассказать, сделать доклад – дело, вообщем-то нехитрое. Правда, потом Натали уверяла, когда ей «докладывали отчет» и «отчитывали доклад», что «совсем ничего не понимает».  Я бы тоже не понял… Этакого дикого смешения почти всех естественных наук – от геофизики до малакологии… Причем почти все результаты так или иначе противоречили друг другу… Это первое. А второе… Я так понял, Натали и сама не знала, а что ей собственно надо… Типа, а вдруг что-нибудь получиться… Ну и для солидности, придания «научного и международного научного веса» этому задохлому палеолиту… И для начальства… Вот мы проводим «комплексные исследования», вот получаем некий результат, а далее много умных научных  слов… Я знаю, что археологи в свое время кинулись на почвоведов, как голодный хариус на красную тряпочку… Но лет через пять раскусили, что большей частью все эти «почвенные исследования» – полная белиберда и лишняя трата денег, и приглашать почти перестали… И, я так понял, сейчас неплохо обходятся и без них…

Итак о раскопе… Сам раскоп представлял собой яму глубиной метра два, в коей грустно торчали грунтовые столбики, а на столбиках сиротливо лежали «находки» (именно так копала Натали). Был ещё и второй раскоп, поменьше, метрах в 50, через ложбинку, и им руководила весьма симпатичная дама из Исторического Музея, почти всегда (т.е. с утра до вечера), ходившая в крокодилового цвета купальнике-полубикини. Студенты, работавшие у неё на раскопе, отличались большими глазами и интенсивным слюноотделением… Про остальное умолчу, так как они тоже были в плавках… Отмечу, что для жарких районов и летнего времени купальник и плавки – это обычный «полевой прикид» на раскопе. Если дело происходит не очень далеко от деревни, хутора или иного населенного пункта, то местная молодежь (да и не только) частенько приходит и с вожделённым любопытством смотрит «как работают археологи»… После чего в деревнях обычно повышается рождаемость, или, что хуже, вечером эта самая молодежь припирается «поболтать» или приглашает покататься на лошадях, ишаках, мотоциклах и иных средствах сельского передвижения, приглянувшихся им «купальниконосиц», что часто приводит к неприятным эксцессам, вплоть до глобальных мордобитий…

Я относился к группе «специалистов»… Геологи и Натали выцепили меня на каком-то археологическом совещании, где я делал доклад «о микростроении культурного слоя»… Это словосочетание им, видимо, так понравилось, что мне тут же было предложено с ними работать, естественно с обещанием «всех благ земных».

Не вдаваясь в научные подробности – я отбирал образцы для «литолого-микроморфологических исследований», по той методике, которая и была придумана мной и описана во множестве моих же научных статей и ряде монографий. Ну что я о себе… Это нескромно… Да и наукой я, увы, более не занимаюсь…

Как писал Игорь Губерман:

«Я охладел к научным книжкам,
Не потому, что стал ленив,
Ученья корень горек слишком,
А плод, как правило, червив».

Для отбора образцов применялись обрезанные консервные банки из-под рыбы, зеленого горошка и прочее. Не знаю как со стороны, но сами археологи и иже с ними, хотя и привыкшие ко всему, т.е. большому количеству «специалистов», с удивлением, и, я бы даже сказал, неким почтенным трепетом взирали на вертикальные ряды банок, втиснутых в стену раскопа…

Наверное, с точки зрения сюрреализма это выглядело красиво, и не исключено, что  Сальвадор Дали, может быть, и гордился бы мной!

А я, честно говоря, просто пытался зарабатывать деньги, так как мне платили (по договорённости), за образец… Правда так до конца и не доплатили…

Но что об этом рассказывать… Рассказ, в общем-то, о быте и о людях…

Вот с быта и начнем… Точнее продолжим…

Понятно, что 40-50 человек на 100 кв. метрах – это… ну что-то типа метро в час пик… На переходе на Серпуховской или Боровицкой…

За огромным, длиной метров в 30 столом, плюс еще небольшой стол рядом, все сидели как бойцы в окопах – плечом к плечу…

Завтрак закончен – часть уходит на раскоп, часть (меньшая) и дети остается камералить или «шуршать» – мести вениками посыпанную песком площадку под навесом, собирать мусор и окурки, пропалывать участок от сорняков. Трудовое воспитание, так сказать…

Человек, замеченный сидящим без дела, тут же вызывал нарекание и замечание Натали или кого-либо из её замов, строго смотрящих, чтобы каждый что-то делал, что неважно, пусть хоть для виду… Бездельничать разрешалось лишь ограниченному кругу лиц, «особо приближенных».

Геологи, с которыми я был и «работал», представляли собой своеобразный тандем: уже в весьма почтенном возрасте, толстенький, даже какой-то кругленький доктор наук, ходивший с палочкой, и худая, чем-то похожая на сестру доктора Айболита, злая и желчная дама, с невероятно хриплым прокуренным голосом, его многолетняя ассистентка… Ей была противопоказана жара, тем не менее, она всё равно ездила сюда, на этот самый хутор Н… каждый год, каждое лето, старалась никуда из тени не выходить и носила огромные шляпы с вуалью… Опять не будем о полевой моде… Они с умным видом писали статьи (надо сказать, что в этой экспедиции было все – и компьютеры, и ноутбуки!), причем на совершенно другую тему, рисовали какие-то карты, беседовали  с Натали, ну и изредка показывались на раскопе, говоря умные слова…

Вообщем в этой экспедиции всегда надо было «шуршать», типа помогать кому-нибудь что-нибудь делать, что создавало ещё больший беспорядок и вообще бардак.…

Спрятаться было некуда…. Не лезть же в палатку, прогретую на 35-градусной жаре, даже если она и стоит в тени хилого куста или дерева (моя, так как я был «приходящим» специалистом, ставилась даже не под хилым деревом, а где придётся), поскольку это близко к самоубийству.

Хуже всего приходилось тем ребятам, которые жили и спали в большой армейской прорезиненной палатке… Это уж со стороны Натали был верх садизма, загнать 10 пацанов в этакую штуку. Надо  сказать, что сам участок находился в  низине и ветром практически не продувался… А был год, и именно 2006, когда не было ветра вообще, и жара стояла до почти 50 градусов… А иногда ещё и грозы…. Так вот насчет этой палатки… Попробуйте спать в презервативе…  Целиком… Или костюме химзащиты…

Так что спрятаться можно было лишь на крыше бани, но там часто сидели те, кто имел право не принимать участия в «общих работах» – люди, которые приезжали в эту экспедицию лет по 20-30, иногда с детства… Например, бывший медбрат, «Тим», так его и звали, ставший мастером по изготовлению гитар и скрипок. Не знаю насчет Кремоны, Страдивари и Гварнери, но говорят, он умудрялся делать и продавать несколько инструментов в год. Хотя на «базе» трезвым я его не видел ни разу… Он как «веселым» приезжал, так и уезжал… Однажды, было дело, «он обиделся на всех», естественно выпив с утра, потом днем, и, конечно, вечером… И ночью, тоже выпив, собрал рюкзак (где у него была недоделанная скрипка и столярный инструмент, и более ничего) и ушёл пешком в Ростов, на вокзал… Хорошо ещё, что более трезвые члены экспедиции его всё же поймали (причем разбудили и Натали, что вообще было святотатством!), побегав с фонарями по вспаханным полям, ибо шёл он даже не зигзагами, а кругами, и уговорили остаться… Вообще-то мужик он был неплохой, интересный… Много рассказывал о классической музыке, которую любил, и вообще был явным мастером-«фанатом» своего дела…  Но столько пить…

Следующий персонаж – некий пожилой политик по прозвищу «Аббат», полудиссидент-полунедосидент, писавший некие политические книги, автор идеи «Партии Субтропической России», постоянно пивший пиво (в день он, по моим скромным подсчетам, выпивал не менее 8-10 полуторалитровых баклажек) и постоянно топивший баню, и кажется в ней и живший… Причем по ночам баню он топил и парился там преимущественно с молоденькими девушками… Видимо, внедряя на практике идею субтропиков…

Кстати, почти все в этом пестром «коллективе» носили свои прозвища… Точнее клички… Как говорил Глеб Жеглов: «…что за странный народ вы, блатные, ни имен, ни фамилий, одни кликухи поганые, как у собак…» В точности цитаты не уверен… Важнее смысл… «Бобсоны», «Кислые», «Марты», «Умки», «Киры» и прочее и прочее… Я всех и не упомню, да и не хочу…

Ещё один персонаж – Ваня. Черный, «как цыган», и болтливый как торговка с Привоза. Из него, как из лопнувшей трубы канализации, фонтанировали, летели, лились, журчали и брызгали самые разные частушки, байки, анекдоты, истории и прочее, причем в основном малопристойного или вовсе непристойного содержания. На любую сказанную кем-либо фразу, он незамедлительно отвечал массой каких-либо словоизвержений. Причем сам над этим и смеялся, но чаще вместе «Тимом», которого своими «словесами» доводил до икоты. Остальные (те, кто его знал не первый год) просто не обращали внимания. Сам он был историк и приезжал выпить, поострить, немного покопать, а также был весьма «охоч до женского полу».

И ещё… Весьма красивая дама бальзаковских лет, по прозвищу … «Спина»! Сама она была родом с этого хутора Н…, в детстве и юности принимала участие в раскопках и считалась близкой подругой Натали. Закончила Ростовский университет, стала весьма неплохим ботаником и… бизнесменом (в Ростове ей принадлежали несколько магазинов автозапчастей), скупала потихоньку землю на хуторе, и я так понял, иногда финансировала Натали… Работала она ещё и в Ростовском университете, занимаясь там какой-то научной работой и даже делала докторскую… Её то ли гражданский муж, то ли любовник, был из бывших ростовских ментов, причем начальственных, она купила ему «Мерседес», и, как я понял, если уж не пол-Ростова, то его часть «держала» у себя в лифчике.

Приезжала она обычно вечером, на крутейшем джипе, всегда в коротком белом облегающем платье и на высоких шпильках, поговорить с Натали за жизнь, пожаловаться на неё (на жизнь), выпить и покурить. В общем, дама была весьма импозантная и очень эффектная… Очень…

С ней (и её сотрудниками) мне удалось съездить на несколько дней в Ростовский заповедник, увидеть солёные озера и само озеро Маныч-Гудило, целинные, непаханые степи, седой ковыль и массу птиц на озерах, вплоть до пеликанов… За что я ей весьма и весьма признателен…

И ещё немного о быте… Что меня «на базе» доводило иногда почти до тихого бешенства – там постоянно играла музыка! Возле кухни стоял некий огромный музыкальный агрегат (и не один!), было огромное количество и кассет и дисков, на столбах, подпирающих крышу и навес, висели колонки, и целый день с утра, т.е. с побудки, с 7 часов и до отхода ко сну, что-то играло… От  классики до «блатного» шансона. В том числе часто «заводили» и так любимую московскими интеллигентами и депутатами «Мурку».

Да, кстати, депутат там тоже был! Из Питера приезжал некий мужик по прозвищу «Лёха» со своей любовницей, очень красивой девушкой. Так как я там был всего три сезона, то не видел прежних, но как мне говорили, он их менял (любовниц), с четкой периодичностью именно в три года.  Депутат чего он был, я не знаю… По слухам, был он из бывших «недосидентов», ещё в советское время имел определённые проблемы с определёнными властями, после чего, видимо, и стал депутатом…

И вообще, как я понял, ещё «во времена оны» эта экспедиция отличалась глупейшим «свободомыслием», граничащим с не менее глупейшим диссидентством, «кухонными посиделками» и чтением запрещенных книг, из-за чего Натали пару раз чуть не выперли из МГУ… Но ведь не выперли… И даже докторскую дали защитить… Так что всё в жизни весьма не просто…

Отмечу одну немаловажную деталь… Надо сказать, что вообще в археологических экспедициях непосредственно археологов очень мало, меньше половины, а то и процентов 30, а то и ещё меньше… Остальные приезжают добровольно (это для них «отдых и общение») или не очень (студенты) копать и «участвовать в общественных работах» – копать и зачищать раскоп, копать сортирные ямы, ибо заполняются оные весьма быстро, строить сортиры, засыпать и копать заново мусорные ямы, пилить дрова, ставить и убирать палатки, копать шурфы для «естественнонаучных специалистов» и т.д. и т.п.

Приезжающие на пару недель или месяц «добровольцы» обычно честно копают, а в перерывах «отрываются», т.е. пьют, пока не станет вылезать из ушей… И ээээ… так сказать, «общаются с женщинами», преимущественно с девушками, пока не перестает… Ну понятно… Если, конечно,  удается совмещать первое и второе… Обычно первое преобладает…

А также травят анекдоты и байки, часто до одурения, повторяя одно и то же многократно… Играющих в карты, шахматы, шашки, нарды, домино и иные «интеллектуальные игры» мне видеть почти не удалось, за редким исключением игры в преферанс… Или, если только по пьянке, в домино, «город против города»… Москва всегда обыгрывала Челябинск и Троицк… Но «…это…» – как писали бр. Стругацкие, «…совсем другая история…»… Кстати на «Песчаном Овраге» все игры, вплоть до шахмат, были категорически запрещены!!!

Да и еще один момент… Обычно в археологических экспедициях (да и вообще во всех экспедициях, и геологических тоже), есть что-то типа «сухого закона»… Но! «Старикам» можно… Это-то понятно – они люди свои, «проверенные временем», чаще всего взрослые, солидные, в поле ездят в одно и то же место и с одним и тем же начальником (иного и быть не может – «чужие здесь не ходят»!) лет по 10-30, и что от них ждать, в общем-то, известно… А студенты, особенно студентки… Или школьники и школьницы, которых часто бывает тоже много – учителя истории, сами закончившие истфак, и страдающие от того, что стали учителями, привозят своих «кружковцев», или какой-нибудь кружок из «Дома детского творчества»… Вообщем не дай бог детки перепьются, так как втихаря часто шляются в ближайшую деревню за самогоном… А сами знаете, что ушлые «самогонщики» мешают в это пойло «для вкуса и остроты ощущений» всё что угодно, вплоть до табака и куриного помета…

Но это я отвлекся… На хуторе магазинов было много, ближайший в 10 минутах ходьбы, да и вообщем-то по всем праздникам, дням рождениям (а при таком количестве народа это было примерно через день), по поводу приезда и отъезда (тоже почти каждый день), по субботам и воскресеньям спиртное на стол выставлялось… Про пиво и не говорю… В холодильнике всегда лежало энное количество холодных, запотевших, полуторалитровых бутылок с пивом, разливным вином красным и белым, сухим и креплёным (разных сортов), «Джина с тоником» и минеральной водой. Но студент или «младший» (не из «старшей элиты»), замеченный пьющим пиво или что-то ещё, кроме воды, в «неурочный час», т.е. не со всеми за столом, тут обычно подвергался суровому порицанию со стороны Натали, или её остроглазой помощницы, противной тетки по прозвищу (или имени, я так и не понял, а в подробности вдаваться не стал), «Рита», из Питера, переводчицы с английского, которая, также как и Натали, сидела здесь с весны до осени… И вообще студента могли и выгнать… Тут же, т.е. завтра… Вообщем «пить можно, но нельзя». И не всем… Выход находили, конечно – «голь на выдумки хитра». Переливали заранее «Джин с тоником» (эту жуткую химическую бурду) в бутылки из-под минеральной воды, запихивали поглубже в холодильник и потом тихо и мирно на глазах у начальства смаковали-кайфовали после рабочего дня на жаре… С пивом и вином это, конечно, не проходило…

Вино – вкусное, белое и красное, сухое и мускат – тоже стояло в холодильнике, и опять вроде как «можно, но нельзя», но я, по свойственному мне нахальству и принадлежности к «научной элите» для утоления жажды применял способ, придуманный ещё греками, некогда обитавшими в этих местах – вино пополам с водой – способ, уверяю вас, отличный!

Кстати, в первый год работы там, я, тогда ещё не то чтобы много пьющий, но большой любитель «этого дела», был в восторге от холодильника, забитого полуторалитровыми бутылками с «Джином с тоником», холодным пивом и вином, а также и минеральной водой… Воду из колодца пить было категорически нельзя… По разным причинам… Она использовалась лишь для бани и душа… За водой для кухни ездили на тележке с 40-литровыми флягами метров за 500 к общему колодцу… Но её тоже пить не рекомендовалось…

Вообщем в первый-то год работы на Песчаном Овраге (2004-й) я был ещё немного доволен и приятно поражен… Но… Любого новоприбывшего сразу начинали «лечить», т.е. вдалбливать ему в голову некие «правила поведения» – что здесь «в лагере» и вообще в жизни, согласно «понятиям» Натали и её «окружения» можно, а что нельзя…Типа курса «прикладной культурологи»… Где нельзя курить (хотя Натали и её «окружение» курили везде), где можно сидеть и как надо сидеть, как надо разговаривать, лежать, как надо жить, и прочее, и прочее, и т.д., и т.п. Вообще в этой экспедиции курили ооочень много! Это был определённый способ увильнуть минут на 10-15 от «шуршания»  – вроде как человек сел передохнуть, перекурить, ну что ему скажешь. Вот и смолили одну за другой и девочки, и мальчики… Окурки выбрасывались в печку ведрами…

Кроме того, узнав, что я работал и на Аркаиме, и на Барсовой горе, и ещё в ряде мест, Натали, состоявшая в экспертном совете и выдававшая так называемые «открытые листы» (т.е. документ, дающий право на раскоп), весьма негативно к этому отнеслась и заявила: «…Ну что ж, будем тебя переучивать… У нас тут иная археология!». Вообщем апломба у нее хватало… С лихвой… У меня впрочем, тоже…

Не знаю, но когда тебя в возрасте 40-ка с лишним лет, имеющего за плечами более 20-ти лет полей, учат якобы «хорошим манерам»… Меня это лично раздражало, сначала-то я смолчал, вроде как «со своим уставом в чужой монастырь»… Но потом, уже на следующий год, я вежливо, но конкретно «дал понять», а короче – послал… И вот тогда на меня очень обиделись…

Итак, ещё немного про быт… Невероятная концентрация «населения» на квадратный метр, гадкий климат, плохая вода, не самое лучшее мытье посуды, пусть и с моющими средствами, соседские куры, шныряющие везде где только можно, несмотря на все попытки поддержания гигиены и санитарного порядка, каждый год вызывали эпидемии… В прямом смысле этого слова… Явные гриппозные инфекции с невероятно высокой температурой и прочими неприятными симптомами. Болели очень многие… Иногда до трети «населения», в том числе и дети, да так, что приходилось везти их к врачу…

После обеда, как и полагается у «правоверных археологов», была «сиеста», т.е. часа 2 можно было бы и поспать… Но это в том случае, если ты успевал занять «лежачее место» в теньке на ветерке на крыше сарая, на крыше бани, или где-нибудь вообще в тени.. Если же нет – единственный выход – лежать на узкой лавке около стола…  Спать в палатках категорически запрещалось, и это правильно, кроме тех, где жили «свои», стоявших в тени и воздействию солнца почти не поверженных…

Ну, а после сиесты – чай, кофе, арбуз и/или дыни, и на раскоп. Я обычно шёл либо туда, «отбирать образцы», либо резал банки, либо смотрел в микроскоп, специально (для солидности!) притащенный мной. Вообщем всеми силами старался сделать вид, что я «очень, очень умный»… Иногда это получалось, и скажу вам, неплохо… Различные «научные термины», которые я «автоматически» и постоянно употреблял, широко известные в среде минералогов и литологов, приводили в благоговейный, почти священный трепет часть «населения» экспедиции… Другая часть обычно тупо ржала… Даже мой начальник, геолог, тот самый толстенький и кругленький, будучи весьма далёк от минералогии, микроморфологии и прочих привычных мне вещей, часто восторженно восклицал «Вот какой у меня (подчеркиваю – «у меня»!) сотрудник!», а его помощница, высокая хриплая дама, хрипло же смеялась… Натали тем временем пыталась вникнуть в смысл сказанного, и хоть что-то понять… Если честно, я и сам-то много чего не понимал… И не понимаю до сих пор…

Итак, немного о людях… Кого там только не было – школьные учителя, бизнесмены разных сортов и разного пошиба, телефонисты, детские логопеды, работницы типографий, компьютерщики, сотрудники каких-то магазинов, научные сотрудники из разных НИИ, какие-то учёные, ну и конечно, студенты и школьники… Причем всё это приезжало, уезжало, приходило и рано утром и поздно ночью, и так почти каждый день… Вообщем, как я уже и писал выше – миграция копытных…

Помню одного пожилого дядю, лет эдак под 60, который приехал с девицей лет эдак под 20… Дядя немедленно разделся до плавок, тут же включил музыку и стал в полном одиночестве танцевать… Не обращая ни на кого внимания… Свою палатку они умудрились втиснуть между какими-то кустами и ночью не давали всем спать громкими любовными играми… Правда через день они уехали, судя по всему, Натали его просто выгнала… И чего приезжал, может чего спросить хотел???

Итак наконец, о спектакле… Он устраивался на крыше бани, как раз на площадке… Реквизитом служили самые разные пронафталинненые шмотки, которые не то чтобы на себя надевать, смотреть на них было противно… Вообщем сами спектакли были типа плохой пародии школьного театрального кружка на какую-то классику, типа Ромео и Джульетты, или что-то ещё… Как говорил герой одного из известных фильмов «А не замахнуться ли нам на Вильяма, так сказать, нашего Шекспира?… И замахнемся!» Я не помню сами спектакли, они изображал некое действо, иногда это было забавно, иногда скучно, иногда …ну никак…

Ах, да… О дне археолога на Песчаном Овраге…  Сначала, когда все наконец приезжали и усаживались за стол, объявлялся тост, и было что-то типа закуски, а потом спектакль… Т.е. сначала хлеб, а потом зрелища… Народ смотрел спектакль, сидя на досках, и попивал вино или пиво, или водку, или виски или что-то ещё… А потом начиналось само празднование… Длившееся обычно до утра… Следующий день объявлялся выходным (и это понятно), большая часть народа (я помню, что было в 2006 году) уехала на нанятом (!!!) ПАЗике «отдыхать» и купаться на какую-то запруду, а я ушёл в Танаис, прихватив с собой не кого иного как… атташе по культуре Германии, из консульства в Питере, которого приволок с собой депутат «Лёха». Мы с ним очень мило беседовали об истории, бродили по «местам древних греков», после чего я его усадил на электричку, и он уехал осматривать Таганрог, а я тихо-мирно ушел на базу, где спокойно посидел в благодатной тишине несколько часов, поел, выпил вина и покурил… Никого же почти не было, кроме «моих» геологов, да пары девчонок…

Вся в лом пьяная ватага во главе с Натали, которая просто еле держалась на ногах, появилась уже вечером… На следующий день большинство стали уезжать… Надо сказать что и процесс расставания был отработан до мелочей… Все выстраивались кругом (а при отсутствии места в 2-3 ряда), на полную громкость включалась какая-то песня, не помню кого, типа «Гуд бай, май лав, Гуд бай», и каждый отъезжающий обнимался и целовался с каждым остающимся… Причем поскольку всё прощание должно было происходить под эту песню, её включали неоднократно… Иногда, при большом количестве отъезжающих, это действо продолжалось минут 10, а то и 15… Потом уезжающие усаживались по машинам и такси (на электричке ездил почему-то только я и студенты) и вся остающаяся толпа выходила за забор и долго кричала «До свидания!» на весь хутор…

Да вот пожалуй и всё… Скажу сразу, отношения с Натали у меня не сложились, с экспедицией тоже, я просто не выдержал этот «развитой научный идиотизм», из института я ушёл по тем же причинам, и вообще вся моя жизнь изменилась… Навсегда… А может оно и к лучшему??? А?