Память: между прошлым и будущим

Особенно хорошо надо помнить то, что требуется “забыть”.
Валерий Красовский

Историческая справка: 7 апреля 1942 года, 70 лет тому назад, в советской печати было опубликовано сообщение об учреждении Еврейского антифашистского комитета (EAK) и его воззвание к “евреям во всём мире” за 47 подписями. В ЕАК вошли политические деятели, писатели, поэты, кинорежиссёры, музыканты, актёры, военачальники, академики. Актёр и главный режиссёр Московского государственного еврейского театра Соломон Михоэлс был назначен председателем ЕАК. За годы работы сотрудниками ЕАК было собрано 16 миллионов долларов в США, 15 миллионов в Англии и Канаде, 1 миллион в Мексике, 750 тысяч в британской Палестине. 19 ноября 1946 Михаил Андреевич Суслов доложил ЦК о работе Еврейского Антифашистского комитета. В решении было отмечено, что во время войны ЕАК сыграл положительную роль, а после войны его деятельность была сочтена политически вредной. В январе 1948 года был убит Председатель Комитета Соломон Михоэлс, а 20 ноября 1948 г. Политбюро ЦК ВКП/б/ приняло постановление распустить ЕАК, т. к. “этот Комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию иностранной разведке”. С 1948 г. по 1952 г. были арестованы более 100 ученых, писателей, журналистов, артистов, государственных деятелей, партийных и хозяйственных работников, которых обвиняли в “преступных связях с Еврейским антифашистским комитетом”. 13 руководителей и сотрудников Еврейского антифашистского комитета во главе с бывшим начальником Совинформбюро и заместителем министра иностранных дел СССР Соломоном Лозовским были казнены 12 августа 1952 года после трех с половиной лет тюремного заключения. В числе расстрелянных — знаменитые литераторы Перец Маркиш, Давид Бергельсон, Ицик Фефер, Лев Квитко, Давид Гофштейн, актер Вениамин Зускин.

Люди живут, пока жива память о них… Один из старейших американских писателей и кинокритиков Стэнли Кауфман (Stanley Kauffmann) очень интересно описал механизм памяти: “Память — это инструмент, который неустанно обтачивает прошлое, превращая его в удобное и приемлемое для вас повествование”. Мы постоянно возвращаемся и переосмысливаем то, о чем история умалчивала много лет. Мы хотим говорить и помнить об этом, мы хотим знать правду. И только правда удобна и приемлема для нас.

Сегодня мой собеседник Геннадий Эстрайх (Gennady Estraikh), профессор Нью-Йоркского университета, специалист в области истории еврейской интеллектуальной жизни. Я пригласила Геннадия к разговору в связи с предстоящим его выступлением в Лондонском университете, приуроченным к 60-летию убийства еврейских писателей. Прежде всего я хочу поблагодарить профессора Эстрайха за внимание. Будучи в Лондоне, он нашел время ответить на мои вопросы.

Трудно сказать, что каждый еврей знает историю своего народа, но есть события, о которых мы не прекращаем думать и писать. И одно из них — “ночь казнённых поэтов” (На самом деле, среди расстрелянных 13 только 5 были писателями. Кто-то пустил эту фразу, “ночь казнённых поэтов”, что принижает остальных. — Г.Э.). Они творили, верили, боролись. Их любили, ждали и не забывали. Их было 13. Мы возвращаемся в тот далекий 52-й, чтобы еще раз вспомнить их имена, их преданность, их дело.

— Первый вопрос, конечно, о Лондоне. Почему в Лондоне организована траурная церемония в честь 60-летия со дня расстрела еврейских поэтов и писателей?

— На самом деле, это не траурная церемония, а — скорее — презентация сборника переводов на английский язык произведений еврейских писателей, погибших 12 августа 1952 года или в другие дни сталинских репрессий. Составил эту книгу “От революции до репрессий” (From revolution to repression) мой друг Джозеф Шерман, замечательный переводчик на английский язык. Мы оба выросли в семьях, в которых говорили на идише, но я рос в городе Запорожье, а он — в южно-африканском Йоханнесбурге. Джозеф работал в Оксфорде, я в Нью-Йорке, но мы несколько раз в год встречались, вместе редактировали том о Давиде Бергельсоне, начинали работать над томом о Переце Маркише — он вышел уже после смерти Джозефа. Так уж получилось, что Джозеф заболел и очень быстро “сгорел” три года тому назад, поэтому и книга о Маркише, и “От революции до репрессий” остались незавершенными. Маркишевский том мы — помогли коллеги, Дэйвид Шнир (Денвер) и Джордан Финкин (Оксфорд) — выпустили в прошлом году, а “От революции до репрессий” вышла в июле в небольшом издательстве Five Leaves. Издателей я знаю, они когда-то, лет 15, а то и больше тому назад, были в моем классе, когда я преподавал в Оксфорде на летней программе идиша.

Сборник это довольно небольшой, меньше 300 страниц, но для меня он важен, важен даже практически, так как он расширит возможности преподавания курсов о советской еврейской литературе. В последние годы растет корпус таких переводов, но он все еще довольно незначительный. Дело в том, что к писателям, уничтоженным в СССР, отношение было двоякое. С одной стороны, они были жертвами коммунистического режима. С другой стороны, многие не могли им простить того энтузиазма, с которым советские писатели приветствовали этот режим. В 1956 году, когда на западе стала известной дата расстрела, 12 августа 1952 (в СССР она стала “легально” упоминаться только к концу перестройки), ежегодные траурные церемонии вначале проводили почти исключительно левые организации, те, кто отреклись от сталинизма, но еще были влюблены в ленинизм. С 1970-х годов, в разгар холодной войны, эта дата стала отмечаться всеми, но обида на Бергельсона, Фефера, Маркиша и других все-таки не забылась. Сейчас все это уже стало, как говорят на идише, прошлогодним снегом.

К концу войны, а также после нее, Еврейский антифашистский комитет (ЕАК) был вовлечен в документирование событий Холокоста. Практически, комитет был один из первых, кто начал эту работу. На сегодняшний день каждый документ о Холокосте очень важен, мы стараемся сохранить как можно больше. Известно, что архив Еврейского антифашистского Комитета был изъят во время роспуска Комитета в 1946 году.

— Сохранились ли документы, которые успели создать члены комитета? Есть ли доступ к архиву?

— Большая часть архива ЕАК сохранилась, так как на основе этих документов следствием сочинялось дело для суда — была (и все еще есть) игра такая, в законность. Историки уже много написали, опубликовали, но многое еще надо напечатать, осмыслить.

Недавно многие из нас просмотрели документальный фильм “Реприза” режиссера-постановщика Григория Илугдина и автора-сценария Аркадия Ваксберга. (На Интернетe его можно посмотреть на https://www.youtube.com/watch?v=BlVCT0oY6Ww). Надо сказать, что этот фильм совсем необычный. Это о нас семьях, это о нашей еврейской судьбе после войны, это о том, о чем история молчала много лет. Когда я пишу эти строчки, я вспоминаю слова Авраама Линкольна: “Правда остаётся правдой, ложь становится историей”. И ложь стала историей, но ненадолго. Этот фильм разрушает ложь, и правда торжествует. Этот фильм о послевоенном антисемитизме. Если посмотреть исторические материалы о работе Еврейского антифашистского комитета, то мы найдем факты об усилении антисемитизма еще до конца войны, и члены Комитета не молчали об этом.

— Почему страна-победительница стала страной антисемитизма?

— Я противник профессионального использования в этом случае термина “антисемитизм”. Он ведь все упрощает и, заодно, затуманивает: Сталин был антисемит, и из этого все вытекает. На самом деле, из этого мало чего вытекает. СССР был построен по национально-территориальному принципу, с несмываемой национальной меткой для каждого гражданина. Бесследно это пройти не могло. Попытки “нормализовать” ситуацию для евреев путем создания Биробиджана и пяти национальных еврейских районов в Украине и Крыму почти ничего не дали. А тут еще немцы пришли “освобождать” страну от жидо-коммунистов. Да и миф о крови для мацы в народе не забылся. Конкуренция тоже свою роль сыграла. Не случайно, например, столько писателей оказались в лагере националистов — “защищались” от Бабеля, Пастернака и очень, очень многих других. Та же история в разных областях искусства. Война всегда усиливает национализм. И паранойю тоже. В частности, антиамериканскую, антизападную паранойю. А кто главные “иностранные агенты”? Ответ известен был тогда, да и сейчас его не забыли.

— И самый главный вопрос: “Почему Сталин решил уничтожить тех, кто помогал ему в годы самой жестокой войны?”

— Вся история сталинского режима — это хроника уничтожения тех, кто строил и прославлял этот режим. Просто на каком-то этапе какие-то люди объективно или субъективно становились помехой. ЕАК был по своей сути чисто пропагандистским подразделением, под крышей Совинформбюро. А по форме он был (псевдо-) общественной организацией, то есть как бы элементом гражданского общества. Постепенно, особенно после визита Михоэлса и Фефера в США, Канаду, Мексику и Великобританию, ЕАК начал все больше напоминать реальный элемент гражданского общества. И это в СССР, где любая инициатива снизу, как мы знаем, была наказуема. Почему они, члены ЕАК, это делали? Война и Холокост сделали их другими, и они думали, что сам режим стал другим.

Исторически мы отдаляемся от тех событий, и, практически уже нет свидетелей того исторического отрезка, о котором мы ведем речь. Как мы знаем, свидетелям слова не предоставляли много лет. Сейчас молодое поколение не очень интересуется “переписанной историей”. Молодое поколение думает, что, желая знать правду, мы переписываем историю, и переписываем так, как нам хочется.

— Как привить интерес к реальной истории у молодого поколения, особенно в иммигрантской среде?

— Полноценное знание истории требует больших затрат времени, это тот интерес, который обычно прививается с детства — в семье, в школе. Надо читать первоисточники, серьезные исследования. Сейчас многие, особенно в среде иммигрантов, вздыхают: мы знали историю, а дети ее не хотят знать. Честно говоря, я не уверен, что старшее поколение действительно толком знает историю даже России 19-го века. Помнят что-то по верхам: декабристы, освобождение крестьян, «мы пойдем другим путем». Я уже не говорю об истории той страны, куда их забросила жизнь. Когда я пишу о событиях за пределами бывшего СССР, мне зачастую приходится начитать с азов, с того, чему учат в начальной школе. Дети и внуки иммигрантов обычно лучше знают историю той страны, где они живут, но старшее поколение этим не интересуется, им все еще важно, был генерал Доватор евреем или белорусом и кто убил актрису Федорову. Короче: историю обычно знают профессиональные историки и непрофессионалы-любители, посвятившие этому много времени. Большинство людей знали и знают — благодаря популярной литературе, сериалам, газетам — что-то вроде мифологии на тему истории. Так было и так будет.

— Так как наш разговор связан с историей советского еврейства, то мне бы хотелось узнать ваше мнение о современном еврействе на территории бывшего Советского Союза. Можно ли считать, что история русского еврейства окончена?

— Нет, она совсем не окончена. Современные русские евреи есть и живут такой транснациональной жизнью, которую фантаст времен застоя и даже перестройки не мог придумать. В поздний советский период почти не было проблемы идентичности — она была просто записана в документах. Сейчас она стала сложной. Отсюда попытки упростить проблему, например, с помощью религии. Или на шею себе что-нибудь надеть. Никто еще толком не ответил, почему евреи — и какого рода евреи — оказались столь успешными в современной экономике. Мой отец еще лет сорок тому назад говорил мне: «Ты посмотри — появилась новая нация: полуевреи». Действительно, они стали важной частью русской еврейской истории.

— Разговаривая с разными людьми об антисемитизме, я задаю один и тот же вопрос. Приехав из России, живя в Америке, работая в Англии, ощущали ли вы антисемитизм?

— Мне повезло — в своей жизни я не очень часто сталкивался с откровенными антисемитами. Даже в те московские годы, когда я был отказником, я обычно имел дело с людьми, которые мне ставили препятствия “функционально” — этого требовала их должность. Кое-кто даже потом просил прощения. Как мне кажется, от хамского антисемитизма меня “уберегло” место в социальной пирамиде — я учился и работал среди интеллигентных, зачастую очень порядочных людей, жил в кооперативном доме и т.д. Но хамский антисемитизм есть, ибо хамство вообще подразумевает “анти-“: я образец всему, а остальные все ублюдки — евреи, грузины, гомосексуалисты, мамы, не надевающие шапочки своим детям… В основе интеллигентского антисемитизма лежит, по сути дела, это же хамство. Революция была торжеством хамства, а советская власть его фактически культивировала. Мне иногда кажется, что мы все несем в себе какую-то толику этого пагубного наследия — нетерпимость к другому и другим.

Знаменитый Лион Фейхтвангер как-то заметил, что “у истории, как и у природы, есть свои законы”. Наверное, это закономерно, что мы, иммигранты возвращаемся к своей истории, пытаясь разобраться в почти забытых фактах. Хотим мы или не хотим, теперь каждый момент истории становится для нас уроком. И от нас зависит как мы усвоим этот урок. Давайте не забывать уроки истории.

Алла СТАРОСЕЛЕЦКАЯ
www.allastar.net
Minneapolis, USA

Эта статья представляет собой только личное мнение авторов. Понимая, что не всегда мнение авторов и их оценки могут совпадать с мнением читателей, мы уважаем мнение каждого по затронутым в статье проблемам. Все фотографии были предоставлены специально для этой статьи. Если у вас возникли вопросы или предложения, пожалуйста, напишите info@allastar.net