Обратные цитаты

В передаче «На самом деле», где с детектором лжи и специалистом по поведению человека определяют говорит ли он или нет правду, постоянный ведущий ее Дмитрий Шепелев с долей явного лукавства и некоторым юмористическим настроем заметил в очередном эфире, что скоро у Первого канала не хватит денег, чтобы оплачивать тесты ДНК, ради которых некоторые участники вроде бы приходят в студию.

Тут очевидны два аспекта: во-первых, стоимость любого тест ДНК для федерального канала, скажем так, наверное, копейки, если он может за свой счет из любой точки земного шара привезти в Москву человека, чтобы он мог принять участие в том или ином выпуске передачи, скажем «Пусть говорят». Но, во-вторых, дело даже не в том, что стоимость медэкспертизы выдается здесь за то, что может препятствовать ее проведению. Речь о другом.

Если еще несколько лет назад обращение к экспертному мнению с помощью забора крови и другого материала (теперь – слюны тоже) для того, чтобы доказать или опровергнуть отцовство того или иного участника передачи было равносильно сенсации, потому что являлось большой редкостью, то теперь – такая манипуляция – практически норма. Чуть ли ни ежедневно в ток-шоу Первого канала говорится напрямую о результатах подобных исследований, на основе которых строятся те или иные теории. А сами ток-шоу превращаются в вариант греческого судопроизводства, когда все решалось чистым как бы большинством голосов. Заметим, что каковы бы ни были организации, которые проводят исследования на предмет определения родства, они становятся юридическим документом только после решения суда, который может принять их или нет. Но ни участникам передач, ни зрителям  суд не нужен, поскольку его заменяют, так сказать, народные присяжные заседатели – те, которые находятся на записи каждого из выпусков «Пусть говорят» в студии. А также «На самом деле», «Мужское/женское» – другие передачи Первого канала, где используется практика подобного тестирования.

В результате выходит, что официальный документ есть, на основе его строятся те или иные выводы, а с формальной точки зрения юридической силы он не имеет. Но к такому тестированию прибегают с такой частотой и последовательностью на Первом канале, будто бы только это и важно телезрителям – кто чей отец, брат, кто чья дочь и тому подобное. Из уникальной практики тестирование на степень родства становится, благодаря ретивым телевизионщикам, рутинной процедурой, оставаясь все же достаточно дорогим удовольствием. Что позволяет Первому каналу иметь как бы приоритет в использовании такого приема подачи материала, развивая тему на бесконечное практически количество повторов и возвращений к ней же.

Так что цитата о том, что на это у канала не хватит денег – сугубый фейк, в чем и без Трампа можно разобраться.

Но есть и более изощренная игра в правду.

Так, например, во время очередной телеигры КВН одна из участниц заметила, что смехачи на зарплате несут банальный юмор, а Константин Эрнст, как никто другой, знает, сколько стоит минута рекламы на Первом канале. (Заметим, что Эрнст, будучи Гендиректором Первого канала, постоянный член жюри игр КВН высшей лиги, которые все еще ведет Масляков-старший.) Юмор юмором, а несомненно, что, действительно, засветиться с рекламным роликом на Первом канале – дело достаточно дорогостоящее. Что правда, то правда.

Как и то, что юмор даже в высшей лиге КВН  сейчас такого дилетантского качества, что его и смотреть и слушать – стыдно и позорно. Собственно говоря, как и на канале «Россия 1» и других, федеральных или кабельных.

Но именно такой – пошлый, ублюдочный, манерный, с претензией на что-то и пустой юмор оказался достаточно востребованным теперь в телеэфире. И потому, что пусть лучше так и о таком шутят, чем острее и о чем-то другом. И потому, что вообще пусть лучше принимают поверхностный смех за что-то настоящее, чем начнут смеяться в полную силу о том, что действительно достойно осмеяния. То есть, правильнее юмор, чем сатира. И такой юмор, чем что-то по-настоящему смешное и задевающее социальностью подлинной, а не поверхностной.

Таким образом, ясно, что на такие упражнения в смешном денег не жалко, поскольку они, шутки названного уровня, на пользу общественной стабильности. И это единственное объяснение того, что в нынешних реалиях хоть такой мизерабельный юмор существует.

Так что, обе цитаты надо воспринимать в обратном смысле. Хотели как бы одно сказать, покритиковать самих себя, а в подтексте совсем иное – утверждение правильности делаемого, пропагандируемого как стиль поведения и регламент существования в обществе россиян наших дней.

И ради этого денег не жалко. Это вам не шарики на избирательных участках в Москве, на которые хотят потратить десятки миллионов. Это идеология, штука затратная и долгосрочная, которая требует внимания и финансовых вливаний, которые перспективны, если правильно определить их ракурс и посыл. А вот с этим проблем никогда не бывает. И не было. Ни в СССР, ни в современной России. Так что, на все, в смысле идеологии, денег должно хватать – чтобы находить родственников и смеяться от души, но в рамках цензуры.

Илья Абель