О «Фейсбуке»

Философ Михаил ЭПШТЕЙН: «Это росток новой цивилизации, сетевого коммунизма»

«Фейсбук» — новое поколение соцсетей, по сравнению с «Живым журналом», и вектор в неприятное, но неизбежное будущее. Я долго не мог освоиться в ФБ после ЖЖ, это было как переход из гостиной в уличное столпотворение. Хотя и в ЖЖ я пришел поздно, летом 2008 г., я еще успел застать ту теплую, личностную среду, которая примерно три года спустя, с 2011 г., стала рассеиваться, ее обитатели стали постепенно переселяться в ФБ. И теперь «Фейсбук», по моему ощущению, стал живее, чем «Живой журнал».

Разница в том, что в ЖЖ ты полновластный хозяин своего блога, а в ФБ френды могут писать на твоей стене не только комментарии, но и самостоятельные посты, чем создается фрагментарность, клиповость. Меня это не всегда радует: мне хотелось бы вести свою линию, свой мыслительный сюжет, не прерываемый порой неуместными вторжениями извне, но приходится считаться с законами этой среды.

В ЖЖ общение было более персональным, оставался устойчивый круг сетевых друзей, которые делились пространными мыслями, на которые так же пространно можно было отвечать. В «Фейсбуке» нет функции индивидуального ответа на индивидуальный комментарий, отвечаешь как бы всем сразу, или приходится специально называть тех, кому предназначен ответ.

В ЖЖ прошлое было прикреплено к настоящему, все прежние посты было легко найти, в том числе и по тэгам (предметному указателю), это было уютное, обжитое пространство, которое скреплялось личностью блогера (прошу у ЖЖ прощения за прошедшее время). В «Фейсбуке» восстановить прошлые записи практически невозможно, они утекают безвозвратно, это жизнь сплошь в настоящем, флэттайм, гудящий улей, в котором каждый день как первый.

Меня это сильно раздражало, и я не сразу переехал в ФБ. Да и сейчас не переехал, а живу как бы на два дома. Но ЖЖ стал ощутимо сдавать, тишеть, пустеть, и теперь я просто дублирую в нем то, что вывешиваю в ФБ. Если в ЖЖ за пять лет глубокого общения у меня набралось 1300 френдов, то в ФБ за полтора года — 5000, т.е. максимум дозволенного (почему такой потолок, непонятно). Я заметил, что такая Сеть, расширенная в сторону френдов-читателей и суженная в сторону блогера, начинает сама задавать формат моему мышлению. Кроме того, вербальность теснится визуальностью, картинок становится едва ли не больше, чем текстов, а значит, текст должен соревноваться с картинками за внимание читателей, т.е. поддаваться такому же быстрому восприятию, как визуальный образ. Это суровое испытание для нашей многословности. Размер постов сокращается, и я не удивлюсь, если в обозримом будущем приду в «Твиттер», т.е. в Сеть следующего поколения, уже не улей, а муравейник, по размеру своих сообщений, по мелкости и частоте издаваемых сигналов.

Понятно, зачем «Твиттер» политику, журналисту, звезде, пиарщику, но что в нем делать филологии, философии, культурологии, гуманитарному мышлению?

Я думаю, что переход к мини-жанрам интеллектуальной словесности, типа афоризмов, фрагментов, тезисов, — тоже неизбежен, поскольку время страшно уплотняется, на чтение не то что книги, но даже полноформатной статьи не остается времени. Раньше на один грамм новизны в наших сочинениях приходились пуды известного, всяких повторов, пересказов, переложений, ссылок, сейчас ценность имеет только новое, поскольку нет необходимости разыскивать старое в библиотеках, оно мгновенно доступно в Сети. «Фейсбук» — это росток новой цивилизации, можно даже сказать, сетевого коммунизма, поскольку в этом роевом пространстве все мельче индивидуальные наделы и все более стерты межи, размечающие границы частных владений.

Ощутимо растущее присутствие какого-то коллективного мозга, в котором наши разумы — всего лишь нейроны, мыслящие клеточки, которые принимают сигналы от нейронов-френдов и передают их другим. Известно, что сложная сеть интернета похожа на устройство головного мозга — ей просто еще не хватает извилин, и «Фейсбук» — несомненно, крупная извилина в этом новообразующемся мозге человечества. Будет ли он умнее или глупее каждого из нас в отдельности, это еще вопрос. Ведь мы не слишком доверяем разуму толпы, которая склонна следовать простейшим инстинктам.

«Новая газета» — «Континент»