Перед лицом миграции: почему китайцы?

В ожидании иммиграционной волны [в начале 90-х годов – примечание редакции] активизировались надежды на возвращение «своих» — русских, «соотечественников» из постсоветских стран. В бывших советских республиках осталось 18 млн из 25,3 млн русских, проживавших там в 1989 году. Из них 8,2 млн человек живут в Украине, 4,1 млн — в Казахстане, 1,2 — в Белоруссии, более 1 млн — в Узбекистане. Чисто арифметически, казалось бы, этого ресурса России должно хватить по крайней мере лет на 20. Но, по оценкам большинства экспертов, максимальный миграционный потенциал русской диаспоры не превышает 4 млн человек, которые сосредоточены главным образом в Казахстане и Узбекистане.

Некоторые оценки достигают 5,2 млн человек. Они рассчитаны исходя из предположения, что в Россию будут иммигрировать русские также и из Украины, и из Белоруссии. Но едва ли стоит ожидать увеличения притока русских из Украины, где сосредоточена основная часть диаспоры. Напротив, есть реальные предпосылки для возобновления в будущем миграционного потока из России в Украину, как это не раз было в прошлом. Украина всегда была привлекательной для россиян, а демографический кризис там еще более глубокий, чем в России. В Белоруссию же русские выезжают и сейчас.

По нашей оценке, основанной на социологических замерах, проведенных разными институтами, миграционный потенциал титульных и других народов стран СНГ не превышает 6-7 млн человек в период до 2025 г. Есть и более пессимистические оценки — как и у русских, максимум, 4 млн человек. Таким образом, в ближайшей перспективе страны СНГ и Балтии в общей сложности могут «закрыть» около половины российского спроса на трудовые ресурсы и существенно смягчить ситуацию с рабочей силой. Но и этот потенциал привлечь не так просто. Для этого необходима безотлагательная либерализация миграционной политики.

В любом случае, чтобы компенсировать возникающий демографический дефицит, неизбежно придется прибегнуть к масштабной иммиграции из других стран.

В качестве доноров, безусловно, хотелось бы видеть страны, близкие нам в культурном отношении. Например, страны Восточной Европы. Но на этот источник трудовых ресурсов надеяться не стоит. Конкуренция на глобальном рынке иммигрантского труда очень высока, и соперничество это будет только нарастать. Вплоть до середины нынешнего века с Россией будут конкурировать США и Европейский союз. Россия в этой тройке — аутсайдер. Поэтому ее выбор ограничен преимущественно странами Юго-Восточной и Южной Азии, и, вероятно, арабского мира.

Конечно, необходимо стремиться по возможности диверсифицировать миграционный поток по странам исхода, но при этом очевидно, что у китайцев, наших непосредственных соседей, нет серьезных конкурентов. Китайцев, по крайней мере тех, кто живет в северо-восточных провинциях, не отпугивает российский климат, они с успехом работают даже в сельском хозяйстве, а соседское положение расширяет их осведомленность о российском рынке труда, имеющихся возможностях и правилах поведения, а также облегчает контакты с россиянами. Тем самым по сравнению с другими иммигрантами шансы китайцев на переезд в Россию резко увеличиваются. Этому способствуют и поездки россиян в КНР, которые численно в два раза превосходят поток из Китая. Так, в 2004-м российские граждане совершили 1 765 тыс. поездок в КНР, тогда как граждане Китая в Россию — 813 тыс. поездок.

Размеры китайской миграции в Россию довольно скромны (см. подверстку на с. ХХХ). Тем не менее до сих пор не удается изменить сложившиеся преувеличенные представления о количестве граждан КНР в России, в том числе и миф о двух млн китайцев на Дальнем Востоке, запущенный в 1993 году газетой «Известия» и широко подхваченный местной прессой. Попутно сообщалось, что в пограничных городах китайцы уже теснят русских. Несмотря на то что даже в период, когда пересечение границы было свободным, по оценке администрации, максимальная среднесуточная численность китайцев в Приморском крае не превышала 150 тыс. человек, миф оказался очень живучим и не изжит до сих пор.

Не ясно, была ли статья в «Известиях» политической провокацией или результатом безграмотного расчета. Вероятно, и то и другое. Как бы то ни было, но в обществе сложилось устойчивое представление о китайской экспансии как о уже свершившемся факте. Оно стало одним из главных факторов нагнетания страха перед лицом китайской угрозы.

Масштабы «нашествия» быстро разрастаются. Так создается питательный бульон для ксенофобии, заранее формируется агрессивная среда для мигрантов, и в результате иммиграционная политика рискует остаться без общественной поддержки. В таком случае она обречена на крах, а Россия — на экономический упадок в лучшем случае, а в худшем — на хаос и распад.

Наперекор господствующим страхам перед «китайским нашествием» синолог Андрей Островский утверждает, что «вряд ли следует ожидать интенсивной миграции из Китая на территорию России», поскольку ее затормозит быстрое повышение уровня жизни и расширение предложения работы на рынке труда в КНР. Но едва ли это предостережение касается текущей четверти века: избыток рабочей силы в Китае слишком велик.. Сам автор указывает на излишки труда, равные 10 млн человек, только в трех северо-восточных провинциях страны, а общую безработицу (включая и скрытую) оценивает в четверть трудоспособного населения.

Значительная часть населения КНР — крестьяне (44 проц.), которые, конечно же, будут стремиться в города, в том числе и в российские. Пройдет несколько десятилетий, прежде чем рассосется этот резерв. Несмотря на экономический взлет Китая, для многих его жителей Россия еще довольно долго будет оставаться привлекательной страной. Но так будет не вечно: Китай быстро урбанизируется благодаря индустриализации, базирующейся на научно-информационных технологиях. Тем самым создаются благоприятные возможности для карьерного и профессионального роста. По расчетам Министерства труда КНР, приводимым Островским, скрытая безработица в стране в 2010 году составит 16,9 проц., в 2020-м — 10,9 проц., в 2030-м — 7,6—9 процентов. Но при этом численность безработных только в городах Китая к 2020 году может достичь 90—130 млн человек.

С Островским следует согласиться, по крайней мере, в том, что Россия может рассчитывать на приток из Китая главным образом неквалифицированной рабочей силы с низким уровнем образования. Что касается привлечения квалифицированных китайских иммигрантов, то заслуживает внимания идея Вили Гельбраса. Он предлагает сделать ставку на выпускников китайских школ, открыв им доступ в российские вузы и средние профессиональные учебные заведения, в том числе на кредитной основе. Благодаря этому Россия получит молодую квалифицированную рабочую силу, владеющую русским языком и адаптированную к нашим условиям. Вероятно также, что часть выпускников захочет остаться в России.

Жанна Зайончковская
monitor.msk.ru

.
.
.