Область низкого давления
Украина застряла в безвременье. Если не сверяться с календарём, появится ощущение, что время повернулось вспять и замерло где-то на «андроповской» отметке. В смысле общественных отношений. Экономика по обыкновению экономит на врачах и учителях и распределяет финансовые потоки согласно указаниям глав двух-трёх кланов правителей. Правда, теперь их называют «олигархами». Это для них автосалоны с «Остин-мартинами», «Порше» и «Майбахами». Помню, американские волонтёры, впервые приехавшие в «країну мрій», во все глаза глядели на рекламу дорогущих брендов. «Коко-шанель», «Тиффани»… Они-то привезли украинцам гуманитарку, тёплые вещи – которые, конечно же, пригодились тем, кто с работы – на работу передвигается на метро. Там другая реклама. Почти вся «наружка» в киевском сабвее посвящена школам или курсам английского языка и, увы, не по причине заинтересованности англоязычных инвесторов. Спрос растёт в связи с выездом украинцев за пределы «країни мрій». Очереди у польского, немецкого и других амбасад. Раньше эти люди стояли на майданах. Разуверившись, выезжают. Бегут от несвободы и советского идиотизма. Я не оговорилась – именно «советского», без приставки «пост». С неудовольствием констатирую: спустя 25 лет после распада Союза количество вельможных идиотов, уверенных, что им позволено всё, что запрещено, а всем остальным – только то, что разрешено – сильно возросло. Идиоты заматерели, т.е. обросли напоказ духовно и материально. Прутся в церкви, иные из которых размерами уступают их загородным усадьбам, а у многих каплицы поднялись прямо на приусадебной территории и сверкают купола позолотой за высокими заборами, словно индульгенции из небесной канцелярии. Только веры уже не осталось.
Гордыня заменила достоинство. Всего через два года после «революции достоинства», это самое достоинство затерялось за тусовками бомонда и пустозвонством правителей. Обесценилось главное, за что в феврале 2014-го безоружные мальчики с фанерными щитами шли на президентский спецназ и под пули снайперов. Трансформировалось… Самонадеянность и равнодушие не выйдут на Майдан и не пойдут на какой-нибудь новый «Беркут».
Осознание не добавляет оптимизма.
«Сьогодення» повторяет довоенные картинки.
2010-й. За полторы недели до президентских выборов кафедральные клиницисты получили указание медицинского, университетского начальства «выяснять настроения больных в палатах и несогласных с партией регионов, Януковичем – выписывать, невзирая на состояние здоровья». Хорошо помню тот день и это чувство – будто обволакивает чем-то грязным и вязким, и у меня тогда само собой вырвалось – «я врач, а не стукач». Со мной перестали здороваться на кафедре, курящие сослуживцы закуривали и выдыхали дым в лицо, делая вид, что не заметили, не было постоянного места для занятий со студентами и врачами-интернами, подготовленные мной материалы для издания на кафедре, могли присвоить и издать со своим именем на обложке. Тем не менее, я за собственный счёт издала три учебника с официальным грифом двух министерств (здравоохранения, образования и науки) для англоязычных студентов, аспирантов и врачей-интернов. У меня 236 научных публикаций, 6 изобретений…
Обструкции давно стали системой взаимоотношений между несогласием и давительным диктатом с особенностями «политической медицины». Сослуживцы – не все, конечно, противились моему участию в американско-европейских научных семинарах, которое я выиграла на конкурсной основе, считая «белой вороной», чуждым элементом и, о, ужас! – чуть не агентом влияния. Смешно. Если я и пыталась на что-то влиять, так только на отечественную медицинскую практику, используя опыт организации и полученные врачебные, преподавательские навыки. Обучение и клиническую практику неврологии и нейрохирургии в Австрии проходила в нерабочее время, в свой плановый отпуск и на средства международного Фонда «Відродження»… Но то донецкие ретроспекции, а вот киевское бытие – спустя 6 лет. Прихожу на приём к зав. кафедрой нейрохирургии Национального медицинского университета им. О.О. Богомольца (НМУ), В.И. Цымбалюку, с пакетом документов, собираясь подать свою кандидатуру на конкурс замещения вакантной должности доцента. Не вчитываясь в бумаги, заведующий поставил условие. Он-де подпишет представление на учёный совет, если я повлияю на руководителей Независимого профсоюза медицинских работников с тем, чтобы они забрали судебные иски против него… в частности, о том, что он, Цымбалюк В.И., не по закону избран президентом Национальной академии медицинских наук Украины (НАМНУ), договорилась бы о его встрече с руководителями означенной организации с той же целью. Разумеется, я отказалась, но президент и заведующий продолжал давить, очевидно, определив меня в свои «заложники». Следующим днём на собрании кафедры он снова задал вопрос – звонила ли я лидеру Независимого профсоюза. Далее старался противопоставить меня коллективу, вопреки реальности утверждая, будто я отбираю части тарифных ставок у коллег-сотрудников. Ну да, эта – страшилка рутинная. Ничего подобного в моём случае, о чём я открыто и детально пояснила всем присутствующим. Тарифные ежемесячные часы высвободились, благодаря новому графику занятий с врачами-интернами. После длительной процедуры вопросов-ответов коллектив проголосовал «за» моё участие в конкурсе. На другой день Цымбалюк подписал заявление, разрешая работу на кафедре в течение одного года, тогда как ранее шла речь о пяти… В конкурсные документы также внесена поправка: в формулировке «замещения на вакантную должность», вычеркнуто «вакантную», что не соответствует реальности и существенно ограничивает мои перспективы. Учёному секретарю факультета позвонила зам.начальника отдела кадров университета Строгова и указала, чтобы вопрос каденции моего пребывания на должности доцента решался на кафедре, и этот «эксклюзив» также выглядит совместным превышением полномочий зав.кафедрой-президента и зам.начальника отдела кадров университета. Снова аудиенция, и в завершение монолога В.И. Цымбалюк авторитетно предупреждает, что-де в случае сокращений на кафедре, он, перво-наперво, сократит меня, окончательно определив меня в свои «заложники». Замечу, что сокращений на кафедре не было с полгода, чем наша «президентская» клиническая кафедра, по всей вероятности, уникальна. Думаю об этом и вспоминаю голодовку лидеров профсоюза медиков под министерскими окнами. Потом я их консультировала по поводу организации здравоохранения в Европе и США, соразмеряя требования с реальной методологией и мне предложили членство в президиуме этого профсоюза…
Ещё всем помнятся прошлогодние митинговые «торнадо» грантовых общественников вокруг НМУ и попытка рейдерского захвата главного корпуса НМУ и ректорского кабинета, предпринятая Виталием Цымбалюком при поддержке бывшего министра здравоохранения Сандро Квиташвили и его 1-го зама Александры Павленко. Тогда Цымбалюк, ранее проигравший Екатерине Амосовой на выборах ректора НМУ, нацелился на это кресло. «Торпеда», однако, прошла мимо – интрига рассыпалась, и Амосова в очередной раз победила. Виталий Иванович перенацелился на президентство НАМНУ… Но я о клеймах и дискриминационных ярлыках. Какое-то время тому, дожидаясь другого обещанного конкурса, на замещение вакансии руководителя научно-организационного департамента Института нейрохирургии им. акад. А.П. Ромоданова НАМНУ, которую я фактически занимала, поинтересовалась у заместителя генерального перспективой подтверждения врачебной категории. Всё сложно, сказал он, и прибавил: вы – «переселенка». Спасибо, коллега. За столь несложную и перспективную «категорию». Ах, какая дискриминационная и вельми унизительная тенденция! Т.н. «вынужденных переселенцев» ограничили в правах избирать и быть избранными, в отношении «переселенцев» действуют правила, аналогичные применяемым к регистрации условно освобождённых, в Украине «переселенцы» законодательно выведены за юрисдикцию международных конвенций о правах человека и перемещённых лиц. Однако мы все имеем право на достоинство, которым не поступаются. Это как Майдан и последний рубеж, за которым опасность утратить лицо. Не желаю быть чьим-то «заложником». И прыгать через обруч не буду! Полагая недопустимым существование по Брему-Дареллу, т.е. в соответствии с рефлексами животного мира.
P.S. Состоялось заседание учёного совета факультета, на которое готовился мой вопрос. Прождала до конца, но меня так и не объявили. После заседания секретарь совета сослалась на звонок из отдела кадров. Но всё оформлено правильно, по образцам и требованиям отдела кадров и учёного совета. Снова беседовала в ректорате. Ориентировались на ближайшее ноябрьское заседание. Секретарь учёного совета говорит о декабре. На календарь не смотрю… Холодно.
Татьяна МЕЛЬНИК,
доктор философии по медицине (Ph.D.)
