Нехай клевещут. Часть 3

«Край непуганых идиотов». Самое время пугнуть.
Илья Ильф. Записные книжки

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Автор Георгий САТАРОВ

 

Меня гложет мысль, что читатель не совсем удовлетворен, точнее, совсем не удовлетворен моими объяснениями причин, по которым зарубежные фонды дают деньги в Россию; и заодно — почему общественные организации их берут. В связи с этим появляется еще и важный третий вопрос: а в чем общественный интерес российских граждан во всей этой истории?

ПРАГМАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Что касается второго вопроса, я могу говорить определенно только за себя. Не потому, что хочу поговорить о себе любимом, а в силу того, что обсуждать индивидуальные интересы и мотивы нелегко, легче рассказывать о своих. Надеюсь, мне поверят и не сочтут за похвалу: свой профессионализм я мог бы продавать многократно дороже, чем за скудные деньги зарубежных пожертвований. Но меня избаловали советские времена. Всю свою профессиональную жизнь я удовлетворял свое научное любопытство за счет государства. При этом я всегда умудрялся заниматься тем, что интересно мне, убеждая государство в том, что на это стоит давать деньги. В некотором смысле сейчас я делаю то же самое: удовлетворяю свое любопытство, но за счет иностранных налогоплательщиков, убеждая фонды в том, что мое любопытство может быть удовлетворено за счет получения чего-то полезного, на что стоит тратить деньги. Тут просто добавляется необратимое инфицирование свободой, которое я испытал вместе с другими моими согражданами. Но поскольку сия инфекция сильно повредила мои мозги, то я счел и интересным, и полезным избрать сферой своих интересов ту сферу, которой и занимается ИНДЕМ — сферу болезненных проблем перехода советской империи в современное цивилизованное состояние. Это правда очень интересно.

Но теперь вернемся к первому вопросу, фондам. В чем же их интерес? В этом случае я не могу говорить о чьем-либо персональном интересе. Но довольно ясен совокупный социальный интерес западного общества, санкционирующего непонятные траты денег за пределами ареала своего проживания. Ведь мы должны понимать, что средства, которые тратятся фондами в России, тратятся абсолютно открыто. Это ведь не какие-то тайные операции. А американские, французские, голландские и прочие западные налогоплательщики очень любят считать свои денежки.

Среди людей, занятых профессиональной работой в фондах, есть немало таких, чьи мотивы мы сочли бы неправдоподобно романтическими. Но речь не о них, а о налогоплательщиках, которые санкционируют подобные вложения. Их совокупный социальный интерес абсолютно прагматичен. Доля общественного богатства, которое тратится на военное противостояние с мощным, опасным и непредсказуемым соседом по земному шару, огромна. Они вообразили (представьте себе!), что если этот сосед станет успешным, богатым, менее закомплексованным всякими фобиями и миссиями и потому более предсказуемым, то можно будет высвободить бешенные деньги огромной части военного бюджета на цели общественного развития. А те средства, которые тратятся в России фондами с тем, чтобы помочь российскому гражданскому обществу, а значит — России, несопоставимо меньше упомянутых мною военных затрат. Тем более что на Россию тратится очень мало, меньше чем на Польшу, к примеру. И размер этих трат снижается. Уменьшается количество фондов, работающих в нашей стране. Ушел, например, Фонд Форда, о чем мы очень сожалеем. Ушли и другие — стало невозможно работать.

Теперь о третьем вопросе. Я не намерен внушать читателям что-либо сомнительное, вроде тезиса о наличии прагматической заинтересованности российского общества в зарубежных грантах. Но я бы предложил читателям игру: попробуйте найти какой-нибудь вредный для нас всех проект, который осуществлялся бы на территории Российской Федерации на средства западных фондов. Давайте попробуем собрать такую коллекцию. А если не удастся ее составить, давайте вспомним, что все эти как минимум безвредные проекты реализуются на иностранные деньги. Это инвестиции. Это приток капитала в самую важную отрасль — в людей. Да и безвредность тут позитивна: это ведь рабочие места. Я бы еще рискнул сказать, что российское гражданское общество — единственная в России сфера, привлекательная для инвестиций. Это видно по тому, что сейчас происходит с нами. А если бы еще власть не мешала…

АСПЕКТ ОСМЫСЛЕНИЯ

Теперь я попытаюсь дать ответ на вопрос, формулируемый просто как лыко: «Что означает вся эта хрень?!». Пусть это покажется высокопарным, но ответ этот очень важен: для общества, для страны, для нашего будущего. Давайте поместим в общий политический контекст эту маленькую пакость — инициативу об «иностранных агентах».

Я писал об этом неоднократно, и возвращаюсь к написанному вновь, чтобы определить упомянутый политический контекст, слегка обновляя лексику. Есть одна сфера активности, в которой наши руководители до некоторого времени были весьма эффективны: это укрепление собственной власти. Они делали это постепенно и аккуратно. Они уверены, что пришли навсегда, поэтому позволяли себе не торопиться и не делать резких шагов (мало ли что…). Шаг за шагом они ликвидировали всякую независимость, автономность. Вспоминайте. Первым делом они ликвидировали федеральное влияние региональной власти, переформатировав Совет Федерации, превратив его в бесполезный приют для прячущихся бизнесменов и безобидных отставников. Параллельно нанесли удар по влиятельным независимым телеканалам, полностью поставив их под контроль.

Затем настал черед Государственной думы. В результате несложных манипуляций в ней было сформировано и поставлено под абсолютный контроль большинство депутатов. Автономия законодательной ветви власти была ликвидирована. Параллельно устанавливался контроль над бизнесом. Завершающим аккордом стал первый процесс над Лебедевым и Ходорковским вместе с последующим разграблением ЮКОСа.

Они долго готовились, я знаю это не понаслышке. И стоило бандитам захватить наших детей в Беслане, как они ликвидировали выборы губернаторов и довели до несокрушаемого каменного абсурда избирательную систему, параллельно выбивая с площадки любые хоть минимально независимые партии. Я описал только основные вехи. Это окапывание, это змеиное поглощение и переваривание наших прав и свобод продолжается постоянно и в самых разнообразных формах.

Но есть один институт, с которым они до сих пор не могут справиться. Это гражданское общество в своей самой невзрачной части — обычные общественные организации. Сначала его пытались приручить: я имею в виду Гражданский форум, созванный администрацией президента в 2001 году, когда в президиуме Людмила Алексеева сидела рядом с Владимиром Путиным и давала ему слово. Пару лет стояло водяное перемирие и даже местами сотрудничество. Однако 2003 год все изменил. Если читатель думает, что я о деле Лебедева и Ходорковского, то я не о нем — я о выборах в Думу. Именно тогда крошечная горстка членов общественных организаций во главе с Людмилой Алексеевой пришла к заключению, что выборы в России — профанация, и это главная проблема страны, которая с откровенной отчетливостью проявилась тогда при полном равнодушии общества. Тогда мы еще не думали о судах. А власть уже серьезно выстраивала свою систему контроля судов и судей.

Тут начались оранжевые революции. Спусковым крючком были нечестные выборы. Мы тоже трындели о наших нечестных выборах. Именно тогда ощущение того, что все схвачено, начало сменяться у власти сначала тревогой, а затем страхом. Это привело в начале 2005 года к омерзительной атаке на правозащитные организации, когда их попросту обвинили в шпионаже. Затем был принят драконовский закон, резко ограничивающий деятельность общественных организаций. И это стало стартом череды законодательных мер, систематически принимавшихся властью в двух целях: обеспечение бессрочного правления и инструмент для подавления всех, кто угрожает решению первой задачи. Закон об экстремизме; недавнее изменение норм о митингах и шествиях — это только наиболее заметные вехи перед инициативой об «иностранных агентах». А на повестке дня уже возврат в Уголовный кодекс статьи о клевете. И будьте уверены, что осенью будут предъявлены новые заготовки.

Короче говоря, реализуется стратегия российской власти, легко реконструируемая по ее действиям и сопутствующим обстоятельствам:

Нужно удерживаться у власти как можно дольше.

Обладание властью должно обосновываться процедурами, имеющими видимость легитимности, хотя бы издали и при сильном прищуре.

Должны быть подавлены любые общественные усилия, препятствующие решению первых двух задач.

Решение третьей задачи должно быть также обставлено видимостью легитимных процедур.

Массовое нелегитимное насилие не входит в задачи власти, поэтому драконовские законы ставят своей целью, прежде всего, запугать общество, его наиболее активную и растущую часть.

ПРОГНОСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Обратите внимание: уже более десяти лет путинский режим ведет активную политику в отношении общественных организаций в России. Из них девять лет — это политика ограничения и подавления. И каков результат? Ноль! Скорее наоборот — общество наращивает протест и ожесточается в ответ на остервенение власти. Вдумайтесь, пожалуйста, попытавшись поставить себя на место Путина или кого угодно из этой компании. Вы построили СМИ; укротили региональных баронов; нагнули и подчинили бизнес, к тому же возглавив его; вы приручили оппозицию и заасфальтировали политическое поле; вы наладили машины принятия любых законов и нужных судебных решений; наконец, вы одурачили существенную часть граждан и развратили часть молодежи. Сплошной успех! И вот вы уже девять лет ничего не можете поделать с какими-то хилыми общественными организациями… Если вы успешно сыграли в предложенную игру, вам стали понятны истоки и хамской риторики Путина, и наблюдаемой нами атаки на общество всеми силами органов власти.

Тема моей трилогии, как и способ, с помощью которого я анализирую смысл сюжета, которому она посвящена, подразумевают необходимость ответа на два вопроса. Первый: что будет с инициативой про «иностранных агентов»? Второй: как будет развиваться противостояние между властью и общественными организациями? Начну с ответа на первый вопрос.

Очевидно, что принятие обсуждаемого законопроекта предоставляет власти замечательный инструмент не только дискредитации общественных организаций. Он позволяет не только штрафовать или привлекать к уголовному преследованию, но, не обращаясь к помощи судов, полностью блокировать работу любой организации, подвергая непрерывным «инициативным проверкам». Но есть проблемы. Не просто применять закон, противоречащий Конституции, принципам права, другим законам, международным обязательствам и просто здравому смыслу. Это трудно и при массовом применении закона (что неизбежно в случае его буквального толкования), и, тем более, при выборочном (в случае показательного наказания наиболее выдающихся). В обоих случаях становится реальным риск нежелательного международного резонанса.

Столь же трудны судебные разбирательства. Представим себе, к примеру, судебное разбирательство против Центра антикоррупционных разработок и инициатив (российского отделения международной общественной организации Transparency International). Два варианта: Центр вместо результатов подлинных исследований распространяет клевету на нашу замечательную власть и действительность (я имею в виду, к примеру, наши исследования по коррупции) по заказу, естественно, зарубежных фондов. Доказать это невозможно, поэтому придется открыто и нагло врать. Если же допустить, что Центр распространяет подлинную информацию, что это знание способствует пониманию коррупции и борьбе с ней, что его разработки могут снижать коррупцию в России, то придется признать, что именно в этом состоят интересы зарубежных фондов. И то, и другое предельно скандалиозно. Даже просто подписание такого закона президентом — юридический и политический скандал. Но я полагаю, что Путин готов его пережить, ради более высоких целей самосохранения.

Еще не знаю, какова будет стратегия и тактика Фонда ИНДЕМ в случае принятия законопроекта. Я не могу определять ее один. Мне понятно, что нужно будет советоваться и с участниками Фонда, и с руководителями других общественных организаций. Но я уверен, что мы не сдадимся и продолжим свое дело. Нехай клевещут.

Интереснее другое. Принятие закона об «иностранных агентах» — только эпизод в решающем противостоянии власти и общества. Мы отчетливо видим его нарастание. И это решающее противостояние. Проблема в том, что гражданское общество нельзя победить. Его можно только уничтожить, как это произошло в СССР. Но тогда страна обречена вместе с властью-победительницей. С СССР это произошло нескоро — хватало силы. У путинского режима и близко нет такой силы, а слабость нарастает. Победа общества над властью равносильна революции. Понятно, что и в этом случае наша власть обречена.

Третий вариант — сотрудничество. Но шансы на это уменьшаются с каждым днем. И пока не видно организованных сил во власти, готовых от имени власти перейти в режим сотрудничества.

Выше описаны три логически возможных варианта. Не знаю, какой из них в конце концов реализуется. Можно лишь представить себе, какие действия или бездействие власти и общества могут уменьшать или увеличивать шансы любого из перечисленных вариантов. Но это уже совсем другая история.

 

ej.ru

Подпишитесь на ежедневный дайджест от «Континента»

Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.