О еврейском происхождении воровского жаргона

БОТАЕТ ЛЮД ПО ФЕНЕ НА ИВРИТЕ

Отцы-основатели Израиля в своих планах создания независимого еврейского государства прежде всего видели демократическое образование, способное занять достойное место в ряду цивилизованных стран. И как люди достаточно прагматичные они, может быть несколько наивно, полагали, что Израиль лишь тогда станет полноценным государством, когда в нем появятся свои воры, мошенники, проститутки и прочие аморальные элементы.

Отцы-основатели Израиля в своих планах создания независимого еврейского государства прежде всего видели демократическое образование, способное занять достойное место в ряду цивилизованных стран. И как люди достаточно прагматичные они, может быть несколько наивно, полагали, что Израиль лишь тогда станет полноценным государством, когда в нем появятся свои воры, мошенники, проститутки и прочие аморальные элементы.

Усердно претворяя в жизнь этот несколько сомнительный по отношению к богоизбранному народу тезис, мы, думается, изрядно перестарались, и в этом именно пункте планов действительность на много превзошла даже самые смелые ожидания. Впрочем, следует ли этому так уж удивляться! Гораздо большее удивление может вызвать пожалуй известное заблуждение о том, что среди евреев существование подобных социальных пороков попросту невозможно. На самом же деле уже издавна все происходило с точностью “до наоборот”.

Для подтверждения этой объективно существовавшей реальности достаточно вспомнить хотя бы тех, кто стал прототипами известных литературных героев. Прообразом Бени Крика, главного персонажа “Одесских рассказов” Исаака Бабеля и других книг об Одессе конца 10-х начала 20-х годов был знаменитый предводитель налетчиков и контрабандистов Мишка Япончик – герой нескольких десятков романов и кинофильмов, песен одесского фольклора и даже трех оперетт. В миру же он носил простое одесское имя – Михаил Винницкий, а кличку Япончик получил за черные волосы, скуластое лицо и раскосые глаза. И мало кто знал о том, что будущий главарь одесских бандитов и командир Красной Армии – по метрике Мойше-Яков, а по документам Моисей Вольфович – был сынком Меера-Вольфа, владельца извозопромышленного заведения, а другими словами – одесского биндюжника.

В истории королевы русских авантюристок Соньки Золотой Ручки много белых пятен. Но бесспорно известно, что родилась она в большой и бедной еврейской семье. Это однако не помешало ей проявить настоящий криминальный талант, сочетавшийся с холодным рассудком, мужской волей и исключительным умением влиять на людей. Она была подлинной артисткой авантюры. К этому следует добавить, что Софья Эдуардовна Буксгевден баронесса из Курляндии, как она представлялась в свете, была по документам Блювштейн.

Великий комбинатор и любимый сын лейтенанта Шмидта Остап Бендер в реальности не существовал. Да и к уголовному миру отнести его можно весьма условно, т.к., по его собственным утверждениям, он старался не вступать в противоречия с уголовным кодексом. Более того, лучшие свои годы он провел в УГРО, гоняясь за налетчиками, что не могло не наложить отпечаток и на цветистую речь. А о принадлежности Остапа к сынам Яакова говорит не только его фамилия, но и личность прототипа – Остапа Шора, сына Вениамина Шора и Екатерины Бергер.

В этом ряду могли бы найти свое место и многие другие незаурядные, хотя и менее знаменитые, представители воровских кланов. Их рисковые похождения не только эпатировали изрядно современников, но и вызывали одновременно их восторг, оставив гулкое эхо в памяти потомков.

Не мало талантливых наследников “славных традиций” стали героями и нашего времени, хотя их деяния и не были овеяны столь романтическим ореолом. А произошло это так по причине весьма тривиальной, им попросту повезло гораздо меньше с общественным строем, а еще не нашлось для них своего Бабеля.

А жаль! Ведь были и в наши дни в этом мире герои, вполне достойные писательского пера.

Об одном из них, как это принято говорить на современном русском новоязе, – “авторитете” Исааке – мне довелось впервые услышать еще в начале 70-х от своего незабвенного друга (да будет благословенна его память) Миши ЗИЛЬБЕРТА. Больше трех десятков лет прослужил Миша (на самом деле Моше) главным врачом районной больницы в одном из бывших еврейских местечек Волынского Полесья – Маневичах. И хотя стало это поселение, как говорили его обитатели, “за советив” (т.е. при советской власти), районным центром, его промышленному потенциалу не довелось достигнуть особого расцвета.

Единственной достопримечательностью этого городка долгие годы оставалось одно весьма специфическое учреждение, которое официально именовали “почтовым ящиком”, а на самом деле это была ИТК (исправительно-трудовая колония) строгого режима для уголовников-рецидивистов. А Исаак без всяких преувеличений был главной знаменитостью этого заведения. О нем ходили самые невероятные истории, едва ли не мифы. И Миша-Моше любил рассказывать их в общем-то не свойственной ему умиленно-восторженной манере, с этаким придыханием, хотя и не без юмора.

* * *

Исаак был известным вором в законе, типичным паханом и самым строгим образом бдел все постулаты воровского кодекса чести, неукоснительно требуя того же от своей “паствы”. Стоит сказать, что даже несмотря на недвусмысленную запись в пятой графе, повиновались ему в зоне все, к тому же – беспрекословно.

В ту пору это был уже немощный старик, не пригодный ни к какому труду. Впрочем, трудами праведными он не обременял себя уже с “младых ногтей” и за многие годы пребывания в зоне в буквальном смысле слова ни разу не ударил и палец о палец. Тем не менее Исаак не только числился в передовиках производства (плановые нормы выполняли за него зэки-шестерки), но и мог позволить себе не изменять в зоне своим многолетним привычкам, способным удовлетворить самые высокие пристрастия, в том числе и гурманские. Именно эта привилегия сыграла с Исааком однажды злую шутку: лакомясь запеченным гусем с яблоками, он подавился костью.

И, как говорится, не было бы счастья – да несчастье предоставило мне редкостную возможность пообщаться со столь неординарной личностью. Самолетом санитарной авиации я был доставлен и Маневичи и предстал пред “светлы очи” необычного пациента. Местное МВД-шное начальство, опасаясь очевидно, того что даже пребывая и таком беспомощном состоянии, Исаак не преминет выкинуть какой-нибудь фортель, упросило меня произвести операцию в условиях тюремной санчасти. Кость удалось удалить достаточно быстро, как водилось в те времена, под местным обезболиванием и едва ли не сразу после операции состоялась моя беседа с недавним страдальцем.

Это не был диалог, скорее монолог, изобиловавший байками из жизни знаменитостей, рассказами об общении с известными медицинскими светилами, которые пользовали Исаака за его весьма уже долгую жизнь. И во всем этом повествовании меня не столько поразило непринужденное жонглирование цитатами из классиков и современных авторов, сколько умелая “инкрустация” в свою речь перлов из воровского жаргона. Другими словами Исаак виртуозно и искусно “БОТАЛ ПО ФЕНЕ”. Об артистизме этого самородка я вспомнил много лет спустя, когда мог сравнить его с языком Юза Олешковского, произведения которого до сих пор считаются эталоном ненормативной лексики в современной литературе.

Правда, не знал я тогда еще, откуда происходят корни этого интереснейшего феномена, так как абсолютно не был знаком с ивритом. Но многое из услышанного в том давнем монологе Исаака мне удалось запомнить, а впоследствии – осмыслить и пересказать.

* * *

Итак, чем же обязан воровской жаргон (арго) чудесному женскому имени Феня?

Ответ на этот вопрос я нашел впервые в книге-исповеди Михаила Демина о тяжкой судьбе, которая бросала его в воровские притоны, в пересылки, в тюрьмы и лагеря. Накрепко “завязав” с воровской романтикой, автор нашел в себе силы вернуться к цивилизованной жизни, где решил заняться писательским трудом и поведал миру о многом из того, что ему довелось испытать и узнать.

Как следует из изысканий М.Демина, офени – бродячие мелкие торговцы-коробейники, близкие к деклассированному слою, в частности – скоморохам. И одни и другие сыграли в свое время заметную роль в формировании психологии преступного мира. Офени дали блатным основы своего тайного языка – “офенского жаргона”. Потому и современный блатной жаргон называют “феней”.

И если первоначально “феня” как язык, непонятный тюремной обслуге, был не более чем удобной формой общения между зэками, обеспечивая гарантию конспиративности в условиях нежелательного постороннего присутствия, то впоследствии она стала чуть ли не литературной нормой.

В одном из номеров журнала “Огонек” за 1995 год был опубликован уникальный документ: открытое письмо милиции преступным авторитетам. И если вчитаться в его текст, то холодок пробежит по спине.

“Тем, кто называет себя братвой.

Только что вы перешли последнюю черту, ваш человек Зотов расстрелял майора милиции Земцова, участкового инспектора. Зотов не какой-то там отморозок, не дебил-шестерка – он сам крутой пахан и знал, что в кого-кого, но в участкового стрелять западло, мерзко. И – выстрелил.

Спросите у паханов, которые у вас в авторитете, – они-то уж знают, что происходит всякий раз, когда вы убиваете милиционера; идет накат на ваши хазы, на каждого, кто хоть раз у нас засветился. Худо придется каждому, кто когда-то сидел (а таких среди вас большинство). Нам без разницы, что многие залегли на дно, стволы с собой не носят, а кое-кто на время и вообще затаился, ведет себя паинькой. Мы не скрываем, сегодня будет еще круче; брать будем жестко, шмонать жестко, допрашивать еще жестче. Как это делается – известно каждому, которого мы клали мордой об асфальт.

Вспомните расстрел группы немедленного реагирования на Гончарной улице. Так вот, умники; уже в тот день мы знали каждого из пятерых убийц, через две недели в Харькове взяли Слона и еще одного убийцу. Третий палач тоже у нас. Остаются двое. Мы знаем, где их искать, и найдем. Безразлично – живыми или мертвыми, во всяком случае, пуль для них не пожалеем – чего им маяться на следствии и суде, а потом мотать срока.

Мы вам ничего не предлагаем и ничего от вас не требуем.

Вы объявили нам террор – мы отвечаем тем же”.

Не может не броситься в глаза, что документ от первого до последнего слова, по сути, написан на фене, а сама логика документа чисто блатная. И, наконец, похоже, что такие слова, как “крутой пахан”, “накат”, “хаза”, “отморозок” вышли за пределы чисто уголовного лексикона и сделались чуть ли не народными.

Феня, как и любой другой язык, развивается, обрастая новыми терминами и значениями. На первый взгляд, блатной жаргон многим может показаться странным и пошлым. Но стоит лишь включить экран телевизора, вещающего на любом из российских каналов, чтобы услышать, как говорят не только рядовые граждане, но даже и деятели культуры, правительственные чиновники. “Стрелка”, “крыша”, “штука”, “баксы”, “братва” – эти и другие слова прочно заняли свое место в русском языке. И кажется – надолго. А потому никого вовсе не шокировало сообщение в СМИ о том, что Магдебурский университет взялся создавать словарь воровского арго.

Необходимость в такого рода издании возникла в силу того, что некоторые немецкие бизнесмены с трудом стали понимать своих российских коллег.

И уж не подобное ли обстоятельство повергло несколько лет назад одного из столпов нынешней российской демократии высказать совершенно неожиданное для многих суждение о том, что телевидение и пресса России пропагандируют-де “русофобию” и вообще говорят не по-русски, а на “лагерном иврите”. И как водится, у нас в Израиле нашлось определенное число уязвленных в своих лучших чувствах авторов, которые в соответствии с известными традициями попытались через СМИ “дать достойную отповедь новому спасителю России и русского языка”.

Возможно, эти авторы в чем-то и были правы, однако же справедливости ради нельзя не согласиться и с тем самым российским демократом. Ведь примеров, подтверждающих непреложный факт роли иврита, как “крестного отца” фени, существует более чем достаточно.

И в связи с этим возникает еще один, как принято говорить, хороший вопрос – как и каким образом это произошло.

Существует мнение о том, что наиболее яркие представители уголовного мира, являясь людьми несомненно талантливыми и всесторонне образованными, могли быть знакомы и с древнееврейским языком – лашон-кодеш, т.е. языком святых писаний. Полагают, что знания эти были приобретены или еще в пору безмятежного детства в хедере, где меламеды (учителя) посвящали их в тайны Торы и Талмуда.

Сторонники другой версии полагают, что носителями иврита в среде обитателей “малин” и “кичманов” могли быть попы-расстриги или бывшие семинаристы, которые в бурсах и семинариях среди прочих наук обучались также основам иврита.

Совершенно очевидно, что установить историческую истину с полной достоверностью вообще вряд ли возможно. Однако несомненно одно – иврит оказал на формирование блатного жаргона самое прямое влияние. Впоследствии феня вошла в обиход людей даже высокоинтеллигентных.

Впрочем, этому явлению немало способствовали причины совершенно иной природы, имя которой – ГУЛаг.

И таким образом лагерный сленг – прямое его порождение, кровный родственник фени стал чуть ли не неотъемлемой частью современной русской лексики.

* * *

Впрочем, обратимся к фактам.

Известная песенка “Мурка” стала едва ли не фольклорной классикой из блатного бытия. Есть в этой песенке такие строки:

“Ты зашухерила всю нашу малину

И перо за это получай”.

По части “пера” здесь все ясно: это финский нож, лезвие которого по форме действительно напоминает перо. Но если кому-то показалось, что под словом малина подразумевается та сладкая ягода, которую, как пела одна популярная исполнительница, приятно было есть вместе, в отличие от другой – горькой, которую пришлось потреблять одной, он глубоко заблуждается. На самом деле это понятие пришло в феню от ивритского слова МАЛОН, что в переводе на русский обозначает гостиница. А так как место для встреч блатных даже отдаленно не напоминало “Хилтон” (пусть и трехзвездочный), то не менее вероятно, что его название происходит от слова МЕЛУНА, т.е. конура, с которой у малины гораздо больше сходства.

Однако, если малина – это место для проведения, так сказать, массовых мероприятий, то ХАВИРА – это скорей место для эксклюзивных, интимных встреч – нелегальная воровская явка. А происходит термин от слова ХАВЕРА, т.е. подруга, подружка. Известно, что подружке всегда можно было поведать самые сокровенные тайны, в расчете на то, что она будет их надежной хранительницей. Именно это, очевидно, и предопределило сущность ассоциаций.

Иногда блатные называют еще жилище ХАЗА. Этому слову соответствуют два ивритских аналога: ХАЗЕ – грудь и ХОЗЕ – договор. И есть в этом, определенная логика, ведь хаза – это как раз то место, где можно кого-то прижать к груди, к тому же по взаимной договоренности.

В повести А. и Г. Вайнеров “Гонки по вертикали” есть такая фраза: “На этой хазе маза всегда за мной”. С хазой мы уточнили. А что такое МАЗА? Чем привлекло к себе феню это женское имя, распространенное у горских евреев? А происходит оно от ивритского МАЗАЛЬ – и счастье, и удача, и рок, и жребий и, наконец, – созвездие, знак зодиака.

Слово ШУХЕР обозначает на фене сигнал тревоги, стоять НА ШУХЕРЕ – следить за возможной опасностью и своевременно предупредить о ней товарищей по проведению опасной акции, а ЗАШУХЕРИТЬ – значит расконспирировать, т.е. попросту заложить выдать товарищей или сорвать намеченное “дело”. Такой вот широкий спектр. А в основе всех этих производных лежит одно ивритское слово – ШАХОР, т.е. черный. И есть во всем этом весьма глубокая логика. Ведь тот кто стоит на шухере, должен быть прежде всего незаметным. И вполне понятно, что это может получиться наилучшим образом, если темной ночью облачиться в черное.

Вполне возможно, пусковым механизмом этих ассоциаций стал и тот факт, что в дореволюционной России полицейские жандармы и городовые носили форму черного цвета. Это предположение может подтвердить и относительно новое слово в лексиконе российских зэков – ШАХРАЙ, униформа заключенного. Таким вот образом этот политический деятель, фамилия которого тоже связана со словом ШАХОР, удостоился попасть в словарь блатного жаргона. К слову, в одной компании с ним оказался и ЛЕБЕДЬ, который почему-то трактуется как “пьяница”. Но больше всех досталось Чубайсу. Его фамилия имеет аж четыре значения: 1. человек со странностями, 2. дебил, 3. ваучер, 4. лицо еврейского происхождения.

Правда, к ивриту это не имеет даже отдаленного отношения, хотя само по себе и не безынтересно.

А если возвратиться к сигналам тревоги в уголовной среде, то кого-то возможно и удивит, что с этой целью используется хорошее русское имя ГРИША. На самом же деле здесь, прослеживается связь со словом ГЕРУШ – изгнание, которое в украинском диалекте на идиш звучит как ГРИШЕ.

И еще один тревожный возглас, который подают блатные при опасности – АТАС. Можно предположить что происходит это слово от глагола ЛАТУС (ТАС) – летать по воздуху. В этом случае АТАС – я полечу, улечу.

* * *

Один из героев Юза Алешковского наставляет своего сокамерника, чтобы он нечто “притырил получше от шмона”, а герой одной блатной песенки, пойманный с поличным, пытается оправдаться такими словами:

“Я не стырил, я не крал,

Я на шухере стоял”.

Не трудно догадаться, что слово ШМОН обозначает обыск и происходит оно от ивритского числительного ШМОНЕ – восемь. Общеизвестно, что по давней тюремной традиции именно в это время суток повсеместно проводится поверка, а также проверка помещений, в которых содержатся зэки. Нередко шмону подвергается и сам зэк. И если представить себе траекторию движений, которые совершает при этом “шмонающий” (а она напоминает восьмерку), то станет очевидной логика этих ассоциаций.

А такие понятия, как, ТЫРИТЬ, СТЫРИТЬ, ПРИТЫРИТЬ, по всей видимости, являются производными от глагола ЛЕhАСТИР (hИСТИР), который обозначает ПРЯТАТЬ. От этого же корня происходит и такое хорошо известное любому зэку слово – МАСТЫРКА. В дословном переводе с иврита: я прячу – мастир. На фене это фальшивая или же вызванная путем членовредительства язва на теле, позволяющая зэку увильнуть (как бы спрятаться) от работы.

Такая же цель может быть легко достигнута зэком, если ему удастся обзавестись КСИВОЙ. Так называется на блатном жаргоне любой документ, который удостоверяет какой-то конкретный факт. Часто на жаргоне уголовников КСИВА – это фальшивый документ, более редкое значение этого слова – записка, письмо. А свое происхождение оно ведет от ивритского КТИВА – писание, процесс письма. Очевидно, в феню это слово попало через идиш, где оно получило транскрипцию КСИВЕ.

В известной поэме Баркова “Лука Мудищев” неоднократно упоминается слово ЕЛДА (ЯЛДА). Именно так уже издавна повелось называть главное достоинство всякого представителя сильного пола – его детородный орган. На иврите ЕЛЕД – мальчик, а ЯЛДА – девочка. На первый взгляд, смысловая связь между этими понятиями вроде бы и не просматривается, но если вспомнить, что с ивритским корнем ЕЛЕД связано еще и РОЖДЕНИЕ (как процесс), все становится гораздо понятней.

Нередко главное свое достоинство блатные называют БОЛТ. Возможно, половой член чем-то и похож на этот предмет. Однако представляется гораздо более логичная аналогия, которая позволяет предположить, что происходит это слово от ивритского прилагательного БОЛЕТ – выдающийся, рельефный, выделяющийся, заметный. В связи с этим напрашивается и еще один вывод: слово БЛАТНОЙ совершенно определенно подходит под любое из этих понятий, как бы подчеркивая, что каждый представитель этого мира отличается от остальной “серой” массы.

Если произнести слово ЗУБ в присутствии арабской женщины, можно легко повергнуть ее в смятение. Дело в том, что по-арабски это слово – все тот же детородный орган. И не исключено, что в феню этот термин перешел с арабского. Возможно, что имеется связь и с такими ивритскими словами, как ЗОВ – истечение, ЗОВАН – крайняя плоть, АЗУВ – течь, истекать. При этом следует учесть, что в иврите Б и В в написании различаются лишь так называемым дагешем, т.е. точкой внутри, которая проставляется в обычном письме весьма редко.

Слово ПСУЛ – это тоже главное мужское достоинство. Только обладатель его в таком именно качестве вряд ли имеет основание им гордиться, т.к. его название от ивритского слова ПАСУЛЬ обозначает – негодный, бракованный, порочный.

А слово ПОЦ пришло в феню из идиш, но его прекрасно понимают носители как русского языка, так и иврита. В Израиле даже отказались от используемого во всем остальном мире дорожного знака “Проезд без остановки запрещен” из-за того, что начертанное на нем слово STOP кому-то может прийти в голову мысль прочитать как на иврите – справа налево. Вот почему вместо этого знака на наших дорогах красуется ладошка.

ЗАЛУПА – это не только выражение из фени, это еще и анатомический термин, обозначающий крайнюю плоть. Возможно, более логично предположить, что название ее происходит от русского глагола ЗАЛУПИТЬ, но не стоит пренебрегать и таким вариантом как ЗЛИФА – ивритского отглагольного существительного, обозначающего – КАПАНИЕ (с учетом того, что буквы П и Ф в написании не различаются). Тем более, если учесть, что из этого места не только струится, но порой и капает.

“Не морочь мне бейцы!” – говорит иногда зэк с раздражением, и в этом просматривается, несомненная параллель с ивритским БЕЙЦИМ, что значит ЯЙЦА, которые по научному следовало бы назвать тестикулами.

Не могла, конечно же, феня обойти своим вниманием и прекрасный пол, а потому столь разнообразен спектр, посвященный лучшей половине рода человеческого.

ШАЛАВА – можно предположить, что это слово происходит от ивритского ШАЛВА – покой, спокойствие, безмятежность. И действительно, кто еще столь же успешно, как подружка, может повергнуть душу в такое вот состояние. Однако блатные все-таки чаще вкладывают в это имя несколько иной смысл, который ассоциируется с другим ивритским словом – ШЛАВ – ступень, ступенька, стадия, этап. Если следовать этой версии, то шалавой логичнее считать особу, пребывающую не на самых высоких ступенях нравственной лестницы, скорее – на одном из завершающих этапов на пути к последней стадии цивилизованных отношений с обществом.

ШМАРА – скорее всего происходит от ивритского глагола ЛИШМОР (ШАМАР) – беречь, сторожить или от отглагольного существительного ШМИРА – охрана. По этой версии можно предположить что имеется ввиду зазноба весьма достойная, заслуживающая бережного отношения и обязывающая ее избранника стеречь свою подругу от всяких посягательств. Можно однако предположить, что это слово образуется из таких корней: ШМА – ее имя и РА – плохое. В таком случае ШМАРА – это плохое имя. Кстати, по такому же принципу образуется и слово ХОЛЕРА, которое иногда используется не только, как обозначение болезни, но и как невинное ругательство – в широком обиходе. А в основном, конечно же, ХОЛЕРА – это ХОЛЕ – больной, РА – плохой, т.е. плохой больной, что, без всякого сомнения, справедливо.

Определение КУРВА в соответствии со сложившимися представлениями обозначает женщину, легко вступающую в близость. И это не лишено оснований, т.к. слово это имеет общий корень с ивритским КАРОВ – близкий, ближний, родственник, а также КИРВА или КУРВА – близость, родство.

У кого-то могут возникнуть возражения с учетом того, что по-латыни КУРВАТУРА обозначает – кривизна. Думается, что эти понятия лишь дополняют друг друга: ведь можно предположить, что КУРВА – это та, которая избрала кривую дорожку.

С отрицательным знаком воспринимается и такое понятие, как ШЛЮХА. Его происхождение можно связать с такими ивритскими словами, как ШЛУХА – побег (у растения), ответвление, отрог, применительно к шлюхе – в неправильном направлении. Или же от слов ШАЛУАХ (в женском роде – ШЛУХА) – посланный (посланная) вполне возможно – в силу не самых лучших достоинств. Это предположение подтверждается, когда шлюха произносится в сочетании с еще одним ивритским словом – ресен, а обозначает ШЛУХАТ – РЕСЕН – разнузданая.

Но на самой последней ступени общественной лестницы, вероятно, находится ШАЛАШОВКА. И ошибается тот, кто полагает, что в этом случае речь идет о прелестнице, для которой “с милым рай и в шалаше”. Отнюдь нет: эта представительница чудесного пола готова предаваться любовным утехам в любом месте и с любым партнером, к тому же всего лишь за трешку, которая в любой валюте составляет число, равное трем (на иврите – ШАЛОШ).

Но если блатной называет свою подружку ХУНА, это следует расценивать как высшую степень ее красоты. Дословно – это повторение известного женского имени на идиш, но произошло оно от ивритского слова ХЕН – прелесть, привлекательность.

* * *

Когда-то давно, еще в детстве, в вятской глубинке я запомнил слова одной частушки:

Ох, Матаня-крошечка

Сидела на окошечке

Черна юбочка на ней,

Я страдаю все по ней.

Слово МАТАНЯ встречается и в блатном сленге в смысле – любовница. И подумалось мне, что главный посыл – от ивритского МАТАНА – и подарок, и дар, и приношение, ведь хорошая любовница – это истинный дар судьбы.

И, наконец – ПУТАНА. Помню, как неизвестно откуда появилось это слово где-то в конце 80-х на страницах советских газет и журналов, как бы взорвав пуританскую атмосферу, где, как заявила одна дама во время популярной телепередачи, “никакого секса нет”. Утверждают, что путана как термин (и как явление) – порождение французской словесности. Не стану возражать, но осмелюсь предположить, что происходит это слово от ивритского ПОТ, означающего самое вожделенное место у прекрасного пола. От него имеется в иврите произвольное – ПУТА, что значит – был соблазнен. С этих позиций путану можно назвать соблазнительницей, коей она и является на самом деле.

В отличие от шлюхи, шалавы и даже путаны, ЦЕЛКА – создание непорочное. Так в широком простонародном обиходе (не только “по фене”) принято называть девственницу. И, не мудрствуя лукаво, следует, очевидно, предположить, что все обусловлено целостностью девственной плевы, которая на латыни называется HYMEN. И здесь небезинтересно, наверное, отметить к слову, что есть в иврите глагол ЛЕhИМАНА – hИМАНА – воздержаться – и отглагольное существительное – hИМАНУТ – воздержание. И не следует ли предположить из этого, что HYMEN представляет собой как анатомический, так и психологический фактор, делающий необходимость воздерживаться до определенной поры от некоторых услад.

Однако же возвращаясь к теме ЦЕЛКИ, нелишне наверное вспомнить о том, что Ева была создана из ребра Адама, а ребро на иврите – ЦЕЛА. Существует и более редкое слово от этого же корня – ЦАЛЬЯ, что означает и ребро, и жена. А потому возможен и такой вариант, что целка это уменьшитильно-ласкательное от ЦЕЛА.

Заниматься любовью на блатном жаргоне – БАРАТЬСЯ. Правда, в последнее время предпочитают говорить “трахаться”, но и первый вариант не утратил своего значения. И, да простит меня Всевышний за такое богохульство, но происхождение этого слова мне стало понятным лишь тогда, когда я вдумался в содержание первой строки первой главы Торы. А говорится в ней следующее: “Берейшит БАРА Элоhим эт hашамаим вэ эт hаарец” – вначале сотворил Бог небо и землю. Стало быть, БАРА – сотворил, но не просто сотворил, а из ничего. Точно также происходит и в результате занятий любовью: казалось бы из ничего вдруг появляются дети.

И еще один библейский сюжет весьма органично вошел в феню. Кто не знает известный миф об Адаме и Еве?! А повествуется в нем о том, что предостерегал Всевышний Адама от дурных поступков и запретил ему вкушать плоды с двух деревьев. Но хитроумный Змей-искуситель убедил Еву, что плоды с древа добра и зла крайне полезны для здоровья. И она уболтала Адама отведать райского яблочка. Так состоялось грехопадение, за которое род людской расплачивается и по сей день: Адам, поддавшись соблазну, вкусил и сглотнул сей запретный плод. А те, кто предпочитают ботать по фене, стали называть это действо – ХАВАТЬ (схавать, захавать). И весь секрет состоит в том, что, соответственно ТАНАХу, соблазнительницу звали ХАВА.

ШВОРИТЬ, ШВОРИТСЯ, ПОШВОРИТЬ – одно из непреодолимых желаний едва ли не каждого зэка; это понятие предполагает “употреблять, использовать женщину”. И происходит оно от глагола ЛИШБОР (ШАВАР) – сломать, разбить или от родственного существительного ШВИРА – поломка. Возможно, отсюда же и лишить невинности на фене звучит – “сломать целку”.

* * *

Не обошла феня своим вниманием и более сильную половину человечества. КОРЕШ на блатном жаргоне – друг, дружок, приятель. Правда в современном новоязе все чаще приходится слышать братан. КОРЕШ родственно ивритскому КАРИШ, которое обозначает сгусток. А сгусток, как известно, подразумевает концентрацию в себе каких-то качеств, которые свойственны настоящему другу. И уж не на этих ли ассоциациях базировалось в те давние времена отношение евреев к персидскому Царю Киру. Как известно, он был весьма благосклонен к евреям, и наши предки тоже называли его Кира Кореш.

Слово МУСОР – МУСАРА у кого-то, возможно, ассоциируется с отходами человеческой деятельности, а стало быть, к этой части человечества можно относить его социальные отбросы. На самом деле все обстоит несколько иначе. В уголовном мире мусорами называют не только милиционеров, но и всех других представителей правоохранительных органов. А исходным в этой лингвистической модели, наиболее вероятно стало ивритское МОСЕР, что значит – доносчик или МУСАР – мораль, этика, поучение, наставление. Таким образом, логично предположить что МУСАРА с точки зрения зэка – это люди чужой ему морали.

А доносчикам феня определила другой термин – ЛЯГАВЫЙ. И значимость его определяется не только неблаговидностью самого поступка (как известно доносительство в уголовном мире карается очень жестоко), но и характером (механизмом) последовавшего за него наказания. Все становится ясным, если известен смысл слова ЛЯhАВ – что значит ЛЕЗВИЕ.

Называя своего подельника МУДАКОМ, зэк обычно подразумевает – дурак, идиот, болван или просто недотепа. Проще всего связь этого словообразования прослеживается с исконно русским – МУДЯ, здесь, возможно, будет уместным процитировать одного из большевистских вождей – Хрущева, который на одной из коммунистических разборок развеселил аудиторию словами: “Руководить страной – это вам не мудями трясти!” По-научному это слово можно определить как тестикулы.

Не исключено однако, что МУДАК – производное от ивритского МУДЪАГ, что значит ОБЕСПОКОЕННЫЙ, ОЗАБОЧЕННЫЙ. Как утверждают, именно такой вид имела группа ГКЧПистов, “навестившая” первого советского президента в Форосе. И, очевидно, вовсе не случайно он и назвал их мудаками. Стоит отметить что острословы придумали и единицу измерения “мудаковатости” – верблюжья сила.

* * *

В одной из израильских газет как-то попалась мне на глаза такая реклама: “Фраер тот, кто не воспользовался еще услугами нашей фирмы”. И подумалось мне о том, что феня вполне успешно шествует по всему миру. Слово ФРАЕР (ФРАЙЕР), очевидно, пришло в феню, (как и в иврит), через язык идиш, в переводе с которого оно обозначает СВОБОДНЫЙ, очевидно не только от предрассудков, но и вообще от умения мыслить.

На фене фраер – это человек не просто обманутый, а одураченный самым примитивным образом, то ли в силу своей дремучей глупости, то ли по простоте душевной. Хотя в более широком смысле, фраер – это всякий и любой из тех, кто не принадлежит к уголовному миру. Правда в современном русском новоязе вместо ФРАЕР все чаще говорят ЛОХ. Это слово, очевидно, пришло с языка идиш, на котором оно обозначает дырка, т.е. пустое место. И если кого-то назвали лохом, то видимо, где-то и в чем-то ума ему действительно не хватило.

ДУХАРИК на блатном сленге – храбрец, смельчак, отсюда и ДУХАРИТЬСЯ – храбриться, веселиться. Как правило, в это понятие вкладывают иронический смысл, когда за показной храбростью скрывается самая обыкновенная трусость. Происходит это слово от ивритского глагола ЛИДХОР (ДАХАР), что значит скакать, галопировать.

В произведении А.Солженицына “Архипелаг ГУЛАГ” есть фраза такого содержания: “Ходит параша, что на днях будет большой этап”. У непосвященных она может вызвать недоумение: на блатном жаргоне ПАРАША – самый необходимый аксессуар всякой тюремной камеры – место, куда зэки справляют нужду. Кстати, нары, расположенные у параши, считаются наиболее “почетным” местом и, водворяясь на него, свежий постоялец проходит как бы посвящение в новую для него жизнь.

Ключ к объяснению ситуации состоит в том, что ПАРАША на иврите имеет несколько значений. Одно из них, (использованное А.Солженицыным) – дело, глава, раздел (в том числе и недельная глава Торы), а также слухи, возможно ложного характера. А еще ПАРАША на иврите – это скандальная история, которая по причине своей актуальности в данный момент у всех на устах и на слуху.

Второе значение этого слова, очевидно, связано с ивритским ПЭРШ – помет, которое и определяет по всей вероятности, функциональное предназначение параши в тюремной камере. Существует и еще один вариант, связанный с арабским ПАРАШ – всадник. Впрочем, зэк, восседающий на параше, всадника напоминает меньше всего.

Пытаясь оправдать свое поражение в схватке с преобладающим противником, зэк скажет: “Откоцали всем кагалом”. КОЦАТЬ – на воровском жаргоне – бить, избивать, и происходит оно, возможно, от глагола ЛИКЦОТ – срезать, отрубать, отрезать. Не исключено, что ключевым здесь является слово КОЦ – колючка. Помню, как давно, в одесском трамвае я услышал призыв кондуктора: “Прошу коцать билеты!” Фразу я запомнил, но смысл ее понял совсем недавно.

А слово КАГАЛ в русском языке имеет два значения: еврейская община и шумная толпа, народ, публика. На фене в это слово обычно вкладывается отрицательно-иронический смысл. А сообщество себе подобных блатные называют ШОБЛА. Один из русских толковых словарей дает этому понятию определение – скопище людей (обычно агрессивно настроенных), отбросы общества, опустившиеся люди. Однако же в название своей “боевой единицы” шобла – блатные вкладывают несравненно более уважительный смысл: то ли имея в виду, что члены этого коллектива неотступно следуют за своим лидером, подобно шлейфу (шобель – шлейф), то ли объединяются вокруг него подобно зернам в колосе (шиболет – колос и быстрое течение, и омут, и водоворот), не трудно представить себе, что может ожидать от встречи с шоблой одинокого прохожего.

А законопослушные граждане называют обычно сборище людей, склонных к неблаговидным поступкам, – ШАЙКОЙ. И если предположить, что корень этого слова происходит от ивритского ШАЙ – подарок, то не составит особого труда догадаться, сколько и каких подарков может получить общество от таких коллективов.

В былые времена шобла любила собираться в ШАЛМАНЕ. На блатном жаргоне – это притон, пивная, трактир, в котором царит бардак и беспорядок. Несомненно, что происходит этот термин от ивритского ШАЛЬМОН – взятка, мзда. Но основополагающее слово – глагол ЛЕШАЛЕМ (ШИЛЕМ) – платить.

Не надо делать КИПЕШ (КИПЕЖ, КИПИШ, ХИПЕС, КИПЕС и т.д.)! В переводе на цивилизованный язык это следует понимать, как призыв не делать лишних телодвижений и шума. На арго КИПЕШ (и его варианты произношения) – ограбление с помощью красивой проститутки, заманивающей жертву. Соответственно, ХИПЕСНИК – ее сообщник. Здесь прослеживается несомненная связь с глаголом ЛЕХАПЕС (ХИПЕС) – искать или с отглагольным существительным ХИПУС – поиск.

Делать РЕЙВАХ обозначает в блатной среде создавать видимость активных действий, без ощутимой пользы, но в сопровождении большого шума вокруг собственной персоны. В среде более цивилизованной это называется ИКД – имитация кипучей деятельности. Как это часто бывает, слово РЕВАХ (рейвах в идишском произношении) имеет несколько смысловых значений: доход, прибыль, просвет (в смысле – величина расстояния между близко расположенными образованиями) и, наконец, – облегчение и радость. Какой из этих смыслов вкладывает в РЕЙВАХ феня, остается только догадываться.

* * *

В одной популярной блатной песенке поется о том, как “из Одесского кичмана бежали три уркана”. Урка – это вор. А УРКАН на иврите – это словосочетание, состоящее из таких образующих: УР – огонь, КАН – здесь, т.е. “здесь огонь”. А ведь и вправду: чего-чего, а огня в любом обитателе кичмана всегда хватает с избытком.

А УРКАГАН – это “авторитетный урка”, слово произошло от сочетания с КАhАН, что подчеркивает особый статус данного вора. Ведь КАhАН еще со времен Хазарского каганата подразумевал высшее положение в иерархии. Следует добавить лишь, что КАhАН – это синоним ивритского КОЭН, что значит священнослужитель в Храме.

КРОВЬ на блатном жаргоне – личное имущество, а точнее та его часть, которую по воровским законам ни в коем случае не разрешается проигрывать в карты: подушка, одеяло, брюки и исподнее. Прослеживается связь с ивритскими КАРОВ – близкий, ближний, родственник; КЕРУВ – близость; КЭРЭВ – утроба, внутренности, каждое из которых является производным глагола – ЛИКРОВ (КАРАВ) – приближаться, быть близким.

Какой же уркан (как впрочем и вполне законопослушные граждане) не мечтают о том, чтобы стать обладателем достойной собственности. И лучше всего, чтобы это удалось НА ХАЛЯВУ, т.е. “за так”, не прилагая к этому никаких усилий. Какое же отношение ко всему имеет ХАЛАВ, на иврите – молоко? Думается, все обстоит достаточно логично: ведь нет в мире ничего проще и ничего легче, чем сосать грудь и потреблять таким образом молоко матери! А может оттого, что молочная пища, в отличие от мясной, считалось у евреев простой и дешевой. Бедняки ели мясо лишь по субботам. Не исключено также, что такая связь имеет свои корни и в давней еврейской традиции – бесплатно угощать молоком в синагоге бедных прихожан. А кому-то, возможно, больше по вкусу блага, полученные “на шару”. В этом слове прослеживается корень от глагола ЛАШИР (ШАР) – петь. Стало быть, ШАРА – она пела, а петь, как известно, можно и без особых усилий, особенно, если к тому же не очень заботиться о качестве вокала.

Не исключено, что от этого же корня происходит и выражение из лексикона наркоманов – ШИРНУТЬСЯ – получить очередную дозу путем инъекции, а также ШИРКА – сама процедура. Логическая связь здесь может быть обусловлена тем, что в состоянии наркотического кайфа хочется петь песни. А ШИР в переводе с иврита как раз и обозначает – ПЕСНЯ.

А если уж представляется что-то получить “на халяву” или “на шару” то не стоит мелочиться, т.е. не хапать только мизер. К слову оба этих слова, хотя и относятся к фене весьма условно, тоже имеют ивритские корни: ХАПАТЬ – от словосочетания КАФ ЯД – кисть руки, а МИЗЕР – от МИЗАР, что значит “малое количество”.

Ну, а если не удается овладеть собственностью “на халяву” или “на шару”, приходится давать взамен БАШЛИ (так называются на фене ДЕНЬГИ) или другими словами – БАШЛЯТЬ, т.е. платить деньгами. Нет никакого сомнения в том, что в основе лежит ивритский глагол ЛЕВАШЕЛЬ (БИШЕЛЬ) – варить еду и происходящее от него существительное БИШУЛЬ – конечный продукт кулинарного процесса, точней всего, пожалуй, – ВАРЕВО. Ситуация делает совершенно ясным правомочность вопроса, который задают обычно высокие договаривающиеся стороны при совершении торговой сделки: “А какой же я буду иметь от этого НАВАР?”

В случае же, когда башли закончились и башлять больше нечем, урка с полным на то основанием может сказать – “Теперь мне ХАНА”, т.е. другими словами пришел конец. В основе – ивритский глагол ЛАХАНОТ (ХАНА) – останавливаться, остановиться. Да оно и ясно, если убегающий от преследования уркаган от изнеможения остановился, ему несомненно будет хана, т.е. придет конец.

Случалось слышать от тех, кто любит расцвечивать свою речь словечками из фени, близкое к “ХАНА” по звучанию и, как им очевидно представлялось, – по смыслу. Поэтому, произнося “канать”, “сканаю”, “канаю” и пр., они подразумевали по всей видимости – “кончиться” в смысле “отдать концы”.

Насколько такое мнение ошибочно, можно судить по приведенному ниже отрывку из криминалистического очерка, опубликованного в одной из российских газет:

“Моя встреча с ним состоялась в довольно специфическом месте – в комнате свиданий исправительной колонии. Чтобы пробраться туда, понадобилось немного согрешить перед законом. Когда в “предбаннике”, где принимают у посетителей прошения о свидании с родственниками и передачи, тощий улыбчивый зэк в черной робе поинтересовался у меня, кем я прихожусь Оболенскому, я честно ответил: “Знакомым”. На это привратник с фиолетовыми от наколок руками состроил брезгливую гримасу и, обнажив золотую фиксу, процедил; “Не-е-е, братан, это не проканает. Запишу-ка я тебя двоюродным братом”.

Употребляя еще одно производное от “кана” – “это не проканает”, как можно догадаться, зэк имел в виду, что предполагаемая привилегия в качестве оплаты здесь не сработает. И он на самом деле, попал в самую точку, ведь происходит этот слоган от ивритского глагола ЛИКНОТ (КАНА), что значит – купить, приобрести.

А в иной ситуации зэк может воскликнуть – “ЗАВАЛ!” И вовсе не потому, что все валится, а потому, что он превращается в результате неудачи в ЗЭВЭЛЬ, т.е. в МУСОР, НАВОЗ, или же становится ничем иным, чем ЗАБАЛЬ – мусорщик, навозник, а это для зэка настоящая трагедия.

Известно, что зэки народ чрезмерно изобретательной. И даже если срок велик, выход из положения все равно будет найден. Лучший из них – совершить побег. А нужна для этого самая малость – сделать небольшой подкоп под стену или пролом стены, зэки называют такую народную стройку – КАБУР, а сам трудовой процесс – КАБУРИТЬ. Происходят эти термины от ивритского глаголы ЛИКБОР (КАВАР), что значит ХОРОНИТЬ или от КЭВЭР – могила, которую, как известно, вначале следует вырыть.

Увы, подобное мероприятие далеко не всегда оказывается успешным. И срывается оно чаще всего из-за того, что охрана обнаруживает подкоп и делает ХАЙ. Первоначально в уголовной среде так называли заявление в милицию. Но позже, когда говорили ХАЙ, подразумевали любой шум, крик и потасовку. В основе же лежит ивритское прилагательное точно такого же звучания и обозначает оно ЖИВОЙ, ЖИВУЩИЙ.

Наказание, если оно справедливо, зэк воспринимает без видимых признаков недовольства. Но больше всего он не любит, когда его начинают МАНАТЬ, т.е. относятся с пренебрежением и игнорируют его законные требования. А происходит такая с точки зрения зэка несправедливость от глагола ЛИМНОА – ПРЕДОТВРАТИТЬ, УДЕРЖИВАТЬ, НЕ ДОПУСКАТЬ.

А уж в выборе выражений для своих обидчиков уркан себя не станет ограничивать. Козел, падла, петух (пассивный педераст), вертухай – все это весьма метко, но с ивритом не связано никак. А когда зэк с чувством произносит: ПОРОДА – тот, кому это адресовано, воспримет соответственно, – разумеется, если поймет. Правда, понять сможет не каждый, т.к. в основе лежит ивритское ПЭР ОДЭМ, что значит НЕГОДЯЙ, а еще ДИКИЙ ЧЕЛОВЕК. Зато о человеке сообразительном уркан скажет уважительно, что он хорошо петрит (или петрушит). И если кто-то подумает, что термин сей происходит от имени царя – Петра Первого, который действительно “насоображал” за свое царствование не так уж и мало, глубоко ошибается. Понятие это пришло в феню от слова ПИТАРОН, что означает “решение проблемы”, “выход из положения”. И действительно, справиться с порой нелегкой задачей может лишь тот, кто умеет находить единственно верное решение.

Весьма внушительно звучит также и ХАРЯ, т.к. происходит оно от ивритского ХАРА (пардон) – ГОВНО. И даже БУЗОВЫЙ ЧУВАК мало кому может понравиться. Правда, ЧУВАК в этом словосочетании к ивриту отношения не имеет, это из тюркского – кастрированный осел. А вот БУЗОВЫЙ – это уже из ивритского БУЗ – ПОЗОР. И вряд ли кому-то понравится, если его назовут позорным кастрированным ослом.

Но от чего зэк непременно получит удовольствие – это КИР, а поэтому ЗАКИРЯТЬ он не откажется никогда. Впрочем это понятие уже давно не ограничивается рамками фени, так издавна говорят на Руси, когда хотят выпить. А между тем КИР на иврите это ПИР, ЗВАНЫЙ ОБЕД, и стало быть, подразумевает не только выпивку, но и закуску.

И вполне логично, если в результате кира удастся словить КЕЙФ (КАЙФ), впрочем словить его можно и от травки. Однако в нашем случае это не столь важно. Гораздо важнее знать, что слово это заимствовано из семитских языков и обозначает ПРИЯТНОЕ ВРЕМЯПРЕПРОВОЖДЕНИЕ. Во все времена блатные оставались фигурами заметными. Да и родословную самого названия этой социальной группы, в основе которого лежит корень БЛАТ, следует искать в ивритском глаголе – выдаваться, выступать, отличаться – ЛИВЛОТ (БАЛАТ). Любил блатной и пофорсить, с этим желанием отличаться от других была связана манера одеваться. Правда фольклорный образ блатного уже начал стираться из памяти современников, на смену пришли “новые русские” и братва. А классический образ блатного со всеми его атрибутами, остался лишь на экране старого кино: сапоги с голенищами в гармошку, золотая фикса и кепочка – восьмиклинка. Этот характерный аксессуар одежды – КЕПКА, КЕПИ ведет свое происхождение от ивритского существительного – КИПА, которое обозначает и купол, и свод, и название головного убора верующего иудея, иначе еще называемого ермолкой.

А слово ФОРСИТЬ, очевидно происходит от глагола ЛЕФАРСЕМ – опубликовать, т.е. предать гласности и сделать знаменитым – МЕФУРСАМ.

Тот, кому приходилось видеть татуировку с текстом МАСЛЫ УСТАЛИ, возможно, не сразу и не всегда мог “врубиться” в смысл ее содержания. Но отгадка весьма простая, т.к. текст этот обычно размещается на тыльной стороне стоп. И не связаны ли эти самые МАСЛЫ с ивритским МАСЛУЛЬ – маршрут, ведь любой маршрут первоначально прокладывается ногами, даже “на пыльных тропинках далеких планет”.

Глаза на уголовном жаргоне – ШКИФТЫ (ШКИФЫ). Источником “заимствования” могли стать такие слова из иврита – ШКИФУТ – прозрачность, ясность, ШАКУФ – прозрачный и ШКИФА просвечивание (на рентгене). Нельзя не восхититься меткостью этого термина, ведь он подчеркивает главную особенность глаза как органа зрения – абсолютную прозрачность его сред.

Однако же, как известно, во главе всех воровских иерархий всегда находился ПАХАН – верховный вор, вершитель воровских судеб, хранитель воровского этикета и (это, очевидно, едва ли не главное) – хранитель общака, т.е. всей воровской кассы. Правда на смену паханам – ворам в законе, как утверждают знатоки уголовного мира, нынче приходят “отморозки”, которые не признают вообще никаких законов – эдакие анархисты в некогда “налаженном” порядке, основанном на нормах воровского кодекса. Но речь не о них, а о ПАХАНАХ. Для того чтобы лучше представить себе механизм образования этого термина, стоит чуточку углубиться в ивритскую грамматику и вспомнить о группе существительных с суффиксом АН – в конце; пахдан – трус, акшан – упрямец, байшан – стыдливый, стеснительный, камцан – скупец, рашлан – неряха, кобцан – бедняк, нищий, яшан – старый. Каждое из этих существительных характеризует или свойство или качество определенного человека. А потому ПАХАН, очевидно, слово из этого же ряда. Корень его ПАХ – жестянка, коробка, изготовленная из жести. В ней, очевидно, было удобно хранить общак в те времена, когда сейф еще не был изобретен. А потому ПАХАН – это хранитель общака – одна из его ответственных функций.

Очевидно, по этой же модели образовано и очень распространенное выражение в современном блатном новоязе – БРАТАН, именно так, а не братишка, братик или братец, т.е. в духе старых добрых традиций фени.

Весьма распространенным и популярным стал, пожалуй, в современном русском сленге слоган БЛИН. Непосвященному может показаться, что название этого кулинарного продукта, используется в качестве словесной связки как эквивалент не менее употребительного выражения, начинающегося с той же буквы, но относящееся к менее нормативной лексике. На самом деле все обстоит несколько иначе; известное выражение “БЛИ НЕДЕР” – без обета, обозначающее отсутствие полной гарантии при каких-то обязательствах, одесские блатные произносили как бы в усеченном варианте – “блинет”. А нынешние их последователи пошли еще дальше в своем стремление сокращать и упрощать, дабы излишне не напрягаться, так и родился этот самый слоган “блин”.

Не мог бы счесть свое повествование законченным, если бы не попытался объяснить – что же такое БОТАТЬ ПО ФЕНЕ. Ботать – это говорить на блатном жаргоне. Пусковой механизм – в глаголе ЛЕВАТЭ (БИТЭ), что значит ВЫРАЖАТЬ, ПРОИЗНОСИТЬ (в том числе и не на фене), а так же от ЛЕhИТБАТЭ – выражаться. Существуют и соответствующее отглагольное существительное – БИТУЙ, т.е. ВЫРАЖЕНИЕ.

* * *

Как уже отмечалось выше, ФЕНЯ – уголовный жаргон, по мнению знатоков, ведет свой род от ОФЕНЕЙ – бродячих скоморохов. Спорить со знатоками – дело рискованное, но посмею однако предположить, что не последнюю роль здесь сыграло и ивритское слово ОФЕН – способ, образ.

Другими словами, БОТАТЬ ПО ФЕНЕ – это способ выражать свои мысли на блатном арго.

В заключение автор выражает надежду на то, что хоть в какой-то мере сумел восполнить пробел (если таковой существовал) в чьем-то образовании. И даже, если желающих ботать на блатном жаргоне не станет больше, автор испытает немалое удовлетворение от мысли о том, что это повествование поможет кому-то в изучении иврита.

ОТ РЕДАКЦИИ

Признаемся, мы с интересом и удовольствием прочитали своеобразное исследование Якова Сагальчика. И, несмотря на то, что многие его выводы показались нам небесспорными (особенно в свете публикаций известного исследователя уголовного фольклора, выступающего под псевдонимом Фима Жиганец), представляем данный труд на суд наших читателей. Несомненно, у кого-то найдутся возражения или иные интерпретации тех или иных выражений, у кого-то – дополнения, у кого-то – интересные истории о использовании “фени” в еврейском контексте. Будем рады вашим письмам и комментариям.

Яков САГАЛЬЧИК, Хайфа
isrageo.wordpress.com