Начало большого пути: предвыборная годовщина

14 июля в Азербайджане специально отмечалось начало большого политического пути Гейдара Алиева. Именно в этот день в 1969 году на Пленуме ЦК Компартии Азербайджана он был избран ее первым секретарем. В своей жизни Гейдар Алиев сделал несколько блестящих карьер. Сначала была работа в НКВД и органах советской госбезопасности. Финалом ее стал пост руководителя республиканского КГБ Азербайджана (Алиев занимал эту должность в 1967-1969 гг.). Затем была не менее успешная карьера партийного работника высшего звена. До 1982 года он возглавлял ЦК КП Азербайджана, а в 1982-1987 гг. был первым заместителем председателя Совета министров СССР и членом Политбюро ЦК КПСС, то есть членом высшего коммунистического ареопага. Затем карьера пошла под уклон. Уход Алиева в отставку сопровождался жесткой информационной кампанией по обличению азербайджанского партийного руководителя в коррупции, связях с советской мафией и дельцами теневого бизнеса.

Однако в период «перестройки» опала для партийных функционеров уже не означала политической смерти. Подобно Борису Ельцину опальный бывший первый секретарь и первый зам возродился, как феникс из пепла, чтобы предстать публике в новом качестве. Не советского отставного вождя, а претендента на роль национального лидера. Это возвращение в большую политику совпало с эскалацией нагорно-карабахского конфликта и безуспешными попытками центральной власти купировать эту проблему. Ввод советских войск в Баку в январе 1990 года (это событие в современном Азербайджане называют» черным январем») дал немало поводов для критики Москвы, чем не преминул воспользоваться вчерашний любимец Леонида Брежнева и Юрия Андропова, сменив свое прежнее амплуа на роль критика центральной власти. Как бы то ни было, а январь 1990 года стал стартом новой политической карьеры для Гейдара Алиева. В 1991-1993 гг. он вернулся к практической деятельности в Нахичевани, а затем дождался своего звездного часа, чтобы вернуться в Баку сначала в качестве главы Верховного Совета, а затем и президента.

В системе государственных и идеологических символов прикаспийской республики фигура Гейдара Алиева занимает особое место. Все (даже наиболее радикальные его оппоненты и критики) отдают должное этому гроссмейстеру политической игры, заложившему основы азербайджанской внутренней и внешней политики, которые воплощаются официальным Баку и сегодня. С этой фигурой связаны и несколько памятных дат. 15 июня в Азербайджане отмечается День национального спасения (в этот день Алиев был избран председателем Верховного Совета Азербайджанской республики). Вторая дата, 14 июля – начало его большого пути по партийно-советской лестнице. Очевидно, что в условиях предстоящих выборов президента (октябрь 2013 года) власть пытается лишний раз подчеркнуть свое происхождение от Гейдара Алиева. Его имя многими рассматривается, как символ стабильности, преодоления хаоса. Нельзя отрицать и определенного влияния советской ностальгии, особенно среди представителей старшего поколения. Однако было бы неверно ограничивать этот сюжет одними лишь соображениями предвыборного пиара.

Проблема намного более сложна и интересна. В какой мере элиты бывших советских республик заботятся о сохранении «связи времен? И, каких времен? В какой степени они готовы к радикальному разрыву с тем или иным историческим периодом? Среди российских, американских и европейских специалистов чрезвычайно сильно представление о том, что апелляция к советскому периоду истории является какой-то эксклюзивной особенностью РФ, в то время, как другие «братские республики» в большей или меньшей степени отвергают наследие «мрачных времен». В политическом дискурсе все еще намного проще. Тут, если перефразировать классика, мы говорим «советизация» (или «ре-советизация»), подразумеваем Россию и Владимира Путина. Между тем, реальная картинка выглядит намного более сложной. Советские элементы не являются полностью элиминированными из различных политических практик новых независимых государств Евразии. Та же Украина, которая воспринимается, как едва ли не главный оппонент России на постсоветском пространстве, имеет правопреемство в ООН с Украинской ССР. В историографии и в политологии Казахстана, Узбекистана, Азербайджана фигуры бывших первых секретарей упомянутых республик соответственно Динмухамеда Кунаева, Шарафа Рашидова и Гейдара Алиева воспринимаются со знаком плюс. В них видят едва ли не отцов-основателей новых независимых государств. Сам же герой июльской даты вспоминал в одном из своих интервью уже в качестве президента независимого государства: «Та система (то есть советская – С.М.) тоже имела свои преимущества. Используя ее возможности, я добивался развития Азербайджана». При этом все позитивные оценки советского прошлого не помешали Гейдару Алиеву активно продвигаться на пути кооперации с НАТО, США, Турцией, гигантами нефтяного бизнеса (капиталистическими акулами) Западного мира. Чего стоит хотя бы один только «контракт века»!

На первый взгляд, специальное внимание к решению Пленума ЦК КП Азербайджана противоречит логике государственного строительства прикаспийской республики. В чем же это противоречие? Оно в определении политической преемственности для постсоветской азербайджанской государственности. Так, 30 августа 1991 года Верховный Совет Азербайджана принял Декларацию о выходе из состава СССР и независимости республики. С принятием этого документа было провозглашено не установление, а восстановление независимости Азербайджана, подчеркивалась преемственность с первым азербайджанским государством – Азербайджанской Демократической Республикой (1918-1920 гг.). В этой связи советская государственность (Азербайджанская ССР) выводилась за скобки, рассматривалась, как девиация. Взгляд на советский период, как на «оккупацию» широко распространился в национальной историографии и в политологии.

Вместе с тем, де-факто создателем независимого Азербайджана (просто в силу того, что он стал третьим по счету главой независимой республики) стал вчерашний партийно-коммунистический руководитель. К тому же на практике оказалось, что проект «восстановление» наряду с очевидными преимуществами (демонстрация государственной «укорененности», опора на образцы национального строительства) имеет и столь же явные недостатки. В случае же с Азербайджаном это была, прежде всего, правовая и политическая неопределенность. В период существования независимого азербайджанского государства – АДР (1918-1920 гг.) у него не было Конституции, которая должна была бы определять статус Нагорного Карабаха. Такое определение давалось в Конституции СССР 1977 года и Основном законе Азербайджанской ССР 1978 года. Но 30 августа 1991 года азербайджанские политики отказывались от советского наследия, что ставило под вопрос и юридический статус НКАО (Нагорно-Карабахской автономной области). Во-вторых, дискурс «восстановления» неизбежно актуализировал «политику истории», ибо в период «первой республики» отношения Баку и карабахских армян, мягко говоря, были далеко не идеальными. В формате статьи невозможно пересказать все сложности этой борьбы. Однако на уровне массового сознания трагические истории тех лет сохранялись в течение всего советского периода. И были выведены на публичный уровень с новой актуализацией конфликта в 1988 году. И самое главное – это провал первой государственности Азербайджана, вызванный не только политикой советизации, но и внутренними проблемами, существовавшими в АДР. В этой связи выстраивание преемственности с нереализованным политическим проектом также создавал определенные проблемы.

В этой связи в отличие от соседней Грузии Азербайджан не пошел по пути радикального разрыва с советским периодом. В сегодняшнем медиа-пространстве республики место бывшего первого секретаря ЦК КП Азербайджана занимает несопоставимо большее место по сравнению с фигурами лидеров АДР (Мамед Эмин Расулзаде, Фатали-хан Хойский, Алимардан-бек Топчибашев). Но, стоит обратить внимание на принципиально важную деталь! При этом советская часть национальной истории была интерпретирована (и интерпретируется сегодня) в соответствии с запросами и нуждами независимого государства. Какие заслуги «советского Алиева» ставятся сегодня во главу угла? По словам Джейхуна Османлы, депутата Милли меджлиса (парламента) Азербайджана, Алиев сыграл ключевую роль в индустриализации республики, развитии республиканской науки, культуры, а также достижении высокого социального уровня жизни населения. Помимо этого, Алиев рассматривается, как успешный лоббист прикаспийской республики и в период своего «секретарства», и во время его работы в Москве в качестве заместителя председателя Совмина СССР. И, конечно же, «армянский вопрос», видится в качестве приоритета. Во многих диссертационных исследованиях и работах по истории нагорно-карабахского конфликта деятельность Алиева в 1969-1987 гг. (сюда включается и его период работы в центре) интерпретируется, как политика обеспечения территориальной целостности республики и защиты от претензий со стороны Армении. Ни много, ни мало! И в самом деле, в 1970-е гг. лозунг «воссоединения с Арменией» стал одним из основных требований армянских националистов-диссидентов. Таким образом, борьба с формально «антисоветскими» действиями армян способствовала формированию у азербайджанской республиканской элиты не сугубо регионального, а государственного мышления.

Выход Гейдара Алиева (а также целой когорты национальных лидеров в республиках СССР, таких, как Карен Демирчян, Эдуард Шеварднадзе, Динмухамед Кунаев, Шараф Рашидов) на партийно-политическую авансцену не был, конечно же, игрою случая, хотя роли личности в истории не стоит и преуменьшать. Это было следствие общего курса на «национализацию советского коммунизма». Послесталинские партийные вожди и в Москве, и на Кавказе, в отличие от своих предшественников, были бóльшими оппортунистами. Понимая силу националистического дискурса, они не стремились подавить его полностью. Они пытались найти в некоторых его элементах средство для укрепления своей легитимности – насколько, разумеется, само понятие легитимности было возможно в условиях относительно вегетарианского режима времен «дорогого Леонида Ильича».

Объективно (а часто и субъективно) «национал-коммунисты» выступали сдерживающим фактором и для репрессий центра против диссидентов-националистов. Можно вспомнить историю с относительно мягкими приговорами для Звиада Гамсахурдиа в Грузии или Абульфаза Эльчибея в Азербайджане. Партийные чиновники не могли позволить себе вслух говорить о том, что предлагали «антисоветчики», но продвигали свои республиканские интересы в острой конкуренции с соседями, отодвигая на второй план соображения «пролетарского интернационализма» и «дружбы народов».

Таким образом, кавказские «горячие точки», о которых советские граждане с удивлением узнали в 1980-е годы, вспыхнули не только из-за безволия Михаила Горбачева и его команды. «Национальные революции» на Кавказе были подготовлены всем противоречивым развитием предыдущего периода. Как только центральная власть «отпустила поводья», идейно-политическая пустота была мгновенно заполнена националистическим содержанием. С приходом «перестройки» советское по форме было достаточно быстро отодвинуто в прошлое. Про него и сегодня вспоминают со знаком плюс тогда, когда это соответствует новым национальным запросам. В особенности, если это помогает на выборах и для удержания власти.

 Сергей Маркедонов,
приглашенный научный сотрудник Центра стратегических
и международных исследований
(Вашингтон, США)
politcom.ru