КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
5. Геноцид армян в Турции. “Место, куда их посылаем, называется ‘никуда’”
Талаат-паша и его ЦК решили довести армян до крайней необходимости начать сопротивляться с оружием в руках, чтобы обвинить их впоследствии в мятеже. Мятеж следовало подавить, отобрать у армян все их имущество, обесчестить женщин и, наконец, начать убивать. Младотурки, однако, были более изобретательны, чем их предшественник Абдул-Хамид, твердивший лишь “убивать, убивать”. Вместо поголовной, неприкрытой резни решено было высылать армян поголовно в Сирийскую и Месопотамскую пусты-
ни, лишенные признаков жизни. При этом и не было речи о том, чтобы позволить армянам наладить жизнь на новом месте. Заранее полагалось, что подавляющее большинство армян ни при каких условиях не достигнет своего пункта назначения, а те, кто достигнут, либо умрут от жажды и голода, либо будут убиты местными мусульманскими племенами. Талаат-паша не зря предвидел свою насильственную смерть. Его убьет в Берлине мститель-армянин.
На суде над ним зачитали телеграмму Талаат-паши одному из турецких командиров в провинции, который спрашивал, как называется место, куда он должен направить схваченных им армян. Ответ Талаат-паши гласил: “место, куда их посылаем, называется ‘никуда’”.
Мятеж армян предполагалось вызвать в провинции Ван, располагающейся в дальнем северо-восточном угле Малой Азии. Вилайет Ван граничил на севере с российским Кавказом. В городе Ван, столице вилайета, численность армянского населения превосходила численность мусульман. Географическое положение Вана делало его с началом войны театром военных действий. Именно через Ван пролегал самый удобный маршрут вторжения русской армии в Турцию. Ярость турок вызывало то обстоятельство, что в русской армии служили армяне Кавказа и определенное число армянских солдат, дезертировавших из турецкой армии. Армянские лидеры отказались от предложения младотурок попытаться вызвать мятеж в русской Армении.
Зимой 1915 года в Ване было тревожно. С началом войны был назначен новый губернатор Вана – Джевдет-бей, родственник Энвер-паши. Несмотря на очевидную угрозу, армяне вели себя очень сдержанно. В первые месяцы войны турки ничего не предпринимали, т.к. близость русских войск их сковывала. Но после временного отступления русской армии весной 1915 года турецкая армия, вместо того, чтобы преследовать отступающего противника, заняла свою собственную провинцию Ван. Начались грабежи, поджоги,
изнасилования, а затем и массовые убийства – за три дня с 15 апреля было убито более 24 тысяч армян. Затем Джевдет-бей потребовал, чтобы Ван предоставил ему 4 тыс. солдат. Армяне тянули время, понимая, что их хотят лишить защитников, а затем, при виде
стягивающихся к их жилищам турецких солдат, стали готовиться к обороне. Спровоцировав армян, турки открыли огонь по армянским кварталам города Ван. Несмотря на превосходящие силы турок, армянская самооборона продолжалась 5 недель до прихода русских войск. После бегства турок на месте былых боев было найдено и сожжено 55 тысяч тел убитых армян. Это и было названо турками “бунтом в Ване” и использовано в качестве оправдания своим следующим акциям против армян.
Для “окончательного решения армянского вопроса” надо было разоружить армян. У армянских солдат отобрали оружие и превратили их в вьючных рабочих. Затем стало обычной практикой расстреливать их, предварительно раздевая их догола, а в ряде случаев и заставляя рыть себе могилы.
Начались поиски оружия у мирного населения. Эти поиски предварялись арестами и заключением в тюрьмы всех здоровых мужчин. Их пытали, требуя оружия, хотя в большинстве случаев им нечего было сдавать. Вокруг тюрем турки били в барабаны, чтобы заглушить вопли их жертв. Армяне все еще пытались избежать самого страшного, доходя даже до покупки оружия у своих соседей-мусульман, чтобы было, что сдавать властям.
ЦК партии “Единение и прогресс” обсуждал проведение пыток и прилагал определенные усилия к изобретению новых, изощренных способов мучительства людей. Одним из заслуженных изобретателей в этой области был тот самый Джевдет-бей, получивший прозвище “подковщик из Башкале”, практиковавший прибивание лошадиных подков к ступням живых жертв.
Даже очевидная беспомощность армян стала возбудителем для убийц. Начав эту резню, они уже не могли остановиться.
Следующим этапом геноцида стали принудительные депортации армян в пустыню. Депортации продолжались всю весну и лето 1915 года на всей территории Турции, за исключением трех больших городов – Константинополя, Смирны и Алеппо. Не делалось
никаких исключений для армян, независимо от классовой принадлежности, благосостояния или образования. Иногда армянское население уведомлялось заранее о дате высылки и о требовании властей прибыть к месту сбора в назначенное время, иногда полиция появлялась внезапно и армянские семьи изгонялись в течение считанных часов. На вопрос, куда их высылают, следовали ответы, сводящиеся к следующему шаблону: “во внутренние области страны”. Имущество высылаемых подверглось открытому грабежу. Даже если о высылке было известно за несколько дней, покупателями имущества могли быть только турки, которые если и покупали, то покупали за бесценок, зная о положении продавцов.
Во многих случаях и это запрещалось: мебель свозилась на склады, в которых впоследствии расхищалась турками. Власти сообщали армянам, что депортации являются временной мерой и по окончании войны они вернутся в свои дома, которые, поэтому, запрещено продавать. Все ценные вещи армян брала “на ответственное хранение” турецкая полиция, распределявшая все это незамедлительно после отбытия армян среди своих.
Депортациям подвергались почти исключительно женщины, дети и старики, т.к. депортации предварялись систематическим истреблением армянских мужчин. Когда было жаль боеприпасов, для акций уничтожения привлекалось гражданское турецкое население с топорами, молотками, дубинами, косами, лопатами и пилами. Такой подход, по мнению турок, был более экономен и приносил жертвам более мучительную смерть.
Протесты американского посла Генри Моргентау и даже союзников турок-болгар по вопросу преследования армянского народа неизменно отклонялись. Талаат-паша даже гордился тем, что как продолжатель дела Абдул-Хамида, убийцы армян, он сделал больше за 3 месяца, чем Абдул-Хамид со своими старомодными методами за 30 лет. Талаат стремился уничтожить всех армян, безо всяких исключений: “Ни один армянин не может быть нашим другом после того, что мы сделали с ними”.
Немцы не вмешивались, проявляя при этом несомненный интерес к политике пантюркизма, считая, что она воспламеняет боевой дух турок, делая их надежными союзниками в войне с Россией, Англией и Францией.
Жертвы геноцида армянС апреля по октябрь 1915 года в пустыню было депортировано более миллиона армян. Людей убивали в пути, морили голодом и жаждой, женщин продавали в рабство, матери оставляли детей на обочинах дорог или бросали в колодцы, чтобы избавить от еще более мучительных страданий. У переправ через реки людей топили. На караваны нападали курды-мусульмане (в недалеком будущем они сами станут жертвами преследований со стороны турецкого государства). Так было уничтожено три четверти миллиона армян. После чего эта бешеная бойня утихла сама по себе. К счастью для армян, настойчивости и педантичности немецких фашистов, проявленных ими в деле “окончательного решения еврейского вопроса” примерно тридцать лет спустя, у младотурок не оказалось.
“Окончательное решение” не состоялось, но уже достигнутое оказало желаемое лидерами младотурок психологическое воздействие на турецкие армию и народ. Уже не стоял вопрос о поражении или капитуляции, опьяненные своей местью беззащитным людям, уверенные, что внутренние предатели уничтожены, замаранные общей большой кровью турки готовы были теперь отчаянно сражаться хоть со всем миром [1,6].
В начале октября 1918 года Талаат-паша, будучи в конце войны великим визирем Османской империи, признал крах политического курса младотурок и отказался от власти.
Перемирие с турками было подписано 30 октября 1918 года в гавани Мудрос на острове Лемнос спустя 12 дней после прекращения военных действий на территории Франции. А в середине ноября длинная вереница кораблей союзников прошла Дарданеллы и высадила на берег оккупационные войска. Турецкая артиллерия на доселе неприступных утесах молчала. Вся акватория Константинополя была расцвечена греческими флагами в ожидании союзного флота.
Незадолго до перемирия турецкое временное правительство изгнало лидеров младотурок из страны, и они бежали в Германию. 5 июля 1919 года чрезвычайный полевой трибунал в Константинополе заочно приговорил Талаат-пашу, Энвер-пашу и Джемаль-пашу к смертной казни через повешение за вовлечение Турции в войну и организацию массовых убийств армян (Джемаль, в дополнение к этому, был обвинен и в убийствах арабов).
В Берлине Талаат сменил имя (на Али Сали-бей) и политическую ориентацию, начав проповедовать идею англо-турецкого альянса. Каясь в ошибочном курсе младотурков в прошлом, он пытался обратить внимание англичан на то, что у них нет шансов достичь взаимопонимания с новой Турцией Мустафы Кемаля, тем самым теряя все плоды победы над турками в первой мировой войне, а значит, младотурки еще смогут пригодиться.
Энвер в Берлине стал Али-беем. Теперь этот авантюрист начал заигрывать с представителями Советской России, встретившись в 1919 году в Берлине с Карлом Радеком. Энвер предлагал продолжить борьбу против Англии в Средней Азии.
Джемаль-паша в конце 1917 года управлял Сирией из Дамаска. На последнем этапе войны, наряду с преследованием арабов, деятельно занимался выдворением из Палестины евреев. Только вмешательство германского правительства предотвратило переселение евреев Иерусалима в Заиорданье и изгнание евреев из Южной Палестины. После поражения турецкой 4-ой армии в этом регионе от англичан, оставил свою должность и вернулся в Константинополь. Затем вместе с другими лидерами младотурок бежал в Берлин, впоследствии побывал в Афганистане и советском Тифлисе.
Между тем в октябре 1919 года, в Ереване состоялся IX съезд армянской партии “Дашнакцутюн”, на котором было принято решение о проведении операции “Немезис”, направленной на уничтожение лидеров Османской империи, виновных в организации геноцида армян. Был составлен список из 650 человек, из которых было отобрано 41 имя главных виновников. Первым номером в этом окончательном списке числился Талаат.
15 марта 1921 года Талаат был застрелен на берлинской улице армянским студентом Согомоном Тейлиряном. Согомон Тейлирян еще ребенком видел, как турки убили его отца, а его с матерью и сестрами погнали по дороге в Месопотамскую пустыню, как мать и сестер конвоиры изнасиловали и изрубили на куски. Самого его кто-то подобрал на дороге без сознания и в конце концов он выжил и добрался до Берлина через Россию. На суде давал показания генерал Лиман фон Зандерс, который защищал репутацию германских военных, находившихся в Турции во время резни армян. Выступила и вдова Талаат-паши. Ничто не могло обелить репутацию убитого, первого номера в списке виновников армянского геноцида. Одна та телеграмма о месте назначения депортируемых армян, которое называется “никуда” многое значила. В этом стиле потом выражались Гиммлер, Гейдрих и Эйхман… Берлинский суд оправдал Тейлиряна [3,6,7].
Джемаль, в рамках той же операции, был убит в советском Тифлисе 21 июля 1922 года дашнаками Петросом Тер-Погосяном и Арташе-сом Геворгяном [5, 6, 8].
Товарищ “Е”
До Энвера армяне не добрались. Ему надоело быть беженцем в нищем, голодном Берлине – столице побежденной Германии. В начале 1920 года с несколькими своими сподвижниками он прибыл в Москву, где задержался на полтора года. Работал в обществе единства революции с исламом, которое ставило главной целью противодействие англичанам в Индии. Контактировал с Наркомнацем, возглавлявшимся И.Сталиным (наркомнац Сталин, надо полагать, был хорошо осведомлен об опыте младотурков и одного из их вождей по обращению с подвластными народами, а память у Сталина, как известно, была хорошей). Принимал участие в конференции народов Востока в Баку. После этой конференции он пытался проникнуть в Анатолию и возглавить там борьбу против Мустафы Кемаля – будущего Ататюрка, но в конце концов вернулся в Батуми и решил воевать в Туркестане. В компетентных органах Советской России он получил кличку “товарищ ‘Е’”.
Наркоминдел Чичерин с подачи Сталина и Дзержинского настойчиво просил политбюро РКП(б) использовать товарища “Е” для нанесения удара по кемалистам в Анатолии, которые, несмотря на хорошие отношения с Советской Россией, все более ориентировались на победивших в войне союзников. Ленин занял осторожную позицию в этом вопросе, а Троцкий резко выступил против готовящейся авантюры – мятежа осевших в Константинополе остатков армии Врангеля под водительством все того же неугомонного Энвера – товарища “Е”.
В 1921 году Энвер прибыл в Бухару, представляя поначалу интересы Советской России – ему предстояло помогать формированию местных армейских частей. Однако затем он направил в Москву письмо, в котором потребовал уважать независимость Бухарской Народной Республики и вывода войск Красной Армии с ее территории. Все красные линии были Энвером пересечены и он стал активно координировать деятельность басмачей, получив от бухарского эмира Сеид Алим-хана признание его, Энвера, главнокомандующим всеми басмаческими отрядами Бухары, Хивы и части Туркестана. Вместо того чтобы бороться с английским влиянием в Средней Азии, согласно планам ведомств Сталина и Дзержинского, Энвер установил контакты с английской разведкой. ЧК доносило, что товарищ “Е” взял курс на создание великого среднеазиатского мусульманского государства, разумеется, с собой во главе, и предлагает РСФСР признать его, заключив договор. Тогда, вместо заключения союзного договора, на Энвера обрушились войска Туркестанского фронта.
После боев под городом Бухара Энвер-паша с басмачами отступил в восточную Бухару. Красные преследовали их. Это была очень тяжелая кампания. Местное население восстало поголовно и красным приходилось охранять свой тыл и средства связи маленькими гарнизонами. Стояла страшная жара, не было достаточно провианта и воды. Только от дизентерии и малярии выбывали из строя тысячи красноармейцев. А враг ускользал, не принимая боя… [4, 9]
Г.С. Агабеков, бывший начальник восточного сектора ИНО ОГПУ (1928-29 гг.) и резидент ОГПУ на Ближнем Востоке (1929-30 гг.) вспоминал в книге “ЧК за работой” о своей деятельности по превращению Бухарской Народной Республики в “Социалистическую Республику” честно признавая, что все, кто мешал этому, должны были быть уничтожены. Летом 1922 года он получил от Реввоенсовета Туркфронта задание найти Энвер-пашу и, не теряя его из виду, навести на местопребывание Энвера значительные силы красных, чтобы уничтожить его самого во что бы то ни стало. Это задание было выполнено и 4 августа 1922 года в кишлаке Чагана Энвер-паша был убит в бою с красными. Командир дивизиона, уничтожившего Энвера, рапортовал в штаб 13 корпуса: “… В пять часов утра дивизион пошел в атаку, но был встречен оружейным огнем противника. Нашим пулеметным огнем противник был сбит с позиций и беспорядочно бежал. Штаб басмачей, во главе с Энвер-пашой, бросился в горы, но наткнувшись на эскадрон, посланный в обход, принял бой. В результате боя штаб противника был уничтожен. Успели спастись только трое. 28 трупов остались на поле боя. Среди них опознан и Энвер-паша. Ударом шашки у него снесена голова и часть туловища. Рядом с ним был найден коран… ” [10].
Евгений Перельройзен
Библиография
Берлин,1921. – М.: Феникс, 1992. – www.armenianhouse.org/wegner/docs-ru/trial/contents.html
10.Агабеков Г.С. ЧК за работой. – Берлин: Стрела, 1931. – Репринтное издание 1983 г. – 336 с.
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.