Нормальный “Маасдам”, турецкий

5 августа 2014 года Владимир Путин дал поручение правительству принять ответные меры против Запада. И вот ровно год мы живем под продуктовыми санкциями, которыми российская власть наказала собственный народ в назидание Европе и Америке. Точь в точь по принципу “бей своих, чтобы чужие боялись”.

В августе 2014-го вся эта история сопровождалась громкими декларациями насчет грядущих успехов нашего импортозамещения. Мол, ущемляем мы себя не просто чтобы иностранцам напакостить, а ради великих экономических достижений отечественного товаропроизводителя. С тех пор про импортозамещние у нас вспоминают все реже. Российская экономика, как и положено в условиях конфронтации, быстро падает. Цены растут. Доходы населения тают. Статистические данные об оттоке капитала показывают, что деньги, которые, согласно мысли крупных правительственных стратегов, должны были пойти на развитие отечественного производства, на самом деле уходят за рубеж.

Скорее всего, импортозамещение с самого начала было лишь пропагандистским прикрытием для наших ответных санкций. Наверху ведь сидят люди неглупые. Они хорошо понимали, что ничего путного из подобной стратегии экономического развития выйти не может. Поэтому Кремль даже никаких программ по ее реализации экономистам не заказывал.

По-настоящему волновало наши власти в начале августа 2014 года только одно: как бы не потерять лицо. После успешного маневра с присоединением Крыма, крайне благоприятно сказавшегося на рейтинге президента, Кремль вдруг вынужден был перейти в оборону. Западные санкции создавали впечатление, будто российские власти оказались застигнуты врасплох. Будто им нечем ответить.

И вот они жестко ответили. При этом наш народ на фоне падения реальных доходов все крепче сплачивается вокруг Путина, тогда как среди западных производителей временами возникает недовольство своими правителями, поскольку российские санкции лишили их рынка сбыта.

Тем не менее, страны Евросоюза тоже выдержали натиск и продлили санкции. В итоге возникла забавная до идиотизма ситуация. Они нас не задавили. Мы их — тоже. Об импортозамещении как серьезном массовом явлении речи не идет. В общем, сейчас санкции вообще никому не нужны. Но никто их отменять не будет. Пусть люди мучаются. Лишь бы не потерять лицо.

На самом деле существенные изменения в результате нынешнего противостояния с Западом произошли не во внешней политике и не в производственной сфере, а на нашем потребительском рынке. Существенно выиграли производители из стран, не попавших под российские санкции. В одном из питерских магазинов наблюдал я как-то такую забавную сценку. Подхожу к прилавку с сырами. Он заполнен продукцией из Швейцарии и Уругвая, предлагаемой по ценам в два-три раза превышающим цены на сыры, которые раньше поставлялись из близлежащих стран ЕС. С продавщицей беседует почтенная дама, в облике которой неуловимо чувствуется ее причастность к нефтегазовым доходам родной державы.

— А Швейцария против нас? – патриотически подозрительно интересуется дама.

— Швейцария за нас, – моментально реагирует ушлая продавщица.

— Ну, хорошо, – успокаивается покупательница. – Тогда мне грамм триста…

И показывает на тот сорт сыра, который типичный представитель путинского электората на свою зарплату или пенсию может только понюхать. Понятно, что люди с высшим уровнем доходов, тратят на питание лишь относительно небольшую часть своего бюджета, а потому повышение цен на сыр в два-три раза для них несущественно. Гордость за державу важнее.

Впрочем, те граждане, которые победнее, тоже могут найти на потребительском рынке свою нишу. Подхожу я как-то к тому же самому прилавку, но, не рискуя соизмерять размер своего кошелька с качеством швейцарской продукции, прошу продавщицу порекомендовать что-нибудь относительно приличное взамен утраченного в геополитических битвах с Европой “Маасдама”. Та мне указывает на сыр с мелкими редкими дырочками, которые трудолюбивые представители бурно растущих азиатских стран, по всей видимости, проковыривали карандашом.

— Так это ж подделка, – откровенно возмутился я.

— Какая подделка? – обиделась продавщица. – Настоящий “Маасдам”, турецкий.

Я не стал с ней спорить, но постепенно, методом проб и ошибок, обнаружил сорт, который меня более-менее устраивает. “Производит” его Беларусь, и по вкусу сей сыр напоминает то, что мы потребляли до тех пор, пока не встали с колен. Правда, точного соответствия все же нет. Более того, обычно приобретаемый продукт по вкусу несколько отличается от того, который покупался здесь же неделю назад. Причем оба этих сыра предлагаются магазином под одной и той же торговой маркой.

Объяснение этого феномена крайне простое. Белорусы, понятно, не занимаются импортозамещением, а специализируются на контрабанде. Они приобретают за рубежом приличный сыр, заворачивают в свою упаковку и поставляют в Россию под собственным брендом. Ко всеобщему удовлетворению. У них – прибыль. У нас – сыры. Кремль сохраняет лицо, поскольку делает вид, будто бы никакой контрабанды не существует: броня крепка, таможня наша быстра.

На самом деле размер контрабанды весьма значителен, поскольку в рамках нашего единого таможенного пространства фактически нет способов ее эффективно пресекать. В отчаянии российские власти дошли до решения об уничтожении обнаруженных незаконно провозимых через границу продуктов (интересно, что думают о таких методах наши блокадники?). Но мне представляется, что “уничтоженные” продукты запросто возродятся из пепла все в тех же магазинах, только цена на них будет еще включать взятки “терминаторам”.

Правда, контрабандистам, по всей видимости, при организации незаконных поставок не удается соблюдать стабильность в отношениях с поставщиками, а потому они под стандартной этикеткой продают то один продукт, то другой. Отсюда – и разные вкусы. В известном смысле можно сказать, что мы вернулись к ранним девяностым, когда стабильных поставок еще не существовало, и потребитель, хорошо помнящий голые прилавки, радовался любому товару, пересекшему нашу западную границу.

Что же касается отечественных сыров, то они вполне соответствует известному тезису Михаила Жванецкого советских времен. Сатирик отмечал с грустной иронией, что продукт, который мы принимаем за сметану, на самом деле сметаной не является. В 1992 году хлынувший в Россию импорт показал, насколько Жванецкий был прав. И по большинству молочных продуктов в пореформенный период наметился явный прогресс. Отечественный производитель стал крутиться и бороться за потребителя. Но по сырам, увы, воз и ныне там.

Вообще, заботу государства об отечественном производителе можно сравнить с заботой родителей об избалованном ребенке. Его можно поддерживать, можно создавать условия наибольшего благоприятствования, можно защищать от реальной жизни под предлогом, что малыш, мол, у нас слабенький, болезненный и, прежде чем столкнуться с серьезными проблемами, должен сначала встать на ноги. Эффект окажется только один. Такой опекаемый “малыш” будет требовать поддержки на протяжении всей своей жизни и никогда не проявит способность конкурировать с теми, кто никакой опекой не пользовался.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге
Источник