Открой ключом блокадным коммуналку…

Сегодня на литературной странице мы представляем стихи санкт-петербургского поэта Андрея Романова. Вот что пишет о творчестве поэта Рэм Трофимов, бывший главный редактор журнала “Даугава”: “Пастернаковское определение искусства, как смещение действительности, вызываемого чувством, очень современно. Оно где-то совпадает с известной мыслью импрессионистов, что в живописи мерой искусства является мера искажения действительности. Именно в стихах Андрея Романова мне ярко представилось подтверждение положения Бориса Пастернака о том, что искусство “списывает с натуры” это смещенье”.

* * *

Что случилось с папертью чугунной,

Отвечай, отличница, не плачь.

Ты считалась девочкой разумной:

За тобой ухлестывал палач.

Он гордился жертвами режима,

Ненавидел петроградский створ,

И, к тебе стремясь неудержимо,

Скромно прятал за спиной топор.

Растворись в серебряном тумане,

Предложенье чёртово отринь,

Позвони по сотовому маме,

Расскажи про царских герцогинь,

Дескать, эти траурные дамы,

Звезды сдуть мечтая со знамен,

Спины гнут в объятьях пилорамы,

Презирая летопись времён.

Бронзовые птицы на насесте,

Мост Литейный приподняв с колен,

Проскрипят: «Вам жить еще лет двести»,–

И со свадьбы стащат гобелен.

Так пошлем ЕГЭ к чертям собачьим,

Пусть итоги сводит пустослов,

Мы с тобой на фабрике батрачим,–

Где любовь важнее вечных снов.

* * *

Ты, состоялась в бронзе на Фонтанке,

Осознавая вечности конец.

И, если в парке ты разбила склянки,

Не смей кричать мне: «Прочь, пошел, юнец!», –

Страдай ли, празднуй сотый день рожденья,

Танцуй на Пряжке, обгоняй такси,–

Не жди у прошлой жизни снисхожденья,

И во дворе со мной не голоси.

Центральный сквер, овеществленный пьянью,

Не привлекает шахматных горилл,

Клянусь тебе – приближен к осмеянью,

Я перед сном учебник повторил

И не страшусь контрольного вопроса,

Который ты лишь в полночь мне задашь:

«Где хвост предпринимательского троса,

Сменённого тобой на карандаш?

Не приглашай в районный ЗАГС планету,

Слетевшую с привычного пути:

Для нас ни счастья, ни удачи нету

И потому фингалом не свети,

И, классной ночью вдрызг откуролесив,

Ты помоги мне, чтоб не постареть,

На чердаке – во сне – белье развесив,

Сопливый нос Вселенной утереть».

* * *

Когда ты призвала индейцев

На форум трудящихся масс,

То вызвала смех совладельцев

Планеты по имени Марс;

Где в свадебном, фирменном зале,

Под свист внеземной глухоты,

Они никому не сказали,

Что с нашей Землею на ты.

Тревожное чувство разлуки

Сверсталось, любви вопреки,

Ты жмешь проходящие руки,

Не веря пожатью руки

И, плача над вещей страницей

Напудренных снегом небес,

Страшась КГБ и милиций,

Сжигаешь предсвадебный стресс.

Любовь, ты проснулась невестой,

Призвав из предместий Земли,

Уборщиц тоски повсеместной,

Что в спальне полы подмели.

И сколько пельменей не лопай,

Прогнав беспредел на убой,

Ты будешь моей Пенелопой,

Плененной античной судьбой.

* * *

Цепная реакция школьных страстей

Любому столетию также опасна,

Как взрыв Хиросимы, как ломка костей…

И ждать снисхожденья, поверь мне, напрасно.

Сравнить ли победный отрезок пути

С внезапной удачей, лишённой причины,

И стук вертолета в зубах пронести

Туда, где в окопах седеют мужчины.

Начитанный школьник от страха притих –

Мол, физик не ставит оценку в журнале,

Но мудрая бабка кропает свой стих

И крутит на лестнице сальто-мортале.

Повинные головы ветер сечёт,

Трехстопной строфой измеряя пространство,

И если не брать теоремы в расчет,

То полдень не верит в твоё постоянство.

Весталки придут на Московский вокзал

И, плача навзрыд, не достанут билеты,

А нам собиратель монет предсказал

Отправку в бессмертие с третьей планеты,

И солнечный путь, усеченный на треть,

Под утро нам шлёт виртуальные письма,

И поезд, сумевший войну одолеть,

Домчит нас до станции, где родились мы…

* * *

Грядущий полдень состоялся в прошлом,

Когда весну загнали в Жилкомтрест,

А юнкера с ожесточеньем пошлым

Проспект Науки взяли под арест;

И мне к тебе приехать на Тверскую,

Не разрешает коммунальный быт, –

Я о любви на Лиговке тоскую,

Тобой в ХХ веке позабыт.

Но, презирая дамские проказы,

Ты жаждешь свадьбы с тех же выходных,

Когда на Стрелке звездные алмазы

Чекистам сдали всех твоих родных,

А те, не дав квартирным постояльцам

Продать кровати спутницам принцесс,

Благодаря прабабушкиным пяльцам,

Овеществляют следственный процесс.

Сестра любви, заложница прогресса

Отправь открытку будущей весне,

Что выйдет из-под солнечного пресса,

Испортив клёв космической блесне,

Пойми, родная, снисхожденья нету:

Ведь наш союз – на вечность осуждён

Еще с времен вторженья на планету,

Где мы с тобой бессмертия не ждем.

* * *

Нам бы, растворившись в поле ратном

И мечтая мир перевернуть,

Скрыться в гастрономе толерантном,

Окунаясь в прошлое по грудь.

И продолжить грызть гранит науки,

Наслаждаясь алгебры теплом,

Чтоб над нами хохотали внуки,

Обретя сомнительный диплом.

Ведь они, вопросы переплюнув,

Грозный чин присвоили Яге

И распяли молодых и юных

На крестах кремлевского ЕГЭ.

И, освоив каменный регламент

Школьных тестов, взятых наобум,

Раздувают импортное пламя

Вроде греков, съевших Эрзерум.

Воробьи, лишенные подачек

И клопы, погрязшие в дерьме,

Околпачив сталинских батрачек,

Ищут пропитание в тюрьме,

Вопреки тому, что педагоги

Опасаясь угодить туда ж,

В Эрмитаже ищут эпилоги,

Соблюдая грозный эпатаж.

* * *

Открой ключом блокадным коммуналку

И теще не предсказывай вреда:

Ей отоварить карточку-нахалку,

Не представляет смертного труда.

Ведь, чтоб играть заслуженным актерам,

В Ташкент сбежавшим, души распродав,

Трамвай ползет к шуваловским озерам,

Где скоро встанет Сталин-волкодав.

Три сотни лет нас кормят новостями,

Что вновь раздача хлеба сорвалась,

Поскольку на свидание с властями

Блокада грозно в Смольный собралась,

И наша свадьба вряд ли состоится,

Поскольку, ускользая от беды,

Племянник не успел договориться

С отрядами дворовой лебеды.

Дебилам нет ни времени, ни места

Прислать салют по факсу нам с тобой,

Но я тебя спасу, – моя невеста,

От возвращенья к третьей мировой,

Где мрачный двор, пообещав бессмертье,

Спровадив нас в расщедрившийся рай,

Вручит мне фотокарточки в конверте

И грустно скажет: «Помнишь? Выбирай!»

Публикация подготовлена Семёном Каминским

.
.
.