О китайском “шпионаже”

“Нищие существуют потому, что им подают.
Если бы не подавали не было бы нищих”.
Русская пословица.

На пресс-конференции 29 мая 2020 года президент Трамп вкратце рассказал о гигантских убытках для американской экономики, нанесённых нам незаконной деятельностью Китая. Он назвал шпионажем многие действия китайских специалистов, работающих в США, и объявил о закрытии виз тысячам китайских студентов, претендующих на места в американских университетах. Трампа уже называли в связи с этим расистом. Я расскажу вам о том, почему я не считаю шпионажем многие эти действия. И меня тоже звали расистом за подобные рассуждения. По крайней мере, в научной и даже военной области. С середины восьмидесятых и до 1998 года я работал инженером-исследователем (research engineer) в Космическом центре Хьюстонского университета на проекте крупнейшего в мире уникального ускорителя протонов на сверхпроводниках. Мне удалось предложить несколько весьма удачных решений в этом проекте, а руководитель Центра не раз отмечал это. И вот однажды он сказал мне: “Марк, имеешь ли ты уже американское гражданство? Я хочу предложить тебе разработку некоего военного объекта, но на тебя следует оформить допуск к секретным работам. Без гражданства допуска ты не получишь. Таков Закон. Но если гражданство у тебя есть, то через две недели ты получишь допуск, и я расскажу тебе о твоём новом проекте”. “Гражданство у меня есть”, ответил я. “Тогда всё О.К., – сказал шеф, – это проект так называемых ‘Звёздных войн’”.

Я очень удивился, вспомнив сколько месяцев потребовалось мне с дипломом ЛТИ, чтобы получить в 1958 году аналогичный допуск в СССР для работы в НИИ, занимавшемся баллистическими ракетами. Точно не помню, но не менее трёх. И это при том, что я по рождению был гражданином СССР, всю жизнь прожил в Ленинграде, а мой отец работал старшим инженером конструктором тяжелых танков в прославленном КБ Жозефа Котина с 1930 по 1948 год с допуском О/В, т. е. особой важности. Для оформления допуска мне пришлось часами заполнять километровые анкеты, где я обязан был рассказать не только о родителях, их братьях и сёстрах, о кузинах, кузенах и их родителях, но о дедах и бабках с обеих сторон, да ещё написать где они похоронены и нет ли у меня родственников за границей. Там было ещё много чего и заполнял я эти идиотские анкеты несколько дней.

Я спросил шефа, неужели мне дадут допуск для секретной работы? Ведь я недавний эмигрант, с плохим английским и солидным советским прошлым. Шеф удивился в свою очередь. “Как это не дадут? По закону обязаны дать, ибо ничего кроме американского гражданства и моей просьбы не требуется”. Допуск был получен, и я стал не только работать над проектом первой стадии космической ионной пушки, но и в NASA, совместно с которым мы делали автономную космическую лабораторию. В моей бригаде разработчиков пушки было трое студентов (graduate students) американцев и тоже с допуском. Я руководил ими.

Однако, я был чрезвычайно удивлён, обнаружив что в комнате, где мы работали, находился китайский инженер-электрик, временно находившийся в США на практике и естественно без допуска. Он и улетел домой через два года. У него был свой лабораторный стол с приборами аккурат рядом с нашими столами. Он мог сколько угодно следить за нашими разговорами, экспериментами и расчетами, что беспрепятственно и делал. Он мог свободно посещать все помещения Центра.

Вообще наш университет был буквально набит китайцами особенно на отделениях естественных наук – физики, химии и механики. В Институте высокотемпературных сверхпроводников их работало более ста при 8 или 9 белых американцах и англичанах. Руководил этим институтом тоже китаец весьма известный и сильный физик-теоретик Пол Чу. Я был хорошо знаком с ним, делал для этого института несколько небольших проектов и хорошо знал, что там происходит. Но особенно много китайцев было среди студентов и преподавателей упомянутых отделений. Многие преподаватели немолодые китайцы настолько плохо говорили по-английски, что регулярно возникали скандалы на этой почве. Студенты жаловались, что они не понимают своих профессоров. И действительно, произношение многих из них было чудовищным! Я тоже с их трудом понимал. Но каждый раз все эти жалобы и скандалы ни к чему не приводили, и президент университета пугал жалобщиков расизмом. Читатель знает, что эта страшилка до сих пор парализует работу многих американских учреждений и институтов. И не только в отношении китайцев!

Читатель спросит меня, почему же их было так много? Кроме того, что китайское правительство щедро оплачивало обучение своих граждан была и ещё одна причина. Моё мнение таково, что в США избыточно много университетов и колледжей, дающих высшее образование. Их тысячи! И они открыты практически для всех желающих! Даже для весьма неспособных. Я не раз побывал во многих ведущих университетах страны, работал там на их уникальных исследовательских стендах и приборах. Везде, даже в Калтехе, МIT и Texas A&М китайцев тоже было немало. Естественно, что для такого количества учебных заведений своих преподавателей было отнюдь недостаточно, а китайцы, попав в университет, немедленно тащили за собой из Китая и Тайваня десятки своих коллег с очень плохим английским и весьма средней научной подготовкой. Их голосовой аппарат устроен так, что они не в состоянии произносить звуки “Р” и “Б”. И вот, например, вместо английского “copper” (медь) они произносят “копел”, что уж вовсе ни на что не похоже, а вместо “bike” мотоцикл или велосипед они произносят “pike”, т.е. щука. И соответственно все слова с этими буквами, не говоря уже о прочих труднопроизносимых английских словах.

Но почему же все-таки китайцев? Объяснить это совсем просто. Китайцы, как и мы в своё время, жаждут попасть в Америку, и поскольку каждый пятый человек на Земле китаец, то всё понятно. Если добавить к этому, что почти все европейцы – немцы, англичане или французы в Америку отнюдь не стремятся, то из тех наций, у которых имеется академическая наука, остаются одни китайцы. Надо сказать, что научный уровень отделения математики и физики в нашем университете был весьма невысок. Нобелевский лауреат по физике Виталий Лазаревич Гинзбург, в 90-е годы две недели читавший лекции на этом отделении, сказал мне о своём удивлении низким состоянием столь ответственных кафедр. И мне, выпускнику Ленинградского Технологического института, ученику и сотруднику академиков, было стыдно слышать эту вполне справедливую оценку.

Судите теперь сами, были все описанные мною и тысячи других китайцев шпионами, если перед ними были открыты все двери в университеты, лаборатории и промышленные предприятия? Как говорится по-русски – “Бери, не хочу”!

Марк Зальцберг