Он хотел быть президентом СССР

Николай Подгорный — карьера партийного функционера

24 мая 1977 года. Проходит очередной пленум ЦК КПСС. В президиуме рядом с Брежневым сидит член Политбюро, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Викторович Подгорный. Обычный Пленум, не предвидится ничего неожиданного. Председательствующий Суслов объявляет очередного оратора. Николай Викторович о чем-то шепчется с Брежневым. Вдруг слышит, что речь идет о нем. О его смещении с высокого поста.

Подгорный так впоследствии описывал это событие: “Леня рядом, все хорошо. Вдруг выступает из Донецка секретарь обкома Качура и вносит предложение совместить посты генсека и Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Я обалдел. Спрашиваю: “Леня, что это такое? Он говорит: “Сам не пойму, но видать народ хочет так, народ”. Вот так завершилась карьера крупного партийного деятеля времен Хрущева и Брежнева Николая Подгорного.

Николай Викторович Подгорный родился 5 февраля 1903 года в поселке Карловка Полтавской губернии в семье рабочего-литейщика. Украинец. С 14 лет работал сначала учеником, затем слесарем в Главных механических мастерских в Карловке. В Красной армии не служил, в боях за Советскую власть не участвовал. Был одним из организаторов комсомольской ячейки в своем поселке. В 1921-1923 гг. Секретарь Карловского райкома комсомола Полтавской губернии. С 1923 года учился на рабочем факультете (рабфак) при Киевском политехническом институте. С 1926 года студент Киевского технологического института пищевой промышленности. После окончания учебы работал инженером, главным инженером на сахарных заводах, затем заместителем главного инженера в Винницком и главным инженером в Каменец-Подольском областных трестах сахарной промышленности. С 1939 года заместитель наркома пищевой промышленности Украины. Член Коммунистической партии с 1930 года.

В 1940-1942 гг. — заместитель наркома пищевой промышленности СССР. По предложению А.Микояна снят с должности за обман. Он доложил, что лично руководил эвакуацией одного из сахарных заводов Воронежской области. На самом же деле побоялся выехать на этот завод, находившийся под огнем немецкой артиллерии. Однако идет война. Остро ощущается недостаток квалифицированных специалистов, многие из которых ушли на фронт.

В 1942 году назначен директором Московского технологического института пищевой промышленности. Здесь чувствует себя не совсем уютно. Ни ученой степени, ни звания у него нет. Да и опыта педагогической работы в вузе тоже нет. И вообще наука — это не его стихия. Но держится на этом посту, пока его держат. В 1944 году направлен на работу в Украину. Назначен заместителем наркома пищевой промышленности республики.

В 1946-1948 гг. Подгорный — постоянный представитель Совета министров Украины при правительстве СССР. Затем Николай Викторович переходит на партийную работу. И это не шаг, а большой прыжок в его карьере. С 1950 по 1953 год работает первым секретарем Харьковского обкома партии. Был выдвиженцем Никиты Хрущева. Да и с Брежневым у него долгие годы были доверительные отношения. И взаимопонимание.

Став первым секретарем ЦК КПСС Хрущев ставит своих людей во главе руководства Украины. Первым секретарем ЦК КПУ Алексея Кириченко, на пост второго секретаря выдвигает Подгорного. На этом посту он проработал четыре года. В 1957 году Хрущев забирает Кириченко к себе в Москву, он становится секретарем ЦК КПСС, по сути заместителем Хрущева по руководству партией. Подгорный избирается или точнее назначается первым секретарем ЦК Компартии Украины. Шесть лет он возглавляет партийную организацию республики.

В июне 1957 года возник политический кризис в руководстве КПСС. Он был вызван попыткой сместить Хрущева с поста первого секретаря ЦК КПСС. Подгорный был одним из активных сторонников Никиты Сергеевича. На Пленуме ЦК он выступил с резкой критикой Молотова, Маленкова, Кагановича, превозносил заслуги Хрущева перед партией и советским народом.

На 22 съезде КПСС Подгорный по поручению ряда делегаций огласил проект постановления о выносе саркофага с телом Сталина из Мавзолея. Постановление, было единогласно принято съездом.

Руководя Компартией Украины, Подгорный старался изо всех сил реализовать в республике новации Никиты Сергеевича, многие из которых были весьма сомнительного свойства.

В 1963-1965 гг. Николай Викторович — секретарь ЦК КПСС. Довольно дружно работал с Брежневым, который заменил тяжелобольного Фрола Козлова, выполнявшего фактически функции второго секретаря ЦК. Хрущев за глаза отзывался о Подгорном с некоторой долей презрения. Говорил: “Вот товарищ Подгорный. Мы его вытащили в Москву на большую должность. А он не тянет. Как был инженером на сахарном заводе, так им и остался. Выше этого уровня не поднялся”.

С лета 1964 года вместе с Брежневым готовил акцию по смещению Хрущева. На заседании Президиума ЦК КПСС после того как Хрущев подписал заявление о переходе на пенсию Брежнев выдвинул кандидатуру Подгорного на пост первого секретаря ЦК КПСС. Отказался в пользу Брежнева: “Нет, Леня, ты моложе ты и берись за эту работу”.

С декабря 1965 по июнь 1977 года Николай Викторович Подгорный Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Сменил на этом посту Микояна (См.: Николай Зенькович. “Элита. Самые закрытые люди”. М., “Олма-Пресс”, 2004).

Подгорный был человеком малокультурным. Литературой и искусством не интересовался. Почти ничего не читал. Однако был напористым и весьма честолюбивым. Рейтинг его как теперь принято говорить, в партийно-государственных структурах и в их верхнем эшелоне был не очень высок. По словам Леонида Замятина, занимавшего посты Генерального директора ТАСС, заведующего отделом ЦК КПСС Подгорный был человеком злым, самолюбивым, амбициозным. Гонору оказалось так много, что у него не нашлось сторонников. Не имел поддержки какой-либо влиятельной политической группировки. Влияние и власть Подгорного основывалась на личных контактах с Брежневым и на поддержке ряда членов ЦК от Украины.

Конфликтовал с Косыгиным, соперничал с ним за влияние на государственные дела. Однажды около полуночи главному редактору “Правды”. М.В.Зимянину позвонил Председатель Президиума Верховного Совета СССР и потребовал, чтобы в отчете о его встрече с избирателями написали: “Президент СССР Подгорный”. До этого Зимянину с тем же два раза звонили помощники Подгорного. Он объяснил им, что по Конституции СССР такой должности нет. В ответ на просьбу самого Подгорного Михаил Васильевич сказал: “Не могу, Николай Викторович, звоните сами в ЦК. Я этого не сделаю”.

Брежневу, конечно, об этом эпизоде немедленно доложили. На это генсек отреагировал так: “У нас все есть, не хватало только президента. Теперь и он есть, Подгорный очень хочет быть президентом СССР. Чего это его так заносит”. В окружении Леонида Ильича Брежнева давно заметили пренебрежительный тон генсека в отношении Подгорного. Как-то в присутствии своих помощников Брежнев иронически сказал про Николая Викторовича Подгорного: “Тоже мне партийный деятель!”

Николай Викторович не уловил, что времена меняются. По старой памяти вел себя с Брежневым на равных. Сам по себе Верховный Совет был безвластным органом. Все решения, даже о награждении орденами принимало Политбюро. Президиуму Верховного Совета оставалось проштамповать принятые за него решения, придать им государственный характер. Да и сами Верховные советы, что союзный, что республиканские ничего сами не решали. За них это делали партийные органы. Да и сейчас Государственная Дума в России выполняет такие же функции. Только вместо Политбюро указания дают президент Путин и его администрация.

Сотрудники аппарата Президиума Верховного Совета были свидетелями такого разговора Брежнева с Подгорным. Леонид Ильич позвонил, чтобы обсудить какую-то проблему. Подгорный высказался, а потом добавил: “Это мое мнение. А ты ведь все равно сделаешь по своему, я знаю. Ну, будь здоров, Леня!”.

Как-то в узком кругу Подгорный сказал, что Брежнев сам себя награждает, а он вынужден подписывать Указы по такому поводу. Круг оказался не таким уже узким и эти слова Подгорного стали сразу же известны Брежневу. Леонид Ильич затаил обиду.

Подгорный пытался поднять роль Президиума Верховного Совета СССР, который при нем не просто механически утверждал предложения ЦК КПСС и Совета Министров СССР, а проводил их обсуждение и даже вносил в них коррективы. Раньше в этих документах не то что слово, запятую нельзя было убрать. Это вызвало настороженность у Брежнева и у аппарата ЦК КПСС. В этой связи секретари ЦК Суслов и Кириленко говорили: “Зачем нам два Генеральных секретаря”.

Подгорный не знал дипломатического протокола и не имел опыта деятельности на международной арене. Во главе и в составе делегаций КПСС Подгорный принимал участие в работе ряда съездов коммунистических и рабочих партий. Выезжал с государственными визитами в зарубежные страны. В некоторых из них его именовали Господин Президент. Подгорному это нравилось, и он решил, что и в своей стране его должны так называть. И даже не заметил, что своим обращением по этому поводу в редакцию “Правды” подставил себя. В 1975 году Брежнев заболел и лежал в больнице на улице Грановского. Подгорный внезапно решил его навестить. Лечивший генсека Евгений Чазов рассказывал: “Для меня это было странно и неожиданно, потому что никогда прежде он не только не навещал Брежнева в больнице, но и не интересовался его здоровьем… Я успел сообразить, что он пришел неспроста, хочет увидеть Брежнева, а затем “сочувственно” рассказать на Политбюро о своем визите к давнему другу и о том, как плохо он себя чувствует. Конечно, это могло стать поводом к отстранению Брежнева по состоянию здоровья”. Но Чазов стал в дверях и не пустил его.

— Ты что не знаешь главу государства?! — возмутился Подгорный.

— Сейчас ему нужен покой, в первую очередь покой, — твердо сказал доктор.

Ворча недовольный глава государства удалился. А Чазов, который был еще и начальником Лечсанупра Кремля сообщил о происшествии Андропову. Тот был обеспокоен услышанным и сказал: “Он что уже рвется к власти”. Встревожились и другие сторонники Брежнева в Политбюро — Кириленко и Суслов о случившемся сообщили самому генсеку (См.: Александр Майсурян. “Другой Брежнев”. М., “Вагриус”, 2004). Выводы были сделаны. Вот тогда и было поручено Щербицкому провести операцию по дискредитации “президента” СССР, о чем пойдет речь дальше.

Визиты Николая Подгорного весной 1977 года в африканские страны, во время которых он совершил немало самоуверенных и высокомерных поступков был преподнесен Юрием Андроповым генсеку как “проба пера” кандидата в “кремлевские вожди”(См.: Н.Зенькович, указ. соч.). Брежнев решил от него избавиться. К тому же к посту генсека добавить должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

Хотя почва под “президентом” СССР стала зыбкой, он вел себя по-прежнему уверенно. Журналисты Владимир Соловьев и Елена Клепикова писали: “Весной 1977 года Подгорный отправился в длительное путешествие по африканским странам. Судя по внезапным изменениям маршрутов, по незапланированным визитам, по высокомерию и самоуверенности почетного путешественника, его вояж носил импровизаторский и независимый характер. Так путешествует полноправный руководитель страны, а не третий член ее триумвирата. Впервые его путешествие обратило на себя внимание всего мира. Он возвращался на крыльях победы в Москву… ” (См.: В.Соловьев, Е.Клепикова. “Юрий Андропов: тайный ход в Кремль”, СПб, 1995).

Отставку Подгорного надо было подготовить. Это дело было поручено самому доверенному приближенному Брежнева первому секретарю ЦК Компартии Украины, члену Политбюро ЦК Владимиру Щербицкому. Политическая интрига развернулась в период подготовки к 25-му съезду партии. Подгорного решили, прежде всего, дискредитировать среди партийного актива страны. Во время выборов делегатов от Харьковской парторганизации, от которой Подгорный избирался неоднократно, произошло нечто невероятное: против Подгорного проголосовало 250 из 650 коммунистов. Но все же большинством голосов он был избран на 25 съезд. На самом съезде при выборах ЦК получил при тайном голосовании 193 голоса против. Это для брежневских времен что-то невероятное. Все это подготовлено, шло по специально написанному сценарию. Поставлен спектакль, где режиссерами были Щербицкий, секретарь Харьковского обкома Соколов, секретарь Донецкого обкома Качура и другие доверенные лица.

И уж совсем из ряда вон выходящее произошло на партийном собрании аппарата Президиума Верховного Совета СССР, где заведующий одним из отделов, однополчанин Брежнева по 18-й армии выступил с резкой критикой Председателя Подгорного.

Спектакль продолжался и по сути завершился на пленуме ЦК КПСС, который сбросил Подгорного с кремлевского Олимпа. Николай Викторович не поверил своим ушам, когда услышал от одного из ораторов — секретаря Донецкого обкома Качуры предложение — сделать генсека еще и Председателем Президиума Верховного Совета СССР, а его освободить от этого поста. Идею сразу же поддержали все. Тут же прозвучало, и было принято следующее предложение — вывести Подгорного из Политбюро. Следует отметить, что текст речи Качуре, по поручению Щербицкого, написал его помощник Виталий Врублевский

Николай Викторович вскочил, пытался что-то сказать, но председательствующий Суслов не дал ему слова.

— Ты посиди, подожди.

После того как проголосовали и он уже перестал быть членом Политбюро Суслов показал ему рукой вниз: садись, мол, теперь со всеми в зале.

С пленума он ушел никому не нужным отставным функционером. И даже те, кого он еще вчера считал “своими людьми” не рискнули подойти и выразить сочувствие по поводу неожиданного смещения с высоких постов.

Подгорный был освобожден от должностей без всякой мотивировки. После его письма Брежневу внесли изменение — в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья.

Потом Николай Викторович попросил вместо отправки его на пенсию назначить директором какого-нибудь крупного совхоза. Брежнев позвонил ему и сказал: “Коля, ну зачем тебе это? Подумай сам: сейчас ты уйдешь на большую пенсию со всеми привилегиями как бывший член Политбюро, а позже — с должности директора совхоза? Подумай сам…” (См.: А.М.Александров-Агентов. “От Коллонтай до Горбачева”. М., 1994).

В Третьяковской галерее висела большая картина, на которой был запечатлен президиум 25-го съезда КПСС. Изображение Подгорного немедленно на ней закрасили. Портреты его везде сняли.

Николай Викторович не был обделен наградами. Еще при Хрущеве стал Героем Социалистического Труда, при Брежневе — дважды Героем. Пять орденов Ленина и другие награды украшали его грудь.

После удаления Подгорного в руководстве страны и в окружении Брежнева оставались только те люди, которым он полностью доверял. Они не думали о смещения генсека, а наоборот, хотели, чтобы он жил и жил. Настолько комфортно было им около него и с ним.

О событиях того дня, когда государство официально возглавил Брежнев, Леонид Ильич написал заболевшему Черненко: “Заседание сессии Верховного Совета прошло хорошо, я бы сказал, великолепно Бесконечные аплодисменты”.

Брежнев учредил должность первого заместителя Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Им стал Василий Кузнецов. Он там вел всю работу, а Брежнев “царствовал”. Все были довольны.

Поговорите, читатель, с людьми старшего поколения в России или на “русской улице” в Израиле. Многие даже с уважением вспоминают Брежнева. Конечно, товаров не хватало, очереди. И все же голодных не было. Все работали. А главное жили спокойно, не было тревоги за завтрашний день. Конечно, это не совсем так. Вернее, совсем не так. И все-таки доля истины в этих словах есть. Пусть маленькая, но есть.

Последние годы Подгорный тихо провел как пенсионер, не высовывался и мало с кем общался. Умер 11 января 1983 года через два месяца после смерти Брежнева. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Иосиф ТЕЛЬМАН, кандидат исторических наук, Нешер
Еженедельник “Секрет” (velelens.livejournal.com)