Нешуточная первоапрельская инициатива Кадырова

1 апреля глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров выступил с инициативой ограничить выезд за рубеж для чиновников, владеющих государственными секретами. В статье, специально подготовленной для газеты «Известия», он дал развернутую мотивацию своего предложения. По мнению Кадырова, в советские времена существовали значительные ограничения для поездок за рубеж для ответственных работников. Власти оправдывали это соображениями национальной безопасности. Непраздный вопрос, уберегли ли они СССР от распада? В сегодняшних же условиях, считает руководитель Чечни, «никто не оспаривает права граждан на свободное передвижение», но в случае сохранения за собой свободы выбора, не следует «выбирать судьбу государственного служащего».

Сразу по прочтении кадыровского текста, признаться, возникали двойственные ощущения. Сама инициатива главы северокавказской республики выглядела как первоапрельская шутка. Зачем, в самом деле, придумывать какие-то новые порции ограничений, если действующее российское законодательство данные вопросы регулирует? Никаких «правовых Америк» здесь открывать не нужно. И кому, как не дипломированному юристу Кадырову этого не знать. Впрочем, в одном из своих интервью чеченский руководитель затруднился назвать тему своей дипломной работы, сославшись на занятость. Замечу также, что любые патриотические соображения не отменяют необходимости для государства осуществлять внешнюю политику и интегрироваться в мировую экономику. Тем паче, Россия – постоянный член Совбеза ООН, участник ОБСЕ, «двадцатки» и «восьмерки», а с недавнего времени еще и ВТО. Москва осуществляет немало интеграционных проектов на постсоветском пространстве и за его пределами (начиная от БРИКС и ШОС, и заканчивая ОДКБ и Евразийским союзом). Все это не просто оправдывает, а настоятельно требует международных визитов для людей, допущенных к большим государственным секретам. Риторический вопрос, разве не владеют ими президент, премьер, министр иностранных дел и обороны? В общем, речь идет об азах политики, которые даже странно обсуждать в серьезной подготовленной аудитории.

Однако пока что реакция по поводу первоапрельской экстравагантной инициативы руководителя Чечни не поступало. Да и сам политический стиль Рамзана Кадырова не предполагает особой шуточности. Всеми своими действиями он демонстрирует и в пределах Чечни, и за ее пределами, что пришел «всерьез и надолго». У Рамзана Ахматовича внутри республики не осталось серьезных оппонентов. Все те, кто бросал ему вызов (а среди них было немало и таких, кто поддерживал Россию и помогал ее борьбе с сепаратистскими и исламистскими устремлениями), так или иначе, сложили оружие. Такой концентрации единоличной власти в Чечне не было ни при Джохаре Дудаеве, ни при Аслане Масхадове. Кадыров – особый региональный руководитель. Подавляющее большинство глав субъектов РФ не являются публичными политиками. Более того, они традиционно делают акцент на том, что выступают в роли «технократов», «менеджеров» и «практиков». Глава Чечни – не просто публичный политик (недавно он по индексу цитирования обошел с огромным отрывом всех российских губернаторов-блоггеров). Кадыров является политиком федерального уровня, поскольку прекрасно понимает свою роль и функциональное значение для нынешней российской власти. Уже не первый год он служит как бы символом «замирения Чечни», то есть той темы, которая, во многом, обеспечила вхождение Владимира Путина во власть, а также его первоначальную популярность. И в данном случае совсем не важно, что данный символ имеет свои изъяны и далек от совершенства. Главное, что Кадыров обеспечивает внешнюю лояльность, высочайшие результаты голосования и иллюзию единства. Кто еще из региональных руководителей называл себя публично «пехотинцем Путина»? И в самом деле, Кадыров и его команда, как бы кто к ним ни относился, обладают значительным ресурсом популярности и поддержки в Чечне. Просто потому, что смогли создать, хотя бы и с большими издержками и перегибами, управляемую территорию на месте федерации полевых командиров.

Однако «цена вопроса» оказывается непомерно высокой. Вместо интеграции Чечни в общероссийское пространство – ее де-факто обособление и значительная степень автономии от Москвы для республиканской элиты. Отсюда и вся кадыровкая экстравагантность и самоуверенность, начиная от нынешней первоапрельской инициативы и заканчивая вызывающим поведением во время футбольного чемпионата. Если кто забыл, то можно напомнить, как в канун 2010 года глава Чечни предложил раз и навсегда разрешить проблемы Украины и Грузии, «обезопасив» Россию от их «негативного влияния». Кадыров может позволить себе публично корректировать директора ФСБ, экономические планы «Роснефти», игнорировать мнение северокавказского полпреда, козырять своими личными выходами на Путина.

Еще один небольшой штрих к известинской статье. Практически параллельно с инициативой об ограничении международных вояжей чиновников, сам Кадыров посетил Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), где обсуждал перспективы инвестиционных проектов в Чечне. И нынешняя поездка на Ближний Восток – не первый внешнеполитический опыт Рамзана Ахматовича. В марте 2011 года в течение двух недель он посещал Иорданию, Саудовскую Аравию, ОАЭ. В ноябре 2012 года по приглашению наследного принца Кадыров побывал в Абу-Даби. Вот как живописал тот ноябрьский визит республиканский официоз: «Впрочем, и гость (речь идет о главе Чечни- С.М.) не пришел с пустыми руками. Коллекция дорогих подарков шейха Ахмада пополнится теперь чеченской национальной папахой и кинжалом с золотыми насечками». Формат комментария не позволяет подробное цитирование. Скажу лишь, что в этих описаниях чеченский лидер уподобляется средневековому восточному владыке.

В публикациях правозащитников и экспертов Чечня нередко рассматривается как «закрытая республика». Однако получается, что закрытость закрытости рознь. Как и заграница загранице. Далеко не для всех дверь в Чечню закрыта. Стоит отметить в этом контексте, что первый заграничный рейс из восстановленного аэропорта Грозный был совершен в Эр-Рияд. И если Запад в высказываниях Кадырова наделяется однозначно негативными оценками, то для Востока чеченский лидер открыт. Пока что МИД РФ на эту тему предпочитает своих комментариев не давать. Думе же, готовой метать громы и молнии по поводу американской поездки депутата Гудкова-младшего, совсем не интересно (в контексте «пробуждающегося Ближнего Востока), а какие темы обсуждались в ОАЭ, так сказать, в неформальной обстановке? Здесь доверие к человеку, обладающему, между прочим, немалыми государственными секретами, полное и безоговорочное.

Впрочем, это вопрос о приоритетах. Не Кадырова, а центральной власти. Если на первом месте забота не о государстве и его благе, а личная лояльность первому лицу – то на выходе получается региональный культ личности за счет российского налогоплательщика. Однако такой культ – вовсе не тема для упражнений в острословии. На мой взгляд, само его существование жестко противопоставляет Чечню остальной России. И весьма показательно, что недавний пожар в Грозном вызвал горький сарказм русскоязычного интернета. Оправдывать примитивную кавказофобию, конечно же, нельзя ничем, но стоит заметить, что для блоггеров пожар на архитектурном воплощении политики «чеченизации власти», сутью которой является приватизация государственных институтов, стал символом ее провала.

Автор – Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник
Центра стратегических и международных исследований,
Вашингтон, США
blogs.voanews.com