Елена Пригова | Одиннадцатый Сон Веры Павловны…

Вера Павловна долго сокрушалась по поводу увиденного накануне. Она потеряла за ужином даже дар речи и в таком угнетенном состоянии пыталась заснуть. Бедная дама ничего не понимала и заклинанием повторяла «что позволено Юпитеру, не позволено Быку». И это причитание расслабило напряженный мозг, дыхание стало ровным и реальное с нереальным слились воедино. Вере Павловне снился Белый бычок – милое создание из сказки… Бычок бегал по кругу вокруг поляны, на которой было много осликов. Бычок хотел им рассказать свою добрую сказочку, но осликам было не до бычка с его фантазиями.

Ослы дружно кучковались на большой поляне, как бы подчеркивая, что пространство принадлежит не только им – они и свой кусочек земли готовы были бы отдать, но хорошие руки все не попадались, а посему приходилось поедать общую траву в надежде… О надеждах и чаяниях ослы громко кричали и их боевое «Иа» можно было услышать всюду, потому что у пасущихся на общем поле осликов, все было своим: и пастухи, и погонщики, и рабочие с крестьянами.

Ослики были не только молодыми и резвыми, но и старыми вислоухими. В стаде всегда так… Эти создания были удивительного синего цвета, не совсем характерного для милых упрямцем, но никого давно цвета не смущали, потому что все вокруг, очевидно, страдали дальтонизмом. И даже большого Рыжего слона некоторые видели в розовом цвете, а некоторые исключительно в коричневом. Ослики совсем не жаловали Рыжего слона, который все время громил ослиные пастбища и расчищал заросли. А еще слон не давал ослам приводить на общую поляну чужих ишаков. Без чужих ишаков, которые ещё не были синими, осликам было трудно, и они опять же громко кричали по любому поводу «Иа». Все шарахались и в ужасе замирали, пытаясь ещё что-то услышать в этом ослином. Но ослы – что с них взять? Упрямы и предсказуемы.

Между собой эти непарнокопытные решили, что светлая жизнь им будет гарантирована, если Рыжего слона им удастся с позором выгнать не только с поля, но и вообще, куда подальше. Они знали, что просто так выгнать нельзя, – нужно громко по любому молоды с утра до ночи и с ночи до утра прикрикивать с таким заклинание «импичмент». Это загадочное слово сверлило, будоражило, вселяло надежду – ослы перестали работать и таскать хворост, они стали совсем непригодными в хозяйстве, но хозяева продолжали их кормит. Куда же выгонишь животинку, в которую столько корма вбухали?

Надо сказать, что все кормили ослов – не только их хозяева. Особенно корм любили некоторые, кто при большом красивом доме в столице смогли устроиться и громче других ослов истошно орать «Иа». Столичных совет стада и содержал в особых условиях. Совет стада из трёх букв решал все и за всех ослов, а иногда и слонов, и всех других животных, и людей. И избранные уже себя львами почувствовали.

Эти почти львы любили стоять на возвышенности, чтобы все остальные ослы и не только, видели их. Избранных стада было 25, но не у всех хватало крика на громкое «Иа», а посему ряды лидеров редели и к четвёртому бою за право сражаться с большим Рыжим слоном, который уже три года был местоблюстителем Льва, на ристалище ослиное вышла только дюжина отважных и обласканных заботой хозяев.

Эти 12 успели изрядно поднадоесть всем, но право обладать ключами от самого желанного сарая, манило своими закромами. Два старых унылых аксакала и одна бодрящаяся ослица тоже из аксакалов возглавляли забег. Бодрящаяся в свои семьдесят давала форы и жару молодым, да покусывала старых Ленинца, мечтавшего о политической революции на поляне, да Неуловимого Джо, который вечно был вторым в лидерстве, которого давно тяжелой работой не грузили, который имел сына, получавшего на другом поле много свежей зелени. Рыжий слон не давал бедняге Джо расслабиться. Вот бедняга и вспомнил о том, что лучшая защита – это нападение, начал со всеми вместе неистово орать «импичмент»… Ленинец был предсказуемо занудлив, имел скрипящий голос и очень любил всем все раздавать бесплатно, а заодно учить, лечить, помогать. Эдакий бессребреник за счёт всех. Он был настолько стар, что даже помнил времена, когда наведывался на другую поляну, где все ослы паслись под красными знамёнами. Знамёна эти Ленинец особенно любил, как и любил ту далекую поляну, где поклонялись страшному чучелу, на которого всю свою ослиную жизнь ровнялся, хотел бы тоже стать таким чучелом для своей поляны, но молодые и резвые уже дышали ему в хвост… Ослицу резвую звали Покахонтас. Впрочем, ее не столько звали, сколько она сама так звалась, хотя с детства была Лиззи, или Бетти, но она продолжала утверждать, что ее предки родились на этой поляне задолго до того, как предки всех остальных ослов стада узнали о существовании прекрасной поляны. Все знали, что это не так, но не хотели обижать умудрённую упрямицу, ибо она всем бы показала свой нрав. Ослиха настоящая! Покахонтас разрешалось врать, обещать всем счастливое будущее, никогда не объяснять, сколько дополнительных тяжестей придётся перенести работникам. Эта своенравная хотела стать почти родной матерью всем ослам, а также остальным животным и даже слонам. Но для этого ей и всем двенадцати храбрым нужно было всего-ничего – справиться с большим Рыжим Слоном.

С ними хотели справиться все ослы, а особенно те, кто стояли на пригорке.

Среди дюжины храбрейших не все любили аксакалов и пытались тоже стать аксакалами, а поэтому били себя копытами в грудь (или били копытами других) и кричали свои песни: кто об объединении ослов со всеми животными и даже слонами, кто о том, что надо все и вместе полянку распахивать, чтобы на ней уютно было чужим ишакам, кто о том, что…

Среди великолепных из дюжины выделился ослик Питер Пен и ослица Эмми. Последняя обладала хорошей памятью, а посему все время вспоминала об одном Джо, который оставил неизгладимый след в ее памяти. Тот Джо не был ослом, а скорее был слоном, но какая разница, когда он не жаловал Большого Рыжего слона.

Был ещё на пригорке альфа-осел, но почему-то Бета. Впрочем, по-гречески он не понимал, а посему отзывался всегда и на все имена, включая Пси. Ещё один осел из Спарты, которого так и называли, рассказывал всем, как плохо жилось осликам темным, потому что хорошо жилось осликам светлым. И поэтому все ослики должны быть синими, чтобы никому не было обидно. Ослик из Спарты всем всегда об обиде рассказывал… Ослица Амазонка утверждала, что только она должна командовать всеми и даже слонами. Красотка КаХа кричала все о самках и о том, что только самки должны все свои самочные проблемы решать, а не самцы и даже те, кто во дворце…

Остальные тоже что-то, о чем-то, подпевая, солируя в милом ансамбле «Иа».

И все понимали, что местоблюстителем Льва с может стать только один, которого с Совет синих осликов (ССО) выберет для решительного боя с Большим Рыжим слоном…

Но тут на поляне появился добрый Белый бычок, как укор и напоминание, что всем осликам на пригорке ещё восемь кругов оттаптывать, а посему…

Вера Павловна продолжала досматривать свой сон. Светало. Рассвет багрянил. Бедняга Ленский тихо страдал о дне грядущем, который неизвестно, что готовит. На другом конце Земли другой Зел-Ленский ожидал своего Зе-Онегина. В доме Облонских все смешалось. И только унылая осень отличалась постоянством – она унылила… Никто по-прежнему не знал, что со всем этим делать…