Не на жизнь, а на смерть. Битва людей с «гвегами»

В среду, 26 ноября 2014 года, кнессет Исраэль должен проголосовать за или против себя самого. За или против Декларации Независимости Израиля. Принятие (пока еще в первом чтении) или отказ от принятия Основного Закона о национальном характере Государства во многом определит ход нашей дальнейшей борьбы за выживание, то есть наше с вами будущее.

Исключительная важность этого Закона ясна хотя бы из факта крайне ожесточенной борьбы, которая развернулась вокруг него. Казалось бы, какая разница, как называться: Еврейским и Демократическим или Государством Всех Его Граждан (ГВЕГ)? Хоть горшком назови, только в печь не ставь… Тех, кто (по незнанию или по недостатку времени на более детальное изучение предмета) думает именно так, мне хотелось бы вкратце ознакомить с историей вопроса.

В первые два десятилетия существования Израиля, пока в обществе и у власти господствовал сионистский, то есть национальный подход, явно превалирующий над коммунистическими и социалистическими «универсальными» мотивами, вопрос о характере государства не ставился вовсе. Всем было более-менее ясно, что Страна может устоять лишь при условии превращения в еврейскую – как в территориальном, так и в демографическом смысле. Израиль не выжил бы без большой алии и без массированного поселенческого движения. К счастью, он получил и то, и другое.

Однако с начала 70-ых, когда сионизм стал превращаться в бранное слово, в нашем общественном дискурсе постепенно зазвучал импортный леволиберальный лозунг «государства всех его граждан». Адепты европейской левой к тому времени сочли, что эпоха национальных государств ушла в прошлое, уступив место эпохе всеобщего согласия и благорастворения воздусей. Поэтому образование (как раз в этот период!) национально-ориентированного, да еще и «милитаристского» Израиля представлялось левым идеологам досадным недоразумением, если не опровергающим, то ставящим под сомнение превосходно сконструированную теорию. Что ж, левый подход к подобной «регрессивной» практике известен: если практика не сдается, ее уничтожают.

Лозунг ГВЕГ – прямой и недвусмысленный шаг в этом направлении. Нет нужды объяснять, что он означает для Израиля в случае его последовательного применения. Просто попробуйте представить себе все ту же массированную иммиграцию и заселение Страны – только уже не евреями, а «всеми гражданами», чья этническая, религиозная и культурная принадлежность тяготеет то к очаровательным душечкам из нигерийского «Боко Харам», то к заклятым пацифистам из «Исламского халифата». Повторяю: претворение в жизнь лозунга «Государства Всех Его Граждан» означает в нашей ситуации немедленную ликвидацию Израиля. Именно к этому и тянут нас улыбчивые европейские «союзнички», и их идейные метастазники в израильском культурном, юридическом, политическом истеблишменте.

Более того, леваки давно уже действуют практически, реально работая на уничтожение Страны. Достаточно упомянуть хотя бы недавнюю отмену закона «О противодействии нелегальной иммиграции» или странный паралич, который вдруг овладевает нашей правоохранительной системой при необходимости снести дом террориста, отнять у шиитского шпиона израильское гражданство или пресечь незаконное строительство в Негеве.

– На основании чего принимать такое решение? – недоумевают дяди и тети в судейских мантиях. – По Основному Закону о человеческой чести и свободе все равны – и эритрейский нелегал, и еврейская пенсионерка из Южного Тель-Авива.
– Да, но пенсионерка хочет жить… – возражаете вы.
– Эритреец тоже, – напоминает вам тетя в мантии. – Причем, жить здесь. Имеет право по Основному Закону. И вообще, он ведь пока еще не зарезал эту пенсионерку, а всего лишь справляет нужду в ее подъезде.
– Но ведь зарежет!
– Вот когда зарежет, тогда и приходите…

Прошу понять меня правильно: я очень сочувствую всем голодным и угнетенным. Я готов даже впустить их к себе – всех скопом: сирийцев, иракцев, туарегов и готтентотов. Но я никак не могу пойти на это, если точно знаю, что попутно они развалят мой дом, уничтожат мою семью и съедят мою собаку. Да-да, представьте: моя семья и моя Страна находятся в моей системе приоритетов несколько выше, чем семья незнакомого мне готтентота и, соответственно, его родимая Готтентотия или как ее там. И я кровно заинтересован в том, чтобы свод израильских Основных Законов принимал это во внимание, чего он, увы, не делает в настоящий момент.

Именно эту зияющую брешь в нашей защитной Железной стене и призван прикрыть Основной Закон о еврейском характере государства. Суд должен получить легальную возможность предпочесть еврейскую пенсионерку нелегалу из Эритреи. Да-да, предпочесть – на том лишь основании, что она еврейка, проживающая в Израиле. А эритреец пускай пользуется ровно таким же предпочтением у себя в Эритрее, египтянин – в Египте, а человек, именующий себя фаластынцем, – в неизвестной мне, но, несомненно, прекрасной стране Фаластынь. На мой взгляд, это не только справедливо, но и действенно в смысле латания бреши. Наверно, поэтому все попытки принятия такого Закона встречают столь ожесточенное сопротивление левых адептов ГВЕГ, а иначе говоря, «гвегов»: ведь они кровно заинтересованы не в том, чтобы залатать брешь, а в том, чтобы ее, напротив, расширить.

Сначала «гвеги» довольно успешно торпедировали самую идею принятия Закона. Первый проект его был опубликован лишь в начале августа 2011 года. Его автором стал Ави Дихтер из Кадимы – партии Ципи Ливни. Предложение было подписано 40 депутатами из коалиции и оппозиции (20 из 28-ми кадимовцев, а также парламентарии из других партий, включая партию Эхуда Барака). Иными словами, Закон имел чрезвычайно высокие шансы быть принятым. Проект Дихтера предусматривал не только провозглашение еврейского характера Израиля. Он также устанавливал связь между юридическим законодательством и «духом еврейского закона», то есть рекомендовал судьям ориентироваться в своих решениях на принципы еврейской Традиции. Официальным языком государства объявлялся иврит. Английский исключался из списка «официальных» вообще, а арабскому отводился «особый статус».

Кроме того, проект Дихтера предусматривал выделение целевых средств для поощрения алии и еврейской поселенческой активности «в пределах государственных границ». При этом право других общин на создание собственных национальных поселений предполагалось не автоматическим, а зависело от решения правительства. Закрепленный как Основной, этот закон стал бы реальной юридической базой и для Закона о возвращении, и для создания новых еврейских поселений и для прочих решений, призванных расширять еврейское присутствие в Стране и углублять еврейскую культуру.

Однако проект Дихтера так и не был подан к рассмотрению. В газетах и на ТВ развернулась бурная кампания левого протеста; в свистопляске лжи, клеветы и шельмования трудно было расслышать редкие голоса многочисленных сторонников Закона. Всего три месяца спустя, в середине ноября 2011 года, Ципи Ливни вынудила фракцию Кадимы отказаться от подачи документа в представленной редакции. В ответ Дихтер согласился смягчить формулировки закона. В новом варианте иврит уже не объявлялся официальным языком. Была затушевана и провозглашенная в первом проекте связь между юридическим и традиционным законодательством. Теперь судьи призывались судить «согласно принципам справедливости, правды и миролюбия, которые закреплены в еврейской Традиции» лишь в том случае, когда дело заходит в юридический тупик.

Однако по-прежнему отмечалось, что «целью Закона является защита статуса Израиля как национального государства еврейского народа. Он призван закрепить в Основном законодательстве ценности государства Израиль как государства еврейского и демократического в духе Декларации Независимости Израиля».

Как и ожидалось, компромисс не помог: целью сторонников ГВЕГ было не смягчить проект, а похоронить его. Что ж, как говаривал большой мастер левой тактики, «нет человека – нет проблемы»: Дихтер оказался под перекрестным огнем и вынужден был уйти из кнессета (а заодно и из Кадимы). Его попросту заклевали – хорошо, что не насмерть. Это решило судьбу Закона – как надеялись «гвеги», навсегда. Но они ошиблись.

После очередных выборов в кнессет партия Нафтали Беннета настояла на том, чтобы обязательство продвигать Закон было включено в коалиционное соглашение нового правительства Нетаниягу (март 2013 года). При этом не было определено, какая именно формулировка имеется в виду. В конце июня того же года депутаты Айелет Шакед (партия Беннета) и Ярив Левин (Ликуд) представили новый проект Закона, который еще более смягчал и без того компромиссные формулировки Дихтера.

Израиль объявлялся «национальным домом» еврейского народа, которому принадлежит исключительное право государственного самоопределения на данной территории. При этом подчеркивалось, что в области личных прав граждан нет, и не может быть места для дискриминации по национальному или какому-либо иному признаку. Отмечалось также, что Земля Израиля является исторической родиной еврейского народа, оставляя при этом в стороне вопрос происхождения прочих национальных групп, населяющих сейчас Страну. Специальным пунктом декларировалась обязательность демократической формы правления.

Левин и Шакед пытались привлечь к проекту еще и партию Лапида, но те (депутат Ронит Кальдерон) предпочли подать собственную версию, которая немногим отличалась от версии Шакед-Левин и, скорее всего, была предназначена лишь для того, чтобы создать на пути Закона дополнительные процедурные сложности. А сложности предстояли немалые, учитывая тот факт, что пост министра юстиции оккупировала все та же многоопытная могильщица национально-ориентированных инициатив Ципи Ливни.

Ее первым шагом было создание комиссии для рассмотрения представленных версий. Главой комиссии Ливни назначила профессора Рут Габизон (конец августа 2013). При этом она усиленно пыталась создать впечатление, будто действует с согласия Нетаниягу и прочих партнеров по коалиции, что оказалось ложью. В канцелярии премьер-министра отреагировали с возмущением: создав комиссию, Ливни просто поставила Нетаниягу перед фактом.

Забегая вперед, скажем, что рекомендации проф. Габизон были опубликованы лишь год с четвертью спустя, и содержали они принципиальное несогласие с самой необходимостью принятия Закона. По мнению Рут Габизон, столь судьбоносные вопросы нельзя решать посредством законодательства, но лишь при помощи широкой общественной дискуссии. В принципе, эта точка зрения разумна – но возможна ли полноценная общественная дискуссия в условиях, когда в руках «гвегов» находятся все рычаги управления прессой и телевидением, академией и культурой, прокуратурой и БАГАЦем?
Ясно, что к такому выводу проф. Габизон пришла заранее, то есть еще ДО изучения предложенных проектов. Ясно также, что Ципи Ливни, обращаясь к проф. Габизон, не могла не знать ее умонастроений. Вывод: единственной целью назначения комиссии была задержка представления Закона на рассмотрение кнессета.

Впрочем, еще до кнессета Закон должен был пройти еще один этап: министерскую комиссию по законодательству под председательством все той же вездесущей Ципи Ливни. Она, как могла, откладывала включение вопроса о Законе в повестку дня, а когда, после многочисленных протестов, все-таки назначила обсуждение на 16 ноября, заготовила Левину и Шакед детскую ловушку. Главные роли в этом спектакле играли министр Пери (партия Лапида) и сама председательница Ципи. Пери на голубом глазу заявил, что не получил достаточно времени для ознакомления с проектами (которые, напомню, широко обсуждаются вот уже три года с лишним!), и Ливни немедленно отложила обсуждение на неопределенное время. Все так рты и пораскрывали: подобная наглость редка даже в израильском кнессете.

Восторженные репортеры передавали хвастливые слова министра юстиции о том, что она-де похоронит «этот антидемократический» закон в любом случае. Но, похоже, на сей раз уверенная в своей безнаказанности Ципи Ливни шагнула слишком широко. Узнав о беспардонном фарсе в министерской комиссии, Нетаниягу задействовал премьерские полномочия и перенес решение вопроса на общее заседание правительства, которое состоялось 23 ноября. Большинством голосов, невзирая на яростное сопротивление Ливни, Лапида и их марионеток, Закон был передан в кнессет для голосования в первом чтении.

Это голосование состоится 26 ноября. Как уже сказано, более чем компромиссная версия Закона не содержит ничего такого, чего не было бы в Декларации Независимости Израиля, а напротив, юридически закрепляет принципы Декларации, переводя их из разряда звонких лозунгов в рамки закона, обязательного к исполнению. Поэтому тот, кто проголосует против Закона, по сути, проголосует против Декларации Независимости. Против Израиля. Против нас с вами. Тут либо люди, либо «гвеги», третьего не дано.

Aleks Tarn