Не по-мужски

На Первом канале российского ТВ вышел очередной выпуск передачи «Пусть говорят», которая на этот раз была посвящена странной ситуации в семье и в театре Армена Джигарханяна. Сначала была противоречивая информация в интернете. Его новая жена вроде бы подала заявление в полицию о том, что Народный артист СССР угрожал ее убить, и о том, что он исчез из дома с друзьями и его местонахождение ей неизвестно. Потом официально сообщили, что артист в больнице, что он собирается подавать на развод с молодой женой, которая как директор театра его имени довела театр до экономического краха.

В телепрограмме, посвященной этой ситуации, было два главных героя — его первая жена, с которой он прожил почти полстолетия, перевез в Америку, а потом предложил там продать дом, и сам Армен Борисович — в больничной палате. Фоном разговора была информация о той, которая, по словам известного артиста, была воровкой и в частной жизни, и в театре. Создала в последнем преступную группу и за его спиной творила всякие гадости.

В студии была молодая артистка, с которой новый директор театра не продлила контракт после родов, что не совсем корректно и с точки зрения закона, и с точки зрения этики. Пока выходило, что жена-директор превышала свои полномочия за спиной корифея советской сцены. Но я своими глазами читал в интернете собственные слова Джигарханяна по этому же поводу, где было сказано, что та артистка никакая и уволена правильно. Странно было слушать теперь в его интервью слова о том, что его нынешняя супруга продала две его квартиры или три, и ему теперь после больницы некуда идти. Это, на мой взгляд, то, что говорится на публику, с уверенностью в том, что почитатели таланта артиста поверят ему на слово и примут, как должное только его точку зрения.

Но возникают при здравом размышлении отнюдь не риторические, не в качестве реплик со сцены, а вполне житейские и ясные вопросы: а кто заставлял Джигарханяна назначать неудавшуюся пианистку с Украины сначала музыкальным руководителем, а потом и директором своего театра, кто вынуждал его переписывать на нее свои квартиры в российской столице? А главное, ведь он женился после восьмидесяти лет по собственной воле на женщине, намного моложе себя. И что, ему не хватало здравого смысла понять, что у таких браков бывают не только лирические мотивы и намерения?

Тут вспоминается, как балерина Анастасия Волочкова в той же программе «Пусть говорят» обвиняла своего водителя в воровстве, на голубом глазу, что называется делая вид, что люди из ее обслуги работали у нее без договоров, потому налогов не платили, да и она сама, обвиняя водителя в присвоении платы за ее концерт, совершенно спокойно говорила о том, что получала их наличными, то есть, как можно предположить, также без договора, то есть, выходит вроде бы, нарушая закон не меньше, чем водитель. Но последний теперь под следствием, а балерина — во всем белом, как на сцене.

В России, наверное, в советское время более чем в другие времена, существует пиетет к людям творческим, прежде всего — к артистам. То, что называют магией имени. Именно, пиетет перед талантом и обаянием. Как раз то, что с грустным юмором обозначил Аркадий Хайт в давнем спектакле «Поезд за счастьем» еврейского московского театра «Шалом»: Мы вас так любим, что даже за еврейку не считаем!» Не всегда, но нередко к тому, что любят рассказывать артисты про свои так называемые бытовые и иные приключения, относятся или вообще снисходительно, или не по всей строгости закона — мол, что с него взять, артист. Хотя единичные случаи бывают исключением из этого общего правила. И потому в какой-то момент популярные артисты, старшего поколения порой, теряют ощущение реальности. Предполагая, что, повторим,  буквально верят каждому их слову как правде и только правде.

Думаю, что случай Джигарханяна того же рода.

Бывшая жена Армена Борисовича сказала удивительную и вполне достоверную фразу, что она всегда почти знала, когда он болеет по-настоящему, а когда ему надо побыть одному в больничной палате, чтобы передохнуть, собраться с мыслями. И вот эта мысль, наверное, во всяком случае, чисто как версия, может на мой посторонний взгляд что-то объяснить из того, что происходит в семье и в театре Армена Джигарханяна. Во всяком случае, при наличии естественных для его возраста заболеваний, он не выглядел во время интервью новому ведущему «Пусть говорят» Дмитрию Борисову настолько больным, как об этом сообщалось в вбросах в интернет.

Мы не можем сейчас знать, что и как будет дальше: подаст ли он на развод со второй женой, выгонит ли ее и ее замов из театра, или как-то все по-семейному утрясется на ближайшую перспективу?

Совершенно ясно, что Армен Джигарханян не тот благообразный дедушка, который озвучивал американский мультфильм, где старик вместе с домом поднялся вверх и полетел  навстречу новым впечатлениям. Ясно, что человек он жесткий, вероятно, упрямый, и нелицеприятный, судя по тому, какие эпитеты он произносил в адрес собственной молодой жены. Да и в театре, как проскальзывала информация, обстановка не слишком творческая. Артисты оттуда уходят, зрители туда, скорее всего, не особенно ходят. Уже на авторитете имени зрителя в театр не увлечешь. Здание театра — бывший кинотеатр на окраине Москвы. Да, там рядом метро «Университет», Театр Сац, Новый цирк на Проспекте Вернадского, да и район интеллигентный, где, наверное, сохранилась еще аура близости к МГУ. Тем не менее, от театра зрители ждут разного и нового. Может быть, то, что им предлагает Армен Джигарханян как художественный руководитель, зрителей не очень устраивает.

Но сказать самому себе, что он не смог выстроить театральную политику правильно, не каждый сможет. Тем более, в преклонном возрасте и с таким бэкграундом славы, как у Джигарханяна. Думаю, что его нынешняя жена — на самом деле, кой-какой директор, но опять же, зачем тогда надо было ее назначать на руководство театром. А раз сам назначил, то вместе с нею и разделяй вину на художественные и иные потери в том проекте, который ты возглавил именем, характером, славой и всем остальным. А вот этого не хочется делать. Потому, к сожалению, можно, вероятно, констатировать, что и нынешняя резкая критика собственной супруги на посту директора и в качестве жены есть все тот же перерыв на размышление, психологическая защита, попытка снять с себя вину за происшедшее по своей же инициативе, с незыблемой уверенностью в том, что так это не будет воспринято, а все примут его версию, что во всем виновата супруга-директор. Но так однозначно и прямолинейно в жизни не бывает. Еще ведь Станиславский учил: играешь негодяя, ищи в нем хорошее. А по Джигарханяну получается, что есть негодяйка, которая его обманула и ограбила, а он — не знал ни о чем, ни о чем не ведал, а тут вдруг ясно понял, хотя по его же словам она раньше воровала у него деньги дома. И он это замечал.

Если уйти от эмоций в сферу жестко фактическую, то становится очевидным, что конфликт, ставший хитом интернета и театральной жизни Москвы, не столь прямолинейно может быть истолкован, как хотелось бы знаменитому артисту. Во всяком случае, кажется, что позиция его не столь безупречна и безоговорочно уместна, как того ему бы хотелось. Но признаваться в ошибках в пожилом возрасте особенно неприятно и болезненно. Кажется, это и есть подоплека всей описанной тут истории, что не противоречит фактам, позициям сторон и тому, что пишется и говорится от имени артиста, его жены, родственников и сотрудников.

В жизни все гораздо резче случается, чем на сцене. И думается, что данная роль Армена Борисовича — не самая удачная с любой точки зрения.

Илья Абель